it's war

Джеймс Кирк тот, кто любит свободу и веселье больше всего на свете. Он из тех людей, которые будут искать себе приключения всегда и везде на уже настрадвашуюся пятую точку. Причем будет стараться делать так, чтобы ни одно из приключений не повторялось. Жизнерадостный светловолосый парень с пожизненным запасом энергии и энтузиазма, человек, который везде за собой таскал того, с кем его однажды свела случайным образом судьба – вулканца Спока. Этот безнадежный оптимист искренне верил, что когда-нибудь сможет расшатать психику друга, добиться от него эмоциональной отдачи, хоть малейшей. Только все его попытки были тщетными, но Кирк не сдается просто так и заключает сам с собой пари, что рано или поздно добьется своего. Спок же в свою очередь делал все возможное, чтобы никто не смог раскрыть его человеческой сущности, пусть в глубине души он и был благодарен Джеймсу за особое усердие. - Я добьюсь своего! – каждый раз на прощанье говорил Кирк перед тем, как отправиться в свою комнату в общежитии, ну а Спок каждый раз реагировал одинаково: медленно кивал головой и со спокойным, абсолютно невозмутимым видом уходил к себе. - Неужели он не может понять, что он не сможет ничего сделать? Его действия так нелогичны, - рассуждал Спок, смотря на собственное отражение в окне. Отчасти, ему хотелось один прекрасный день просто прожить теми чувствами и ощущениями, которыми каждый день живет Джеймс. Ему хотелось попробовать. Нет, не стоит даже и думать, что Спок бесчувственное бревно, он все чувствует, только так приглушенно, что почти незаметно. Он с упоением каждую ночь вспоминал слова погибшей матушки: «Милый мой, ты все чувствуешь. Но сильнее обычных чувств есть только любовь. Она, сынок, сильнее всего». Вулканец верил словам матери, словно неопровержимым доказательствам в уголовном деле, но он не верил в самого себя. Не верил, что когда-нибудь сможет полюбить и понять истинный смысл слов матери. - Знаешь, в начале двухтысячных люди пользовались библиотекой. Не электронной, а читали обычные книги, листали страницы, слышали шелест листов и чувствовали запах старой книги, - Спок шел с невозмутимым видом, сложив руки за спиной, будто бы старый профессор из начала двадцатого века и рассуждал о прошлой жизни, которая теперь им недоступна. - Да, скучно тогда было, - горячо кивает в ответ Джеймс, отмечая у себя в голове обязательно посмотреть, что же такое библиотека. Ведь парень подобными вещами никогда не увлекался, да и вообще жизненные приоритеты были направлены в абсолютно другое русло. - Спок, у меня для тебя сюрприз, - на всех парах подлетает Джеймс к другу, который зачем-то смотрел на небо посреди студгородка академии. Вулканец поворачивает голову на зов и не успевает задать два логичных вопроса «зачем и какой?», ведь Кирк схватив друга за руку уже тащит его в неизвестном направлении, не отвечая на возникающие вопросы. При этом, Кирк светился как новенький чайник в предвкушении исполнения своего незамудренного и ни разу не коварного плана. - С каждым днем я все больше сомневаюсь в логике твоих действий, - комментирует Спок, едва парни успели переступить порог музея, посвященного двухтысячным годам. На полках стояли старинные книги, немного запылившиеся, но их было так много. Раритет, как ни крути. Спок не понимал, почему в этом помещении ни одной живой души, кроме одного чересчур заинтересованного блондинистого парня и одного никак не реагирующего вулканца, что не понимал, зачем его сюда привели. - Я решил посмотреть, что такое старинная библиотека, - горделиво произносит Кирк и подлетает к стеллажу «Зарубежная литература» и вытаскивает толстую и пыльную книгу наугад, даже не удосужившись посмотреть, что взял, - хотя я был прав, это действительно скучно. Но думаю, мои старания ты оценил, - прыскает Джеймс и листает параллельно с этим несчастную книгу. - Неужели ты думал, что сможешь добиться от меня эмоций походом в музей? – искренне не понимает вулканец, подходя к парню. - Даже не думал, - бурчит Кирк и с хохотом закрывает книгу, успев треснуть ею по голове вулканца прежде, чем запихнуть несчастное творенье О.Генри на законное место на полке, - но я думал, что ты хотя бы проявишь интерес к этому старью. - Я проявил, но таблица «Руками не трогать» ясно дала понять, что рассматривать книги нельзя. - Да ладно, здесь ни одной живой души, - Кирк ухмыляется и бросает книгу в Спока. А потом еще одну. И еще. И еще. - Так хватит! – неожиданно даже для себя повышает голос Спок, хватая за рубашку блондина, притягивая его к себе. - Воу-воу-воу! – по-детски ликует Джеймс и начинает хитро улыбаться, - а что ты еще умеешь? А можно на бис? – но едва заметив, что вулканец возвращает себе былое спокойствие и некую отчужденность, парень паникует, жаждя увидеть такой тихий всплеск эмоций еще хотя бы раз. Он мотает глазами из стороны в сторону пока есть время, пока друг не успел успокоиться полностью, пока момент не упущен, когда пробита маленькая трещина, но не знает, что делать. «Да к черту предубеждения!» - плюет мысленно парень на абсолютно все моральные устои человечества и тянет вулканца на себя, касаясь губами его губ, утягивая в неожиданный поцелуй. Словно сцена прощания из фильма классического романтического жанра, когда один из двоих внезапно целует, как в последний раз. Кирк удивляется, когда друг начинает отвечать на поцелуй сонно и тягуче, словно расплавившаяся на солнце жвачка. - Ты самый нелогичный человек в моей жизни, - растерянно смотрит на Джеймса Спок и не знает, что делать, то ли развернуться и уйти, либо впечатать в стену со всего разгона, а потом развернуться и уйти. - Я же Джеймс Кирк, - надменно усмехается парень и снова идет в наступление. Ведь такой метод работает и еще как. Джеймс снова целует, предотвращая все попытки вулканца спастись бегством. Только целует уже настойчиво, ведь это второй раудн, в котором нужно идти до победного конца. Словно на войне. Блондин понял, что такой метод расшатывания психики он еще не использовал, но, пусть он и аморален, но дает результат, которого так долго не мог добиться парень. На войне все средства хороши. Кирк пихает вулканца к стеллажу и целует шею, попутно расстегивая форменный пиджак, а после и рубашку. Для Спока эти все чувства в новинку, он в них теряется и абсолютно не понимает, что происходит вокруг. Словно ураган эмоций, атрофированных в течение долгих лет, возродился и начинал буянить внутри организма получеловека. У Спока сбивается дыхание, легкий стон срывается с губ, когда Кирк слабо кусает его нечеловеческой формы уши, а построенное исключительно на логике сознание разбивается на тысячи осколков и уходит в небытие, когда вездесущий Джеймс успевает запустить руку в его штаны. - Теперь я доволен, - победно вскидывает руку Джеймс, явно довольный тем, что успел сделать и какой ответ получил на свои действия. Непередаваемое чувство удовлетворения растворяется внутри парня, а воспоминания будоражат разум до дрожи в коленках. В конце концов Спок сделал для себя определенные выводы, в которых он понимает, что такое легкое чувство влюбленности в придурка, который давно любит, пусть даже и сам не осознает этого открыто. Но придет время, когда Джеймс Кирк осознает то, что теплится уже давно и сможет доходчиво объяснить своему хладнокровному уже не другу, что есть нечто поинтереснее, чем просто секс.