***
Цзыян входил резко, глубоко, как я люблю. Мне нравится, когда он так грубо берет меня, показывая свою силу, свое превосходство надо мной. Я лишь пошло раздвигал ноги и, закусывая губу, старался сдерживать рвущиеся наружу стоны удовольствия. Мой парень, конечно, замечает это, и я получаю лёгкий шлепок по ягодице. — Инчао, я хочу слышать тебя. Давай, малыш, покричи для меня. Ты же любишь, когда я вот так тебя трахаю? — Я лишь согласно киваю, чувствуя, как Цзыян меняет угол и начинает попадать своим членом по простате. — Я затрахаю тебя так, что ты неделю сидеть не сможешь. Это было слишком. С каждым толчком Цзыяна меня накрывала такая волна удовольствия, что я был готов взорваться прямо здесь и сейчас. Чувствую, как его член пульсирует внутри меня, поэтому пытаюсь сжать стенки сфинктера сильнее, чтобы ему было труднее войти. Мне нравится такая тянущая боль, когда Цзыян только распаляется от моих действий и входит ещё быстрее. — Малыш, ты всегда такой узкий, — Цзыян не прекращает трахать меня, при этом лаская мой член рукой, который уже давно сочится смазкой. Червь в моей голове снова зашевелился, и я уже не мог сдерживать все то, что рвалось наружу. Собрав остатки своего разума, я притянул Цзыяна к себе и прошептал в самое ухо: — Выеби меня сильнее, папочка. Цзыян замер… Я знал, что такое шокирует его. Нужно было молчать, тупой придурок. Пока я мысленно ругал себя, мой парень отошёл от ступора и поцеловал меня. Цзыян протолкнул свой язык мне в рот и стал играться с моим. Больше не произношу ни слова, только стоны сквозь поцелуй. Легкая дрожь и опустошение. Я кончаю от ласк любимого человека и чувствую, что Цзыян изливается в меня. Презервативами мы перестали пользоваться на вторую неделю отношений, поэтому все остаётся внутри. Однако думать об этом мне хочется в последнюю очередь. Мне нужно было знать, что думает мой парень о тех словах. Но Цзыян продолжает целовать меня. — Ты прекрасен! — Цзыян наконец-то выходит из меня и ложится рядом. — Ян… Слушай… Прости, у меня это вырвалось, — мне захотелось извиниться за свой порыв. Мы, конечно, всегда занимались грубым, немного развязным сексом, но называть своего парня «папочкой», возможно, это уже слишком. Не смотрю ему в глаза. Стыдно за своё поведение в постели, нужно было держать себя в руках и не поддаваться такому порыву. Краснею, потому что Цзыян молчит… Не знаю, о чем он сейчас думает и что ответит, но лучше мне не смотреть на него. Поворачиваюсь спиной и немного загибаю ногу. Чувствую, как его сперма вытекает из меня, спускаясь тонкой дорожкой по бледной коже. Длинные, тонкие пальцы моего любимого собирают все, что вытекло, и пытаются вернуть обратно. Цзыян ласкает мою слегка припухшую дырочку, иногда просовывая палец внутрь. Целует плечи, шею, спину, отчего я начинаю расслабляться и уже совсем забываю, что там наговорил ему. — Пойдем в душ, малыш, тебя надо отмыть, — прошептал мне в самое ухо, обдавая горячим дыханием. Ну что за облом. Я же уже завелся, а он меня в душ тащит. Следующие пару дней проходят достаточно тихо, я бы даже сказал — странно. Цзыян не набрасывается на меня, как обычно, трахая до изнеможения. Просто нежно целует, обнимает, а когда я пытаюсь рукой залезть к нему в трусы, намекая на продолжение банкета, меня тут же прерывают. Он явно расстроен из-за того случая. Другого объяснения его поведению у меня нет. Сижу на кухне, пью чай и жду, когда мой любимый придёт с работы. Нам нужно поговорить о случившемся, и пока я не добьюсь ответа, не отстану. Такая беготня не может больше продолжаться. Это слишком сильно бьёт по нашей интимной жизни. Я уже несколько дней не чувствовал его в себе, у меня аж все зудит. Слышу, как дверь в квартиру открывается и рюкзак Цзыяна падает на пол. Не бегу встречать его, как обычно, пусть сам подходит ко мне. Что и происходит. Не снимая верхней одежды, мой парень заходит на кухню и видит, как я, с самым непринуждённым видом, пью чай. — Ты не встречаешь меня? — Цзыян вопросительно поднимает бровь и садится за стол напротив меня. — А ты не трахаешь меня, — бросаю фразу прямо в лицо и громко так отхлебываю чай. Не знаю, к чему вся эта показуха, но покрасневшее лицо Цзыяна мне нравится. Любимый ничего не отвечает. Встаёт из-за стола и идёт снимать одежду. Слышу, как хлопнула дверь в спальню. Он что, пытается избежать разговора? — Му Цзыян, какого хера? — чуть ли не пинком открываю дверь в комнату и вижу, что мой парень сидит на кровати, скрестив руки на груди. — Не кричи. — Нет, я очень хочу покричать, но только в другом смысле, — сажусь рядом и кладу подбородок ему на плечо. — Прости меня. Я тогда неосознанно назвал тебя так… Не знаю, что нашло на меня. Но это не значит, что ты больше не должен прикасаться ко мне. — Скажи ещё раз… Чего? Он просит произнести то, что и так поссорило нас? — Нет. Я не хочу, чтобы это совсем лишило нас секса. Ян резко разворачивается ко мне и хватает за руку, затем кладет её себе на промежность. Через ткань спортивных штанов я чувствую его член. Я так скучал по нему, что неосознанно погладил, отчего Цзыян тяжело вздохнул. Он опускает мою руку и кладет мне на шею, притягивая к себе ближе, касаясь лбом моего. — Произнеси, и ты сам все поймёшь. Нервно сглатываю. — Цзыян… — не решаюсь произносить, хотя нужно. — Папочка, ты обиделся на своего малыша? Малыш был плохим, и ты больше его не хочешь? Тогда папочка может наказать меня. Откуда вообще всё это в моей голове? Надо потом сделать сканирование мозга, вдруг там реально черви завелись. Но Цзыян… Чувствую, как его член напрягается. Я же ничего толком не делал, только погладил, а он уже такой твердый. Я давно не видел Цзыяна таким. Только в день нашей первой встречи. Тогда мне тоже удалось его завести за пару минут, и мы поехали к нему, предаваться животной страсти. Но сейчас… Неужели это все… — Когда ты в первый раз это произнес, я чуть не кончил. Еле сдержался. Никогда не думал, что на меня так подействует это… Кажется грязным, но так заводит, — Цзыян тяжело дышал. Такой возбужденный, что я сам начал твердеть, смотря на него. Господи, как же мне этого не хватало! — Ты же знаешь, что я люблю грубый секс, и нет ничего плохого в том, чтобы добавить в него каплю извращения, папочка. — Дразнишь, малыш, — Цзыян хитро улыбается своей прекрасной лисьей ухмылкой. Забираюсь к любимому на колени и трусь своим возбужденным членом о его через ткань штанов. Цзыяну это нравится, поэтому он кладёт свои руки мне на ягодицы, сильно сжимает и сам уже двигает меня. — Сегодня я был плохим, не встретил папочку с работы. Папочка накажет меня? Шлепок по моей чувствительной заднице мог означать только одно: Цзыян принимает эту игру. Это ему нравится. Это возбуждает его также сильно, как и меня. — Малыш, — любимый берет рукой за подбородок и, слегка надавливая большим пальцем, открывает мой рот. — Покажи, как сильно ты любишь член своего папочки. Проводит пальцем по нижней моей губе, при этом сам облизывается, открыто намекая. Я прекрасно знаю, как Цзыян любит мой минет, ибо однажды брошенная вслух фраза: «Будь моя воля, никогда бы не вынимал член из твоего рта», — может означать, что он очень доволен моими навыками. Опускаюсь перед ним на колени и провожу носом по выступающему бугру. Знаю, что он терпит, ждёт, пока я сам начну снимать с него штаны. Не тороплюсь. Это моя маленькая месть за его странный отказ от секса. Провожу рукой через ткань, ощущая, член Цзыяна пульсирует и требует совершенно другой ласки. — Ну ты и гадёныш. Папочка не может больше ждать, — Цзыян зол и сильно возбуждён. Он встаёт и резко стягивает с себя штаны вместе с боксерами. Хватает меня за волосы и рукой направляет член мне в рот, заставляя сразу взять глубже. Пытаюсь улыбнуться. Я разозлил Цзыяна, а это значит, что жесткий трах мне сто процентов сегодня обеспечен. Мой парень не унимается и начинает двигать бёдрами, проталкивая член глубже в горло. Дышать становится труднее. Да, я люблю грубость, но и кислород мне тоже необходим. Легко ударяю его ладонью по ноге, и Цзыян понимает, что перестарался. — Папочка, позволь, я сам всё сделаю, — подталкиваю его обратно на кровать и сам придвигаюсь ближе. Рукой глажу по стволу вверх-вниз, в то время языком касаюсь дырочки уретры и слизываю сочащуюся оттуда смазку. Слышу протяжный стон любимого. Продолжаю вылизывать головку, а Цзыян слегка откинувшись назад, упираясь руками о кровать, прикрывает глаза от удовольствия. Мои пальцы перемещаются ниже, к подрагивающим яичкам, и слегка сжимают их, оттягивая. Беру в рот головку, посасывая. Цзыян стонет, легко поддаваясь вперёд бедрами, понимаю, что сейчас он боится быть резким со мной, но кончить хочется сильно. Да, блять, я и сам уже почти на пределе. Минет для Цзыяна всегда заводил меня. Мне нравится этот вкус его члена, запах, это ощущение, когда от моего языка он становится больше и пульсирует у меня во рту — непередаваемые ощущения. Довести любимого до экстаза одним только языком — для меня это правильное проявление любви. Опускаю руку к своим штанам, которые уже намокли от смазки, и пытаюсь успокоить свой член. Чувствую себя девочкой-целочкой, текущей от айдола - так много из меня ещё не выходило. Но сегодня я кончу только под Цзыяном и никак больше. Понимаю, что Цзыян уже заждался, ему хочется снова ворваться в мой горячий рот и оттрахать так, чтобы у меня искры из глаз посыпались. Даю ему немного другую возможность. Резко опускаю голову и почти полностью заглатываю его член. Носом упираюсь в его живот, а рукой продолжаю мять яички — они не должны оставаться без внимания. Всего пару движений головой, и Цзыян изливается мне прямо в рот. Любимый слишком сильно возбудился и не мог долго сдерживаться, не виню его. Ещё немного и я сам кончу, так и не будучи хорошо оттраханным. Глотаю всё, что выпустил в меня Цзыян, и встаю с колен. Любимый лежит на диване, и я не совру, что сейчас вижу самую прекрасную картину на свете: тяжёлое дыхание, мокрая от пота челка, прилипшая ко лбу, покрасневшие щёки и этот похотливый взгляд. Люблю всё это до безумия. — Ну как, малыш порадовал своего папочку? — Забираюсь на любимого сверху, расставляя ноги по обе стороны от бёдер. — Теперь папочка поощрит своего ма… Договорить мне не дали. Цзыян резво перевернул меня на спину и впился губами требовательным поцелуем. Я даже сперму с губ не успел вытереть, но ему как-то пофигу. Чувствую, что он снова возбуждён, чему я несказанно рад. Он трахает своим языком мой рот, а я лишь мычу от такого горячего поцелуя. Ощущения непередаваемые, когда любимый кусает мою нижнюю губу, почти до крови, затем зализывает её, как бы извиняясь. Поцелуями он спускается ниже, к моей чувствительной шее. Пару укусов, и я уже сам раздвигаю свои ноги, как бывалая шлюшка, и ничего не могу с этим поделать. Люблю, когда меня кусают за шею. — Инчао, на живот, — Цзыян командует, забыв, что я всё ещё в штанах, но перечить ему не смею. Переворачиваюсь на живот и оттопыриваю попку. Однако у Цзыяна свои планы. Он перехватывает меня рукой под живот и ставит в коленно-локтевую позу, зачем резко сдергивает с меня штаны вместе с трусами. Я чувствую его ладони на своих ягодицах. Цзыян нежно гладит, слегка мнёт их, что сильнее меня заводит. Но мой любимый знает, что я люблю по-настоящему. — Ах, да… — Чувствую удар ладонью и, как сильно теперь горит там кожа. — Ещё, пожалуйста. Папочка! Второй удар последовал не сразу, Цзыяну нравилось меня мучить и слышать, как я прошу большего, изнывая от желания. — Малыш хочет порки? — Цзыян поглаживал красные от шлепков булочки, а я в это время уже был готов кончить, если он ещё раз ударит меня по ним. — Да, хочу… — Прикусываю губу, стараясь не стонать от обычных поглаживаний Цзыяна. — Прошу, папочка, ударь ещё раз. — Нет, с тебя на сегодня хватит. Пора уделить внимание другому месту, — резко, без смазки, этот придурок вставляет в меня один палец. Шиплю на него от боли. Мог бы хоть слюной смочить. Кажется, я случайно открыл в нём садистскую натуру. Поток моих мыслей прерывается, когда Цзыян проталкивает уже второй палец и начинает растягивать меня изнутри. Двигает ими глубже, чтобы достать до чувствительного комка нервов, однако выходит плохо. И, бросив эту затею, продолжает растягивать, подготавливая для себя. Пальцы Цзыяна, конечно же, не сравнятся его членом, но и они могут доставить удовольствие не хуже. Особенно, когда их во мне уже три. Меня потряхивает. Мой член сильно набух и требовал хоть какой-то ласки. Но я всё же был непреклонен. Хочу кончить только от Цзыяна. Поэтому приходится успокаивать себя либо пережимать рукой у основания и ждать. — Папочка, не тяни. Войди уже… — Я скоро не выдержу, если он не начнёт. Поворачиваю голову, чтобы посмотреть на любимого, а тот ухмыляется. Начинаю сам насаживаться на его пальцы, чтобы подтолкнуть того к решительным действиям. — Инчао, ты так сильно хочешь, чтобы тебя трахнули? — чувствую его горячее дыхание у своей шеи, любимый уже на пределе, но терпит, также как и я. Но зачем? Или же… — Да, папочка, выеби меня уже! Цзыян сорвался. Вытащив пальцы из моей дырочки, он быстро заменил их своим членом, входя резко и сразу глубоко. — Да! Это всё, что я смог произнести. Дальше и меня могли вырываться только стоны, потому что любимый вколачивался в меня как озверелый. Оголодавший без ласк и элементарной разрядки, мой парень буквально втрахивал меня в кровать. Стоять на четвереньках уже не было сил, и я падаю на живот, продолжая подставлять попу, отчего угол проникновения меняется. — Да, папочка, ещё… — Цзыян попадает по простате, и я уже не знаю, как быть, чтобы не кончить раньше любимого. Не могу терпеть, мне слишком хорошо… Не выдерживаю… С криком кончаю прямо на кровать, пачкая простынь. Цзыян же, совершив ещё пару толков, кончает следом.***
— Почему ты избегал меня эти дни? — После душа и смены постельного белья, мы валялись в кровати, обнявшись. — Я думал, что эту фразу ты сказал в порыве страсти, — Цзыян целует меня в макушку. — Просить повторить было слишком стыдно, но она так сильно засела у меня в голове, что я ни о чём другом думать не мог. Улыбаюсь. Ну как же не любить его такого? Да, он старше меня на семь лет, но сейчас ведёт себя как нашкодивший ребёнок. — Ну, так может, мы повторим, папочка?