Fate Finality

– Я, блядь, ненавижу этого парня. – Сказал я, когда Райдер прыгнула на свою Колесницу и попыталась остановить его, а Кастер поднялась над полем и приготовилась сделать все, что могла. – Я действительно, блядь, ненавижу этого парня. Лили глубоко вздохнула и попыталась выкинуть из головы мысли о своем Мастере. У нее была работа, и, хотя звуки другой битвы звучали не слишком хорошо, она не могла позволить себе отвлечься от своего боя. В течение некоторого времени, двое Слуг класса Сэйбер оценивали друг к друга, готовясь к жизненно важному первому столкновению. Это была редкая возможность для двух мечников встретиться, вдобавок на Войне Священного Грааля, где, как правило, призывается только один мечник. Из-за этого оба бойца являлись смесью осторожности и воодушевления. Это был бой до смерти, но это не означало, что они будут ввязываться в него. У обоих были Мастера, которых они согласились защищать до тех пор, пока Грааль не будет достигнут, поэтому ни одна из них не могла согласиться со смертью в этой битве. А потом, когда Берсеркер Синих заревел вдалеке, эти двое бросились друг на друга. Они встретились в битве стали, и бой начался. Сразу же выяснилось, что у бойцов мало общего - у них были очень разные стили, когда дело дошло до боя. Когда одна била, другая резала. Одна наносила более тяжелые удары, другая - более легкие. Рапира и длинный меч. Скорость и красота, против контроля и власти. Удар за ударом, Сэйбер Серых распалялась. В свою очередь, Король Рыцарей блокировала или уклонялась от каждого удара, контратакуя своим невидимым клинком всякий раз, когда представлялась возможность. Шевалье уклонялась в последнюю секунду, сразу же начиная новую волну атак. Минута или около того - это все, что потребовалось Сэйбер, которая получила имя Лили, чтобы осознать кое-что довольно интересное. А именно тот факт, что она выигрывала. Это не сразу заметно, но для бойца с ее опытом и Истинным Оком Разума* было совершенно ясно, что она имела преимущество перед соперником. Удары Артурии, конечно, были сильными, но она не казалась такой уж сильной, как ожидала Лилия от легенды уровня короля Артура. Она была быстрой, но для Лили было не так уж и трудно уклоняться от ее атак. Черт ее мастерство с клинком было невероятным (С точки зрения техники Артурия наверняка ее превосходила, хотя и не была столь элегантной), но и Шавалье д'Эон тоже не была чужой для меча. Честно говоря, было шокирующе, как хорошо она держалась против самого короля Артура. Лили прервала свою атаку и прыгнула назад: "Ты не в лучшей форме, не так ли?" – Боюсь, что нет. – Признала Сэйбер Синих. – Мой Мастер учится у леди Айнцберн, но он еще не смог должным образом снабдить меня Праной. При этом Лили улыбнулась. Король Артур, как одна из самых известных легенд в мире, должна была быть ошеломляющей, и, тем не менее, до сих пор она не справилась с поставленной задачей, несмотря на то наследие, которое она оставила после себя. Причина преимущества Лили была очевидна - сила их Мастеров. Лили повезло, что у нее был Мастер с безумным уровнем Праны. Его способности к чарам были недостаточны, но он компенсировал это тем, что мог предоставить ей столько Праны, сколько ей могло понадобиться. Артурия, напротив, имела слабого Мастера, неспособного должным образом снабдить Праной такого сильного Слугу, до уровня, необходимого для ведения боя в полную силу. В конечном итоге, в то время как Сэйбер Синих была превосходящим Слугой, как по статусу, так и по силе, Сэйбер Серых побеждала, потому что её Мастер мог позволить ей сражаться в полную силу, в то время как Мастер противника не мог этого сделать. – Знаешь, до того, как я бросила тебе вызов, я боялась, что ты будешь работать с Геркулесом, чтобы победить нас, и поэтому пыталась изолировать тебя. Задержать на время. – Призналась Лили, заняв столь привычную для нее позицию. Угол лезвия, расположение ног... все это объединилось в идеальную стойку. – Но теперь я вижу, что сейчас, для разнообразия, у меня есть преимущество. Я чувствую, что должна им воспользоваться, не так ли? Сэйбер Синих заняла привычную для себя позицию, готовая нанести удар в любой момент. – Очень хорошо. Подойди ко мне, и я разобью твой клинок своим собственным! – Прекрасно. Я вложу свою гордость в этот удар - гордость Лилии Королевской Семьи! – Глубокий вдох, поднятое лезвие и психологическая готовность - она была готова высвободить его - ее благородный фантазм. –Fleur de Lys: Танец Мечей Падающих Лилий!** Это было прекрасно - это был единственный способ описать атаку, которую совершила Лили. Идеальная во всех смыслах, которые только можно себе представить. Атака, которая представляла истинную природу Шевалье д'Эон - Двойственность. Баланс. Утонченный и приятный для глаз, и в то же время без украшательств. Нежный, но сильный. Ослепительный, но твердый. Мощный, хоть и едва ли брутальный. Это был Fleur de Lys, клинок, который подвел итог ее истории как шпиона, как бойца и как человека. Противоречие красоты и красоты***. Это настолько обезоруживающе, что, просто посмотрев на эту технику твои Физические параметры упадут, и даже мысль о том, что нужно защищаться просто невозможна. Ибо как можно хотеть действовать перед таким прекрасным зрелищем, как клинок, излучающий сияние разворачивающейся лилии на поле битвы? А потом, техника заканчивалась одним ударом, который должен был убить одного из противников. Такова была природа Благородного Фантазма: он отвлекает и обезоруживает своей внешней красотой, прежде чем позволить своей внутренней стали нанести верный смертельный удар. Тем не менее, несмотря на природу атаки, представляющую собой красоту Лили в действии, и совокупной слабости Сэйбер Синих как из-за слабого Мастера, так и от того, что подвергалась благородному фантазму Лили, Артурия не погибла. Поистине, ее уклонение можно было бы описать только как инстинкт. Несмотря на то, что ее разум не мог даже представить себе действия для того, чтобы избежать быстрого удара меча, ее тело все еще двигалось, чтобы избежать стремительной атаки. Это было близко - почти невозможно, но благодаря удаче или расчету, Артурия справилась. Выпад ударил по ее броне под углом - она была пробита силой удара, но меч лишь несмертельно поразил плечо. – Ты уклонилась. Я впечатлена. – Шевалье д'Эон немного улыбнулась, когда она подняла клинок для последующего удара. – Нужен определенный уровень человека, чтобы противостоять эффекту моего танца. – Трусливая техника, лишающая врага даже способности сопротивляться. – Прокомментировала Артурия немного нахмурившись Сэйбер Серых пожала плечами: "Для меня большая честь, что я сражаюсь с тобой всем, что у меня есть, король рыцарей". Я бы не оскорбила честь ни одной из нас, если бы не воспринимала тебя всерьез". – Очень хорошо. Я постараюсь уничтожить тебя всей своей силой. –Артурия приняла решение. Она беспокоилась, что ей придется потратить еще больше резервов, чтобы использовать более мощные техники, но похоже, что они понадобятся. – Посмотрим, есть ли у тебя на это время, или я ударю тебя первой. – Лили снова стала в стойку, готовясь снова призвать свой благородный фантазм. В конце концов, ее Благородный Фантазм был очень дешев... она будет танцевать так долго, как это окажется необходимым. *** Геркулес был действительно достоин своей легенды, в чем я мог убедиться. Даже в разгар своего безумия, он все еще был одним из величайших героев, когда-либо ходивших по лицу Земли. И прямо сейчас он ходил по всем моим слугам. Шипованным стальным ботинком. – Раараа – Геркулес рычал, отбивая очередную попытку сбросить его вниз колесницей Райдера – Райдер! – закричала находящаяся под атакой Медея, выстрелив еще одним шквалом снарядов в грозного титана - хотя бы для того, чтобы замедлить его на долю секунды, потому что почему-то после того, как она забрала одну из его жизней, используя их, они стали практически бесполезны против полубога. Огонь также стал бесполезным после того, как она сожгла его лицо с помощью одного из ее сильнейших заклинаний - тоже всего лишь забрав одну из жизней этого ублюдка. Хотя, если быть честным, у меня ничего не получалось. Битва была бессмысленной из-за Божьей Длани и того, что мои собственные Слуги не имели высокоуровневых атак, но отступление было не менее трудным. ["Есть прогресс? Мы можем телепортироваться?"] Я мысленно спросил Медею, которая покачала головой в раздражении. ["Телепортация была больше специализацией моей старшей формы, и даже тогда я могла делать это только в моем храме."] призналась она. ["Я, наверное, смогла бы справиться с этим благодаря Мане, которую ты можешь предоставить, но я действительно не думаю, что смогла бы переместить больше одного или двух из нас."] Итак, мы все еще были в том же хаосе. Нужно было что-то делать, либо просто оставить остальных умирать, либо, что было бы очень дорого с точки зрения командных заклинаний, призвать всех остальных обратно ко мне. В этот момент у меня было искушение использовать Командное Заклинание на Кастере, просто чтобы посмотреть, может ли это дать ей возможность вытащить нас отсюда. Но пока мы держались. Если телепортация была невозможна, то Райдер была нашим лучшим вариантом, но ей, в свою очередь, понадобится серьёзное отвлечение внимания и что-нибудь, что могло бы замедлить Берсеркера, чтобы мы все могли сбежать. Еще одна вещь, которую мы на самом деле не могли сделать. – Вы должны просто сдаться. – отметила Илия, заскучавшая на нашем выступлении. По ее команде, перед ней появилась знакомая светящаяся струна, метнувшаяся ко мне. "Тейхос!" прокричал я, активируя свой щит, чтобы еще раз впитать смертельную атаку - и тогда Широ выстрелил еще одной своей стрелой в меня и почти заставил щит разбиться вдребезги. – Кто-то научил этого мальчика усиливать стрелы. – Это был единственный способ объяснить это. Если они с Илией союзники, то, скорее всего, она помогла ему разблокировать его "Цепи" и научила бы его паре трюков - и всё. В отличие от Сэйбер, он призывал своего внутреннего Арчера - перегружая стрелы для получения дополнительной пробивной силы и не заботясь о повреждениях, так как стрела все равно ломалась при ударе. Независимо от того, как он научился делать это - конечный результат был тот же самый - я был вынужден рассеять свой щит и возобновить его снова, открыв меня на мгновение для другого гребанного фамилиара, который попытался убить меня. – Держись подальше от моего Анчина! –крикнула Берсеркер, а затем взмахнула своим малиновым веером по широкой дуге. Со взмахом появилась огненная сфера и встретила птицу в воздухе. Я удивился, узнав, что у Берсеркера действительно была возможность атаковать ее - однако, ее веер был просто зачарован, так что вряд ли он был на уровне благородного фантазма. Она могла в буквальном смысле слова сравниться только с одиночным выстрелом. Обычный Маг был в прямом смысле слова лучшим помощником в бою, чем мой Берсеркер, но она все равно обладала чертовски большими наступательными способностями, чем я. – Пора менять тактику. – Я решил, прежде чем быстро послать ментальное сообщение. ["Кастер, твоя цель Мастера!"] Как бы ужасно это ни звучало, Илия была всего лишь смертной, а значит, слабым звеном. Я действительно не хотел убивать ее, но если бы я нацелился на нее, то, возможно, у них не было бы другого выбора, кроме как снова... – Ой, погодите, Берсеркер невероятно быстр и просто прыгнул перед атакой, и теперь Илия решила нацелиться на Мастеров. – Меч Боудики: Меч без обещанной победы! – Мой всадник назвала истинное имя своего благородного фантазма, и от ее клинка, казалось, полетела волна снарядов маны. Это была ее самая сильная одиночная атака - Анти-Юнит Б ранга взрыв подавляющей силы. И тем не менее, это было недостаточно, чтобы повредить нелепо загорелой коже Берсеркера Синих. Если бы этого было недостаточно, чтобы обратить на нее внимание Геркулеса (на всякий случай, если бы бродячие выстрелы попали в его драгоценного Мастера), то я бы назвал все это бесполезным. – Ну, по крайней мере, ситуация не хуже того, с чего мы начали. Илиясвиль призвала себе другого Фамилиара, но этот превратился в меч и воспламенился. Потом появились еще трое..., и все они тоже воспламенились: "...кажется, я заговорил слишком рано." – Тейхос! –я снова... наполнил свой зачарованный Щит всей Праной, какой только мог. Один за другим фамильяры ударяли по моему щиту, а затем сфера разбилась, и зачарованное ожерелье тоже разбилось. – Анчин! – крикнула Берсеркер, а потом бросилась передо мной. Стрела Широ пронзила ее бок и сбила ее с ног. И таким образом моя защита была сломана, и мое единственное подкрепление упало на пол. Поистине, только дурак решил бы пойти в атаку. – Яааргх! –я зарычал, а потом полез в карман, где меня ждала моя последняя надежда. Я со всей силой бросил флакон в Гомункула, и затем удовлетворенно улыбнулся, когда один из Фамилиаров автоматически бросился на защиту и разбил флакон, посылая парализующее зелье прямо на Илию. Я не сомневался, что эта атака провалится - по крайней мере, много жидкости будет потеряно до того, как она доберется до нее. Тем не менее, это отвлекло ее. Это позволило мне вытащить другой флакон и залить его содержимое в горло Киёхимэ - это было целебное зелье. Почти сразу из раны вытолкнуло раздробленную стрелу, и кожа стала потихоньку смыкаться. – Это был грязный ход. –заметила Илия, слегка потерев руки, потому что она была вынуждена сбросить куртку, чтобы зелье не дошло до нее. – Да пошла ты, и перестань быть такой самодовольной во всем. – Я ответил, когда мой Берсеркер встала на ноги. Она дрожала, но выглядела решительно. Мне не нужно было беспокоиться о том, что она бросит меня - она верила, что я Анчин, и будет бороться до конца из-за этого заблуждения. Я все еще был в положении слабого, но не совсем трахнутого. Девушка с волосами, белыми как снег, покачала головой, почти печально: "Это зелье чуть не попало мне в волосы. Нехорошо трогать женские волосы". – На самом деле я не нацелился на какую-то конкретную часть тебя. – заметил я. – Заткнись. Я начинаю уставать от этого. Никто не умирает. – А потом она посмотрела мне в глаза и произнесла слова, которых я больше всего боялся. – Берсеркер, убей Мастера! Как я уже часто говорил, командная печать абсолютна. И Илиясвиль фон Айнцберн только что потребовала моей смерти. И Геракл был человеком, который, чертовски хорошо умел делать то, что хотел, и в одиночку преодолел двенадцать чудовищно ужасных испытаний с помощью одной лишь силы воли (и гребаной силы Полубога). Даже становление таким, каким я вижу его сейчас, не поменяло его. Геркулес собирался убить меня всей своей силой, и он не позволил ничему встать на пути. Я открыл рот, чтобы приказать Медее эвакуировать нас (как бы дорого это ни стоило), когда понял, что не смогу. То есть. мой рот не работал. Я понял проблему почти сразу же, как только использовал свои скудные способности, как Мага - толстые жгуты Праны проходили через мое тело и оплетали его, подобно мистическому удаву - невидимый и в основном сверхъестественный эффект, который мешал моим движениям. Глазами (которыми я мог двигать), я мог видеть Илию, все еще смотрящую на меня - с самодовольной улыбкой на ее лице. Это отродье использовало свои Мистические Глаза, чтобы помешать мне физически произнести Командное Заклинание. Медея заметила это, но на самом деле ничего не могла сделать - в конце концов, это было связано с моим телом, так что она могла только тянуть время. "Μαρδοξ!" прокричала она, посох светился, как солнце. Позади Райдер появилась стеклянная стена - готовая защитить с полной силой заклинания Аргос Медеи. Однажды во время своего времени она сказала мне, вбивая в голову основы Магического ремесла, что ее заклинания имеют высокую концептуальную направленность, и что она часто черпала вдохновение у своих современников в то время. Говорили, что это заклинание было таким же сильным, как кожа Геркулеса - теперь мы увидим, что сломается первым. А потом она произнесла заклинание еще дважды - накладывая их друг на друга. Тем не менее, я не довольствовался тем, что сидел и ждал своей приходящей смерти от гигантского загорелого гиганта. Так что, поскольку Илия думала, что сможет связать меня, то была только одна вещь, которую я мог сделать - буквально единственная возможность, которая была у меня на руках. Я должен был разорвать эти цепи сам. Глубоко внутри воображаемая турбинная фабрика ревела во всю силу, и я задействовал столько этих турбин, сколько мог. Не зная, для чего я их использую, и даже заставляя работать те, которые я никогда не считал нужным использовать раньше, я бросил их мощь против заклинания, связывающего меня. Момент, когда волшебство разбилось, был болезненным, так как мое собственное тело нагрелось из-за перенасыщения Праны, проходящей через меня, и фантомного ощущения жжения нервов, но оно сделало свою работу - цепи были сброшены, и впервые с момента начала этой борьбы Илия нахмурилась. Потому что возможно, только возможно, что даже кто-то вроде меня может представлять угрозу. Я сразу же собрался отдать приказ: "Кастер, забирай нас..." Нападение было неожиданным в силу того, что я даже не мог подумать о том, что Илия сразу же переделает то, что я только что смог успешно разрушить. Так что еще раз, я наполнил свое тело, стремясь подавить эффект через огромное давление Праны. Эффект сохранялся - потому что у Илии было почти столько же Праны, сколько и у меня (почти 70 процентов ее тела были Магическими цепями), и подавляющее большинство из них направлялось на то, чтобы попытаться усилить этот эффект только в одной маленькой, крошечной области моего тела. Мой рот и язык. Моё тело было моим, но мои слова - нет, и у меня было ощущение, что всё пойдёт не так, как я хотел. И всё же, когда мне удалось подавить большинство эффектов, я мог осмотреться по сторонам от нашей маленькой дуэли "Маг-на-Мага", чтобы оценить ситуацию. Нехорошо. Берсеркер всё ещё атаковал, а Райдера только что отбросило в сторону, когда земля вокруг неё разорвалась под силой натиска Берсеркера. – Нет, нет. Мой любимый... – Берсеркер прошептала рядом со мной, в беспокойстве. Я проигнорировал ее. – Колесница Боудики: Колесница без обещанной защиты!– Боудика крикнула с ее места в кратере, делая все возможное, чтобы защитить меня даже когда половина костей в ее теле сломаны. Если бы она не могла стоять между нами, ее Колесница должна была бы сделать. Колесница исчезла, и тогда концептуальные колеса защиты проявились вокруг меня - как последняя линия обороны. Мне нужно было быстро вытащить нас отсюда. Каждая возможная защита уже была поставлена, но ни одна не продержалась бы долго. Я скрежетал зубами и давил, заставляя всю мощь моей Праны идти в область моего тела, которую Илия все еще упрямо держала в руках. Я представлял себе торнадо из Праны - бьющий прямо сквозь любые оборонительные сооружения и вырывающий всё, что отважится остаться. Наконец-то мой рот открылся, и у меня появилась возможность говорить. Так что я сказал их: "Сэйбер! Ко Мне!" И когда мой Шевалье д'Эон оказалась рядом со мной, вытащенная из своего собственного боя, и мой рот захлопнулся из-за третьего связывающего штурма от крошечной Айнцберн. Это заняло всего секунду, чтобы она поняла, что происходит, и несколько мысленных команд, чтобы ввести ее в курс дела. ["Атакуй Илию! Мне нужно несколько секунд!"] Видишь ли, я знал, что Илия будет делать это снова и снова, пытаясь связать меня снова и снова каждый раз, когда я сбрасываю ее заклинание. У нее была Прана, чтобы повторять эти попытки, и у нее было преимущество в том, что она должна была только держать меня от произнесения слов, необходимых, чтобы отдать приказ достаточно долго, чтобы вытащить нас отсюда. Так что мне нужно было разорвать этот цикл. И что может быть лучше, чем приказать моей Сэйбер напасть на нее? – Берсеркер! –закричала она, и он ответил. Как землетрясение, он прыгнул и был перед лицом Лили, даже учитывая тот факт, что она бежала к вражескому Мастеру. Однако, Сэйбер была готова к этому: "Fleur de Lys: Танец меча падающих лилий." Ошеломляющий, прекрасный удар. Как раскрывшаяся лилия, элегантный Шевалье поразил цель непревзойденным ударом... но не смог проткнуть кожу вообще. К сожалению, C ранг слишком слаб, чтобы поцарапать Полубога, в то время как Геркулес был слишком зол, чтобы даже остановиться на секунду красивым действом - потому что он в принципе не думал. И потом ломающий кости удар обратной стороны ладони смахнул ее в сторону как куклу. – Он слишком сильный... – пробормотала моя Берсеркер, увидев, как Сэйбер была побеждена так легко, и продолжила – Я должна... но... что если он увидит? С некоторой долей разочарования, я в третий раз сбросил с себя энергию Илии. Время на исходе - попытка отвлечь внимание с помощью Сэйбер была явно недостаточна, чтобы задержать Илью, и теперь Берсеркер в буквальном смысле слова на нас напал. – Нет. Нет. Нет! –Киёхимэ плакала, качая головой в отрицании, хотя это была скорее мольба, чем отрицание, хотя последние слова прозвучали решительно – О, прости меня, Анчин! Отвернись! А потом все мои страхи сбылись, когда Геркулес начал атаку. Первая линия обороны рухнула почти мгновенно из-за удара, больше похожего на ураган силы, чем на атаку. Легендарная оборона Арго не шла ни в какое сравнение с Геркулесом, когда он по-настоящему хотел, уничтожить их. Три секунды шокирующего, ужасного треска, и он был уже передо мной и последней защитой. Глубоко вздохнув, я закрыл глаза (чтобы не потерять голос от страха), и начал: "Кастер". Мгновенное вмешательство... Рев Берсеркеса сопровождал его попытку сокрушить благородный фантазм Райдера до того, как я смог произнести свое второе слово: "▄"▄""▄"▄"▄". Я слышал, как концептуальные колеса столкнулись с каменным мечом Геркулеса и держались впечатляюще долго... и все же, как и все остальное, с чем столкнулся Геркулес, я слышал, как они раскалываются и разрываются на куски. Щит разрушился, и моя последняя защита упала. Я произнес второе слово: "спаси..." Толчок. Я открыл глаза в тревоге, и увидел, что Киёхимэ стоит передо местом, где я ударился о землю. Мой рот закрылся из-за удара о землю, и я уже хотел было начать проклинать ее за то, что она не дала мне сказать последние слова моего приказа из какого-то дурацкого желания защитить меня, если бы я не находился в круге бледного, лазурного света, который сейчас излучало ее тело, и ощущения, что поток праны в нашей с ней связи быстро растет. Это был самый большой объем силы, который Слуга когда-либо забирал у меня за все время. У меня внезапно появилось ощущение, что я увижу Благородный Фантазм Киёхимэ. – Постижение Самадхи Через Обращение в Пламя!**** – она каким-то образом смогла покричать в лицо бессловесно бушующему титану перед тем, как его топор упал... и тогда маленькая девочка, бесполезно стоящая на пути неудержимого человека, превратилась в Дракона. Это было так ярко, что мне пришлось закрыть глаза. Настолько жарко, что моя рубашка почти сразу пропиталась потом. Вокруг меня свирепствовало и бушевало пламя, и громкий рев расколол небеса. Сам мир содрогнулся от этого рева. По всем правилам, я должен был испугаться. Такое ощущение, что на меня со всех сторон давило с силой, достаточно большой, чтобы раздавить меня целиком - я был в глазе огненной бури. И все же, несмотря на это, я чувствовал только спокойствие. Потому что... Я мог чувствовать этот огонь. Я почувствовал какую-то связь, и понял причину своего спокойствия. Киёхимэ каким-то образом создала этот ад, и поэтому находиться в центре её пылающей формы было для меня самым безопасным местом в мире. До тех пор, пока я не солгал ей, Киёхимэ никогда не могла даже представить, что причинит боль мне, ее Анчину. Киёхимэ заревела еще раз - достаточно громко, чтобы оглушить меня и заставить замолчать всех, кто мог что-либо сказать при ее появлении. А потом - пламя, окружавшее меня, двинулось вперед. Я понял, что это был не огонь... не совсем он. Я чувствовал себя так, словно оказался в центре огненного торнадо только потому, что Киёхимэ окружала меня своей змеевидной формой. А теперь её тело сдвинулось, и Дракон, которым она стала, решил напасть. Геркулес осмелился напасть на меня, ее любимое сокровище. И Киёхимэ решила поступить так же, как и другие Драконы поступали с теми, кто решил покуситься на их сокровища, она собиралась сжечь его заживо. Я видел его... Берсеркера Синих. Сквозь огонь... Я мог разглядеть его высокую и темную фигуру. А потом Киёхимэ набросилась на него... и её челюсти широко распахнулись, чтобы проглотить Полубога целиком. Закончив один рывок, и она развернулась по маленькой дуге, готовая снова напасть на Геркулеса. Полубог, о котором шла речь, был полностью испепелен - об этом не было быть и речи. Но его тело уже восстановилось... что сделало его еще более устойчивым к огню, когда Киёхимэ напала на него еще раз - и снова сожгла его заживо, еще до того, как у него появился шанс дать отпор невероятно сильной сущности, известной как Дракон. И вновь, Киёхимэ закончила свою атаку - но тут же издала гневный рев осознав, что ее враг все еще жив. На этот раз она выбрала другую тактику. Вместо того, чтобы пожирать или сжигать его, пришло время сокрушить его. Она обернулась вокруг него, а затем принялась сжимать петлю. Это была более медленная смерть - меч Геракла уже давно был расплавленным шлаком, но у Полубога была возможность попытаться разбить оковы Дракона голыми руками Киёхимэ все еще светилась слишком ярко, чтобы я мог точно сказать - но меня не удивило бы, если бы он прорвался сквозь ее чешуйки благодаря своей огромной силе. А потом его тело было раздавлено и отброшено в сторону - и Берсеркер Синих потерял еще одну жизнь от Киёхимэ. – ДОСТАТОЧНО! – прогремел голос, наконец-то прорвавшийся через невозможный рев Создания Фантазма. Я видел ее – Короля рыцарей... она наконец-то смогла нагнать нас после того, как ее противник исчез с середины боя...и она была заметно зла. – Я Рыцарь, а не просто Король... и рыцари убивают Драконов! Дракон, моя Берсеркер, вызывающе заревела, потому что она нашла себе достойного врага... ...и, следовательно, вот-вот умрет. – КИЁХИМЭ! – закричал я изо всех сил. Я поднял руку высоко и красный свет сиял даже сквозь ткань рубашки. У меня все еще было две командные печати, и Киёхимэ смотрела на Экскалибур. Даже с её новым и безумным статусом Дракона, я не знал, сможет ли она пережить удар от Сильнейшего Благородного Фантазма в мире. – Эска... – ЭКС Внезапное чувство невесомости. Кастер, в основном не получившая урона, так как она сражалась на расстоянии, сделала свой ход. "Эмфанизомай!" Я услышал, как она быстро произнесла эти слова, а потом почувствовал, будто меня протянули сквозь пленку - и я потерял способность что-либо делать, кроме как судорожно пытаться вдохнуть, когда два мира переплелись вокруг меня, а потом, через секунду, один переписал другой. Мгновение замешательства. Мое окружение было другим - я был дальше по течению реки. Я мог все видеть... издалека. Мост Фуюки был так далеко, и я понял, что произошло. Кастер услышала Сэйбер Синих и моего Берсеркера Серого, и поняла, что битва достигла таких масштабов, которые мы и представить себе не могли. Сэйбер... Райдер... она сама... никто из них не мог помочь, и никто не мог защитить меня. Поскольку это место вот-вот должно было быть разгромлено - либо Драконом, либо Королем, и я уверен, что не смог бы этого пережить. Поэтому она телепортировала меня в безопасное место. Она не могла телепортировать всех, но перемещение одного или двух людей, похоже, было в пределах ее возможностей. Однако, она также обрекала Берсеркера - потому что командные печати работают только в том случае, если произнесены слова. И Кастер лишил меня дыхания этим заклинанием. Те несколько секунд, что ушли на восстановление... это все, что ей было нужно, чтобы стало слишком поздно. – КАЛИБУР! а потом мир окрасился золотым светом, и я увидел, как Меч Обещанной Победы делает то, что он обещал... даровал победу. Надежды мира, чистое сияние всех мечтаний, преобразовались и собрались в Сильнейший Благородный Фантазм... а затем, свет высвободился. К тому времени, как сияние затухло - я видел, как Дракон начал распадаться на частицы света, его чешуйки отслаивались, и его тело разрушалась. Меч определенно попал... и Киёхимэ определённо умирала. Я не знал, где Сэйбер, и мне было все равно, потому что здесь и сейчас Киёхимэ была моей единственной заботой. Я посмотрел на свою Кастер взглядом полным решимости и настойчивости. Киёхимэ пришла ко мне, когда никто другой не мог. Она спасла мне жизнь. Она использовала свой Благородный Фантазм, и вызвала разрушения, которые я не мог вообразить, от такой девушки как она. И теперь, она, скорее всего, умирает из-за использования Благородного Фантазма, который она хотела никогда не использовать ни при каких обстоятельствах. И, черт возьми, все это, но, несмотря на ее безумие и ее проблемы, она спасла меня..., и я отказался позволять ей умереть. – Спасти ее. – Это была мой приказ. Наконец, я смог дать Медее команду, пусть и "спасти ее", а не "спасти нас". Медея была невероятно хорошим Целителем, и ее Благородный Фантазм вернул Боудику и Лили к жизни после того, как они чуть не умерли из-за Медузы и ее гребаного Пегаса. Так что черт возьми, она спасет Киёхимэ. Она еще не распалась, и Обезболиватель мог исцелить все, кроме самой смерти. Кастер кивнула, а затем с мрачной решительностью во взгляде, снова крикнула. "Эмфанизомай!" Еще один всплеск энергии - из-за того, что потребовалось огромное количество энергии, чтобы прорваться сквозь защиту Драконов и воздействовать на них с помощью Магии и тем более, чтобы воздействовать на что-то, что, бесспорно, близко к смерти. Тем не менее, у меня был запас сил, а у нее был Приказ. Если это не сможет спасти ее, то никто другой не сможет. Пульсация заклинания телепортации Медеи охватила части дракона вдалеке, и с громадным сопротивлением... но в конце концов мир запульсировал, и разлагающийся труп дракона был сброшен перед нами. Еще больше замешательства вызвал вид Дракона вблизи, то насколько сильно было ранено это могучее существо. Я был почти рад, что человеческое тело находится в центре тела умирающего дракона - истинного "я" Киёхимэ. Ущерб, который она понесла в бою, был перенесен, и половина всей ее формы исчезла, оставив только кровавые куски и искалеченные кости за спиной, но она была там. Я бросился к ней и схватил её за единственную оставшуюся руку. Я почувствовал - она еще жива: "Пожалуйста, не умирай за меня" умолял я. Рука слегка сжалась. Киёхимэ была упрямой, и я это знал. Черт, у нее даже была Способность, Горячий поцелуй, показывающий как далеко она была готова пойти, чтобы получить то, что она хотела. Это было символом ее решимости привлечь внимание Анчина и, следовательно, его губ, и, хотя я конечно не подставлял губы, она определенно могла чувствовать мое присутствие. Неважно как долго, если возможность поцелуя присутствует, неважно насколько эта возможность мала, она снесет все преграды на своем пути? и будет продолжать пока будет способ это сделать. Она хотела быть рядом со мной и хотела, чтобы я любил ее. Следовательно, она не могла умереть... пока не могла. Мои слова только укрепили это чувство. Потому что, черт возьми, Яндере иногда страшно предсказуемы. Медея бросилась ко мне навстречу и прижала свой посох к еще не оправившемуся от смерти телу: " Обезболиватель!" - сказала она, так что все изъяны должны исчезнуть, и все раны должны зажить. Свет прошел через нее, а потом она начала исцеляться. Невероятно медленно, но она исцелялась. Это напоминало кассету, запущенную в обратную перемотку: переломанные кости соединялись, новые появились из ничего, снова образовывалась кожа, чтобы обтянуть вновь созданные мускулы, а порезы, синяки и всевозможные ожоги выцвели, чтобы обнажить фарфоровую кожу. – Ан...чин? – спросила Киёхимэ, когда её янтарные глаза открылись. При взгляде на нее, лежащую тут, она казалась более уязвимой, чем я когда-либо видел ее раньше. – Да. Я здесь. – сказал я ей... сжимая руку покрепче. Сейчас не время спорить с этим именем. Я бы с радостью принял это имя еще на некоторое время, если бы только Берсеркер выжила. И она выжила. Она приняла удар Экскалибура лицом... и выжила только благодаря моему замечательному целителю. Действительно, Медея заслужила свою награду... – Ты... смотрел? – спросила она, с легкими нотками паники в голосе – Ты видел? – Да. – признался я. Она вздрогнула: "Скажи мне правду. Ты считаешь меня уродливой?" Когда я услышал этот вопрос, у меня не было другого выхода, кроме как рассмеяться. Она уродлива!? Действительно, она должна была быть Берсеркером, потому что у нее были самые худшие цели, которые только можно себе представить! – Ты только что выбила дерьмо из Геркулеса и выдержала для меня удар Экскалибура, и вопрос, который ты решаешь задать, считаю ли я тебя уродливой!? – Эй! Не смейся надо мной! –запротестовала она с земли, немного покраснев, несмотря на мои слова. – Я просто дразню тебя. Но отвечая на вопрос, который ты задала... Я так не считаю. Черт возьми, ты превратилась в мать его чертового Дракона. Дракона, сделанного из Огня. Это НЕВЕРОЯТНО. – решительно заявил я. – Боже, из-за чего ты вообще об этом беспокоишься? Думаю, теперь ты мне нравишься намного больше, когда я знаю, что ты можешь надрать столько задниц, сколько сможешь. Потому что всё это время я просил Невероятного Слугу, и снова и снова мне отказывали... или так я думал, поскольку у меня был кровавый Дракон, неосознанно дремлющий рядом со мной. После моих слов, ее щеки приобрели слабый красный оттенок: "Такие слова - это не совсем поэзия для ушей дамы. Нам вряд ли суждено "надрать задницу", как ты говоришь." – Киёхимэ, Плохой - это Плохой и это не зависит от пола. Но если тебе от этого легче, ты становишься очень элегантным драконом. Очень впечатляет. – Я рада. – сказала она, тихонько вздохнув. Похоже, она нашла этот комплимент более привлекательным, чем мой первый. – Я всегда считала свою другую форму неприглядной, понимаешь. Через зависть и ненависть я приняла эту форму и убила тебя, любовь моя. Я гналась за тобой, когда ты бежал, и безжалостно сожгла тебя заживо. Поэтому я счастлива, что ты не ненавидишь меня и не вздрагиваешь от мысли о чудовище, которым я становлюсь. На этот раз пришла моя очередь краснеть. У меня было плохо с такими прямыми нападениями, и было трудно не покраснеть от такого честного заявления красивой девушки... несмотря на то, что она была еще более злой, чем шляпник, когда дело доходило до меня: "Тц. До сих пор ты доставляла неприятности, но это, по сути, путь слуги из класса Берсеркер. Тем не менее, ты приняла эту форму, чтобы спасти мою жизнь, так что я никогда не смогу ее ненавидеть. И тебя тоже. Ты чертовски убийственна, но я думаю, что смогу с тобой справиться". – Тогда спасибо, любовь моя. – Она улыбнулась, а затем, прежде чем я успел отреагировать, она приподнялась и накрыла своими губами мои собственные, и вдобавок обхватила меня руками, чтобы вплотную подтянуть к себе, так что спасения не было. На мгновение мой разум полностью отключился перед ее агрессивным прямым нападением (я был уверен, что она просунула язык, пока моя защита была опущена). Затем я наконец понял, что происходит, и обнаружил, что не могу вырваться. – Ухум! –весёлый голос прервал нас. Мои глаза устремились в сторону от девушки, целующей меня, и я увидел, как Медея наклонилась к нам с мучительно милым выражением лица. – Неужели сейчас самое время!? – Мои извинения. – Берсеркер сказала ей с улыбкой, после того, как прекратила наш импровизированный поцелуй. Я воспользовался моментом, когда она отвлеклась от поцелуя, чтобы убраться к чёрту - всё ещё находясь в полном замешательстве от того, что только что случилось. Японский дух не выглядела расстроенной моим отступлением, а вместо этого облизывала губы в удовольствии - и я был уверен, что ничто не сможет скрыть эту улыбку на ее лице. – Но разве не принято, чтобы герой поцеловал прекрасную девицу после того, как дракон убит? – Но ты же была драконом! – обвинила ее Медея. – Плюс, рыцарь целовал девушку, а не наоборот! – Ах, но Анчина нужно было спасти, так что я чувствую, что он достаточно хорошо подходит на роль девы. – заявила Киёхимэ, с очаровательным румянцем на щеках. – Спасибо, – пробурчал я, с такими же красными щеками – приятно знать, что я так хорош в том, что не могу вытащить себя из неприятностей. – В любом случае, это действительно не имеет смысла! – продолжила Медея надувшись. – Сейчас не время для поцелуев, у нас есть дело! – Действительно. – Вмешался другой голос, заставивший меня улыбнуться. – Боудика! – воскликнул я от счастья. Потому что она была там. Окровавленная и ушибленная, с болезненным выражением лица. – А я кто? Порезанная печень? – Лили тоже раненая, прихрамывая появилась в моем поле зрения. Она выглядела так же плохо, как Райдер - как будто едва переставляла одну ногу перед другой. Я не мог удержать себя от того, чтобы прыжком встать на ноги и крепко обнять двух Слуг. Я действительно беспокоился за них - хотя, к сожалению, они были на периферии моих мыслей, когда случился Дракон Киёхимэ. Они обе были довольно сильно избиты Геркулесом до того, как Киёхимэ растоптала его, а потом в эту зону попали и Огонь Дракона, и выстрел из Экскалибура... Я честно опасался, что они могли погибнуть там, так как я не был в состоянии проверить мои связи с ними. – ...хм, не то, чтобы я хотела обнять их всех или что-то в этом роде... – Медея бормотала под носом, даже не пытаясь скрыть свои наклонности Цундере. С большими глазами и пустым взглядом на тех двоих, которых я обнимал, мы подвинулись ближе к Кастеру, и она поняла намек и присоединилась к групповым объятиям "Ура, мы все еще не мертвы!". – Я так завидую. – Берсеркер рычала с ее места на земле. К несчастью для нее, она все еще пыталась оправиться от Благородного Фантазма ранга Антикрепость в грудь, но после того, как она украла у меня поцелуй, она потеряла сознание, так что не смогла встать на ноги, чтобы присоединиться к нам. – Что случилось? – Я спросил. – Благодаря моим навыкам выносливости, я смогла игнорировать свои раны, – начала Боудика. – Так что, когда я увидела, как Берсеркер трансформируется, я решила покинуть поле боя. Я схватила Сэйбер и побежала, доверяя Кастеру позаботиться о тебе. Потом, когда я увидела, что Берсеркер, похоже, умирает, я решила найти тебя, используя нашу связь. – Ну, я рад, что мы все это пережили. – я нерешительно разомкнул объятия и отошел. –Честно говоря, я думал, что все мы там умрем. – Я тоже. Призналась Райдер. – Если бы не Киёхимэ, нас бы всех перебили. Геракл действительно страшный соперник. Большинство из нас даже поцарапать его не смогли. – По крайней мере, он мертв. – Я немного улыбнулся, от этой мысли. Он бы никого не беспокоил после того, как Киёхимэ буквально раздавила его. Против Дракона чистого огня, казалось, что даже Геркулес встретил его конец. Возможно, если бы его призвали в другой класс, и, если бы вся его сила была доступна ему, у него был бы шанс, но без этого он не смог бы преодолеть этот уровень Силы. Драконы вроде Киёхимэ сделали таких существ, как "Пегас" Медузы, похожими на обычного жеребца. – Не... точно. – робко призналась Медея. – Я начала сканировать местность с тех пор, как прибыли остальные, и я чувствую источники Праны среди развалин. Из того, что я вижу, похоже, что все остальные сбежали. – Да. Что. За. Херня! – Я прокричал на небеса. – Это нечестно! Почему сила гребаного главного героя Широ вмешалась! Это должно было убить их! По крайней мере, один раз!? Никто не смог бы избежать этого! – С другой стороны, разве мы тоже не выжили? – мягко нахмурилась Лили. – На самом деле, мы должны считать нашим благословением, что мы все не расстались со своей жизнью. – Хорошая мысль. – Я согласился. Я бы предпочёл, чтобы мы все пережили эту войну, чем убили всех наших врагов. Даже если так... это кажется немного дешевым, понимаешь? На этом моменте Киёхимэ заговорила: "Не... обязательно. Я помню, ты говорил, что у него было 11 жизней? Кастер забрала две из них, если верить той маленькой девочке. А потом я, несомненно, забрала много его жизней своими атаками. Думаю, что Мастер Сэйбер вывел Берсеркера Синих из-под атаки, когда я трансформировалась, и что Слуги присоединились к ним позже". – В любом случае, мы пустили им кровь. – подвела итог Райдер. – Они будут знать, что не стоит относиться к нам легкомысленно. Мы нанесли им большой урон, и они будут переживать эту потерю еще несколько дней. Получается, что так. Геракл был поистине грозен только благодаря благородному фантазму Десницы Бога, аннулирующей все атаки B ранга или ниже, и дарующей ему его возрождение. Теперь, когда мы, вероятно, избавились от большинства из них, для того, чтобы уничтожить ослабленного полубога, понадобилось бы всего лишь несколько хороших ударов от правильного Слуги. – Все молодцы. – Я хлопнул в ладоши. – Я не думаю, что выгода, которую мы получили, уравновешивает все потери, которые мы понесли... но это, несомненно, была победа. А теперь давайте вернемся в отель, чтобы успокоиться и как следует исцелиться. Это был утомительный день, а теперь я просто рад, что все закончилось... *** ...за исключением того, что день еще не закончился. Там, где был наш отель, было пламя. Начался большой пожар, и он охватил все здание. Дым улетал в небо с такой интенсивностью, что он превзошёл дым от разрушений, нанесённых Храму. Другими словами, наш отель был атакован, захвачен и в полностью разрушен. Место, которое я называл домом последние несколько дней, стол, за которым мы так много говорили, и кровать, которую делили... Они все были уничтожены. Отняты у нас. И мы понятия не имели, как это произошло. – Что случилось? – Медея спросила в полном замешательстве. – Я совсем этого не почувствовала! А как же Ассасин!? Ее же оставили в тылу!? Почему эта тупая тварь не предупредила нас!? – Ммм... Медея, его больше нет. – Я указал на руку, а точнее на пятно на пальце, на котором теперь отсутствовало кольцо для телепатии. Может быть, оно было повреждено случайным выстрелом, или было достаточно ослаблено, чтобы выскользнуть из пальца, или было уничтожено внешней силой формы Дракона Киёхимэ. Это не имело значения - в любом случае, кольцо пропало. Следовательно, любое предупреждение, которое могла дать Мата Хари, не имело никакого шанса достучаться до меня. Если бы я до сих пор не чувствовал, как она тянет прану из моего Магического Ядра, я бы очень волновался. А потом... пламя рассеялось, как будто бы узнав, что нужные цели прибыли. Из горящих обломков появился человек. Улыбающийся блондин, одетый в типичный наряд Магуса: темная официальная одежда, с красным пальто и цилиндром. Я узнал его почти сразу - один из главных антагонистов Kara No Kyokai: Корнелиус Альба! – О, как бы я хотел увидеть Kara No Kyokai***** сейчас, вместо того, чтобы наткнуться на него в вики-пробеге! В конце концов, я едва мог вспомнить о нем что-либо, кроме его статуса антагониста, и того факта, что он был невероятно компетентным огненным магом. А рядом с ним терпеливо стоял Слуга. Длинные темные волосы, одетый в то, что казалось витиеватым лабораторным халатом, и с мечом, который мягко светился. Глаза Альбы вспыхнули, и казалось, что он может видеть с моего места далеко вниз по улице. Он повернулся ко мне, и дал мне чрезмерно преувеличенный поклон, наклонив свой цилиндр так низко, что он чуть не коснулся пола. Затем он выпрямился и снова надел головной убор на свои блондинистые кудри. Его губы приняли необычайно широкую форму******, и я узнал молчаливое слово, исходившее от его высокомерной ухмылки. "Беги". Мы впятером даже не колебались. Мы просто отвернулись от разрушенной базы и бежали в ночь.