Красные щеки

Красные верёвки слишком туго стягивали запястья, оставляя на нефритовой коже багровые отметины, которые тут же целовали, стараясь унять красноту, молили о прощении за причинённую боль. Щеки алели даже больше, чем верёвки. Если бы к рукам вернулась подвижность, Се Лянь уже давно бы в смущении закрыл лицо ладонями, слишком смущенный, чтобы получать удовольствие. Горячее дыхание опалило мочку уха, когда на верхнюю часть лица была положена холодная ладонь с длинными пальцами. Се Лянь невольно вздрогнул от холода, его кожа была слишком разгоряченной и ощущение более низкой температуры давало достаточно большой контраст. Контраст не был чем-то неприятным, просто смена температуры была не самым нежным действием. — Гэгэ, если ты против, я ничего не сделаю, — ленивый и размеренный голос Хуа Чэна прозвучал прямо у уха. Его зубы легонько прикусили мочку, чуть оттягивая в сторону. Се Лянь судорожно вздохнул от этого действия, не имея сил, чтобы произнести хоть какую-то фразу. Се Лянь, какие бы противоречивые чувства неземного наслаждения и дикого стыда не испытывал, всё же не хотел… чтобы это прекращалось. Ему хотелось, чтобы Князь Демонов продолжил и не останавливался, даже если у самого Се Ляня не останется сил, даже если сам Се Лянь будет умолять о пощаде, нет, он хотел, чтобы это продолжалось как можно больше. Алые, прямо-таки полыхающие красным щеки стали ещё более яркими, — хотя куда больше? — что было воспринято как молчаливый ответ. Пальцы левой руки медленными, круговыми движениями очерчивали линию костей и мыщц. Казалось, Се Лянь был готов распасться на кусочки только от ласковых прикосновений всего одной руки. Хуа Чэн взял его руки в свою, поднося к губам. Се Лянь не имел возможности видеть из-за руки на глазах, но мог почувствовать, как горячие губы прикоснулись к его правой руке, оставляя на ней мокрые дорожки. Не сдержав удивленного стона, Се Лянь попытался вырваться, чтобы открыть глаза. Услышав недовольное бормотание Хуа Чэна, Се Лянь замер, больше не предпринимая попыток к бегству. Тем временем, Хуа Чэн целовал его руки, почти не отрываясь. Он покрыл поцелуями оба запястья, после чего вдруг резко взял палец Се Ляня в рот, медленно посасывая. Се Лянь явно не ожидал чего-то такого. Губы и рот Хуа Чэна были горячими, невыносимо горячими, когда он облизывал каждый палец обеих рук Се Ляня. На мгновение замерев, демон вновь наклонился к уху Се Ляня. — Ваше Высочество, обещаете не открывать глаза?.. — Дыхание Хуа Чэна невесомо щекотало ухо Се Ляня, из-за чего хотелось хихикать. — Сань Лан… — Се Ляню очень хотелось вновь видеть, чтобы посмотреть в лицо Хуа Чэну, чтобы сам демон увидел в его глазах все чувства, но не мог нарушить его желание, когда тот исполнял любую его, даже незначительную, просьбу. Глубоко вздохнув, чтобы хоть немного остудить горячую голову, Се Лянь кивнул, не в силах произносить что-то вслух кроме имени Хуа Чэна. Рука, закрывающая его глаза исчезла, но Се Лянь не открыл их. Хуа Чэн, отчего-то, не вернулся к своему занятию, вызвав разочарованный стон у Се Ляня. Нет, демон развязал верёвку, стягивающую его запястья. Не успел Се Лянь порадоваться способности двигаться, как понял, что теперь его запястья — каждое — было привязано к одному из четырёх столбов кровати. Ту же самую участь постигли и лодыжки, так же крепко связанные. Не понятно было, где Хуа Чэн взял ещё веревки, но он продолжал самозабвенно связывать наследного принца. — Сань Лан?.. — в голосе Се Ляня, едва слышимом из-за обуревавших его эмоций, слышалось замешательство. Хуа Чэн ненадолго оторвался от своего занятия, склоняясь к лицу Се Ляня. Принц не успел даже вздохнуть, как Хуа Чэн неожиданно глубоко и страстно начал его целовать. Се Ляню бесконечно нравилось ощущение чужих губ на своих, тепла чужого языка у себя во рту, но очень скоро ему стало не хватать кислорода. Однако, Хуа Чэн вовсе не собирался разрывать поцелуй, но и к более… решительным действиям он не переходил. Се Ляню был нужен воздух, он жаждал прикосновений, ему было ужасно жарко в своей одежде, он был привязан к кровати, в конце-то концов! Кое-как извернувшись, Се Лянь глотнул воздуха, чтобы жалобно простонать: — Сань Лан… Се Лянь почувствовал, что самоконтроль Князя Демонов почти иссяк, но тот все ещё не приступал хоть к каким-нибудь прикосновениям. Се Лянь дёрнул руками, пытаясь дотянуться до лица Хуа Чэна, но веревки мешали ему это сделать. — Сань Лан, просто… просто делай, что хочешь. — Се Лянь уже не знал, что сделать, чтобы Хуа Чэн вновь прикоснулся к нему. — Гэгэ… — тихий, едва различимый стон, после которого демон вновь взял в плен губы наследного принца. Этот поцелуй был ещё более длинным и глубоким, Се Лянь не стал разрывать бы его, даже если бы потерял сознание от недостатка кислорода. Этот поцелуй заставил Се Ляня поджимать пальцы на ногах от удовольствия, заставил ещё больше распалиться, заставил ждать ещё большего. Руки Хуа Чэна блуждали по телу принца, мучительно медленно снимая слои его одежд. Нижнее одеяние было просто не возможно снять из-за красных верёвок. Хуа Чэн что-то недовольно проворчал. Се Лянь даже ахнуть не успел, как тонкая белая ткань нижнего одеяния была порвана на кусочки. Прикосновения к нефритовой коже стали ещё более осторожными и нежными, чем раньше. Се Лянь плавился под руками Хуа Чэна, ему казалось, что только от этих ласк он сойдёт с ума. Хуа Чэн отрывается от губ принца, оставляя дорожку поцелуев на шее. Он прикусывает кожу на ключицах, сразу же унимает вспыхивающую боль поцелуем. Се Ляню невыносимо сильно хочется прикоснуться к Хуа Чэну, погладить его волосы, обхватить за шею, чтобы вновь поцеловать, но он не может порвать верёвки. Принцу остаётся лишь звать демона по имени, умоляя отпустить его, или, хотя бы, позволить открыть глаза, не нарушив обещание. Хуа Чэн продолжает покрывать его плечи и грудь красными отметинами, целуя везде, до куда только может добраться. Се Лянь пораженно охает, когда чувствует прикосновение горячих губ на своём колене. Хуа Чэн целует внутреннюю сторону его бедра — нежно, почти неощутимо. Это было ощущение, которое шло в резкий контраст с тем, как он целовал его плечи и грудь, но Се Лянь соврал бы, если бы сказал, что ему не нравилось. Из его горла вырывается стон: — Сань Лан!.. Он не видит, что делает Хуа Чэн, но он чувствует прикосновения и слабый цветочный аромат. Се Лянь млеет от нежных, аккуратных прикосновений. Ему хочется… чего ему хочется? Ему хочется, чтобы Хуа Чэн уже сделал хоть что-нибудь! Се Лянь признавал, что Хуа Чэн пытается подготовить его, чтобы не причинить боль, но сейчас ему хотелось лишь почувствовать демона в себе, какую бы боль это не принесло. В какой-то момент веревки больше не держат его, будто сила, натягивающая их, резко пропала, забрав красные веревки с собой до лучших времен. Хуа Чэн целует принца в шею, опалив кожу дыханием: — Ваше Высочество может открыть глаза. Се Лянь открывает глаза медленно, всерьёз опасаясь быть ослепленным красотой Хуа Чэна. Его взору предстаёт ослепительно прекрасный Князь Демонов, раскрасневшийся и растрепанный, что смотрит на Се Ляня взглядом, полным безграничной любви. Он целует принца и тогда тот понимает, что пальцы уже покинули его. Се Лянь не успевает что-то сказать, когда чувство пустоты пропадает, сменившись жгучим жаром. Хуа Чэн не разрывает поцелуй. Се Лянь стонет ему в рот, заставляя демона сильнее сжать его бёдра. Хуа Чэн продолжает целовать его, когда забрасывает нефритовую ногу себе на плечо. Се Лянь громко стонет от сменившегося угла проникновения. С ногой на плече Хуа Чэна Се Лянь млеет ещё больше. — Ваше высочество… Се Лянь не обладал достаточной силой для того, чтобы произнести хоть слово. Ему было невообразимо хорошо от толчков демона, он был готов провести весь остаток жизни вот так, чувствуя Хуа Чэна в себе и его поцелуи на себе. И Се Лянь знал, что так оно и будет, весь остаток его жизни он будет с Хуа Чэном, чтобы не произошло. И никакое смущение не заставит его отступить от своего желания.