Рокировка по длинному пути

      Кроме наших никто так и не заметил, что мы с Гарри прибыли в Хогвартс не на поезде. Только парни немного завидовали тому, что мы смогли прогуляться по Хогсмиду уже сейчас, тогда как им придется ждать еще год. А пока с удовольствием слушали о волшебных лавках, уплетая сладости, предвкушая, когда сами смогут туда попасть, и заказывая по каталогу новые вкусняшки для наших вечерних посиделок.       Каталогом нас снабдил владелец «Сладкого королевства». Просто дотрагиваешься палочкой до картинки и указываешь количество, а уже наутро все приносит сова. Раньше, чтобы что-то купить, нужно было просить старшекурсников. Но они всегда требовали за услугу шоколадную лягушку, пару сливочного пива или еще чего, что было накладно для первачков, имевших не так много карманных денег, но чаще настаивали на ответной услуге: бегать в замке по их поручениям, что тоже не являлось для нас предметом мечтаний. Поэтому малышня старалась к ним не обращаться вовсе.       Арнольд — пушистик Джинни, произвел в школе фурор, и многие девчонки непременно захотели себе такого же питомца и блестящую переноску. Благодаря этому, сестренка сразу же стала среди одногодок самой популярной девчонкой, поэтому ей было вовсе не до Поттера и его фанклуба. Да и после летних каникул, проведенных Гарри в «Норе», она при виде него не краснела и уже не стеснялась, хотя все так же бросала исподтишка восторженные взгляды в его сторону.       Девчонки со всех курсов и даже старшие парни, желающие сделать модный подарок своим девушкам, подходили к сестре на переменах и в Большом зале и интересовались, где можно приобрести такого питомца, как у нее? А Джинни отправляла их прямиком к братьям. Конечно, когда первый ажиотаж спал, исчезла и популярность, но подружка Кэтрин с Гриффиндора и еще парочка приятельниц с других факультетов остались. Они зарегистрировали у декана «Клуб пушистиков» и собирались там по субботам, обсуждая новые цвета, как рацион влияет на блеск шерсти и другие, безусловно важные для владельцев, дела.       За два месяца близнецы заработали почти сто пятьдесят золотых, а спрос на новый товар только возрастал, и уже сейчас на всех пушистиков не хватало, хотя они обходились недешево: вместе с сумкой — четыре галлеона с мелочью. Но содержать их было выгодно — они не старели лет десять, были очень ласковыми, мурлыкали от удовольствия, как кошки, ели любой мусор — от бумаги до старых тряпок и поломанных перьев, не линяли. И главное — меняли цвет под настроение хозяйки (каталог определения цвета прилагался).       Фред и Джордж что-то намудрили с чарами или зельями, и теперь окрашенные пушистики не могли иметь потомства. Это гарантировало на них дальнейший устойчивый спрос. Я удивился продуманности и дальновидности этих парней, а также их деловой хватке. Сам бы я до такого не додумался точно. Хотя это для меня и звучало несколько дико. Не зря моя добрая Луна отказалась от изменения моего подарка и оставила все как есть.        Мне с продажи перепало пятнадцать, а Джинни — тридцать золотых, и мы с ней тоже были довольны.       Одного пушистика я подарил Гермионе на день рождения — красного с золотыми шерстинками на кончиках меха. Девочка растрогалась, мило покраснела и поблагодарила. Сказала, что всегда мечтала о животном, но родители не разрешали. Гарри сначала тоже себе такого захотел, но передумал — с тренировками ему было особо некогда уделять время питомцу, как и трястись за его сохранность летом у Дурслей. Но он иногда просил Лилу у Гермионы — погладить.       Флитвик задал мне на это лето большое домашнее задание по своему предмету. Книг у меня, конечно, не было, но на тест по прочитанному материалу, — на сто двадцать два вопроса, пришлось ответить и подробно расписать, почему я именно так думаю. Это решило мою судьбу, и в первую же неделю профессор, после проверки, ничего, впрочем, не обещая, завалил меня книгами по дополнительному чтению с еженедельными обязательными тестами.       Разумеется, об ученичестве еще пока и речи не шло, но для меня это был ощутимый рывок — заявить о себе, чтобы когда-нибудь выбиться в люди. Так что большую часть времени мы с Гермионой проводили в библиотеке. Ее, в свою очередь, под свое крыло взяла Макгонагалл и тоже насоветовала дополнительной литературы. Так что мы на пару закопались в книги.       Гарри этому был не особо рад, но из-за нас тоже поневоле налег на учебу, исключая время тренировок по квиддичу три раза в неделю, на которые он сбегал, не скрывая радостного облегчения. Ну не мог этот пацан усидеть на месте, тем более за учебником. Зато все выходные мы проводили вместе — изучали замок, бродили по округе, навещали Хагрида. Гарри как-то сказал, что в этом году такая тоска, что он даже Пушка теперь встретил бы с радостью. Короче, год обещал быть спокойным.       Учитель из Локхарта получился аховый. Его ненавидели все парни в школе, особенно старшекурсники, и я могу их понять. Большинство девчонок, даже наша умница Гермиона, были в него по уши влюблены, и собираясь в стайки по углам, шептались, обсуждая нового профессора, адресуя ему приветливые и восторженные взгляды. В то время как их кавалеры скрежетали зубами и всерьез мечтали, чтобы этот напыщенный павлин свернул себе шею, и даже, вроде, на адреналине, планировали ему в этом помочь. Но потом несколько подуспокоились — решили подождать, пока проклятье на должности само с ним не разберется.       Выглядел он, признаться, эффектно, хотя, на взгляд обычного парня, слишком слащаво и манерно. В моем прежнем районе он бы до дома точно не дошел в таком прикиде и с подобными ужимками на лице. Но у него была симпатичная ухоженная внешность, бездна обаяния и дар слова, с этим не поспоришь. Больше всего он мне напомнил принца из «Шрека», не помню, как его звали. Кажется, Чарминг — просто один в один.       А вот его книги, неожиданно, оказались весьма интересны — я прочитал их все не без удовольствия как качественную художественную приключенческую литературу. Но они рассчитаны, скорее, на женскую аудиторию, да и учебниками их было нельзя назвать даже с натяжкой, хотя и заклинания в них попадались тоже, но без движения палочкой и силы в формуле — так, мертвые буквы, как абракадабра фокусников. И слишком много описаний одежды, и повышенная эмоциональность повествования — не знал бы кто автор, решил бы, что женщина:       — «Тем прекрасным летним вечером я, с неким трепетом в сердце, собирался на встречу с Йоркширским йети. Это немыслимое чудовище уже давно докучало славным жителям деревни, в коей я остановился на ночлег во время моего опасного путешествия в Северные леса — где мне предстояло сразиться со злобными троллями (читай «Тропою с троллем»). Но я просто не мог остаться в стороне от безутешной мольбы о спасении от этих вконец отчаявшихся несчастных.        Опасность была велика, и я решил надеть на поединок свою самую любимую лиловую мантию из атласа, в которой я всего пару месяцев назад победил упыря (читай «Увеселение с упырями»).       Драгоценная булавка, подаренная на удачу моей доброй матушкой, заняла свое законное место на шейном платке тонкого шелка, завязанном пластронским узлом. Пара капель духов, чтобы перебить смрад грязного монстра, — и вот, я, легко тряхнув локонами и призвав небо в свидетели, уже готов идти на встречу с судьбой.       Не знаю, предстоит ли мне выжить в этой схватке, но если мне суждено погибнуть, я сделаю это достойно и красиво».        В итоге, зверюга, обалдев от такой красоты и отваги, сдалась и перевоспиталась. Особенно когда Локхарт научил ее читать и писать (копии писем от тварюшки и фото героя с разных ракурсов прилагаются). И всё остальное чтиво в таком же духе. Хотя схватки описаны очень красочно и динамично. Короче — «Новые подвиги Геракла», но от мужика, который сам собой восхищается.       Так что ЗоТИ мы постигали сами по «Учебнику по волшебству, 2 курс» Миранды Гуссокл. А на уроках, после его первой провальной демонстрации с участием пикси, просто развлекались театральными представлениями. И это было здорово на самом деле — напоминало сказочные байки Квиррелла, но только в лицах и с выражением. Особенно подфартило Гарри, который ему постоянно ассистировал, изображая разных монстров. Он, конечно, был этому не особо рад, но от Локхарта так просто не вырваться, да и никто не таскал Гриффиндору столько баллов по этому предмету, как наш Гарри. Кроме Гермионы, которая, конечно, знала все книжки Локхарта наизусть.       Малфой в этом году как с цепи сорвался, следил за нами взглядом и всё время цеплялся. Но пока мы мастерски гасили ссору, чтобы до мордобоя не дошло. Мне казалось, он удивлен, что Поттер приехал в школу. А мне было интересно: кто именно прислал Добби? Он или его блондинистый папаша? Но всё равно, мы не могли с ним не схлестнуться.       Первый раз мы сцепились возле замка на прогулке, когда некий Колин, новичок с Гриффиндора, докопался к нашему трио насчет колдофото. Он так оживленно высказывал Гарри свои восторги, что к нам подтянулись зеваки.       — О, ты уже автографы раздаешь, Поттер? — раздался из-за спины тягучий презрительный голос. — Рассчитываешь снова угодить в газету?       Возле нас стоял Малфой со своими молчаливыми громилами и, не таясь, ухмылялся.       — Эй, вы все, занимайте очередь, — вдруг громко заорал он и усмехнулся, — спешите, тут Поттер всем желающим автографы раздает.       — Ничего я не раздаю, Малфой, — смущенно прошипел Гарри и зло стиснул кулаки, — отстань от меня, Колин. Я же сказал, что не буду ничего подписывать.       — Да брось. Не обращай на него внимания, Гарри, — жизнерадостно ответил Колин, — он просто завидует твоей известности.       — Чего, малявка? А ну повтори, — разозлился Малфой и, угрожающе прищурившись, сделал шаг вперед, — кто тут завидует?       Пришлось заслонить пацана и улыбнуться. Но сцепиться не удалось.       — Что я слышу, — раздался жизнерадостный голос Локхарта, — Гарри, проказник, ты раздаешь автографы? Нужно было подождать меня. Начинайте, мистер Криви… Двойной портрет… Кому расписаться?..       Восторженная толпа обожателей отрезала от нас несчастного Гарри, который силился вырваться из цепких рук преподавателя. Послышались щелчки камеры, вспышки… ахи и охи девчонок…       — Что это ты, Уизли, не первый в очереди? — усмехнулся блондин, переводя внимание на меня. — Тоже хочешь фото? Держу пари, это сокровище будет стоить больше, чем та развалюха, что ты зовешь домом.       — Очень может быть, Малфой, — любезно улыбнулся я, поворачиваясь к нему, — но, как по мне, неразумно держать пари тому, кто все время проигрывает. Еще ни одно твое предостережение насчет Поттера не сбылось. Трелони из тебя точно не выйдет. Хотя… если хочешь поспорить — я приму ставку. Вдруг мне опять повезет — легкие деньги…       — Больно надо, — фыркнул Малфой и гордо потопал в сторону замка. И правильно, чего затевать склоку, если все свидетели увлечены твоим конкурентом.       — Эй, — окликнул я в спину, — на твоем месте я бы сфоткался с Поттером. Так, на всякий случай. Кто знает, может когда-нибудь, это фото будет стоить дороже и твоего дома тоже.       Пацан зло прищурился и хотел ответить, но пока соображал, из замка вышел Снейп, и Малфой, сверкнув досадливым взглядом, развернулся и, важно кивнув декану, скрылся в замке вместе с друзьями. Снейп, бросив на меня быстрый взгляд, одним своим присутствием быстро разогнал толпу любопытных и направился в сторону теплиц. А бесстрашный Локхарт последовал за ним, беспрерывно треща и не обращая внимания на убийственные взгляды своего сердитого и молчаливого спутника. Надеюсь, Снейп догадается тихо прикопать его под плотоядным кустиком.       Второй раз мы сцепились с Малфоем на поле для квиддича. В субботу, проснувшись утром, я обнаружил записку: «Приходите с Гермионой, как только сможете, на стадион, меня поддержать — будет первая тренировка. Гарри». Вуд всегда был маньяком спорта и поднял своих ни свет ни заря. Я даже порадовался, что не в команде. Хотя метлу привез, так, просто полетать. Но пока Оливер не выпустится, мне места вратаря не видать.       Поспели с Гермионой сразу на разборки. Довольный капитан слизеринцев как раз хвастался ловцом и новой метлой.       — Последняя модель — «Нимбус-2001». Вышла только месяц назад, — осклабился Флинт. — Она гораздо лучше «Нимбуса-2000». А о «Чистометах», — он бросил пренебрежительный взгляд на старые метлы в руках Фреда и Джорджа, — даже и речи не идет.       — Что, Уизли? Как тебе наши новые метлы? — с издевкой протянул Малфой, глядя на меня. — Завидно?       — А че завидовать? — равнодушно пожал плечами, с восхищением разглядывая метлы. — Ты попробуй сначала снитч поймать, а потом речь толкай. А то свои же тебе и навтыкают за криворукость. Оправданий тебе тогда не будет — метла же крутая. Кого там с места сместили, чтобы тебя в команду взять? Хаспера? Видал я его рожу. Не завидую тебе, если налажаешь. Вот и посмотрим, какой ты крутой ловец. Но если решишь спорить, то я на Поттера поставлю — он самый лучший ловец. Мы и без метел вас обыграем, и к Трелони не ходи.       — Да пошел ты, Уизел, — огрызнулся Малфой, заметно нервничая. — Завидуй молча. Посмотрим еще — один ловец ничего не решает, и у нас метлы лучше. Может, если вы соберете с болельщиков деньги, тоже такие купите. Или выставьте на аукцион свои «Чистометы-5». Музеи всего мира из-за них подерутся, — глумился он под смешки команды, но наши заметно оттаяли и приободрились, вспомнив, что на нашей стороне Гарри. Так что все, понтуясь, просто перебрасывались беззлобными насмешками и презрительными взглядами. Градус напряжения резко упал, и всё бы обошлось, если бы не встряла наша гриффиндорская львица Гермиона.       — Зато ни один игрок нашей сборной не покупал себе место в команде, — неожиданно отчеканила Гермиона, презрительно прищурив глаза. — Все они попали туда благодаря таланту.        — А твоего мнения, грязнокровка, никто не спрашивает! — выпалил взбешенный Малфой.       Началась свара…       Флинт и Вуд побросали метлы и пошли врукопашную. Я откинул Гермиону в сторону к нашим девчонкам, и мы с близнецами и Гарри кинулись в толпу дерущихся, пытаясь достать Малфоя, пока он прятался за здоровым парнем — вратарем Блетчли. Короче, славная вышла драка — досталось всем, кроме Малфоя. Но ему потом от кого-то из девчонок рыгательно-икотное в спину прилетело.       Может, нас еще больше побили бы, но появилась Хуч, а потом взбешенный Снейп. Снял дополнительно с нас еще тридцать баллов в придачу к двадцати от учителя полетов и забрал своих с собой — видимо, на разборки или в Больничное крыло. Ладно, хоть отработки не назначил, и то хлеб.       Конечно, ни о какой тренировке и речи больше не шло. Все разошлись кто куда. Вуд и близнецы тоже в Больничное крыло — им больше всего досталось, а мы с Гермионой к Хагриду потопали. Да и то чуть не столкнулись с Локхартом — хорошо, успели спрятаться в хижине, пройдя с другой стороны, пока тот что-то умное леснику втирал, а потом пес залаял, и Локхарт передумал в домик заходить. Но настроение у Хагрида было взвинченное.       — Представляете, учил меня, как колодец от водорослей очистить, — раздраженно проворчал Хагрид, сметая петушиные перья со стола прямо на пол, освобождая место под чайник и брякая рядом жалобно звякнувшие чашки. — А то я столько лет живу и не знаю, как это делается. А потом о подвигах своих рассказывал — балабол крашеный. Врал, небось, готов этот чайник съесть, да!       Это было непохоже на спокойного Хагрида. Он никогда не говорил так неуважительно о профессорах Хогвартса, даже о Снейпе. Видать, допекло беднягу.       Мы с Гарри удивленно переглянулись, но промолчали. А вот Гермиона неприязненно скривилась.        — Думаю, ты несправедлив, Хагрид, — важно начала она, настроясь на спор, но тут лесничий увидел наши лица.       — Ба… мать честна… что это с вами обоими? Подрались? — опешил он, перебив Гермиону.       — Да, с Малфоем сцепились, — скривился Гарри и поковырял болячку на губе.       — Не лезь грязными руками, — осадил его великан и легонько стукнул по руке — чуть не оторвал. Потом достал коробку с зельями и протянул нам несколько баночек.       — Там вся наша команда пострадала, — болезненно морщась, объяснял Гарри. — Он Гермиону обозвал, и все рассвирепели.       — Он назвал меня грязнокровкой, — встряла Гермиона и обиженно насупилась, опустив взгляд, — наверное, это очень плохое слово.       — Еще бы, хуже и быть не может, — вмешался Хагрид и в сердцах так стукнул ладонью по столу, что чашки подпрыгнули. — Вот поганец!       Потом мы выслушали эмоциональную лекцию о чистокровности и похвалы Гермионе, сильно смахивающие на неприкрытую лесть. Зато помогло — от Хагрида она выходила уже веселой и спокойной. А я подумал, что Хагриду, как полувеликану, в его долгой жизни наверняка приходилось выслушивать о себе вещи и похуже. И первый раз задумался — а откуда вообще в магическом мире берутся все эти магические полукровки, если даже магглорожденные для чистокровных — грязь?       — И всё же вы были неправы, — просвещала нас по дороге к замку пришедшая в себя Гермиона. До этого она молчала, но теперь, когда синяки почти исчезли, решила поучить нас уму-разуму. — Я вам, конечно, благодарна, но не нужно было лезть в драку и опускаться до их уровня. Это отвратительно.       — Что именно? — нахмурился я и остановился.       — Культурные люди могут изъясняться вежливо, — не сдавалась она, — а не махать кулаками, как дикари.       — Все парни так себя ведут, детка, — ухмыльнулся я, — кроме Локхарта, конечно, но его мужиком можно назвать с натяжкой. И если честно, вся заваруха началась из-за тебя.       — Я не просила, — обиделась Гермиона и отвернулась.       — Я про твои слова, — ответил я. — Вот зачем ты влезла в пацанские разборки? Мы уже обменялись взаимными оскорблениями, и всё бы закончилось, если бы не твоя гриффиндорская правдивость.       — Ты обвиняешь меня потому, что я девочка? — возмущенно задохнулась Гермиона.       — Да, — прямо ответил я под осуждающий взгляд Гарри. Он тоже думал так же, как я, но молчал, чтобы не огорчать Гермиону. А я считал, что если сейчас всё не решить, то это не последняя драка из-за Гермионы. — Никогда не вмешивайся в разборку, когда парни договариваются.       — Да ты… да ты… Это мужской шовинизм!       — А вот и нет, — парировал я, — я же не лезу в ваши девчачьи дела, вот и ты не лезь.       — Ты считаешь, что женщина мужчине не ровня? — возмущенно сверкая глазами, ярилась она.       — Мы сегодня уже выяснили, что ты умнее всех нас вместе взятых. Но в драке — безусловное преимущество за парнями, — настаивал я.       — Ты просто шовинист, Рон Уизли, — крикнула она и помчалась к замку, словно за ней гнались.       — Феминистка, — крикнул вдогонку я и вздохнул: вот никак нас мир не берет. Обязательно воевать нужно.       — Зачем ты так, Рон, — укорил меня Гарри, пока мы не торопясь шли по тропинке.       — Чтобы она молчать научилась, — просто ответил я, — мы не всегда рядом будем. Вот так нарвется на подобную компанию да и брякнет чего. Такие, как Малфой, магглорожденных девчонок не замечают, если те сами не начнут оскорблять и правду-матку в глаза тыкать. А Гермиона на всю умную голову гриффиндорка и молчать совсем не умеет. Пусть лучше я скажу, чем они напугают, да и драться с ними нам же потом и придется.       Гермиона дулась пару дней. Потом попросила передать словарь в библиотеке, увлеклась спором, а когда вспомнила, что дулась, уже поздно было. Пришлось делать вид, что ссоры не было. Да и не могла она долго злиться — вспыхивала, как порох, и быстро остывала. Гриффиндорка, одним словом.