Что ты скажешь, Дженсен?

      Ани рассказала всё, что знала. Ну или по крайней мере всё, что следует знать Клэю. В любом случае, Брайс уже мёртв, с этим ничего не поделаешь, никак не исправишь. Никто не знает что произошло и почему так называемого «насильника» убили, как указывает основная версия. Никто и подумать не мог, что Брайс мог наложить на себя ручки сам, все знали, что он слишком самолюбив для этого. Сначала, проведя глубокий (или не очень) анализ, Ани и Клэй предполагали, что вина лежит на Джессике и Джастине, ведь у них была самая веская причина для подобного поступка, правда? Что ж, все люди ошибаются, эти двое никогда не смогут убить кого-то лично, даже если и были в этом замешаны. Проблема не только в записке, которую оставил Брайс, даже не в голосовом извинении перед Тайлером. О втором, правда, мало кто в курсе, но не стоит упускать это из внимания. Дело в том, что он оставил кое-что ещё… Пока что это никто не нашёл, ведь находится оно лишь у одного человека, который и не подозревает о том, что у него в телефоне находится весомая улика. Скорее всего, как предполагает Клэй, да и некоторые офицеры, Брайс покончил с собой. От чего именно, что послужило всему виной, никто пока что не знал. Или не догадывался, хоть всё объяснение происходящего было у них прямо под носом.       Джастин был слишком шокирован. Он не мог здраво мыслить первое время. Как-никак, Уокер был его первым и лучшим другом, почти что братом, даже несмотря на ситуацию с Джессикой и Ханной. О Бейкер сейчас и думать никто не хотел — она была просто неприятностью, оставшейся в глубоком прошлом, хоть и поставившей свои шрамы и отпечатки. Много воды утекло с момента её смерти. Много кто пострадал и даже умер. Фоули в дрожью в руках думает о том, сколько всего не успел сказать Брайсу, сколько проблем они не решили, сколько всего не сделали. Королями Либерти им стать всё же не удалось, хоть Уокер и был близок к этому, как в определённый момент всё явно пошло не так. Джастин просто… дорожил им, хоть и осознавал, сколько шишек получил от этого гордливого насильника. Когда Джессика подходит к Джастину, толкает в стену и страстно целует, он чувствует себя не на своём месте. Это неправильно, он знал. Иногда, смотря на Клэя, он думает, как дожил до такого. В смысле, он бы никогда не представил себе, что будет делить комнату с парнем, до которого у него не было никакого дела. Раньше к Дженсену он испытывал лишь неприязнь, теперь осознавая, какой же он придурок, что посмел допустить себе пренебрежительное отношение к Клэю. Именно этот фрик поднял Джастина на ноги, почти что заставил слезть с наркоты, — сейчас он в процессе, — приютил немытого смердящего наркомана-подростка у себя дома. Подростка, который когда-то желал ему исключительно плохого, даже намеревался причинить боль. Джастину искренне стыдно. За себя, за людей, что его окружали, за то, каким он был раньше, лишь бы подражать Брайсу, быть с ним равным. Или казаться равным. Он бы никогда не поравнялся с такой личностью как Брайс, он понимал это. Джастин не желал никому смерти, не желал кому-то оказаться в холодном гробу под толстым слоем тяжёлой земли, будучи забытым, служащим лишь удобрением для почвы.       После тяжкого дня угнетения и давления на самого себя, Джастин открыл дверь гаража, проходя по коридору, устало плюхаясь на кровать лицом вниз. Он не хочет думать, лишь уснуть и проснуться, забыв обо всём. О Джеффе, о чёртовой Ханне, о Джессике, о Клэе, о Брайсе. Он хочет забыть о Брайсе. Вычеркнуть его из своей, начатой с нового листа, жизни. Джастин достаёт из кармана синей спортивной куртки Либерти купленный Клэем телефон, включив его. По телу пробежали мурашки, в горле застрял ком, когда входящим уведомлением было сообщение от Уокера. Джастин нервно закусил нижнюю губу, дрожащим пальцем вводя пин-код для разблокировки экрана, заходя в сообщения. Сердце пропускает пару быстрых ударов, но прочитать всё же надо.

«Джастин. Прости меня, дружище. Прости за всё, что я сделал. Я знаю, что я говно собачье, и ты навряд ли когда-нибудь меня простишь…»

      Фоули собирает волю в кулак. Не просто читать завещание лучшего друга, посвящённое тебе же. Глубоко и судорожно вдохнув через ноздри, он продолжил читать:

«…Я всегда вёл себя, как засранец, я знаю, чел, прости. Жаль, что за свои ошибки мне приходится расплачиваться только сейчас. Жаль, что произошло с Джессикой из-за меня, уж тем более с Ханной… Прости меня. Когда-нибудь, возможно после смерти, прости меня. Я люблю тебя, Джастин. Правда люблю. Порви их всех, чел. Живи своей жизнью, этот сложный эпизод… Надеюсь, он исчезнет из твоей памяти. И ты будешь жить счастливей, чем кто-либо, чёрт возьми. Я люблю тебя, бро

      Он сидит в мёртвой тишине, прерываемой только его всхлипами. Джастин не знает почему из его глаз моментально брызнули слёзы. Он не сентиментален, но прочитав завещание Брайса, в котором он тысячу раз извиняется за своё поведение, свои поступки… заставляет задуматься. Джастин пусто смотрел в сенсорный экран телефона, оглядывая сообщение, перечитывая для убеждения, что он ничего не пропустил, вдумываясь в каждое слово, каждую букву. Солёные, словно море, слёзы текут по чуть щетинистым щекам, полными в ссадинах и синяках, напоминающими прошлое. Лицо скривилось в гримасе отчаяния, однако сам Джастин не может проронить ни звука, лишь тихо всхлипывая, пытаясь унять неконтролируемую дрожь в руках, крепко держа телефон до боли. Он слышит щелчок входной двери, понимая: Клэй вернулся. Звук заставляет Фоули прийти в сознание, будто опомнившись. Он судорожно блокирует экран, пряча портативное устройство в шкафчик, наводя немного шума. Он спешно вытирает влажные щёки, усаживаясь на кровати, закрывшись одеялом. Слышит приближающиеся шаги, резко остановившиеся. — Джастин? — с опаской в голосе окликает его только что вошедший Клэй, сбрасывая рюкзак на пол к стенке. Не услышав ответа, он спешно подходит к комку одеяла и материей под ним, слабо потряся, — вроде как, — плечо Фоули. — Ты в порядке? — Да, я… — будучи в шоке, он не сразу ответил, — в порядке. Просто немного… приболел, вот и всё.       Клэй решил не донимать расспросами, хоть и видел очевидную ложь. Он понял, раз уж Джастин не хочет говорить — он не скажет. Дженсен отошёл от него, садясь на свою кровать, молча занимаясь привычными делами. — Брайс… — послышалось тихим шёпотом напротив. — Он написал мне… — Что? Эм… Как он мог тебе написать, он же… — слово застряло в горле, не позволяя Клэю произнести его. «Мёртв». «Брайс Уокер мёртв». Вот что имелось ввиду.       Джастин привстал с кровати, пусто смотря вниз, перебирая между пальцами. Он знал, что это предсмертная записка и что, скорее всего, он не единственный, кому она досталась. парень не желал говорить об этом, предпочитая молчать, надеясь, что Клэй всё поймёт без слов. Но как он может понять, если даже не знает о чём идёт речь? — Я знаю… — Фоули посмотрел на него покрасневшими усталыми глазами, вновь сделав этот свой фирменный «щенячий взгляд», который сводит с ума. Он не специально, оно само. Честно. — Брайс… — он вновь отвёл глаза в сторону, — Брайс… Это я виноват… Прости, Брайс… Прости меня, — из глаз вновь потекли предательские слёзы, Джастин взглянул на Клэя, увидя на его лице полную озадаченность. — Что ты скажешь… обо мне? Наверняка подумаешь, что я просто Джастин. Ничего особенного. — Что ты… — нахмурившись, Дженсен подошёл к нему, садясь напротив, заглядывая в глаза. — Джастин, ты — не обычный. Ты особенен. Для Джессики, для меня, для Брайса… ты важен. — Фоули не решался поднять лицо, посмотреть на Клэя, ответить ему. Он мог лишь трусливо вжаться в одеяло и плакать, дрожа, жалея о своих проступках, таких глупых, что сейчас они кажутся на уровне абсурда. — Джастин, — Дженсен приподнял его лицо за подбородок на себя, бегая взглядом по его чертам. По выразительным бровям, таким сомкнутым вместе сейчас, по глубоким мешкам под глазами, по синякам, по тонким скулам, влажным от слёз щекам. — Ты важен. Ты. Важен.       Фоули не мог сказать что-либо, просто безысходно смотря на Клэя. Он слегка потянулся вперёд, сам не понимая почему, чуть чмокнув соседа по комнате в губы, тут же отстранившись. Даже немного резко. Он недоумённо смотрел на Дженсена, широко распахнув глаза, будто это его самого сейчас поцеловали. — Ээ… — протянул Клэй, кажется совсем не осознавая, что произошло. Он хмуро взглянул на Джастина, приоткрыв рот, будто пытаясь что-то сказать, понимая, что лучше вообще молчать и пойти в свою половину комнаты, что он и решает сделать. — Эм, извини, — неловко прошелестел Джастин, виновато смотря куда-то в сторону. — Я, эм… давай забудем, — он потянулся к телефону, разблокировав его, вновь лицезрев сообщение Брайса. — А могу я… взглянуть?       Клэй выжидающе смотрит на Джастина, застыв возле своей кровати. После медленного короткого кивка, он снова подошёл к соседу, читая с повёрнутого к нему экраном сенсора, нахмурившись. Он чуть отодвинулся, взглянув на реакцию Фоули. — Черт, Джастин, это… — он вовремя затыкается, видя выражение его лица. Дженсен тихо пододвигается к нему, притянув за плечи к себе, крепко сжимая в своих недо-объятиях. — Я ненавижу это говорить, но, — он сильней прижался к парню, слабо поглаживая его по спине, — всё будет хорошо.       Джастин, недолго колеблясь, ответил, обнимая Клэя за талию, уткнувшись носом ему в плечо, мысленно благодаря за сообразительность. Хоть Дженсен и не мог понять, что на уме у него, но всегда умел успокаивать. Не только Джастина, а любого, кому нужна поддержка. Фоули прижался вплотную, как будто ему было мало объятий, мало прикосновений, мало Клэя. Он изредка пошмыгивал, чувствуя собственное сердцебиение. Не совсем понятно от чего — может, он втюрился в этого ботана, может от долгожданных обнимашек, может от тепла чужого тела, кто его знает? Он тихо выдохнул, расслабляя руки, чуть отодвинувшись. Достаточно, чтобы можно было взглянуть Клэю в глаза, после — на его губы, потянувшись вперёд, чтобы поцеловать его уже наверняка. Мягко, осторожно. Чтобы снова отодвинуться, нервно улыбаясь от неловкости, посмотреть в лицо и спросить: — Что ты скажешь, Дженсен?