Зимний Вечер

Зимние вечера, как это бывает, холодны снаружи, теплы внутри. Дома украшены, везде гирлянды, свет, сладости, выпечка и, самое главное, кофе. Некоторые предпочитают чай, несомненно, раствор листьев приятен, ароматен, но кофе все же лучше в холод и в моменты, когда спать ну нельзя. Выпечкой пахнет из всех магазинов, где-то из окон домов и квартир. Приближающийся Новый Год радовал всех, заставлял покупать больше вещей, продуктов и другой ерунды. Частные дома были особо приятными в такие времена. Приятно посидеть у камина, укрывшись в одеяло, опустить ноги в теплый таз после тяжелого дня и попивая кофе или чай, слушать тишину... Снег хрустит за окнами, слышны песни в дали, хочется расслабиться и уснуть... -А я тебе говорю, это можно объяснить с научной точки зрения! – Уснуть хочется, но черта-с два ты уснешь под спор друзей. Пик дернулся от стука кулака об стол и заморгал. Уснул. За столом. За тетрадями. Он фыркает, осматривается вокруг – привычная обстановка. Он сидит в кресле за маленьким столом, рядом стакан из любимой кофейни и тарелка с некоторой выпечкой и стопка тетрадей. Из стакана притягательно влечет мятой и корицей, еле уловим запах клубники, этого сиропа добавили мало, как ему сказали «закончился». Тяжело вздохнув, Осама, а именно так перевели ему фамилию в паспортном столе, глянул на своих друзей: Куромаку и Данте, учителя по математике и философии, снова вели дискуссии. Порой все удивлялись, как они могли терпеть друг друга, ведь иногда казалось, что один из них готов вцепиться в глотку другому. Данте во многом смотрел с философской точки зрения, Куромаку же стоял вечно на научной стороне, и никто не хотел уступать, а после случая, когда Треф ушел из дома друга, хлопнув дверь так сильно, что разбилось окно и ваза, Данте стал приглашать Пика к ним, ибо только химик мог унять обоих. Пик не был за одну только сторону, он любил нейтралитет и, владея громким голосом и задатками лидера, умел усадить их в нужный момент. Но сейчас, кажется, он упустил его. Проклятый сон, проклятые тетради, проклятые ДЕТИ, которые не могут выучить темы! -Лишь глупец может слышать, но не слушать другого! – снова философские темы. Пик чихает, пытаясь привлечь своих друзей. Но они даже не глянули на него, а ведь совсем недавно пеклись, что учитель химии простывает. Оба глупцы. Пик решил не влезать и дальше, замечая красноватые ушки у Данте, чья прическа была выкрашена в красный. Да, многие учителя приняли сторону перекраски волосы, хотя началось это с ученика, выкрасившего свои кудри в зеленый цвет и обливший Пика фиолетовым. Эта краска уже год, или полтора, не сходила с волос учителя химии. Волосы были слишком прекрасные, чтобы срезать. А Данте просто поддерживал друга, хотя краску ему выбрал сам Пик. Бубновый любил красные цвета, даже считая его агрессивным, ему нравилось утверждать, что всякую агрессию можно унять и красный цвет из зла перерастет в добро. Пик тянется, чувствуя, что телефон выскользнул из кармана и лежит рядом с ним, быстро взяв его в руки, он углубился в социальную сеть, где общался с учениками. Эту соц.сеть создала специально их академия, чтобы ученикам было проще. Он заметил сообщение от юного дарования, которое чудесно пело и играло на скрипке. Первым диалогом в телефоне было «Зонт Синий» - Да, это кличка. Его родители действительно назвали сына «Зонтиком», а «голубым» прозвали за его волосы, хотя по отцу он с фамилией Треф, младший брат Куромаку. А тем временем Куромаку и Данте переходили на тона выше и выше, когда наконец Куромаку не сорвался. Он захрипел, что ему противно, что его возлюбленный, скоро уже даже муж, не хочет вставать на его сторону. -Куро, ну послушай, - голос философа сразу смягчился, руками он притянул к себе Трефа за талию, касается губами его ушка, вводя теоретика в краску. Да, именно эта краснота означала не агрессию, а приятное смущение. – у нас разные взгляды, но ты ведь за это меня и любишь. Верно? – мурлыкает на ушко, прижимая к себе все ближе мужчину. Данте был на пару лет старше Серого кардинала, как его прозвали в академии, но это не мешает им спорить и любить друг друга. -Верно, дорогой. – Куромаку смущается, но жмется ближе. Тепло и знакомый запах заполняют грудь. Он дотрагивается до его руки своей, оглаживает ее, улыбаясь. Во рту сладкий привкус конфет с барбарисовым вкусом – любимые конфеты Данте. Красноволосый дотрагивается до его щеки, теплые пальцы скользят по холодной щеке, слегка щекочет усмехаясь. Поднимает пальцем личико Куро, целует в губы, скользит языком по щекам, зубам. С каждой секундой углубляют поцелуй, прижимая за талию к себе друг друга, им нравится чувствовать приятное ощущение губ партнера, его сбивающееся дыхание. Но отстраниться приходится, воздух заканчивается, создавая слишком большую накаленность в груди. -Мне нравится так мириться с тобой, но ссоры – не повод так целоваться. – Данте усмехается, глядя в глаза, которые так старается отвести Маку. Серый кардинал кусает губу, утыкается в его грудь. -Я тоже люблю тебя, дурак... – Выдыхает Треф, улыбаясь. -Так, – С кресла встает Пик, собирает тетради в пакеты, пенал туда же. – Раз вы закончили, я думаю, могу идти? – Не забыв стаканчик, рогатый направляется к двери, дабы там надеть куртку с сапогами и уйти. Вот он уже завязывает шарф, когда Данте выходит к нему. -А не поздно ли идти? Уже десятый час. – Бубновый всегда волновался за друга, как за брата. -Я не маленький мальчик, не волнуйся. – надевает сапоги, заправляет удобно штанины, застегивает куртку и хочет идти, как на его голову опускается шапка, теплая, шерстяная, ручной работы. – Ну Да-а-а-анте-е-е! – Хнычет Пик, фыркая одновременно с этим. – Я и без нее не замерзну. -Я сказал так! И не сиди до ночи в ноутбуке. – Строго, поучительно, словно старший братец. -Хорошо. Постараюсь. – Лжет, выходит, взяв свои пакеты, и вдыхает ледяной воздух. Идет к остановке, но потом поворачивает к парку. Знает, что там его будут ждать. Знает, что снова опоздает на автобус, что пойдет час к метро, а там 2 часа по вагонам и лишь к часу ночи, а то в половину второго он придет. Придет, снимет все, ляжет в ванную, отпишется Данте и мальчишке о том, что пришел, получит выговор и будет оттаивать в теплой воде, вылезет лишь во втором часу и будет ещё долго сидеть за ноутбуком, проверяя доклады, проверяя тесты и общаясь с мальчишкой, с которым скоро встретится. Но это потом. А сейчас, именно сейчас, он знает, что у Данте и Куромаку танцы. И ведь прав, чертенок. В доме Данте играет мелодия вальса. Он кружится с любимым, смотрит в его глаза, оглаживает его спину, поддерживает на поворотах, на маневрах. Они доверяют друг другу, знают, что могут положиться на партнера. Теплые руки скользят по талии, прохладные по плечам. Ноги ловко передвигаются в танце, заставляя сердца биться. Они во власти друг друга. Зимние вечера у всех свои, у всех разные. Но многие счастливы, многие находятся в гармонии и в любви. А если нет любви – жди, ищи, она появится. Он или она, не важно. Главное – любовь.