Побег от прошлого

Убийство Эни Брайден – студентки последнего курса Гарвардской Высшей Школы Дизайна поставило на уши весь Университет. Тело было обнаружено в первый же день Нового года во дворе университетского общежития, в котором она проживала. По словам подруги убитой – Умы – Эни вечером 31 декабря ушла в магазин, но так и не вернулась. Благодаря своим связям с администрацией Университета, Такада была в курсе всех событий и рассказала, что по заключению судмедэксперта, перед смертью девушку не били и не насиловали. Все раны на теле были нанесены острым предметом, предположительно, самодельным ножом, если судить по виду разрезов. Общее количество ран равнялось ни больше ни меньше – сорока двум, а лицо несчастной было превращено буквально в кровавую кашу. Смерть Эни ставила в тупик всех ее знакомых – девушка была в дружеских отношениях со всеми, врагов у нее не было и быть не могло, также за ней не числилось никаких долгов. Однако количество ран и явный опыт при их нанесении – были повреждены все жизненно-важные органы и кровеносные сосуды – склоняло следователей к версии, что выбор жертвы не был случайным. Вечером того же дня мы сидим в «Золотых листьях». - Не понимаю, кому потребовалось ее убивать, - уже в который раз произносит Миса, грустно смотря в практически пустой бокал с красным вином. – Такая милая была девочка. Из всех нас Миса наиболее близко знала жертву. Мы-то с ней встречались и знались постольку поскольку, а Миса приходилась ей кем-то вроде профессионального советчика – Эни тоже грезила о карьере модели, и ей требовались советы знающего в этом деле человека. Сидящий рядом с ней Лайт успокаивающе и ободряюще поглаживает ее по плечу. - Может, все дело как раз в ее стремлении стать моделью, - высказывает он вслух то, что наверняка крутится в голове у всех нас. Но Такада в ответ на это лишь качает головой. - Сомневаюсь. Насколько мне известно, об этой ее мечте практически никто не знал, и осведомленных людей можно пересчитать по пальцам: это, разумеется, Миса, и несколько ее близких подруг. - Может, зависть подруг? – подает голос Мэтт, подперев подбородок рукой. Но Такада решительно разбивает в пух и прах и это предположение. - Нет. У всех железное алиби. - Но почерк явно женский, - замечает Ниа, знаток детективных романов. – Ведь если верить статистике, то женщины гораздо агрессивнее мужчин. А если учесть еще и изуродованное лицо, то все сходится. - Так-то оно так... – протягивает Мелло. – Но толку-то? Уверен, мы не одни такие умные, и полиция явно в курсе этого. - А вообще, мне кажется, что мы тут ерундой занимаемся, - складывает руки на груди Саю, до этого молчавшая как партизан. – Что бы мы тут не предполагали, делу это не поможет, Эни – тем более. Пусть этим занимается полиция. Миса открывает рот, чтобы что-то возразить, но издает только судорожный вздох-всхлип и поспешно переключает свое внимание на остатки вина. - А ты, Кристен, что думаешь? – поворачивается ко мне Такада. - А что я могу думать? – пожимаю плечами я. – Я же, в конце концов, не детектив. Хотя... не могу объяснить, почему, но мне упорно кажется, что убийца – это один из студентов. Да и к тому же, ему же надо было как-то дотащить тело до общежития. А тут везде камеры, так что он наверняка засветился где-нибудь. - Ах да, камеры, - поднимает указательный палец вверх она. – Тут этот подонок не просчитался. Все камеры на пути от входа в Университет до общежития были включены и исправно работали, однако ни на одной из них его нет. - Включены? – хмурится Лайт. – И на записях нет никаких помех? - Я не знаю деталей, - хмурится в ответ и Такада. – Слышала только, что все камеры работали, вот и все. - Интересно-интересно, - подхватывает идею Лайта Мелло, шурша фольгой от шоколадки. – Ведь если камеры были включены, то, выходит, что убийца прекрасно знал их расположение. То есть он должен был проникнуть в здание Университета задолго до убийства, чтобы все тут как следует изучить и найти путь, как избежать попадания в объектив камеры, перенести тело к общежитию, а потом еще и незаметно выбраться. Его должен был кто-то заметить! - Народ, ау! – делает страдальческое лицо Саю. – Давайте не будем играть в частных детективов, а? Лайт, - поворачивается она к брату, - пожалуйста. У нас ведь и без этого дел хватает. - Не знаю, как у тебя, а у меня дел нет никаких, - на лице Мелло появляется самодовольная ухмылка. – Так что я... - Нет, Михаэль, - осторожно, но решительно перебивает его Миса. – Саю права, это не наше дело. Мы не профессионалы и можем, наоборот, только помешать следствию. - Вот именно, - кивает Ниа, усмиряя его пыл. – Мы можем ненароком уничтожить какие-нибудь важные улики, незаметные для нас. Мелло только складывает руки на груди и корчит недовольное лицо. - Ладно. - Миса, я понимаю, что это для тебя личное, постараюсь все время быть в курсе расследования, - обещает Такада. Мы никогда не интересовались, как ей это удается, ведь вряд ли следователи стали бы рассказывать о подробностях следствия обычной студентке, причем, не имеющей ни малейшего отношения к жертве. Но мы и так знали. Такада всегда умела появляться в нужном месте в нужное время. Например, войти в кабинет якобы по причине организации того или иного мероприятия или в поисках якобы забытой здесь вещи. Если подробности расследования будут известны президенту Гарварда, они станут известны и ей. Она их подслушает, когда он будет обсуждать это с кем-то из коллег, или ненароком бросит взгляд на бумаги, лежащие на его столе. Ей не привыкать. А если учесть ее врожденное чутье журналиста, она просто не может иначе. Когда занятия в Университете вновь начинаются, все стараются делать вид, что ничего не произошло. Хотя непринужденная атмосфера, все это время витавшая в этих стенах, испаряется бесследно. В связи с закрытием общежития «до выяснения всех подробностей», ребята на время переезжают ко мне. Надобно сказать, что этот факт не очень-то радует мою маму – она позвонила мне сразу же, как только увидела в новостях сообщение об убийстве, и сразу же начала предупреждать, чтобы я держалась подальше от всех других студентов. Впрочем, я ее опасений не разделяю, мне всегда ее паранойя кажется чрезмерной. Ей дай волю, так она бы меня заперла в каменной башне до конца жизни... В довершение ко всему она обещала приехать на днях в гости. Саю, еще ни разу с ней не видевшаяся, очень рада – она вообще обычно хорошо ладит с взрослыми, особенно с родителями друзей. Но вот остальные радости по этому поводу не испытывают, и я их прекрасно понимаю. Ни одному из нас не нужно было напоминать, как однажды она приехала «познакомиться с моими друзьями», а потом беспощадно допрашивала каждого из них на самые разнообразные, в том числе очень личные темы. Я вообще поражаюсь, как она решилась разрешить мне жить одной, но, скорее всего, тут на нее надавил отец, всегда наиболее ценивший во мне самостоятельность.