Побег от прошлого

Остаток вечера проходит более-менее спокойно. Бейонд спокойно прихлебывает из чашки кофейно-сахарную массу, по какому-то недоразумению соответствующую их с Элем представлениям о консистенции идеального кофе; мне же приходится довольствоваться примерно тем же, но, по крайней мере, в меру сладким, всего-то с четырьмя ложками сахара. Грех жаловаться, учитывая, что могло быть намного-намного хуже… В какой-то момент я чувствую, что начинаю засыпать и отчаянно пытаюсь выбраться из дремы. К счастью моя попытка увенчивается успехом, но увы, ненадолго. Здравый смысл только и успевает высказаться, что абсурдность ситуации доводит его до глубокого культурного шока, как я буквально отрубаюсь прямо на диване в гостиной. За несколько секунд до этого я отголоском мысли успеваю подумать, что при таком раскладе вполне могу проснуться на том самом разделочном столе в мешке для перевозки трупов, но не успеваю ничего предпринять, чтобы избежать столь прискорбных последствий. Впрочем, за весь этот вечер от Бейонда опять-таки ни разу не повеяло реальной опасностью, так что я, в каком-то смысле была спокойна за свою шкуру. Как бы то ни было, пробуждение мое состоялось вовсе не в каком-то там подвале и вовсе не от звука затачивания ножа, а от того, что кто-то упорно вылизывал мой нос. Буквально на автомате я махнула рукой, не желая пробуждаться, и тут же увязла пальцами в густой собачьей шерсти. Спина ужасно затекла и жутко болела – ничего удивительного, учитывая, что спала я сидя, откинувшись на спинку, - а на коленях разместилась такая толстая сиамская кошка, что до этого я и представить себе не могла, будто своего питомца можно раскормить до таких впечатляющих размеров. Даром, что мой собственный котяра тоже, мягко говоря, немаленький. Только спустя несколько минут, когда я предпринимаю робкую попытку встать, переложив животное с коленей на диван, до меня доходит, что она вовсе не раскормленная, а беременная. На кухне творится невероятный ажиотаж. Вернее, там просто завтрак, но если учесть, что плотность живых существ на квадратный метр площади превышает дюжину, неудивительного, что это сравнимо с небольшим апокалипсисом… впрочем, Бейонд, кажется, вовсе не придает этому значения и выглядит совершенно счастливым. Так что я тоже невольно улыбаюсь и без лишних разговоров наливаю себе чай. Сию идиллию нарушает звонок моего телефона. Кое-как найдя его в гостиной (он, оказывается, за ночь каким-то неизвестным образом умудрился переместиться под диван), я смотрю на экран и, к своему удивлению, обнаруживаю в углу сообщение, что до этого было еще 38 непринятых. А сейчас мне названивает Саю. Не самый желанный собеседник с утра, учитывая, где я пробыла всю ночь. Но, зная ее характер, я понимаю, что так просто она не отстанет, а потому беру трубку. - Кристен, черт тебя дери! – возмущенно орет она в телефон. – Где тебя носит?! Почему не отвечаешь? Я уже сто раз звонила! Почему ты не пришла на работу?! Директор рвет и мечет! Я так и замираю. Проклятье! Это уже второй раз, когда я после общения с Элем или вот теперь с Бейондом просто забываю о работе. А учитывая вчерашний разговор с директором, дело принимает совсем нежелательный оборот. - Ты что, опять у Эля? – спрашивает тем временем Саю, и сама же отвечает. – Слушай, я понимаю, конечно, что у вас любовь, и это усраться как круто, но это вовсе не означает, что можно забывать про работу. Приходи скорее, может, все еще утрясется. «Твою мать!» - про себя ругаюсь я и, собравшись в две минуты, выбегаю из дома, даже не попрощавшись с хозяином. Не знаю, что там говорят люди об ограниченных человеческих возможностях, но до «Золотых листьев» я добегаю всего на 25 минут – невиданный рекорд! В жизни бы не подумала, что однажды смогу бежать с такой скоростью. А ведь совсем недавно утверждала, что бег – мое слабое место. - Ну, и о чем нам говорить, Кристен? – директор, нацепив на себя маску строгого начальника, встречает меня на пороге. – Ведь не далее, чем вчера, ты уверяла меня, что будешь работать, не покладая рук. И где обещанная работа? Во сколько твой рабочий день начинается? - В девять, - тихо отвечаю я, косясь на висящие на стене часы, часовая и минутная стрелка на которых замерли между десятью и одиннадцатью. - Два часа, не слишком ли большое опоздание? – наседает на меня он, и я непроизвольно пячусь назад, ловя сочувственный взгляд Саю, которая замерла за стойкой вместе с еще какой-то девушкой. Видать, той самой, которая претендовала на мое место. - Простите, мистер Джейд, этого больше не повторится, обещаю, - твердо говорю я, все же надеясь на благоприятный исход. - Слышать не желаю, - не менее твердо возражает он, явно не собираясь менять свое мнение. – Ты уволена. Чтобы сегодня же твоих вещей тут не было. Я понятно выражаюсь? Кое-как собрав остатки выдержки, покинувшей меня с этим заявлением, я сдержано отвечаю: - Понятно, сэр. После чего разворачиваюсь и иду домой, яростно смотря перед собой. Чудо, что деревья не полыхают под моим взглядом. Гнев разрывает душу на части, и я невольно представляю, как самолично убиваю директора кафе доброй сотней различных способов, и даже начинаю подумывать, не применить ли эти мысли на практике. Но подходя к дому и нетерпеливо смахивая выступившие от обиды слезы, я понимаю, что погоды это не сделает. Как ни крути, я сама виновата. - Черт! – яростно выкрикиваю я, с силой впечатывая кулак во входную дверь. Костяшки разбиваются в кровь и подозрительно хрустят, и мир застилает ослепительная вспышка боли, и падая на колени, прижимая к груди покалеченную конечность, я чувствую, как гнев понемногу начинает отступать. - Кристен, ты чего? – появляется на пороге обеспокоенная Миса, видимо, пришедшая на звук удара. – Ты в порядке? Она садится передо мной на корточки и пытается заглянуть в лицо, но я упорно отворачиваюсь, не желая, чтобы она видела меня такой. В конце концов, она ни в чем не виновата, чтобы я, пусть и ненарочно вымещала на ней свою злость. - В порядке, - вздыхаю я, поднимаясь. – Просто немного расстроилась… - Судя по твоей руке, совсем даже не немного, - кивает она на мой кулак, с которого на пол падают крупные красные капли. – Что случилось-то? - Меня уволили. – Я совершенно не хочу вдаваться в подробности, надеясь, что она все и так поймет и не станет задавать уточняющих вопросов. И она действительно понимает и не задает. - Ну, не беспокойся, Крис, - она успокаивающе обнимает меня и поглаживает по спине, когда мы усаживаемся на диван в гостиной. Обида за случившееся снова берет свое, хоть я отчетливо понимаю, что обижаться мне не на кого, кроме себя самой. Кровь с руки в хлам загадила всю куртку и брюки, но я не придаю этому никакого значения, снова и снова стирая подступающие к глазам слезы. И раны на руке чертовски болят, когда на них попадает соленая жидкость, но, как ни странно, это помогает сохранять трезвость ума. - Ну посмотри на себя, - сочувственно улыбается Миса, вытаскивая влажную салфетку. – Теперь у тебя все лицо в крови. Давай помогу. – Я не высказываю никаких слов протеста, так что она ловкими навязчивыми движениями приводит мое лицо в норму. – Было бы из-за чего переживать, Кристен. Ну, подумаешь, уволили. Бывает. Это ведь не конец жизни. Найдешь новую работу, еще лучше этой. Проблема яйца выеденного не стоит, а твоих слез тем более. Слезы как-то сами собой прекращаются, а с души словно падает многотонный валун. Даже дышать становится легче. - Такада принесла вчера задание? – спрашиваю я, пытаясь отвлечься от мрачных мыслей о закончившейся работе. - Да, - оживляется Миса. – Довольно внушительный список. Если хочешь, можем начать прямо сейчас. Лайт как раз сидит у себя и пишет. Можем к нему присоединиться. Я прекрасно знаю, что если сесть с Лайтом заниматься учебой, то это продлится до самого вечера, а может и до ночи, в зависимости от того, какой предмет выберем для изучения. Такой уж у Ягами характер – доводить любое начатое дело до конца, и желательно по возможности в тот же день. В принципе, не самый худший способ коротать время, так что я только пожимаю плечами. Как я и предсказывала, длиннющий доклад по теории государства и права на добрых полсотни печатных страниц мы пишем, проверяем, редактируем и дорабатываем до самой темноты, без конца копаясь в толстенных библиотечных сборниках, коими обложились заранее, споря по поводу того, что стоит включать в содержание, а что нет, переспрашивая друг у друга какие-то даты и так далее. Поздним вечером, когда часы в гостиной отбивают семь, я сижу и внимательно пробегаю глазами черновой вариант доклада Лайта, занимающий тетрадь в 96 листов практически целиком. Вычитываем тавтологию и прочие ошибки. Миса читает мой, а Лайт – ее. Так что в комнате стоит почти идеальная тишина, прерываемая разве что шуршанием бумаги. У Лайта безупречный каллиграфический почерк, нечета моим собственным каракулям, так что я от души сочувствую Мисе, вынужденной расшифровывать мою писанину. Часы отбивают уже половину девятого, когда я, наконец, заканчиваю чтение и ворчу на Лайта, что пришлось убить столько времени на это бесполезное дело. Как будто он сам не знает, что я при всем желании ничем не смогу дополнить его доклад, куда мне… - У, как у вас тут все запущено, - в комнату заглядывает Мелло. – Заперлись тут, понимаете ли. Я уж подумал, порнушку читаете, а вы всего лишь готовитесь к занятиям. Скука. - Тебе бы тоже не помешало этим заняться, Михаэль, - притворно-обиженно дует губки Миса. – Или как всегда будешь все писать в последнюю ночь? - Пф, - только фыркает тот. – Мне двух часов хватит, чтобы склепать нормальный доклад. Ну да, у них с Лайтом взгляды на учебу совершенно разные. Наверное именно поэтому ни Мелло, ни Ниа так и не могут превзойти его по успеваемости. Впрочем, по-моему, они особо и не стараются. - А теперь осталось это все перепечатать, - потягиваясь до хруста, говорит Лайт с решимостью человека, настроенного биться до самого конца. Я только оглядываю косым взглядом свой собственный черновик – такую же пухлую тетрадку, сплошь исписанную стенографическими символами – и меня аж передергивает, а желудок неприятно урчит, напоминая, что кружка чая – явно недостаточный паек за весь день, пересыщенный научными изысканиями и неприятными ощущениями. Хотя сейчас, проанализировав свои чувства, я понимаю, что Миса была совершенно права, и катастрофы из увольнения делать не стоит. Просто стоит полазить по сайтам, да почитать соответствующие газеты, и искать новое место. Потому что хочешь не хочешь, а на одни родительские подачки не проживешь. Плюс надо еще и есть что-то. Хотя, пока тут живут друзья, беспокоиться об этом не стоит, но не сидеть же у них на шее вечно… Мои размышления прерывает звонок в дверь. Снизу слышится топот, из чего я делаю вывод, что пришедшего пустят и без меня. Но не тут-то было. - Кристен! – раздается с первого этажа голос Такады. Я только протяжно вздыхаю, тяжело поднимаюсь со скрипучего стула и иду к выходу из комнаты. В дверном проеме оборачиваюсь к Лайту и Мисе, попутно удивляясь, как мы втроем сумели так компактно расположиться за таким маленьким столом, и взглядом даю понять, что оставляю их ненадолго. На пороге дома стоит Мисора Наоми, с виду уже не такая благожелательная и обходительная, как вчера. Руки сложены на груди – явный признак недовольства, а тяжелый взгляд серьезных темных глаз буквально пронзает насквозь. - Что вы хотели? – я делаю вид, будто не заметила этих перемен, и приветливо улыбаюсь. - Вы искали обо мне информацию? – сухо спрашивает она, не рассусоливая, а сразу беря быка за рога. - Информацию? – сказать, что я была ошарашена этим вопросом, значит не сказать ровным счетом ничего. - Кто-то залез на сайт ФБР и просматривал мое личное дело, - тоном, не предвещающим ничего хорошего, говорит Наоми. – Кто-то, очень хорошо заметающий следы. Собственно, это даже не сразу обнаружилось. Но след привел к вашему дому. «Наверное Майл, - про себя отмечаю я. – Больше некому…» - Понятия не имею, о чем вы, - хмурюсь я, вовсе не согласная с обвинениями. – Лично я ничего не искала, по той простой причине, что меня вообще не было дома. - А где вы были? – внезапно интересуется она. - Я что, арестована? – я начинаю терять терпение, и злость, появившаяся еще утром и, казалось, отступившая во время работы над докладом, снова заполняет меня изнутри. - Нет. – Она спокойно выдерживает мой взгляд, а после разворачивается и уходит. Но через несколько секунд останавливается и внушительно добавляет. – Пока нет. - Это угроза? – яростно шиплю я. Но Наоми не спешит с ответом, а просто молча уходит, оставив меня смотреть ей в спину и клокотать от гнева. – Сучка! – сплевываю я на тротуар и захожу в дом, хлопая дверью. Желание продолжать работу над докладом исчезает бесследно, вместо этого приходит необходимость во что бы то ни стало немедленно поговорить с Элем. И о Мисоре Наоми, и о Бейонде и вообще обо всей этой ситуации в целом. Так что я извиняюсь перед Мисой и Лайтом за то, что заканчивать работу им придется без меня, и звоню Элю. Благо, он оказывается дома и отвечает сразу же. - Кристен? Что ты хотела? – его голос полон такой беспросветной скорби, словно принадлежит человеку, навеки потерявшему все самое дорогое в этой жизни. - Надо поговорить, - отвечаю я. – Я сейчас приду. Я кладу трубку и вспоминаю вчерашний разговор Эля с Бейондом и то, как он выбил из колеи первого. А я ведь даже не перезвонила, даже не подумала об этом. Хороша, ничего не скажешь… К дому Эля иду преисполненная мрачных предчувствий. В конце концов, мало того, что вчера он узнал о моей тайной встрече с его братом, так еще и мои новости явно не будут способствовать изменению его настроения в лучшую сторону. Когда я, предварительно постучавшись, нерешительно открываю дверь его комнаты и захожу, Эль сидит на своей кровати в своей обычной позе, прижав колени к груди, и невидящим взглядом смотрит в пространство перед собой. И выглядит осунувшимся и еще более бледным, чем раньше, словно опять десять лет практически не спал. - И? – наконец, спрашивает он, спустя чуть ли не пять минут гробового молчания. Я все это время никак не могла собраться с духом и начать разговор первой. - Что «и»? – робко уточняю я. - О чем ты хотела поговорить, Кристен? – Эль говорит так, будто повторяет заученные наизусть фразы, а взгляд все такой же безжизненный и безразличный, смотрящий в бесконечность. - Я… я видела Бейонда… – медленно отвечаю я. – Вчера… мы разговаривали как раз в тот момент, когда позвонил ты… - И? – снова спрашивает он. - Я… пыталась убедить его остановиться… – бормочу я, не поднимая взгляда. - Ты была у него этой ночью? – Я проклинаю себя за полную неспособность понять, что он чувствует, по тону его голоса. Так что просто киваю, не зная, что тут можно возразить. – И ты знаешь, где его можно найти? - Узнала только вчера, - честно отвечаю я, словно это хоть в какой-то мере оправдывает меня. - И ты молчала? - Я обещала ему, что никому не скажу. Даже тебе. – Как мне кажется, сейчас лучше быть предельно честной, чтобы не пришлось потом локти кусать. – Потому и молчала. - Вот как? – безразлично пожимает плечами Эль. – И сейчас не скажешь? - И сейчас не скажу, - качаю головой я, проклиная себя уже за то, что вообще позволила себе впутаться во всю эту «Санта-Барбару». – Если хочешь знать, спроси у Ватари. Возможно, он тебе скажет. - Прости, Кристен, - говорит он, так и не поднимая глаз. – Я хочу побыть один… Я не возражаю ему, не начинаю убеждать, что коллективно решать какую бы то ни было проблему проще, а просто внимаю намеку и ухожу. «Черт, сегодня худший день», - про себя ворчу я, бредя по тротуару, скудно освещенному фонарями, неизвестно куда. Подняв взгляд к небу, я разглядываю созвездие Ориона, почти никогда не видимое в это время года, и непроизвольно улыбаюсь, сочтя это добрым знаком. Надеясь, что в этой непростой ситуации легендарный охотник, навеки запечатленный на небесном стане и внезапно показавшийся мне сейчас, укажет мне верный путь. И он действительно указывает. Потому что, когда я обнаруживаю себя стоящей перед домом Бейонда, то понимаю, что это никак не может быть совпадением. Вместе с этим маячит мысль, что мне здесь делать явно нечего, что Эль будет явно не в восторге от этого, но домой идти хочется еще меньше. Так что, немного помедлив, я решительно стучусь в дверь.