Морозный плен

      В Зале Перехода Гилтиас увидел двоих: ледяную драконицу и эльфа. Второй был замечен далеко не сразу и поразил своим расположением на каком-то подобии стула. Не должен разве замерзший эльфийский лучник лежать? Может и должен, но всё равно сидит, как красивое ледяное изваяние, как памятник древнему герою, как... Как жертва громадного ледяного существа, что пристально следит за золотым драконом. Странно... Почему она не кидается? Разве ледяной дракон из Междумирья не должен бросаться в гневе на всё живое? Ой, зарычала. Или как ещё этот звук назвать... Он глубже простого драконьего рыка, пронзительнее визга, страшнее урагана.       От поднявшейся снежной бури Гилтиас прячется за троном. Зажмуривается, чтобы мелкие колючие ледышки не попали в глаза. Кривится от того, что они ему все лицо искололи. Какая же Метель холодная! Даже огненного от природы золотого дракона пробрало.       Не сильно-то драконица и гневалась. Едва снег улегся, серебря пространство Зала, отползла в свой угол и там легла. Ни разу за это время не свела взгляда с нарушителя границ ее маленького ледяного царства. Вот он из-за трона выбрался, вот сначала настороженно, а потом восхищенно на нее смотрит. Вот подойти пытается. Фу, омерзительно горячий. Метели, может, ничего и не сделает, а вот растопить лед и снег вокруг попытаться может. Вон, уже под его ногами кое-где проталины. А ведь все ближе подходит. Смотреть на мелкое существо противно. Какой он дракон, если к дальнему и древнему сородичу смеет в человеческом облике подходить?       Ну вот... Метель отвернулась. А юный дракон уж было успел залюбоваться блеском холодных глаз. Неужели смутилась? Такая величественная и воистину древняя и... Да нет, вряд ли. Просто его игнорирует и от огня отгораживается.       Драконица страшно холодная, близко подойти невозможно. И не только потому что ледяная. Говорить не хочет вот совсем. Словно не она несколько столетий в одиночестве без собеседников провела. Неужели не хочет ничего рассказать? Гилтиас же поймет. Он тоже много лет провел совсем один, он знает, как сильно хочется... Ой, не заметил, как вслух начал говорить. Метель будто даже не заметила. Не услышала.       Холодная такая... Согреть бы. Разговор уже не важен, лишь бы повернулась и посмотрела. Эльф еще этот на троне... Размораживать надо. Обоих.       Мечется дракон между двумя ледышками и думает-думает-думает, как лед растопить. Драконица ледяной быть не перестанет, но хотя бы в разговоре потеплеет. Эльф же буквально оттает и оживет.       В золотых глазах решимость на грани одержимости, губы упрямо сжаты. К Метели вернется позже. Надо еще придумать, какими разговорами ее увлечь. Лучник виделся задачей попроще. Понять бы только, с чего начинать. Вот знать бы, как живое существо от ледяного сна пробудить... Ответов у золотого дракона не было.       Осторожно взял покрытую инеем руку в свои. Снежная пыль и не подумала растаять. Поднес ко рту, попытался согреть дыханием, даже почти коснулся промерзшей кожи губами... Сошел только верхний слой снега и обнаружил корку льда под собой. Или это так сильно заморозилась плоть?       Жутко стало. Отвлечься... Срочно надо отвлечься!       Не узнать ли, как Метель играет со своим снегом? Ведь не может не играть! Снег блестящий, искристый. Должно быть забавно наблюдать за тем, как он подлетает и опускается, если носом подкинуть. Не забавно и не весело? Вообще никак? Но как же? В глазах юноши начинает пробиваться отчаянье. Слова ударились о стену молчания и в него рикошетом отлетели. Не интересно Метели ее же прекрасное волшебство обсуждать. Да, смертоносное, он видит и помнит. Тут и там в Зале Перехода доказательств хоть отбавляй. Но как изящны ледяные узоры, как звонко хрустит снег под ногами! Это не мертвая зима Ксентарона, это все живое, громкое, красивое... Вслух опять начал говорить и не заметил, что снова перед ледяным ужасом скачет и машет руками в порыве восхищения.       Он почти слышал звон пламенных речей, разбившихся о все ту же грань безразличия. Острую на этот раз. Рассекшую восхваление ледяной красоты на части.       Представлялось всякое, а на деле это всего лишь спешно таявшее эхо драконьего голоса звенело в воздухе.       Рано грустить. Гилтиас только начал, верно же? Неудача за неудачей постоянно идет. На третий раз должно повезти.       К эльфу подходит медленнее. Приглядывается. А ну, как встанет да пойдет? Самое время случиться чуду! Оснований, правда, нет. Но так хочется... Почему он не встает? Обидеться бы сейчас, да не на что. Интересно, волосы у лучника тоже замерзли или все-таки мягкие? Перебирает их горячими руками. Гладит прядь за прядью. Нет, мягкости как не бывало. Вместо светлых волос жесткие ледяные нити в ладонях. Снова драконье тепло не помогает.       Сомневается дракон в других способах растопить замерзшего насмерть. Но почему бы снова не попытаться? Сильно удивится, если что-то выйдет. А если ждет провал, то к нему Гилтиас точно готов. Обхватывает шею эльфа руками. Ладони еще горячее, чем прежде. Вроде вот-вот промерзшая кожа потеплеет, сменит цвет с синеватого... Нет, не сменит. Верхний слой инея растаял, растекаясь прохладной водой по промороженной шее, и все.       Отходить от эльфа не хочется, но больше ничего не может придумать, чтобы его согреть. А вот Метели можно историю Ксентарона рассказать!       Вихрем Гилтиас проносится через Зал и тормозит на льду перед ледяной мордой. Равновесие не удержал, поскользнулся и прокатился на пятой точке. Это драконица тоже не заметила. Такой шанс посмеяться над глупым и неуклюжим мелким драконом упустила. Не обратила внимания, не повернулась, не засмеялась. Такая неудача от не совсем запланированного действа еще хуже расстроила. Смех Метели был бы обидным, но тогда она бы показала что-то кроме равнодушия.       Ладно, это вышло случайно, смешить ее он не собирался. Итак, когда-то Ксентарон был зеленым и цветущим миром...       Как бы ни старался дракон увлекательно рассказывать, никакого интереса со стороны Метели не было. А если она просто уснула? Это объяснило бы все! И тогда... тогда не она его игнорирует, а наоборот – Гилтиас мешает ей. Как бы так осторожно проверить, чтобы не укусила?       Ай-яй-яй! Куда бежать, куда прятаться?!       Всего-то поближе к морде драконицы подошел, а она ишь как взметнулась. Пришлось скрючиться за остатками старого каравана, чтобы льдом не задело. Не хватило Метели терпения на золотого. Надоел ей.       Не холодно, словно уже привык и не чувствует ничего... Но Гилтиас все равно себя руками обхватывает и съеживается. Начинает губы кусать. Боль то еще может чувствовать? Ай! Кажется, может. Осторожно выполз из-за остова телеги и смотрит на пленников. Не заметно, чтобы хоть как-то потеплели. Эльф не шевелится. Не мертвый он, нет! Мертвые не так выглядят! Даже если замерзли, и холод сохранил их. Лучник спит. Просто спит... Просыпаться не хочет. Метель подальше отползла, свернулась клубком, ворчит что-то злое и мелкого дракона игнорирует.       Утруждаться вставанием на ноги Гилтиас не стал. Выполз на середину Зала, губы все еще грызет и беспомощно по сторонам смотрит. Он же не просто так пытается их согреть. Он же... может? Или нет. Столько времени верить в могучие драконьи силы и так проиграть двум ледышкам. Гилтиас же пылкий такой... Он же горячий... Он же такой... Он частичкой своего тепла поделиться хочет. Частичкой себя!       Эти двое не принимают. Хотелось бы неблагодарными назвать, но они просто холодные.       Уже не так шустро золотой дракон к Метели подходит и падает перед ней на колени. Молчит и просто смотрит. Без надежды ждет, чтобы Метель хотя бы просто в его сторону посмотрела. Та как отвернулась, так и лежит, будто нет тут никакого мелкого дракона.       С трудом получается подняться. Ноги не слушаются, пальцы будто онемели. Онемели... Странное ощущение. Сколько столетий в снегах среди холода провел, ни разу не доводилось с последствиями столкнуться. Еле доходит до трона и падает перед ним, утыкается лбом в колено эльфу. Тот как был ледяной статуей, так и остался. Лоб Гилтиасу не жжет морозом, как чуть раньше было. Привычно уже, не холодно. Эльф не шевелится. Неужели все-таки мертвый?       Второй раз с еще большей тяжестью юноша поднялся, опираясь о деревянные подлокотники. Сил едва хватило дойти до середины Зала и там упасть. Не на колени – уже ничком. Сплошной снег вокруг и лед под ладонями. Неприятно, морозно, холодно... Медленно переворачивается на спину и смотрит в высокий потолок. Если он там есть вообще...       Сверху снег идет. Интересно, откуда? Метель же вон, рядом, все еще не шевелится... Снег на ресницах оседает, серебрит волосы. Не тает. Лед под спиной не ощущается никак. Вообще ничего не ощущается. Начинает казаться, что и сердце не стучит. А нет, не кажется. Замерзло. Ну и ладно. Значит, дышать больше не надо, лишний холод еще вдыхать...       Весь огонь и всю пылкость отдал тем, кого согреть пытался.       Всего себя отдал им и теперь навсегда останется лежать рядом и смотреть в черно-снежный потолок.