maybe so

      — Запомни, ты должен произвести хорошее впечатление, — произнёс Усок на другом конце провода.       — Ага, — ответил ему Хангёль, зажимая телефон плечом и пытаясь отыскать нужную ему квартиру.       — Если он не сдаст тебе комнату, ты останешься бездомным.       — Я же просто могу поискать что-то другое.       — Хэй, с таким настроем у тебя точно ничего не выйдет! Боже, просто будь обаятельным и вежливым.       — Я всегда обаятелен и вежлив, — проворчал Хангёль, перепрыгивая сразу через две ступеньки. В глубине души он надеялся, что нужная ему квартира находилась не на одном из последних этажей, ведь он терпеть не мог лестницы.       — Ага, наверное именно поэтому все твои отношения заканчивались, не успев начаться.       Хангёль надул губы, даже если хён этого не видел.       — Это нечестно. Я просто всё ещё не встретил ту самую. И, между прочим, все они считали меня обаятельным и вежливым, просто не для долгосрочных отношений, — он нахально улыбнулся, — в таком случае, может, мне увести у тебя Джинхёка? Он определённо не против долгосрочных отношений.       Он наконец-то отыскал ту самую квартиру и, не раздумывая долго, постучал.       — Тебе ведь даже не нравятся парни, — ответил ему Усок, и в этот самый момент дверь распахнулась.       — Ты, должно быть, Хангёль, — произнёс самый привлекательный человек, которого Ли видел в своей жизни, — привет, меня зовут Сынён.       Хангёль был на сто процентов уверен в том, что он натурал. Он был абсолютно уверен в этом всю свою прожитую жизнь и думал, что будет уверен в этом до конца своих дней. Пока все его друзья встречались с парнями (он каким-то образом нашёл себя окружённым геями ещё с подростковых лет), он встречался с девушками. С десятками девушек, так как они почему-то никогда не задерживались. Честно говоря, он никогда и не задумывался о парнях в романтическом ключе.       Да и если на то пошло, он даже никогда не находил их милыми. Это было ровно до тех пор, пока ему срочно не понадобился сосед, пока он не нашёл квартиру возле хорошей транспортной развязки и не встретил Чо Сынёна. Тот был просто очарователен. Во время их первой встречи Хангёль, который до этого момента вообще-то был в себе уверен, почувствовал нервозность, а также невероятное желание произвести хорошее впечатление. Он был абсолютно поражён чужой внешностью, личностью, да и вообще Сынёном в целом.       Тот был чертовски забавным, он заставил Хангёля смеяться уже через тридцать секунд после их встречи, а через девяносто Хангёль почувствовал себя как дома рядом с этим тёплым, симпатичным незнакомцем. Внезапно Хангёль отчаянно захотел въехать. Потому что, ну, вы понимаете, он хотел подружиться с Сынёном.       По-видимому, Сынён тоже хотел быть друзьями, потому что в этот же день он предложил Хангёлю комнату.       Прежде чем уйти, Хангёль произнёс:       — Хотел узнать, был ли я обаятельным и вежливым? Спрашиваю для друга.       Сынён взглянул на него с яркой и открытой улыбкой.       — Ты само очарование.       И Хангёль кое-как сдержался, чтобы не захихикать, как девчонка.       Было очень странно так быстро привязываться к кому-то. Оказалось, что у них было слишком много общего, начиная компьютерными играми и хобби и заканчивая похожим чувством юмора. Сынён был чертовски забавным и слегка придурковатым, лучиком света в тёмном царстве. Его энергия была нескончаемой. Если день выдавался плохим, достаточно было провести всего несколько секунд в его компании, и настроение взлетало до небес. Хангёлю хватило всего лишь недели проживания вместе с ним, чтобы понять, что он хочет остаться здесь навсегда. И факт наличия у Сынёна потрясающе красивой улыбки не имел ко всему этому никакого отношения.       Он знал, что Сынён гей, с того дня, как они впервые встретились. Тогда Сынён упомянул, что ищет соседа, так как его бывший порвал с ним и уехал в Китай, и аренда оказалась слишком огромной для него одного. Хангёлю же нужна была комната, потому что его попёрли из общежития за то, что он сделал сальто в стену (он был в порядке, а стена — не очень).       По правде говоря, Хангёлю очень нравилось иметь свой собственный уголок вдалеке от хаоса университета, тем более что теперь он мог тусоваться с самым весёлым и классным парнем в мире в его причудливо украшенной квартире. Сынён был супер хорош в дизайне, их жилая комната была похожа на кафе со всеми этими милыми штучками, висящими на стенах. Бонусом ко всему этому шло то, что Сынён был самым привлекательным человеком, которого Хангёль когда-либо видел в своей жизни. И знаете, иногда, когда кто-то был настолько привлекателен, гендер и сексуальная ориентация совершенно не имели значения, такие люди были словно универсальное блюдо.       Именно это Хангёль и пытался объяснить Дохёну, который был ему словно младший братик, пока тот не перебил его.       — Хангёль-хён, ты потратил двадцать минут, рассказывая о том, как горяч твой новый сосед. Есть ли что-то, что ты пытаешься мне этим сказать?..       — Именно это, — в замешательстве ответил Хангёль.       — Ну, ты типа совершаешь каминг-аут или?..       Хангёль внезапно разразился смехом.       — Нет конечно, Дохённи, я просто выражаю объективное мнение. Он горяч, а я всё ещё натурал.       — Тогда ок, круто, — Дохён кивнул, — так что ты там говорил про его лопатки?       Так или иначе, они быстро стали хорошими друзьями.       Если они были дома в одно и то же время, то вместе ужинали, смотря какую-нибудь фигню по телеку, или выбирали фильм и всегда находили, о чём поговорить. Сынён уже выпустился, но он всегда старался помочь, если Хангёль не справлялся с домашкой самостоятельно.       Хангёлю нравилась его компания. Когда Сынён отсутствовал, он ждал его и думал, где тот мог быть. А когда они проводили время вместе, Хангёль не раз ловил себя на том, что пялился на профиль Сынёна или его широкие плечи так, как, наверное, истинные бро обычно не делают.       Однажды по возвращению домой, зайдя в гостиную, он заметил Сынёна сгорбившимся на диване и пристально уставившимся в экран телевизора. Хангёль поднял руку в приветствии.       — Что смотришь? — поинтересовался он.       — Документалку про детёнышей, — ответил тот, а затем улыбнулся той самой улыбкой, которая обычно заставляла Хангёля светиться изнутри. — Это супер-миленько.       — Мм, — Хангёль улыбнулся. — Позовёшь, если покажут пингвинят.       Сынён показал ему большой палец в ответ, и младший побрёл на кухню, чтобы найти что-нибудь, что можно приготовить. Не найдя ничего, он подумал, что Сынён, наверное, заказывал что-то в доставке.       — Нам нужно закупиться продуктами, — окликнул он старшего, повиснув на двери пустого холодильника.       — Хорошо, — крикнул тот в ответ.       Кивнув самому себе, Хангёль закрыл холодильник и потянулся к кухонному шкафчику, чтобы взять чашку рамёна из их запасов. Он выбрал одну и заварил лапшу, перекрикиваясь с Сынёном о том, какое животное сейчас было на экране.       Когда рамён был готов, Хангёль потянулся за палочками и неаккуратно наклонил чашку, умудряясь пролить немного бульона на свою белую футболку. Он вздохнул и промокнул пятно бумажными полотенцами прежде, чем направиться переодеваться в комнату. В их квартире было две спальни, его была та, что поменьше, без личной ванной комнаты внутри. Хангёль поставил рамён на стол и стянул футболку, кидая её в корзину для белья.       — Хангёль, иди сюда! — он услышал голос Сынёна из гостиной.       Не заморачиваясь тем, чтобы натянуть другую футболку, он взял свой рамён и пошёл посмотреть, что случилось. Сынён всё также смотрел телевизор. На экране пушистые пингвинята играли в снегу.       — Смотри, какие миленькие, — сказал он, оборачиваясь. Его взгляд моментально соскользнул на голый торс Хангёля, прежде чем вернуться к его лицу. — Пингвинчики.       Хангёль кивнул и подошёл, опускаясь на диван рядом со старшим. Он засмеялся, когда один из пингвинят толкнул другого.       — Малыши, — улыбнулся он.       — Миленькие малыши, — согласился Сынён.       Хангёлю показалось, Сынён немного нервничал, слишком часто поглядывая в его сторону. Возможно, он был раздражён из-за того, что младший был без футболки в их общей комнате.       Потом Хангёль подумал, что, скорее всего, сосед просто рассматривал его. Даже если Сынён был парнем, по какой-то причине это совсем не беспокоило Хангёля. На самом деле, он был даже рад. Он сидел, сгорбившись над чашкой рамёна, в этой позе не было видно его пресса, а ещё на нём были очки. Он думал, что, наверное, выглядел как ботаник, так что вот такие вот взгляды Сынёна неплохо поднимали его самооценку.       Я горяч, подумал он про себя. Ну и что, что Сынён рассматривал его. Не то чтобы он пытался отсосать ему или что-то в этом роде.       Отсосать ему или что-то в этом роде.       Хах.       Его даже не раздражал подобный сценарий. Он уже принял тот факт, что Сынён горяч.       Да и вообще, разве это будет по-гейски, если парень отсосёт тебе? Хангёль же натурал. Только потому что натурал переспит с парнем, это не сделает его геем. Это всего лишь, ну, вы понимаете.       На самом деле он слегка запутался. Так… это будет по-гейски?       Хангёль решил, что ему необходимо узнать мнение эксперта. Желательно, эксперта-гея. Именно поэтому на следующий день он спросил у своих друзей:       — Ребят, будет ли это по-гейски, если вдруг парень отсосёт мне?       Джинхёк и Усок молча уставились на него.       Хангёль продолжил:       — Мне кажется, что нет. Я имею в виду… Это же классно, так что если вдруг кто-то предложит, разве вы отказались бы?       — Если тебе отсасывает парень, это буквально определение гея, — ответил Джинхёк, выглядя немного растерянно.       — Ну, я лишь хотел сказать, что ведь это не обязательно так?..       Усок вздохнул.       — Окей. Следуя этому сценарию, ты точно будешь знать, что это парень.       — Да.       — И тебе нормально?       — Угу.       — Тогда это по-гейски.       — Нет! — воскликнул Хангёль. — Это может быть типа… ну, просто бро помогает другому бро.       Джинхёк посмотрел на Усока грустными глазами.       — Скажи мне прямо, Усокки, всё это время мы были просто бро?       Усок поднял свою руку с кольцом на пальце.       — Ага, и это кольца брощания, а не обещания.       — Хватит придуряться, вы двое определённо точно геи, — перебил их Хангёль. Ему казалось, что парни не принимали его всерьёз.       Расправив плечи и выглядя при этом несколько уставшим, Усок произнёс:       — Окей, давай так. Если бы девушка попыталась сделать это для меня, я был бы вялым, как лапшичка в рамёне. Если ты думаешь, что у тебя встанет, если это будет делать парень, это значит, что ты гей.       Хангёль кивнул.       — То есть если у меня встанет, это по-гейски?       Усок посмотрел на Джинхёка.       — И где мы облажались с его воспитанием?       Его разговор с друзьями не пролил много света на ситуацию. Да и чисто гипотетически, не то чтобы между ним и Сынёном когда-либо произошло бы что-нибудь подобное. В конце концов они были всего лишь бро, которые взаимно считали друг друга горячими, понимаете, и просто проводили друг с другом всё своё свободное время. Ну и что, что его мысли иногда убегали от него, когда он находился с Сынёном. Он просто философствовал. Быть интеллектуалом порой трудновато, знаете ли.       Поэтому когда позже этим же днём он увидел Сынёна ещё раз, он поприветствовал его совершенно обыденно, не пялясь на его задницу или на него в целом, совершенно обыденно.       — Всё в порядке? Выглядишь слегка напряжённым, — спросил Сынён.       — Да, — вздохнул Хангёль, понимая, что облажался, — просто разговаривал с друзьями сегодня. И это был чертовски раздражающий разговор.       — Хочешь поговорить об этом?       — Не, это не столь важно, — ответил он, потягиваясь. — Кстати, не хочешь потусоваться с нами как-нибудь? Это было бы круто, я думаю.       — О, конечно. Кстати насчёт этого… Давно хотел спросить, в какую тренажёрку ты ходишь? В ту, что рядом с кампусом?       — Ага, в неё. Но я думал найти что-нибудь поближе.       — А я думал попросить тебя ходить со мной! — с энтузиазмом ответил Сынён. — Что думаешь?       Чувствуя себя слишком взбудораженным этой идеей, Хангёль активно кивнул.       — Чёрт, да, это было бы круто.       — Тогда пошли завтра утром, а потом сходим за продуктами, идёт?       — Звучит как отличный план, — Хангёль завалился на диван рядом с Сынёном и слегка передвинулся, так, что теперь они касались друг друга, — итак, что смотрим?       — Я нелегально накачал американские реалити-шоу.       — Круто.       Начать ходить в тренажёрку поближе было великолепной идеей. Она находилась совсем недалеко, что было намного более удобно, кроме того, ходить с Сынёном оказалось куда веселее, чем тусоваться там одному.       Рядом со старшим никогда не было скучно, кроме того, Сынён подрабатывал его личным чирлидером. Например, в те моменты, когда Хангёль тренировался на беговой дорожке и уже был готов сдаться, рядом всегда оказывался старший, который продолжал подбадривать его и заставлял улыбаться. В скором времени совместные походы в тренажёрку стали его любимым времяпрепровождением. Да и кто откажется продуктивно провести время со своим бро?       С другой стороны, Хангёлю нравилось это ещё и потому, что, о господи, Сынён выглядел просто умопомрачительно в этих тренировочных шортах.       В раздевалке Хангёль не мог не заметить, какой же, чёрт возьми, Сынён был накаченный. И не только накаченный, кроме этого, его охренительно рельефное тело было покрыто татуировками. Хангёль удивительно быстро пришёл к выводу, что, да, возможно, его действительно очень сильно привлекал его сосед.       Да блин, только посмотрите на него, он бы любого привлёк.       (— Ну да, ничего такой, — сказал Дохён, разглядывая фото Сынёна.       — Издеваешься?.. Ты слепой? — удивился Хангёль. — Ты дебил. Клоун.       — Да ты помешался на нём, чувак.)       То, как его бицепсы двигались, пока Сынён поднимал веса, то, как его адамово яблоко подпрыгивало, когда он пил воду… Однажды он повернулся, чтобы улыбнуться Хангёлю, между делом вытирая пот с линии роста волос, и, боже, всё это произошло словно в замедленном кадре и с романтической музыкой на фоне, как в тупой корейской дораме.       Иногда Хангёлю казалось, словно Сынён замечал, что он смотрит на него, поэтому и начинал работать усерднее. Хангёль не придавал этому большого значения, ему просто нравилось смотреть.       И вот, однажды, когда они принимали душ вместе, ну, вы знаете, как бро обычно и делают, он исподтишка взглянул на обнажённое тело Сынёна и моментально осознал, что да, кажется, старший привлекал его и в сексуальном плане тоже. И если разум Хангёля всё ещё не до конца принимал этот факт, его тело определённо не сомневалось. И Хангёль был благодарен, что Сынён закончил с душем первым, так что он не смог увидеть его небольшую эрекцию.       Так что в тренажёрке Сынён занимался, а Хангёль смотрел, и всё это было круто и по-дружески, однако младший определённо чувствовал небольшой сдвиг в их отношениях с обеих сторон.       Хангёль предпочитал жить честно, так что он спокойно принял тот факт, что у него встаёт на тело другого парня, но он не знал, понимал ли и видел ли это Сынён. Однако в скором времени и в его поведении появилось что-то тёплое и дразнящее по отношению к Хангёлю. Может быть, даже кокетливое.       Они стали чаще касаться друг друга. Например, на кухне, случайно задевая друг друга, чтобы дотянуться до необходимых приправ. Когда Сынён уходил на работу, Хангёль приобнимал его на прощание, просто чтобы получить быстрые объятия в ответ.       Однажды они сидели на диване, смотря криминальные шоу, и Сынён совершенно обыденно съехал по спинке вниз и устроил свою голову на коленях Хангёля. Тот же, не думая, запустил руку в его волосы. Ему нравилось то, какими мягкими они были, но, что более важно, ему нравилось чувствовать вес чужой головы на своих бёдрах и то, как близко Сынён к нему был.       Когда автобус был переполнен, Хангёль без зазрения совести устраивал свою голову на руке Сынёна, а тот утыкался носом в его макушку в ответ. Кроме того, Сынён начал ходить по дому без футболки, что просто нереально отвлекало Хангёля, но он старался не быть слишком наглым, так что пялился на него лишь краем глаза.       — Мне кажется, я не видел тебя тысячу лет, — произнёс Джинхёк, пока они вместе шли по кампусу, — чем ты был занят в последнее время?       Просто не отлипал от своего соседа, чувак.       — Да так, ничем особенным, на самом деле. Хотя, знаешь, я устроился на работу в кафе.       — Воу, это круто, — ухмыльнулся Джинхёк. — Теперь ты сможешь покупать подарочки своему бойфренду.       — У меня нет бой-, — Хангёль остановился на полуслове и фыркнул, мысленно принимая поражение. Они как раз достигли перекрёстка. — Мне сюда, — указал он.       — Не на автобусную остановку? — спросил Джинхёк, слегка наклоняя голову.       — Нет, — Хангёль вздохнул и, собравшись с духом, протараторил: — Я иду в фермерский магазин с Сынёном, — и сорвался с места под звук джинхёковского смеха.       Какие бы неприятные волнующие чувства он ни испытывал, они исчезли сразу, как только он увидел своего соседа, ждущего его возле магазинчика. Вместо этого при взгляде на красивого, высокого мужчину он почувствовал тех самых пресловутых бабочек в животе. И когда они встретились взглядами, лицо Сынёна озарилось красивой, как солнце, улыбкой.       И если бы Хангёль не потратил свою первую зарплату на то, чтобы купить Сынёну шарф и увидеть его улыбающимся, тогда зачем он вообще устраивался на эту работу.       Сынён счастливо лыбился, обматывая тот вокруг своей шеи, несмотря на то, что сейчас даже не было холодно.       — Я буду носить его каждый день, — пообещал он.       — Оу, ты не должен, — застенчиво пробормотал Хангёль.       — Неа, — Сынён покачал головой, — я буду. Буду использовать его как защиту от солнца и летом тоже. Кстати говоря, что ты хочешь на ужин? Я приготовлю.       — Что хочешь, — ответил Хангёль, — тем более что мне нравится всё, что ты готовишь.       Сынён улыбнулся ему.       — Ой, моя остановка, — заметил Хангёль, как только автобус подошёл к библиотеке, — тогда… встретимся за ужином.       Он сошёл с автобуса и помахал, наблюдая за Сынёном через стекло до тех пор, пока автобус не тронулся, а затем проследил за ним, пока тот не исчез за углом.       Ужин был невероятно вкусным, во-первых, потому что он на самом деле был вкусным, а во-вторых, потому что Сынён продолжал говорить, что готовил его с любовью, что изначально подразумевало под собой, что это была самая вкусная еда во всей Южной Корее.       — Давай посмотрим что-нибудь, — предложил Сынён уже после.       Они смотрели фильмы вместе уже тысячу раз. Ну, вы знаете, в дружелюбной атмосфере, как соседи по квартире обычно и делают. Хангёль имел огромный опыт просмотра фильмов и с девушками тоже. Они всегда сидели рядом с друг другом, его рука приобнимала её, а она облокачивалась на него в ответ. В этот момент сердце обычно билось быстрее, чувствовалось волнение и даже возбуждение. Сейчас же, сидя в нескольких сантиметрах от Сынёна, он чувствовал всё это куда сильнее, чем раньше. Хангёль думал, неужели это и есть то самое чувство, которое ты должен испытывать, находясь с кем-то в отношениях, то осязаемое чувство между вами, даже если вы не касаетесь друг друга. Он никогда раньше не испытывал ничего подобного, даже если девушка сидела на его коленях.       Погрузившись в свои мысли, Хангёль не расслышал, что Сынён сказал ему.       — А? Что?       — Схожу за водой, взять тебе? — повторил старший.       — Оу, нет-нет, спасибо.       Сынён поднялся, чтобы сходить за бутылкой, давая Хангёлю немного времени, которого как раз хватило, чтобы настучать себе по голове. Когда Сынён вернулся, он сел так, что их колени теперь соприкасались.       Это стало ещё более отвлекающим, чем раньше. Хангёль действительно очень старался вернуть своё внимание фильму, но с каждой секундой его желание взглянуть на Сынёна или придвинуться ближе становилось всё более сильным. Неожиданно социальный ярлычок с надписью «гей» перестал иметь для него какое-либо значение. Он просто очень хотел быть рядом с этим парнем.       С каждой секундой его сердце билось всё быстрее. Он остро реагировал на каждое крошечное движение Сынёна, будь то его дыхание или то, как старший скрещивал свои длинные ноги, или просто тёр глаза.       И Хангёль не мог ничего с этим поделать. Он просто потянулся и взял Сынёна за руку.       Его сосед замер, кажется, даже задерживая своё дыхание. Хангёль продолжал решительно пялиться в телек. Кажется, в сюжете происходило что-то важное, но ни одна клеточка его мозга сейчас не была способна сосредоточиться на этом. Всё, о чём мог думать Хангёль, так это о том, какой мягкой была рука Сынёна, и как аккуратно тот переплёл их пальцы, а затем сжал.       Кажется, вместе с его ладонью он сжал и каждый хангёлев орган, потому что это было именно то, что младший почувствовал в этот момент.       Краешком глаза он заметил, что Сынён медленно повернулся, чтобы взглянуть на него. Сердце Хангёля забилось быстрее. Он незаметно прикусил губу, нервничая, однако секунду спустя старший парень отвернулся, снова обращая внимание на экран. Хангёль успел почувствовать небольшое разочарование прежде, чем Сынён снова повернулся к нему и глубоко вздохнул.       Его свободная рука медленно потянулась вверх до тех пор, пока кончики пальцев старшего не коснулись чужой челюсти. Этого крохотного прикосновения было достаточно, чтобы голова Хангёля закружилась, но затем Сынён надавил сильнее, заставляя младшего развернуться к себе.       В комнате было темно, но свет от телевизора падал на Сынёна, мерцая так, что тени играли на его лице, постоянно меняя его. Хангёль мог видеть выражение его глаз так же ясно, как днём.       Сынён слегка наклонился вперёд, и Хангёль, не мешкая, встретил его на полпути. Их губы соприкоснулись, посылая по телу электрический разряд. Этот поцелуй отличался от всех, что были в его жизни. Перед глазами Хангёля мелькали цвета, и ему казалось, что его уносит куда-то и единственное, что его удерживает, это ощущение губ Сынёна на его собственных. Его грудь словно вскрыли, тело с каждой секундой становилось всё легче и легче, а хватка на руке Сынёна, наоборот, нескончаемо усиливалась до тех пор, пока старший не сжал её в ответ, удерживая Хангёля на земле. Свободная рука Сынёна всё ещё касалась линии его челюсти, нежно поглаживая кожу, а потом двинулась вверх, обхватывая его лицо.       Сынён держал его, словно сокровище: до этого момента Хангёль никогда не чувствовал ничего подобного. Конечно, целоваться с девушками было приятно, но он делал это только потому, что именно это было принято в обществе. Он не знал, что ощущения от поцелуя могут быть похожими на фейерверк внутри, а лежащая на щеке рука может вызывать головокружение.       А потом язык Сынёна скользнул по его сомкнутым губам, и, наверное, возможно, совсем немного, но это заставило его возбудиться. Честно говоря, у Хангёля не было времени рассуждать на тему того, было ли это по-гейски, потому что в следующую секунду он просто открыл рот и засосал язык своего соседа, заставляя того застонать так громко, что эти звуки тут же проделали путь до его члена. Кровь также устремилась южнее, что было немного смущающим, ведь они всё ещё не продвинулись никуда дальше поцелуя. Возможно, дело было в том, что Сынён просто очень хорошо целовался.       Говоря об этом, Сынён действительно проделывал своим языком безумные вещи, и, боже, Хангёль не мог удержаться, скуля прямо ему в рот. Он буквально потерялся во всём этом и даже нежные прикосновения по какой-то причине были куда более возбуждающими, чем всё то грубое и развязное, что он когда-либо делал до этого.       Поэтому когда Сынён, этот грубиян, попытался отстраниться, Хангёль не позволил ему этого. Он подался вперёд, обхватывая руками сынёновы плечи, чтобы притянуть его ближе. Он почувствовал улыбку старшего собственными губами и несколько коротких вздохов, как будто если бы тот посмеялся над его настойчивостью прямо в поцелуй, тем не менее Сынён больше не пытался отодвинуться.       Хангёль не знал, почему то, что случилось, случилось дальше, возможно, его гей-альтер-эго взяло управление над ним, но уже в следующую секунду он перекинул свою ногу через бёдра Сынёна, усаживаясь на его колени. Старший выпустил удивлённый вздох, но его руки незамедлительно скользнули на бёдра Хангёля, поддерживая его вес. И теперь Хангёль, используя своё новое преимущество, орудовал языком во рту своего соседа, комфортно разместившись сверху. Их тела плотно прижимались к друг другу, и, похоже, он сделал что-то правильное, потому что Сынён неожиданно впился пальцами в его бёдра.       — Ауч, — выдохнул Хангёль.       — Прости, — тут же прошептал Сынён. Это был первый раз, когда они отстранились друг от друга. Хангёль заглянул в глаза старшего и теперь мог поклясться, что никогда прежде не видел ничего более прекрасного.       Он улыбнулся и снова прильнул к его губам.       У него встал, и он чувствовал, что у Сынёна тоже. Он ощущал, что с каждой секундой старший становился всё более нетерпеливым, начиная слегка ёрзать и извиваться под ним, и Хангёль, не думая, двинулся, неожиданно для Сынёна приземляясь на его бёдра. По каким-то причинам Хангёль не чувствовал себя странно, словно находился на своём месте, сидя верхом на другом мужчине, развязно целуя его и издавая стоны.       Однако вскоре Сынёну надоело бездействовать. Хангёля неожиданно подняли и резко перевернули на спину, и когда старший парень устроился сверху, прижимаясь к нему бёдрами, Хангёль застонал, чувствуя как его член соприкоснулся с чужим, таким же твёрдым, как его собственный. И это лишь раззадорило Сынёна, который с каждой секундой становился всё менее нежным и куда более горячим. Хангёль знал, насколько он сильный, он видел этот пресс и эти руки, он ни раз наблюдал за тем, как старший поднимал веса в тренажёрке, и почувствовать эту силу на себе было невероятно сексуально.       Снова подумав о прессе Сынёна (именно том, с помощью которого старший перевернул его ранее), Хангёль беззастенчиво скользнул рукой под чужую футболку. О да, вот оно. Будучи отзывчивым, Сынён мгновенно понял его намёк и стянул её с себя, отбрасывая куда-то на пол. Ооо да. Хангёль усмехнулся, наслаждаясь столь близким видом. Когда он перевёл взгляд на лицо старшего, то заметил, что его глаза стали ещё темнее.       — Ты невероятно горяч, — прошептал Хангёль.       — И это говоришь мне ты. Могу я снять с тебя это?..       Хангёль стянул свою футболку сам, тут же чувствуя на себе чужой хищный взгляд. Не теряя ни секунды, Сынён скользнул вниз, плотно обхватывая губами его сосок. Спина Хангёля выгнулась дугой в ответ, и он издал такой высокий стон, на который, казалось, не был способен. Его член был до невозможности каменным, и он мог сказать, что на его боксерах уже образовалось небольшое мокрое пятно, а они ведь толком ничего и не сделали. Он не знал, куда деть свои руки, так что просто зарылся в чёрные шелковистые волосы старшего, пропуская их сквозь пальцы именно так, как, он знал, Сынёну нравилось.       О да, ему определённо нравилось, и подтверждением этого был его довольный стон. Губы Сынёна всё ещё терзали сосок Хангёля, и неожиданная вибрация заставила младшего покрыться мурашками. Ему безумно хотелось сделать что-нибудь и для Сынёна тоже, и так как их бёдра были немного смещены относительно друг друга, он скользнул коленом между ног старшего, слегка надавливая вверх.       — Ах, — Сынён наконец-то оторвался от своего занятия, утыкаясь лбом в грудь Хангёля, борясь со своими чувствами.       И затем что-то, кажется, пошло не так, потому что Сынён вдруг поднялся, оставляя его одного. Хангёль взглянул на него, выглядя при этом чуть смущённо, когда холодный воздух коснулся его груди.       Он даже успел слегка обидеться прежде, чем Сынён рассмеялся, яркий и красивый, и протянул ему руку. Ох.       Хангёль принял её, и Сынён мягко потянул его на себя, ведя в сторону своей спальни.       Кажется, дело начинало набирать серьёзные обороты, но Хангёль не собирался давать задний ход, тем более что сейчас он чувствовал себя настолько хорошо, как никогда раньше. Он был удивлён, что смог проделать весь этот путь до спальни, чувствуя, как дрожали его ноги. Но он вовсе не хотел упускать возможность познакомиться с телом Сынёна поближе.       Сынён закрыл за ними дверь и затем прижал его к ней, оставляя горячие поцелуи вниз от его уха к плечу.       — Мы не будем делать ничего, если ты не хочешь, — прошептал он.       — Круто, — невпопад ответил ему Хангёль, отвлекаясь на, ах, на всё. Его кожу будто охватывало огнём, когда Сынён касался её тёплыми губами. На самом деле всё, что он хотел сейчас, так это избавиться от штанов, потому что напряжение внутри становилось просто невыносимым. Именно поэтому он слегка оттолкнул Сынёна, обошёл его и завалился на кровать, протягивая к нему свои руки.       Взгляд Сынёна снова стал хищным. Ему хватило двух шагов, чтобы пересечь комнату. Когда его руки наконец нашли место на бёдрах Хангёля, он пробормотал:       — Боже, ты такой горячий. Я подумал об этом ещё в нашу первую встречу.       — Я т-тоже, — ответил ему Хангёль. Его голос сорвался на полуслове, потому что Сынён сжал его через джинсы.       — Я серьёзно очень хочу спросить, умираю, как хочу узнать… В тот день в душевой ты разглядывал меня?       — Д-даа, — признался Хангёль и застонал, когда Сынён надавил своей ладонью ещё сильнее. Выходит, он знал…       — Блять, — пробормотал Сынён. — Могу я снять их?       — Пожалуйста…       Джинсы Хангёля оказались расстёгнуты и стянуты быстрыми движениями чужих рук. Он облегчённо выдохнул, когда его член наконец-то почувствовал себя более свободно, но тут же не сдержал стона, стоило Сынёну снова сжать его, но теперь уже через тонкий материал боксеров.       — Ты уже такой влажный, — отметил Сынён, прикрывая глаза, — господи, кажется, я сейчас умру.       — Пожалуйста, не умирай, — прошептал Хангёль.       — Всё из-за твоих бёдер, — признался старший, опуская руки вниз и заставляя дыхание Хангёля сбиться, стоило чужим пальцам коснуться чувствительной кожи на внутренней стороне его бёдер. Сынён сполз немного вниз, мягко прикусывая одно из них, и Хангёль закрыл рукой рот, пытаясь заглушить издаваемый им шум.       Когда Сынён провёл по коже языком, Хангёль из последних сил постарался не кончить прямо сейчас. Язык старшего двинулся выше, и стоило ему едва заметно коснуться головки члена Хангёля через слой ткани, как бёдра младшего инстинктивно сомкнулись, зажимая одну из сынёновых рук.       Сынён легко рассмеялся и вытащил её, пользуясь случаем, чтобы заодно стащить и боксеры Хангёля. Холодный воздух заставил младшего издать недовольный стон, но ему не было холодно долго, потому что уже через пару секунд Сынён обхватил его член ладонью и накрыл губами головку.       Хангёль откинулся на сынёновы подушки, выпуская поток ругательств, когда сосед плотно сомкнул губы вокруг его головки. Хангёль почувствовал, как по позвоночнику прошлась дрожь, а перед глазами замелькали искры, пока он изо всех сил старался не толкнуться вперёд, в тепло чужого рта. Когда рука Сынёна внезапно исчезла с его члена, Хангёль открыл глаза. Как раз вовремя, чтобы увидеть, как его член исчезает между пухлыми губами старшего.       Это оказалось куда лучше, чем он думал. Он представлял этот рот вокруг своего члена месяцами, и реальность оказалась куда более впечатляющей.       — Господи, Сынён, твой рот, — выдохнул Хангёль. Сынён что-то пробормотал вокруг него в ответ, и это заставило ноги Хангёля задрожать. Его пресс напрягся, а пятки впились в кровать. У него никогда не было ничего подобного. Или, может, и было, но не с Сынёном, и именно это было тем самым фактором, благодаря которому Хангёль был готов кончить так смехотворно быстро.       Сынён начал двигать головой вверх и вниз, дразня Хангёля своим языком прежде, чем заглотить его член полностью, заставляя младшего едва ли не кричать в голос. Он сосал так усердно и этот озорной блеск в его глазах отчётливо демонстрировал Хангёлю то, что сейчас старший был именно там, где хотел быть.       Затем Сынён ненадолго отстранился, снова обращая внимание на бёдра младшего, явно намереваясь оставить на них свои следы и заставляя Хангёля беспомощно мяукнуть где-то над ним.       — Пожалуйста, пожалуйстапожалуйста, — продолжал повторять младший. Сжалившись, Сынён обхватил его член ладонью, скользить по нему после того, как тот побывал в его рту, стало проще.       Никогда до этого момента Хангёль не замечал, что его бёдра настолько чувствительны, но, чёрт, да, и, кажется, Сынёну очень нравилось кусать их. Он вылизал все многочисленные тёмные пятна, которые теперь красовались на бледной коже младшего, и двинулся вверх, чтобы куснуть за его пресс.       — Сынён, — простонал Хангёль.       — Что-то не так? — усмехнулся старший, оставляя влажную линию на животе Хангёля своим языком. — Что ты хочешь, чтобы я сделал, мм?       — Сынё-ё-ён.       Сынён оставил несколько поцелуев под пупком младшего.       — Хэй, я просто получаю удовольствие, пока у меня есть возможность, — добавил он, снова возвращаясь к бёдрам, касаясь основания чужого члена и затем, наконец, поднимаясь, чтобы заглотить член младшего по самое основание.       — Господи, — простонал Хангёль. Его член был невыносимо твёрдым, и он был близко; честно говоря, он был близко уже тогда, когда Сынён только начал всё это. Он чувствовал знакомое тепло, собирающееся в его животе. — Сынён, я почти, — простонал он, ненавидя себя за то, каким просящим звучал сейчас его голос. Он чувствовал, что может умереть, если не кончит прямо сейчас. Хангёль никогда в жизни не хотел кончить так сильно, его член никогда в жизни не был настолько каменным.       Сынён показал ему большой палец и подмигнул (вот же блядский-), а затем взял его ещё глубже.       — О боже, — застонал Хангёль. Его бёдра были чертовски напряжены, и он невероятно сильно хотел толкнуться вперёд, но вместе с тем он боялся задушить Сынёна. К счастью, старший тоже понял это, слегка соскальзывая вниз. Хангёль едва продержался ещё пару секунд прежде, чем наконец-то кончил, задыхаясь от облегчения, когда перед глазами заплясали чёрные пятна.       Сынён издал довольный звук, вылизал его, а затем плюхнулся на спину рядом с Хангёлем. Он потянулся рукой к собственному члену, но Хангёль остановил его, хмурясь.       — Позволь мне.       — Ты не- ты не должен-       — Нет, я хочу, — младший оборвал его на полуслове.       Это было правдой. К тому же Хангёль прекрасно знал, как делать минет. Откуда? Во-первых, ему делали минет и раньше, и он знал, что ему нравилось. Однако основная причина заключалась в том, что всякий раз, когда блядский Ли Джинхёк напивался, он начинал объяснять младшему техники минета в таких тонких деталях, что такому же пьяному Хангёлю только и оставалось, что восторженно слушать. И похоже, всё то, что Хангёль узнал в прошлом, наконец-то приобрело смысл. Все эти знания вели именно к этому моменту. Моменту, когда он стянул оставшийся слой одежды с тела Сынёна и выкинул его куда-то за плечо, наконец-то встречаясь с его членом.       Это был не первый раз, когда он видел его. Но это определённо был первый раз, когда он видел его так близко. Лично. И, о боже, он соврёт, если скажет, что не ждал этого.       — Скажи мне, если тебе что-то не понравится, — предупредил он и наконец-то взял его в рот.       Вкус был слегка солоноватый, и Хангёль чувствовал тепло и шелковистость кожи на своём языке, но что имело куда большее значение, так это высокий стон, внезапно сорвавшийся с губ Сынёна. Его голос сам по себе был достаточно высоким, но, похоже, если сосать его член, старший может достичь совершенно нереальных нот. Ох, это было действительно впечатляюще.       Сперва Хангёль облизал головку, собирая предэякулят, чтобы попробовать. Когда он проглотил его, его рот не был даже рядом со старшим, но Сынён издал ещё один высокий стон просто из-за того, что наблюдал за этим.       «Ты должен расслабить горло», услышал он пьяное бормотание Джинхёка в своей голове.       Спасибо, чувак, подумал Хангёль и затем выкинул все мысли о своих друзьях из головы, чтобы сфокусироваться на Сынёне, пропуская его член в своё горло. Он чувствовался довольно тяжёлым в его рту, растягивал его губы, но Хангёлю всё равно нравилось это. А ещё ему нравилось, что Сынён сразу начал стонать, почти по-детски дёргая своими длинными ногами.       Хангёль обхватил его член вокруг основания и сжал, начиная сосать более отчаянно, шумно дыша через нос и кружа языком по всей длине. Подняв взгляд, чтобы посмотреть, как там Сынён, он отметил, что тот находился на грани срыва, что, Хангёль решил, было очень хорошо, и протолкнул его член ещё глубже в горло.       — О боже мой, господи, — простонал Сынён в ответ на его действия. Хангёль внезапно вспомнил, что читал где-то, что если не молчать с членом во рту, то это отключит рвотный рефлекс, так что он попробовал и это тоже, и, конечно, он сумел протолкнуть его ещё глубже, так, что головка ударила в заднюю стенку его горла. — Иисус, блять, Христос.       Несмотря на то, что это было довольно весело, Хангёлю всё же не хватало воздуха, так что он выпустил член изо рта, с восторгом оценивая то, каким блестящим от слюны и слегка покрасневшим от напряжения тот был, прежде чем пробежаться по нему языком от основания к головке и облизать ту до того, как снова взять на всю длину.       — Хангёлли, я сейчас кончу, ты не должен- ах, — Сынён сорвался на полуслове, едва ли не хныча, когда Хангёль, не слушаясь его, заглотил на всю длину.       Остановившись на секунду, младший произнёс: «Я не трус», (его голос звучал довольно хрипло) и снова взял член Сынёна в рот, крепко обхватывая основание ладонью и старательно надрачивая. Он втянул свои щёки, делая рот настолько тесным, насколько это было возможно, и усмехнулся, удовлетворённый, когда Сынён наконец-то кончил с высоким стоном, обессиленно откидываясь на подушки.       Это отличалось от предэякулята, спермы было много и она со скоростью ударила в стенку горла, однако Хангёль не нашёл её противной настолько, чтобы не проглотить. На самом деле он в каком-то смысле даже гордился собой.       Младшему не дали и нескольких секунд, чтобы перевести дыхание, прежде чем его схватили, дёрнули вверх, и он почувствовал чужой язык в своём рту. Он счастливо выдохнул в отчаянный поцелуй. Его рот немного устал, но он старался отвечать, тем не менее позволяя Сынёну делать всё, что тот хотел, а тот, кажется, был намерен съесть всё его лицо, ведь именно так это и выглядело.       Итак, кажется, только что случился лучший секс в его жизни. Намного лучше всего, что он когда-либо делал с девчонкой, особенно с учётом того, что с Сынёном они даже не дошли до конца.       Мысли о том, чтобы дойти до конца, были всё ещё странными, так что Хангёль заставил себя перестать думать об этом, вместо этого похлопывая Сынёна по спине, наконец-то освобождая свой рот от покушения и плюхаясь сбоку от старшего парня. Это было приятно: его тёплое тело, лежащее рядом, прохладный кончик носа, прижимающийся к его шее… Сынён не глядя нашёл его руку и крепко сжал пальцы. Хангёль слегка развернулся, утыкаясь в мягкие волосы, пахнущие шампунем. Прямо сейчас он чувствовал себя легкомысленным и счастливым. Он не знал, должен ли пойти в свою комнату, поэтому решил остаться по крайней мере до тех пор, пока ему не скажут об этом.       Комната Сынёна пахла им, и Хангёлю действительно нравилось это, так же как и то, что сейчас он лежал, обхватив самого Сынёна руками. Тот не двигался, но его дыхание было слишком неровным для спящего.       Хангёль не знал, должны ли они обсудить то, что между ними случилось, потому что, если честно, всё произошло так естественно… Очевидно, они оба хотели этого, и сейчас между ними не ощущалось совершенно никакого напряжения.       — Сы-, — Хангёль прочистил горло, надеясь, что во второй раз не будет звучать так, словно только что закончил делать горловой минет другому парню, — Сынён?       — Да? — тихо ответил тот.       Хангёль посмотрел на бутылку воды.       — Могу я попить твою воду?       — Ох, конечно.       — Ты немного, как бы сказать, лежишь на мне.       — Точно, — Сынён приподнялся, и Хангёль не мог не отметить, что тот всё ещё выглядел слегка растерянным. Сынён дотянулся до бутылки и подал ту Хангёлю. Младший тут же сделал большой глоток, а затем передал воду обратно в руки Сынёна, который допил ту до конца и точным броском отправил бутылку в корзину для мусора.       Затем он снова улёгся сверху. В комнате было довольно прохладно, и Хангёль был счастлив попользоваться его телом, как одеялом. Он подтянул старшего повыше, чтобы обнять его удобнее, наслаждаясь ощущением их всё ещё обнажённых тел, лежащих рядом с друг другом. Сынён крепко прижал его к себе в ответ.       Хангёль устало зевнул.       — Могу я побыть маленькой ложкой?*       Его никогда не обнимали так раньше. Он почувствовал, как Сынён улыбнулся, своей кожей. Старший на мгновение приподнялся, чтобы натянуть на них одеяло, и улёгся позади Хангёля, обнимая его со спины. У младшего хватило сил притянуть его к себе поближе, прежде чем он уснул, чувствуя крошечные поцелуи, которые Сынён оставлял на его волосах. Это было чертовски мило.       Приходить в себя с утра было довольно забавно. Просыпаться в кровати его соседа-гея было странно, но также, знаете, офигенно.       Хангёль тут же подумал о том, что спать с девушками было слишком мягко. Ему больше нравилось что-то твёрдое, например, мускулистое тело Сынёна.       Во время сна они разорвали объятия, но он всё ещё мог чувствовать тепло тела Сынёна позади себя так же, как и его дыхание. Интересно, что Сынён думал о прошлой ночи? Судя по тому, что старший сказал прошлой ночью, возможно, он чувствовал что-то по отношению к нему, а может, он просто захотел этого, как, знаете, все эти вещи на одну ночь… Эта мысль самую малость разозлила Хангёля.       Он перевернулся, чтобы взглянуть на старшего. Боже. Какой же он всё-таки был красивый. Его ресницы отбрасывали тени на щёки, его волосы казались мягкими и спутанными. Он выглядел как ангелок в свете утреннего солнца. Руки Хангёля самопроизвольно потянулись, чтобы дотронуться до его лица, вверх по его мягким щекам, вниз по аккуратной переносице и затем запутались в его волосах.       Глаза Сынёна открылись. На его лице тут же появилось забавное хмурое выражение, и Хангёль не смог удержаться от хриплого смеха. Лицо Сынёна тут же изменилось, словно старший наконец-то полностью проснулся от звука его голоса. Он посмотрел на Хангёля, оглядел комнату, снова посмотрел на Хангёля, заглянул под одеяло на своё обнажённое тело и снова на Хангёля.       — Хэй, — хихикнул Хангёль.       Сынён моргнул.       — Мы переспали вчера или мне всё приснилось, а ты просто тусуешься голым в моей постели?       — Уверен, мы переспали.       Сынён задумчиво кивнул. Хангёль погладил его по голове снова, прежде чем выскользнуть из кровати, чтобы воспользоваться возможностью принять ванну в комнате старшего, будучи уверенным, что она была куда лучше той, что находилась в коридоре. Уже в туалете он почти вскрикнул, наконец замечая новый цвет внутренних сторон своих бёдер. Он и забыл, что Сынён делал с ним прошлой ночью. Синяков было слишком много. В ближайшем будущем Хангёль будет обязан следить за тем, чтобы не надеть слишком короткие шорты на улицу. И уж тем более ему нужно будет отказаться от общей душевой в тренажёрке. Это будет слишком смущающе, если только парни вдруг не решат, что он сражался в каком-нибудь бешеном соревновании на ногах или типа того.       Когда Хангёль вышел из ванной, он заметил Сынёна сидящим на кровати. Взгляд старшего тут же остановился на чрезмерных следах, что он оставил ночью.       — Кстати, спасибо за это, — поддел его Хангёль.       — Кажется, я немного увлёкся, — ответил ему Сынён, при этом совершенно не выглядя и не звуча виноватым.       — Не знаешь, где мои боксеры?       — Оу, где-то здесь, — найдя их взглядом, указал Сынён. Хангёль натянул их. Они скрывали некоторые следы, но далеко не все.       — Работаешь сегодня утром? — спросил его Сынён.       — Ммм, да, утренняя смена, до двенадцати, — ответил тот.       — Тогда как насчёт пообедать вместе? — предложил тот.       Хангёль ухмыльнулся.       — Хм, окей, тогда увидимся.       Он послал старшему воздушный поцелуйчик и вышел из комнаты, чтобы уже в своей переодеться в чистое бельё и одежду. Его джинсы, должно быть, были где-то в комнате Сынёна, но он решил забрать их попозже.       Телек в гостиной всё ещё работал, одна из футболок валялась на кофейном столике, а другую Хангёль заметил висящей на люстре. Он собрал их и сложил, прежде чем уйти на работу.       Всё то, что произошло между ними, казалось совершенно нормальным. Теперь, наверное, друзья Хангёля будут считать его геем. И, возможно, они будут не так уж и не правы.