Граф Попов и kleiner bastard

Антон вообще не любитель на пары опаздывать, но сегодня не его день явно. Безбожно проспав первую пару физ-ры, парень сломя голову носился по съёмной квартире в одной футболке и боксерах, понимая, что если через пять минут он не выйдет из дома, то опоздание на «любимый» английский ему гарантировано. Маленький спойлер: не вышел. Потому что по закону подлости все штаны волшебным образом оказались в стирке, и только чёрные обтягивающие брюки с кожаными вставками одиноко покоились на полке шкафа. Промучавшись несколько минут, взвесив все «за» и «против», и, поняв, что в универ в таком виде идти нельзя, Антон в голос высказал всё, что думает об этом злоебучем дне, пнул ни в чём невиновное кресло, в попытке выпустить пар, но в конечном итоге, чертыхаясь и матерясь, всё-таки натянул на себя те самые брюки. Быстро обувшись, парень накинул на плечи кожанку, и, схватив сумку, буквально вылетел из квартиры, даже не подумав о том, чтобы посмотреться в зеркало. А зря. *** Пропустив почти половину пары, весь растрепанный и раскрасневшийся после быстрого бега, Шастун постучал в дверь аудитории, несмело заглядывая внутрь. – Арсений Сергеевич, – тяжело дыша, произнёс парень, не решаясь показаться полностью, - извините за опоздание, можно войти? – Шастун? – недовольно хмыкнул преподаватель, которого Антон так нагло прервал своим появлением. Он окинул опоздавшего беглым взглядом, тяжело вздохнул и, наконец, произнёс, – ладно, чёрт с тобой, проходи. Антон зашёл внутрь и уже собирался занять один из последних рядов учебной аудитории, которая сейчас одобрительно гудела, оценивая новый лук своего одногруппника. Ну ещё бы. – Шастун! – более строгим голосом произнёс Арсений Сергеевич, разглядывая брюки парня, – это еще что такое?! Ты учиться пришёл или в БДСМ-сессии участвовать? Тебе для полного счастья только плётки не хватает. Антон залился краской, а студенты ещё более одобрительно загудели. Попов, которому всё это шоу не нравилось с самого начала, развернулся к аудитории, выставляя вперёд руку, жестом прося всех замолчать, и лишь добившись полной тишины, вернул свой взгляд к Шастуну. – П-простите, Арсений С-Сергеевич, – заикаясь ответил парень, кажется, только сейчас осознав, насколько развратно он выглядит. Чёрные брюки, словно вторая кожа, полностью облегали худые ноги, а привычные высокие ботинки, больше смахивающие на берцы, сейчас хоть и смотрелись достаточно сексуально, но были явно не к месту. Еще и эта чертова кожанка…. А Попов-то прав. В таком виде только в БДСМ и участвовать. – Можешь даже не садиться, – устало потирая виски, выдохнул преподаватель, садясь на стул, – задание на доске. Сделаешь правильно, так и быть… Прощу. На негнущихся ногах Антон подошёл к доске, становясь к Арсению спиной, да так, что тому открылся уж слишком (не)приличный вид на пятую точку парня, которую так сексуально сейчас обтягивала чёрная ткань. – Трахнуть бы тебя на этом самом столе, Шастун, за такие выходки, – вдруг на чистом немецком произнёс Арсений Сергеевич. Аудитория активно зашевелилась, пытаясь хотя бы приблизительно понять смысл сказанных преподавателем слов. Немецкий в группе не знал никто. По крайней мере Попов так думал. Как оказалось, ошибался. Один человек его всё-таки знал. И этот самый человек в данный момент стоял у доски, в бессмысленной попытке переварить полученную только что информацию. – Чего застыл, Шастун? – перейдя обратно на английский, нагловато усмехнулся мужчина, возвращая Антона в реальность. Парень нервно выдохнул и продолжил писать, когда за спиной вновь раздался низкий бархатный голос Арсения Сергеевича. – Я бы хорошо смотрелся между твоих разведенных ножек, Антон, – чуть насмешливо, с отчетливыми похотливыми нотками, на чистейшем немецком. У парня мел из рук выпал, и дыхание перехватило. Потому что блять ЧТО? Вы часом не охуели, Арсений Сергеевич? – Шастун, – строго, словно ничего и не произошло, произнёс Арсений, – что ты там возишься? – Извините, – наклоняясь за упавшим мелом, выдавил из себя Антон, стараясь скрыть румянец, отчетливо проступивший на щеках. – Но для начала, стоит отшлепать тебя по этой сладкой попке, – и снова, сука, на немецком. Антон не выдержал. Он поставил точку, положил мел, и резко развернувшись к Попову, посмотрел ему прямо в глаза. – А мне кажется, что вы очень хорошо смотрелись бы передо мной на коленях, – выпалил на немецком Шастун, с вызовом глядя на преподавателя. Арсений опешил. Он ведь стопроцентно уверен был, что никто, а уж тем более Шастун, его не поймёт. Вот только что-либо менять было уже поздно. Все слова сказаны. Карты вскрыты. – Даже не думай, что после такого ты уйдешь отсюда просто так, – с трудом сохраняя внешнюю непринуждённость, с лёгкой хрипотцой в голосе, произнёс Арсений, – я ещё за опоздание тебя наказать должен. – Попробуйте, – буквально выплюнул Антон, не разрывая зрительного контакта с Поповым. За этой словесной перепалкой следила вся аудитория, которая, к счастью или, к сожалению, ни слова из всего сказанного не понимала. – Обязательно, Антон, – почти прорычал Попов всё еще на немецком, а потом, как ни в чем не бывало, добавил, но уже на привычном английском, – задержишься после пары, а теперь садись. Парень рвано выдохнул, пытаясь прийти в себя. Щеки горели, а брюки, казалось, стали ещё теснее. Пониже натянув край футболки, он почти пулей рванул с кафедры и приземлился на один из последних рядов, стараясь даже не смотреть в сторону преподавателя. Пиздец ты влип, Шастун. *** В оставшуюся часть лекции Антон не вникал, лишь нервно поглядывал на часы, молясь всем богам, чтобы время тянулось как можно медленнее. Воздуха категорически не хватало. Невыносимо хотелось курить, но больше – провалиться под землю… ну или куда ещё, лишь бы подальше от Арсения. Тяжело сглотнув, парень уставился на преподавателя, который, стоя за кафедрой, абсолютно спокойно и непринуждённо зачитывал какой-то материал из раздела модальных глаголов. Арсений Сергеевич был определённо хорош собой. Достаточно красивый мужчина, в самом расцвете сил, высокий, статный, интеллигентный, умный и грациозный до ужаса. Прямо-таки питерский граф. Невольно залюбовавшись, Антон даже мысленно отметил, что будь он девчонкой – влюбился бы. Но он-то парень! И взрослые, пусть и красивые, дяденьки его не интересуют, к слову, совсем. – И долго ты там сидеть собираешься? – гулко разнёсся по аудитории голос Арсения, отчего мальчишка вздрогнул, возвращаясь в реальность. Сколько времени он просидел, пялясь на препода, Антон не знал, но тот факт, что в аудитории, кроме них двоих, не осталось никого, был на лицо. Блять. Антон резко поднялся на ноги, спускаясь вниз, до последнего надеясь, что сегодняшняя выходка всё-таки сойдёт ему с рук. – До свидания, Арсений Сергеевич, – буркнул он себе под нос, нажимая на ручку двери, но та не поддалась. Заперто. – Не так быстро, Антош, – буквально пропел Попов. Антон развернулся к нему, упираясь спиной в дверь, понимая, что путей отступления у него немного, а если быть точнее – их нет вообще. – Подойди, пожалуйста. Антон медленно подошёл ближе, останавливаясь у первого ряда парт, сохраняя максимально возможную дистанцию. – Значит, немецкий знаешь, да? – хрипловато усмехнулся Арсений. Присев на краешек своего стола, он скрестил руки на груди и вперил в мальчишку нечитаемый взгляд. – Д-да, знаю, – тяжело сглотнув, дрожащим голосом ответил Шастун, – а теперь… можно я пойду? – Нельзя, – категорично ответил мужчина, чуть качнув головой. – Опоздал, вырядился, как немецкий господин, чуть пару мне не сорвал, и думаешь, что я так просто тебя отпущу? – Вы первый неприличными фразочками кидаться начали! – возмущённо воскликнул Антон, чуть ли не топая ногами от вселенской несправедливости. – По твоему поведению тоже не скажешь, что ты хороший мальчик, – негромко рассмеялся Попов, а потом вдруг внезапно сократил разделяющее их расстояние. Заставив мальчишку прижаться пятой точкой к столу, он опустил руки, упираясь ладонями по обе стороны от него, лишая любой возможности сбежать. – Я ведь нравлюсь тебе? Антон, кажется, воздухом поперхнулся. – Издеваетесь что ли, – пораженно пискнул он, чувствуя горячее дыхание мужчины на своих губах, – вы препод, я ваш студент, да и к тому же... Договорить ему не дали. Неожиданно резко Арсений прижался своими губами к его, целуя мягко, но чуть с напором. Мальчишка замер, кажется, не дыша. Он не отвечал на поцелуй, но и не отстранялся, просто позволяя Арсу целовать его чуть приоткрытые губы. И это сводило с ума. – Не нравлюсь, говоришь, – чуть слышно прошептал мужчина, разрывая поцелуй. Он осторожно накрыл рукой пах Антона, слегка поглаживая, чувствуя, как член отзывается на прикосновения, и лишь окончательно убедившись в своей правоте, мягко добавил, – тогда, почему у тебя стоит? Антон вспыхнул. Он сидел перед своим преподавателем, возбужденный и раскрасневшийся, абсолютно не понимая, как себя в такой ситуации вести. Тело предательски отзывалось на ласки мужчины, и от этого становилось только труднее. – Арс-сений Сергеевич, – из последних сил выдавил из себя парень, рвано ловя губами воздух, - а я… я вам… нравлюсь? – С первого дня, мой господин, - не разрывая зрительного контакта, с лёгкой хрипотцой в голосе прошептал Арсений, утягивая Антона в новый поцелуй, уже более настойчивый и грубый. Он подхватил мальчишку под бедра, заставляя того обвить себя за поясницу ногами, и сделал несколько аккуратных шагов в сторону, усаживая его на свой стол. – Я остановлюсь, если ты захочешь. По-настоящему захочешь. Только скажи, сладкий… в любой момент, – выдохнул мужчина, почти касаясь губами мочки, обжигая нежную кожу горячим дыханием. – Ты хочешь, сладкий? – Нет. У Арса после этого тихого, сексуального «nein» буквально крышу снесло. Сердце забилось сильнее, а ноги стали до невозможности ватными. Мужчине с трудом удалось устоять на ногах, когда Антон, прильнув к нему всем телом, впился в его губы настойчивым, рваным поцелуем. Весь мир в этот момент сузился до пределов учебной аудитории. Не отрываясь от таких манящих, сладких губ, Арсений стянул с Шастуна кожанку, отбрасывая её в сторону, и только потом разорвал поцелуй, спускаясь губами ниже, к шее, ключицам, целуя жадно и беспорядочно. Он осторожно скользнул руками под футболку, пробегаясь кончиками пальцев по рёбрам, срывая с губ мальчишки сладкий стон. – Я ещё почти ничего не сделал, - коварно улыбнулся Попов, поднимая на Антона взгляд, – а ты уже стонешь, что же будет дальше, мой господин? – Я не пророню ни звука, – на немецком выдохнул парень, пошло и с вызовом глядя на преподавателя. – Ты мелкий ублюдок, Шастун, – закусив нижнюю губу, процедил Арсений, утягивая Антона в новый безумный поцелуй. Мужчина нагло прижался бедром к паху мальчишки, даже через плотную ткань ощущая как сильно его возбуждение. Ему и самому было уже давно не до шуток. Член болезненно упирался в штаны, требуя разрядки, но Арс не спешил, тщательно изучая губами каждый миллиметр нежной кожи Антона. Парнишка распалялся, прогибаясь в спине, сжимая губы, с трудом сдерживая рвущиеся наружу стоны удовольствия. Дрожащими пальцами он принялся расстёгивать рубашку мужчины, и когда холодные подушечки как будто бы случайно коснулись разгоряченной груди, Антон сдавленно выдохнул, ощущая яркий контраст эмоций. Непреодолимая страсть захлестнула обоих, и парень не сразу заметил, что Арсений уже подобрался к его ширинке, расстёгивая пуговицу. Он буквально в одно мгновение стянул с пацана брюки вместе с бельём и аккуратно опустил ладонь на стоящий колом член, рвано проходясь по всей длине. Антон сдавленно простонал, закусывая кулак. Воздуха категорически не хватало, а когда Арсений оказался перед ним на коленях, мальчишка и вовсе забыл, как дышать. – Ты же этого хотел, мой фюрер? – почти прохрипел мужчина, касаясь кончиком языка набухшей головки, задевая уретру, чуть облизываясь, а потом резко погрузил в себя весь ствол, ритмично втягивая щёки и причмокивая. Шастун от одного вида этого до невозможности пошлого зрелища готов был кончить в эту же грёбанную секунду, и Арсений, будто что-то поняв, обхватил его член у основания, сжимая пальцами в тугое кольцо. Он плавно скользил вверх-вниз по увитому венками члену, обводя каждую из них, наслаждаясь приглушёнными стонами парнишки, а потом резко выпустил ствол изо рта, оставляя внутри лишь головку, лаская уздечку. Антон неосознанно сжал ноги у него за спиной, пытаясь толкнуться глубже, на что мужчина лишь усмехнулся, поднимаясь на ноги. – Вы д-дьявол, – простонал мальчишка, утягивая мужчину в жизненно необходимый поцелуй. Он толкнулся языком ему в рот, чуть прикусывая нижнюю губу, ощущая солоноватый привкус собственной смазки. В груди салютом взрывалось сердце, лёгкие давно перестали функционировать, но Антону, кажется, было плевать. Он терзал чужие губы, ласкал ладонями нежную кожу, желая получить всё без остатка. Арсений первый разорвал поцелуй, опрокидывая мальчишку на ровную поверхность стола, нависая сверху. Он открыл один из ящиков своего стола, наугад нащупывая тюбик со смазкой, и закинул одну ногу Антона себе на плечо, прикасаясь теплой подушечкой к сжатому колечку мышц. – Расслабься, сладкий, – выдохнул мужчина, срывая с губ парня мимолетный поцелуй. – Так вот, что хранят преподаватели в своих столах, – заплетаясь, проговорил Шастун, наблюдая за тем, как Арсений выдавливает прозрачную субстанцию себе на пальцы. – Я ждал подходящего дня, – нагловато усмехнулся Попов, тут же проталкивая палец внутрь на одну фалангу. Антон даже понять не успел, как это произошло, лишь сдавленно ойкнул, ощущая незначительную заполненность. – Как видишь – он настал. – Хотите сказа-а-ах, - Арсений медленно ввинчивающими движениями вошёл пальцем полностью, едва мазнув по какой-то особо чувствительной точке, – сказать, что а-аах… – Антон снова сбился, почувствовав, как мужчина вошёл вторым пальцем. – Я хочу трахнуть тебя на этом столе с самого первого дня, – закончил за него Арс, уже совершенно по-хозяйски орудуя пальцами, осторожно растягивая тугие стеночки. – да, именно так, сладкий. Антон запрокинул голову назад, полностью отдаваясь ощущениям. Дискомфорт прошёл, уступая место чему-то более приятному, и мальчишка уже сам был готов насаживаться на пальцы преподавателя, требуя большего. – Какой ты нетерпеливый, – выдохнул на немецком Арсений, с характерным звуком вынимая пальцы. Он расстегнул свои брюки, освобождая болезненно стоящий член, и прошёлся рукой по стволу, в попытке хоть немного снять напряжение. – Арсений Сергеевич, – отозвался Антон, нетерпеливо елозя по столу, – трахните меня уже, пожалуйста. Мужчина улыбнулся, доставая из того же ящичка небольшую серебряную упаковку, осторожно надрывая её и вынимая содержимое. – Презики? – тяжело выдохнул мальчишка, наблюдая за происходящим, - только не говорите, что вы там ещё и анальные шарики храните. – Все может быть, – спокойно ответил Арсений, раскатывая резинку по члену, – ты ещё много обо мне не знаешь, малыш. – Даже так. Попов не ответил. Он выдавил смазку на ладонь, размазывая её по члену, и снова навис над Антоном, обжигая его губы горячим дыханием. – А теперь расслабься, – и он толкнулся. Шастун болезненно простонал, до побеления костяшек сжимая чужие плечи, ощущая как медленно, почти мучительно, скользит головка члена внутри. – Чшшш, – протянул мужчина, накрывая губы мальчишки своими, он целовал его нежно, не пытаясь углубить поцелуй, а лишь легонько смакуя губы, стараясь отвлечь от неприятных ощущений. – Потерпи. Ещё один незначительный толчок – Арсений вошёл полностью. Тугие стенки плотно сдавливали член, выбивая из лёгких воздух, а из головы все возможные мысли. И Арсу в этот момент казалось, что он душу готов продать за такие эмоции. Он осторожно скользнул назад, выходя почти полностью, а потом снова толкнулся вперёд, проходясь по какой-то особо чувствительной точке, срывая с губ мальчишки рваный несдержанный стон. – А-ах, ещё, – простонал Антон, напрочь забывая о том, что их кто-нибудь может услышать. – Чшшш, мой сладкий, – выдохнул Арсений, накрывая его губы ладонью, – ты обещал. И он толкнулся снова. Резко, грубо, задевая головкой простату, так, что Антона буквально подбросило вверх от шквала полученных в этот момент эмоций. Мужчина самодовольно усмехнулся, поняв, что нашёл нужное направление и толкнулся снова, входя полностью, выбивая из лёгких мальчишки воздух. Сдерживаться было невыносимо, и Арсений раз за разом вбивался в хрупкое податливое тело, сжимая зубы, с трудом сдерживая собственные стоны наслаждения. Антон под ним извивался, подаваясь навстречу, требуя большего, и мужчина толкнулся грубее, с силой сжимая его бедра, где-то на подкорках сознания понимая, что завтра там расцветут синяки. Но сейчас ему было плевать. Сейчас смысл для него имел только Антон, до невозможности блядским взглядом прожигающий в нём дыру. Он порнушно стонал, периодически срываясь на крик, и если бы Арсений не зажимал ему рот, к аудитории английского языка давно бы сбежался весь университет. – Ты невозможный. Мелкий. Ублюдок. – процедил на немецком мужчина, толкаясь последний раз. Он скользнул свободной рукой по члену мальчишки, ощущая, как тот заходится в оргазменных конвульсиях, и в этот же момент кончил сам, рвано ловя губами воздух. – Не хочешь походить ко мне на факультатив по немецкому? – спустя короткое время выдохнул Арсений, немного придя в себя. Сердце всё еще бешено бухало в груди, руки тряслись, а взмокшая челка неприятно липла ко лбу. – Но вы же не ведёте, – еле слышно отозвался Антон, тяжело дыша. – Для тебя, Шастун, я готов провести всё что угодно, – пошловато улыбнулся мужчина, запечатляя на губах мальчишки короткий поцелуй.