It's All About Me

Челси много выпила. К корпусу она идет, шатаясь. Лив и Сэм переживают за то, чтобы не встретить никого из старших по пути, потому что их быстро спалят. Челси благополучно добирается до комнаты. Она замерзла и садится на кровать, накрывая свои ноги одеялом. Она достает телефон и читает последние сообщения от Энди. В комнату входит Эшли и, не глядя на соседку, проходит к своей кровати. Уже почти половина одиннадцатого. Челси собирается идти и пить дальше, поэтому раздеваться не планирует. Она снимает туфли, ложится под одеяло и делает вид, что спит. Эшли же переоделась в ванной и сейчас готовится ко сну, поправляя постельное белье. Челси хотела бы спросить, почему её соседка выбрала эти джинсы, которые настолько узкие, что не позволяют надеть под них суппорт. Скорее всего, Эшли не хочет, чтобы его видели, поэтому вообще была без него. Так делать нельзя. Нельзя и бухать, когда пьешь сильнодействующие таблетки. Но Челси не будет нихрена ей говорить. Она ей не мамочка. После всех сказанных Эшли слов Челси не думает, что вообще с ней когда-либо заговорит. Грег заглядывает, проверяет комнату и выключает свет. Челси встает с кровати в одиннадцать. Сэм не захотела, а Лив согласилась пойти дальше пить. Она будет ждать Челси в своей комнате, чтобы свалить через окно: в отличие от блондинки, Лив и Сэм живут на первом этаже. Челси встает с кровати, идет к шкафу и достает кофту на молнии. Накидывает сверху, оборачивается и подпрыгивает на месте: — Сука! Она не слышала, как Эшли подошла. И подошла довольно близко. Челси опускает взгляд. Она видит надетый суппорт, а также голые ноги, поскольку Эшли в трусах, а не в пижамных штанишках, как обычно. — Что тебе надо? — Ты идешь бухать дальше? — Ну, это очевидно, отойди, — Челси пытается отодвинуть девушку в сторону, но та не поддается. — Что? Эшли делает шаг вперед и, хватая Челси за плечи, толкает в стенку шкафа. Она прижимает блондинку и замирает. Челси, округлив глаза, рассматривает странное выражение лица своей соседки. Она будто злая и растерянная одновременно.  — Я тебя предупреждала, что если ты меня еще раз тронешь, я отвечу, — шепчет Челси, которой становится не комфортно от того, что Эшли стоит к ней вплотную. Они соприкасаются телами, и это слишком близко. Между их лицами совсем мало сантиметров, и сердце Челси ускоряет свой ритм. Какого чёрта происходит? Челси понимает, что это не нападение, когда серые глаза начинают гулять по её лицу. Вообще-то сердце и так бешено стучит, но сейчас еще и в жар бросает. Блондинка сглатывает, рассматривая Эшли, которая прикусывает губу. Брюнетка злится. Только на что?  — Если я тебя так сильно бешу, я съеду. Грег разрешил, поэтому… — Челси пытается отодвинуть её от себя, но Эшли резко толкает её обратно к шкафу, а после, сокращая дистанцию, целует. Этот поцелуй замирает. Никто из них не шевелится. Голубые глаза широко распахнуты, а серые закрыты. — Бля, — Челси резко отталкивает от себя девушку, — какого хуя ты делаешь? — она отходит в сторону. — Ты сама этого хотела, — спокойно говорит Эшли, но неспокойное состояние выдают её руки, которые она сжимает в кулаки. Челси проводит языком под губой, но она пьяная и на этот раз не собирается себя сдерживать. Делая шаг, она хватает Эшли рукой за шею и разворачивает спиной к шкафу, после чего толкает к нему брюнетку: — Слушай сюда, сука, — шипит Челси, — я тебе не одна из собак Рейчел и даже близко не похожа на твою подружку, с которой ты притворяешься тихоней. Я была достаточно дружелюбна, и мои провокации были больше похожи на флирт, чем на агрессию в твой адрес. Ты мне нравилась и была интересна ровно до того момента, пока ты сама же не открыла мне глаза. Поэтому хватит играть в свои игры. Не со мной. Мне уже похуй, какая ты там ебанутая, и это не мое дело. Держись от меня подальше. Челси быстро отходит от неё, а после выходит из комнаты. Блондинка рычит себе под нос, сдерживая желание пнуть ногой стенку. Она останавливается у лестницы. Почему-то не может идти вперед. Не может уйти. Она была права. Все это время насчет Эшли она была права. Между ними действительно была какая-то химия, которую Эшли так яростно отрицала. Челси обижена. Её задело все, что та сказала. Слова, интонация, пренебрежение и какое-то издевательство. Будто Челси единственная здесь, на ком можно срываться и хамить, а со всеми другими можно быть мягкой и вежливой. Пусть это и притворство, но Челси точно не заслужила этого дерьма. Не может быть, чтобы Эшли просто так злилась именно на неё только из-за того, что они вместе живут. Челси быстро возвращается назад. Внутри все кипит. Закрывая дверь в комнату, она сдерживает себя, делая это тихо. Эшли сидит на кровати, когда Челси подходит к ней. Она откладывает телефон и внимательно смотрит на блондинку, что сжимает кулаки и выдыхает, унимая злость. Челси поднимает руку, тыкая указательным пальцем в лицо своей соседки: — Тебя Рейчел сегодня несколько раз унизила. При всех! Её брезгливое выражение лица, когда ты сказала про ориентацию, её лицо, когда она узнала, что ты в школе не какая-нибудь тихая лохушка. Она позволяет себе какие-то реплики, блять, а ты молчишь и улыбаешься. Сука. Ты ей жопу лижешь, хотя она не то что тебя — она своих подруг ни во что не ставит. Зато здесь, когда я пытаюсь с тобой по-нормальному, ты, блять, то меня в тумбочку кинешь, то дерьмо какое-то скажешь. Я же вижу, что ты та еще сука, но почему со мной? Какого хуя? Я перееду, скажи просто, и всё. Потому что меня это реально заебало. Ты меня поцеловала. Какого черта?! Эшли встает и, делая шаг к блондинке, кладет руку той сначала на плечо, а после на шею, обхватывает и тянется ближе. Она останавливается, когда их носы соприкасаются. — Я молчу, потому что прежде, чем открою свой рот, мне нужно кое-что сделать. Ты права. Мне Рейчел не нравится. Мне не нравится ни она, ни её подруги. Мне вообще мало кто нравится. — Её голос спокоен, в то время как тело Челси напряжено от подобного взаимодействия. — Я очень импульсивна. У меня проблемы с управлением своими эмоциями. Ты меня сильно злишь. Я хочу тебя трахнуть и в то же время послать. У меня есть девушка. У меня есть планы, в которые не входишь ты и дружба с тобой. — Ты меня хочешь трахнуть? — Челси вдруг улыбается, пропуская мимо ушей все остальное. Эшли опускает взгляд на её улыбку: — Перестань это делать. Челси тянется вперед:  — Ты можешь меня трахнуть, а потом послать. Мы не будем дружить, честное слово. А насчет твоей девушки… Прости, но лично меня совесть мучить не будет. Эшли тянется вперед и целует её. Воздух. Воздух. Он очень нужен блондинке, но она не может отстраниться. Не может позволить себе прервать этот поцелуй даже на секунду. Челси толкает брюнетку назад и, не разрывая поцелуй, сажает её на кровать, устраиваясь сверху. — Блять, — шипит Челси, когда Эшли кусает её за губу. — Прости, я забыла, — Эшли обхватывает девушку и приподнимается на ноги вместе с ней, после чего поворачивается и укладывает её на кровать, ложась сверху. — Ты тихая? — шепчет она, целуя блондинку в шею. — Нет, — Челси запутывается пальцами в волосах девушки и прижимает её к себе сильнее. Она уже дышит громко. — Мне быть тихой? — Я не знаю, — Эшли возвращается к губам, проталкивая тут же свой язык блондинке в рот. Как всё быстро. Челси чувствует, как горит её тело. Она хочет сорвать с себя одежду, сорвать всю одежду с Эшли. Она хочет её целовать. Целовать долго, не останавливаясь, не прерываясь ни на что, даже на то, чтобы сказать, как сильно она хочет, чтобы Эшли её трахнула. Она хочет этого давно, но только сейчас ощущает, насколько сильно. Девушка извивается. Легкие сдавливает от нехватки воздуха. Все тело горит. — Хочу, — шепчет Эшли, — я тебя хочу. Челси приподнимается и, продолжая целовать брюнетку, начинает быстро стягивать с себя рубашку. Она слышит свое громкое дыхание, когда отстраняется, чтобы снять топик. Непослушные пальцы пытаются развязать шнурок, но это не получается сделать быстро, и Челси бросает это дело. Эшли скулит, когда девушка снова возвращается к её губам. — Блять. Это голос не Эшли и не её. Чей тогда? Челси подпрыгивает, когда видит в дверях Лив. Эшли же после того, как оборачивается, вообще спрыгивает, а после с грохотом падает на пол. Лив будто каменная стоит в дверях и лишь хлопает широко раскрытыми глазами. — Прости, — задыхаясь, говорит Челси, — ты меня ждала, да? Я, видишь, немного задержалась. — Д-да, вижу, — медленно кивает Лив, наблюдая, как Эшли забирается обратно на кровать, и, хватая одеяло, прикрывает Челси, которая выглядит чересчур откровенно в своём сексуальном топе. — Ты не могла бы свалить? — сквозь зубы произносит Эшли. — Полегче, — вступается Челси. — Я решила идти с вами, — шепчет Сэм, входя в комнату. — Твою мать, вы что, издеваетесь? — Эшли встает с кровати и идет к двери. Она толкает Лив и Сэм к выходу, — я вежливо прошу удалиться из комнаты. Лив успевает выглянуть из-за Эшли и показать Челси большой палец, явно одобряя, что та добилась, чего хотела. Эшли возвращается к кровати и присаживается на край, тяжело вздыхая. — Они никому не скажут, — Челси укладывается удобнее, поднимая взгляд к потолку. — Ты злилась, потому что ревновала? Эшли поворачивается и какое-то время смотрит на блондинку, прежде чем ответить. Она ложится рядом с Челси и тоже смотрит в потолок. Кровать вообще-то маленькая, но они помещаются. — Мне не свойственно ревновать, но я злилась, когда ты ушла с этой девкой. Наверное, да. — Тебе сложно быть честной? Кажется, что разговоры о чем-то личном тебя злят. — А тебя? — Да. Мне не нравится это, — Челси берет Эшли за руку и поднимает их руки, сгибая в локтях. Она смотрит на переплетенные пальцы, — я обычно говорю все, что хочу, и в то же время есть вещи, которые принадлежат только мне. — Понимаю. — Но мне всегда хочется тебя о чем-то спрашивать. — Я не против, — Эшли поворачивает голову, — но мы не друзья. — Почему для тебя это так важно? Не дружить со мной. Эшли молчит. — Какие таблетки ты пьешь? — Оксикантин. — Почему? У тебя сильные боли? Ты делала операцию? — Нет. — Ты лаконичная, — усмехается Челси. — Ты интересная. Я не знаю, почему я не могу быть тебе другом, но я с этим не согласна. — Я уже сама не знаю, — вздыхает Эшли. — Я не привыкла быть на вторых ролях. Я просто не смогла бы. — Я никогда не ставлю никого на второй план. Я выбираю тех, с кем мне хорошо, а не тех, на чьем фоне я буду выделяться. У меня был парень, потому что я решила, что это удобно. Я не хочу, чтобы у меня были удобные друзья. Хочу кайфовать. Эшли усмехается: — Забавно. — Что? — У меня есть лучшая подруга. Я всегда знала, что если бы мы учились в одной школе, то она бы никогда мне не стала подругой. — Я поняла. Ты видела бы в ней конкуренцию. — При всем при этом я думала, что хочу девушку такую, как моя подруга. Долго объяснять. Смысл не в этом. Просто ты яркая, агрессивная и выделяешься. Я не верю в разделение каких-либо позиций. Возьмем команду. В команде есть капитан. Возьмем двух амбициозных подруг. Эшли замолкает, а Челси думает над сказанным и представляет себе подобную ситуацию. Нет, она бы точно боролась за важное для неё место. Она решает сказать свое мнение: — Ты либо впереди, либо позади. Я поняла. Роль позади — не для тебя. А если не стремиться быть везде и всюду лидером, а просто наслаждаться чем-то? Я не про команду, а про лагерь? Это не школа. Рейчел не такая уж тут королева. Ты, может, не заметила, но семьдесят процентов ребят здесь вообще друг друга не знают. Все, кто знаком друг с другом, это несколько человек. Не всё вертится вокруг них. Здесь Рейчел или нет — от неё вообще никак не зависит то, кем ты здесь будешь. — Тогда зачем было занимать тот стол? — Ну, я думала, что за ним сидит кто-то покруче. Если бы там сидела Кейт с подругами, вот это был бы пиздец. Они просто младше, у них своя движуха, но уверяю тебя, Рейчел ничего особенного из себя не представляет. — В школе я всегда была лидером, а рядом со мной крутились девочки, которые делали всё, что я захочу. В старшей школе появилась Фиби, которая… С которой мы не поладили, потому что она привыкла, что все вращается вокруг неё. Я ей сломала подносом нос. Я тебе уже говорила. Рейчел ей и в подметки не годится, поэтому здесь я с тобой согласна. Я все-таки сделаю, что хотела. А ты? Какая ты в школе была? Челси поджимает больную губу и гладит языком ссадину, размышляя. Будет справедливо, если она тоже расскажет про себя. — В младшей школе меня любили. Меня боготворили, — Челси улыбается тому, что Эшли сейчас смеется. — Завались. Я договорю. — Прости, — Эшли поворачивается, чтобы уткнуться в подушку и скрыть свой смех. — Продолжай. — У меня было хорошее чувство юмора, я была вечно на позитиве, всегда смеялась. Бля, мне кажется, я вообще улыбалась круглые сутки. Ладно, меня не все боготворили. — Ну конечно, — Эшли снова смеется в подушку. — Чёрт, прости. — Эшли целует блондинку в щеку, замечая, что та вот-вот закроется, — извини. Говори дальше, мне правда интересно. — Мои шутки иногда были обидными. Я никогда не фильтровала, что говорю. Могла в шутку задеть человека. Унизить, или типа того. Высмеивала какое-то дерьмо, и все ржали. Меня много кто избегал из-за этого. Были девочки, которые не хотели приходить в гости, потому что боялись, что я что-то пиздану, и все будут ржать. Одна девочка, её звали Милиса… Милая была, добрая, но она шепелявила. Я как-то спросила её, почему она не приходит ко мне. Она сказала. Мне она нравилась. Она заставила меня подумать об этом. Я стала тактичнее. У меня и в мыслях не было обижать некоторых сверстников, просто казалось, что это смешно. Чувство такта было для меня ценным приобретением в том возрасте. — О, представляю. Ты сейчас не кажешься веселой шутницей, — Эшли переворачивается, укладывается на живот и, приподнимаясь на локтях, смотрит на блондинку. — У меня было много друзей, и в то же время не было ни одного. Я всегда была в компании. Дружба строится в уединении, а я об этом даже не задумывалась. — Челси вздыхает, — до этого не дошло. У меня умер отец, мы переехали. У меня была депрессия. В новой школе, да еще и в старшей, я была замкнута и закрыта. Выглядела вечно потрепано, и на все было похер. Надо мной стали шутить. Когда я стала отвечать, то из шуток это перешло в травлю. В общем-то, я уже не была веселой, и мои реплики перестали быть такими. Первый год меня доставали, а потом… Потом я всё изменила. На это потребовалось время. Много времени, потому что я была одна, а они были как одно целое. И девки в моей школе — это были еще те суки. Ведро с водой — это такая херня по сравнению с тем, что там творилось. Мне отец как-то сказал, что никому нельзя позволять устанавливать вокруг себя рамки. Есть воспитание, которое определяет важные черты, а все остальное — это просто попытки навязать тебе что-то или подстроить под себя. Воспитывать тебя может человек, желающий тебе добра, и ты сама, все же остальные просто хотят видеть тебя удобной для себя. Я села за тот стол не потому, что хотела показать, кто тут альфа, Эшли, а потому что мне так захотелось. Как бы ты поступила, если бы новенькая сидела за столиком? — Я знаю, к чему ты ведешь. Я не всегда вежлива. Это много от чего зависит. Могла бы попросить грубо, а могла бы вежливо. — А я попросила бы вежливо. Относиться надо к людям так же, как они к тебе. Если за тобой первое слово, то только ты определяешь, как начнется общение с кем-то. Я пойду спать. Челси встает и, перелезая через свою соседку, задерживается на ней. — Я бы тебе точно не понравилась, если бы мне не приходилось быть тихоней. — Я знаю, — улыбается Челси и наклоняется, чтобы поцеловать Эшли в губы, — не бойся, это не войдет в привычку. — Я хочу попробовать, — говорит Эшли, когда Челси уже ложится в свою кровать. — Только… — Мы оставим это между нами. Можешь дальше конспирироваться.