ВОСКРЕСЕНЬЕ
Первый день остатка их жизней Весь Лондон был погружён во тьму. Теперь, когда угроза Армагеддона была устранена, Азирафель мог без опаски прогуливаться по ночным улицам, не выискивая в каждом вычурно одетом человеке архангела Михаила или Гавриила, которые только и ждут его, дабы покарать за возмутительное предательство. Иными словами, за многовековую дружбу с демоном. Иногда Азирафель мечтал, чтобы ему стерли память, и Кроули мог остаться просто его другом, который всегда придёт на помощь, разделит трапезу в «Ритц» и скрасит существование ангела. Если бы его начальство услышало мысли Азирафеля, то на следующую их возможную встречу Гавриил лично воспользуется огнемётом. Как можно желать дружбы с демоном? Запросто, если другие альтернативы ещё хуже и неправильнее. Когда Азирафеля отправляли в Эдем с пафосными напутствиями вроде: «Наполни этот мир добром и любовью» и «Никогда не поддавайся греху», ангел лишь кивал с вымученной улыбкой, а сам желал поскорее оказаться подальше отсюда. Слишком ему опостылели их слова. Какой толк говорить о безгрешности, а самим отправлять тысячи оступившихся ангелов в Ад? Честно говоря, Азирафель был ещё тем эгоистом и никогда бы не посмел плохо думать о Боге, если бы тот не лишил его Рафаэля. До так называемой революции в эфирном мире, когда некоторые ангелы стали задавать слишком много вопросов Создателю и решились на кардинальные перемены (официально считалось, что они поддались искушению Дьявола, а версия недовольства делами Божьими была быстро замята), Азирафель знал, что довольно много ангелов возмутились истинным положением дел, но его тогда ещё юное сознание было поражено тем фактом, что восстал сам архангел Рафаэль, который был его неозвученным кумиром (если бы дело происходило в конце двадцатого века, Азирафель собирал бы плакаты с его лицом). Рафаэль был вторым в строгой иерархии архангелов после Михаила, покровителем медицины и путешествий, а в свободное время создавал звёзды и галактики. И этого мудрого архангела свергли с Небес вместе со всеми. Его Падение было ужасным. Ужасным был не только его протяжный вопль, но и то, что Азирафель был лично знаком с Рафаэлем, и причём довольно близко. » — Что ты думаешь об этой звёздной системе? — спросил Рафаэль, не оборачиваясь. Азирафель молча взирал на огромную систему сверкающих звёзд, которые своим блеском так и манили его. Казалось, что каждый огонёк символизировал рождение новой жизни, такой далёкой и неизвестной ему. Но он не мог раскрыть рот не только от нового ему чувства восхищения сотворённым, но и от смущения перед архангелом. Он не мог поверить, что такому, как Рафаэль, могло быть интересно проводить время с ним и позволять наблюдение за созданием звёзд. Его струящееся белое одеяние и каштановые кудри были вдвое длиннее положенного для обитателей Небес, что ещё сильнее подчёркивало разницу между мудрым архангелом и зелёным юнцом. — Я…я…- Азирафель услышал свой дрожащий голос как будто издалека. — Я считаю, что это самое прекрасное, что я видел в своей жизни! — наконец собрался с силами он. — Я бы хотел быть похожим на вас, — добродушный смех Рафаэля придал ему уверенности. — Вы такой могущественный и храбрый! Архангел внезапно помрачнел и подошёл ближе к Азирафелю, которого уже била крупная дрожь от волнения. Глаза Рафаэля не были похожи ни на чьи другие. Они были зеленоватые, словно чисто-голубой смешали с жёлтым. И от них волнами исходило тепло и спокойствие. В его обществе хотелось закрыть глаза от блаженства и уткнуться ему в плечо. — А толку? — произнёс он задумчиво. — Я не могу ничего изменить в Божественных замыслах. Я не могу сделать его будущий мир, Землю, лучше. Я даже не могу высказывать своё собственное мнение, иначе буду жестоко покаран. Небесам нужны перемены. Азирафель широко раскрыл глаза от изумления. Он слышал негромкие разговоры других ангелов, которые всерьез размышляли о восстании, но чтобы сам Рафаэль примкнул к мятежникам!..От удивления он не смог ничего сказать. Рафаэлю, привыкшему к молчаливым слушателям, кажется, это было и не надо. Он галантно протянул ангелу руку, и тот мягко положил в его свою. — Позволь искусить тебя, — улыбнулся архангел. — Не так, как искушает Дьявол, разумеется, — поспешно добавил он, увидев выражение лица Азирафеля. — По-дружески. Не хочешь дать имя этой системе? Ангел, который всё своё недолгое существование считал простое прикосновение чем-то интимным, воспринял предложение Рафаэля с большим трепетом. Он не мог поверить, что сам архангел уделяет ему внимание. Он не мог поверить, что Рафаэль, кажется, привязался к нему. Он не мог поверить этому настолько, что совершенно не обратил внимание на формулировку вопроса. — Альфа Центавра, — выпалил Азирафель, покраснев. — Звучит хорошо. Рафаэль кивнул, вновь улыбнулся и прислонился лбом к его виску. — Позволь мне вновь искусить тебя, — более настойчиво прошептал он, и ангел, нисколько не сопротивлявшийся, окончательно поддался и прикрыл глаза. Восприняв молчание за согласие, Рафаэль нежно поцеловал в лоб Азирафеля и, заметив яркий румянец на его бледной коже, искусил его снова. Затем они парили в воздухе, сцепив руки, наблюдая за новой звёздной системой. Ангелу понадобилось две встречи, чтобы окончательно понять всё о своих чувствах». Азирафель рыдал, наблюдая за смертью Рафаэля. Он слышал его крик и готов был поклясться, что в один миг распознал своё имя. Ангел отвернулся, когда тело Рафаэля начало гореть. Это было не только его Падение. Это было Падение Азирафеля, чьи принципы горели быстро и ярко. Пути Господни неисповедимы, говорили ему, но разве может Он разлучать его с архангелом, которого он полюбил? С тех пор Азирафель был молчаливым служителем Господа, по пять раз на дню желая воссоединиться с Рафаэлем, бросившись с Небес. Увы, ангел обладал очередной слабостью — желанием выполнять все по Божественному замыслу. Его Падение туда не входило. Но, когда Адам и Ева покинули Эдем с его пылающим мечом в руках, около Азирафеля появился змий. И в тот момент, когда из змеи он превратился в демона, грудную клетку ангела пронзила острая боль. «Рафаэль». Демон шевелил губами, что-то ему говоря, но Азирафель не слышал. Он видел перед собой покровителя медицины и путешествий, создателя галактик и архангела. Он видел перед собой его улыбающееся лицо. — Прости, — вежливо промолвил Азирафель, прикусывая губу, чтобы не закричать. — Что ты сказал? — Шутка, говорю, не очень-то удалась, — ответил демон низким бархатным голосом, который до боли напоминал ангелу голос Рафаэля, только слегка погрубевший. «Действительно, шутка вышла ужасной. Кто-нибудь мог мне рассказать предысторию этого самого змия, чтобы при встрече я не чувствовал себя настолько прескверно? Вероятно, мне стоит благодарить Гавриила.» — А. Ну да, — кивнул Азирафель. — Ты ведь…- он запнулся. — Кровлей, — подсказал ему демон, отчего душу ангела вновь начала терзать острая боль. Он забыл своё прошлое. Он забыл его. — Планирую сменить имя на что-то более солидное. А ты…- Кровлей свел тёмные брови, словно припоминая. — Азирафель? На секунду ангелу показалось, что он всё вспомнил. Сейчас должны появиться архангелы Михаил и Гавриил, похлопать их сообразительности, и по щелчку перед Азирафелем окажется всё тот же Рафаэль с волнистыми каштановыми волосами и зелёными глазами, который нежно обнимет его и скажет, что скучал по своему ангелу. Увы, этого не произошло. Вместо этого перед Азирафелем стоял Кровлей с длинными рыжими волосами и нетерпеливо сверкал змеиными жёлтыми глазами. Ангел почувствовал свой гнев на Бога ещё ярче за то, что Его действия привели Рафаэля к Падению. Теперь его чувства были прокляты. Он не может любить демона. Все кончено. Стоило броситься с Небес ещё тогда. — Верно, — коротко проговорил Азирафель и тяжело вздохнул. — Как по мне, Он малость переборщил, — продолжал Кровлей. — Что плохого в том, чтобы понять различие между добром и злом? Его суждения возвратили Азирафеля в тот день, когда Рафаэль делился с ним своими мятежными мыслями. Его глаза увлажнились, но ангел незаметно смахнул слёзы. Оставшуюся часть их разговора Азирафель отвечал машинально, неловко смеялся и смущался. Он знал, что никогда не сможет открыться Рафаэлю… Кровлею. Ведь демон больше ничего не помнит и потребует объяснений, которые принесут больше вреда, чем пользы. Когда над Эдемом разразился первый гром и полил дождь, Кровлей в неудовольствии повел своими раскрытыми чёрными крыльями. Азирафель тут же почувствовал желание помочь и укрыл демона своим крылом. Рафаэль не вспомнит его, но долгом ангела будет его оберегать. Они молча смотрели на первый дождь на Земле, которая скоро станет их домом и затмит все воспоминания о Небесах или об Аде. После этого Азирафель повсюду встречал Кровлея, точнее, Кроули, будь то Месопотамия, Древний Рим, Елизаветинский Лондон или Революционный Париж, но чаще всего это происходило в Англии. Ангела и демона тянуло в вечно пасмурный и дождливый город, тем не менее привлекающий их своей старомодностью, пускай Кроули и отрицал последнее. Сначала они просто разговаривали и выпивали по бутылке алкоголя, оба думая, что ничего страшного не произойдёт. Потом Кроули стал появляться именно тогда, когда Азирафелю была нужна помощь. Потом сам Азирафель стал искать Кроули, беспокоясь о нём. Всё это возрождало в ангеле те самые чувства. Самым ужасным было то, что, начиная с Древнего Рима, Кроули смотрел на него таким взглядом, который Азирафель уже успел забыть. Ангелу и демону нельзя любить друг друга, если они не хотят получить строгий выговор от начальства, а в худшем случае умереть по-настоящему. Это противоестественно. Но Азирафель ничего не мог с этим поделать. Он полюбил не только Рафаэля, но и ту значительную частичку его души, где он был Кроули, наглым и обаятельным демоном, чертовски коварным, но всё же исключительным лучшим другом и спутником. Они прошли вместе все эпохи человечества, остановили Армагеддон и даже поменялись телами, чтобы спасти другого от кары своей стороны. В какой-то момент они духовно стали единым целым, вопреки страхам обоих из-за возможной смерти другого. Теперь всё кончено. У них нет ни стороны, ни начальства. Они на своей собственной стороне. И Азирафель знал, что просто друзьями они быть не могут. Это так же противоестественно, как если предположить, что некий лев откажется убивать антилопу и пойдёт поест фрукты. Азирафель зябко поёжился, когда ветер распахнул его пиджак. И почему Адам не мог сделать мир без подобной погоды? Можно было и положить на порог его магазина посылку с тёплой одеждой в стиле девятнадцатого столетия в качестве благодарности за спасение мира. Азирафель тут же мысленно обругал себя за тщеславие, но затем устало вздохнул и поправил воротник. Незачем притворяться святым, когда все знают о твоих грехах. Особенно ты сам. Внезапно раздался голос солиста группы «Queen», а с соседней улицы с шумом повернул чёрный Бентли. Азирафель резко остановился и улыбнулся. Кроули не изменяет себе. Он всегда найдёт своего ангела на любом конце света. Машина резко затормозила, и демон в чёрной рубашке открыл дверь. На его губах заиграла коварная усмешка. — Залезай, ангел, если не хочешь замёрзнуть. Азирафель хотел узнать, что здесь делал Кроули, но вместо этого сел на переднее сидение автомобиля и улыбнулся, когда стрелка спидометра вновь подошла к отметке девяносто миль в час. Раньше это пугало его, но теперь ангелу и помирать было не страшно вместе с демоном. Слишком много чего произошло за последние дни, чтобы беспокоиться о манере вождении Кроули. — Могу ли я узнать, куда мы едем? — спросил Азирафель, посмотрев на демона. Его медные волосы слегка отрасли и доставали до плеч. Кажется, это было сделано специально ради Азирафеля, который всё время любовался его мягкими локонами. — А куда ты хочешь? — отозвался Кроули. — Можем заехать в ресторанчик на Оксфорд-стрит. Сейчас там чудесным образом освободятся все улицы и окажется свободный столик. Ангел подавил смешок. Кроули довольно предсказуем. Неужели он считает, что умеет соблазнять лишь выпивкой и блинчиками, которые, к слову, на Оксфорд-стрит отменные? — Я бы лучше провёл этот вечер дома, — тихо произнёс Азирафель и посмотрел на демона одним из самых своих невинных взглядов. — Только, думаю, мой магазин ещё слишком непригоден. Кроули отвернулся от дороги и посмотрел на Азирафеля. Его змеиные глаза вспыхнули, и демон рассмеялся. — Кто кого искусил, ангел? Азирафель позволил себе негромко хихикнуть в ответ, отчаянно пытаясь забыть того, кем Кроули был когда-то. Боль от утраты никогда не уйдёт. Она всегда останется рядом с ангелом, воскрешая в его памяти образ Рафаэля. Нет, достаточно. Азирафель дёрнулся от собственного громкого голоса в голове. Он должен открыться Кроули. Он больше не вынесет это в одиночку.***
— Кроули? — осторожно подал голос Азирафель, наблюдая, как демон осушает третий бокал вина подряд. — Что? — отозвался Кроули, пододвигая к себе бутылку. — Ты совсем ничего не пьёшь, — немного с обидой заметил он. — Не нравится моё общество? Азирафель тяжело вздохнул. Разговор обещал быть нелёгким, и истерики демона сейчас ни к чему. — Отнюдь. Я бы хотел тебе кое-что рассказать. Только вот…- он замялся, подбирая слова. — Обещай, что воспримешь это спокойно. Абсолютно спокойно. Кроули кивнул, вероятно, даже не расслышав вопроса. Ангел судорожно поднял воротник пиджака и вновь вздохнул. Ему было больно даже начинать говорить об этом. Слишком много веков он оставался наедине со своими мыслями, никогда не думая, что настанет день, когда их придётся обличить в слова. — Ты когда-нибудь слышал об архангеле Рафаэле? Вино с плеском выплеснулось на джинсы Кроули, но он, кажется, этого не замечал, что уже было жутко несвойственно его натуре. — Что ты сказал? — спросил демон в ужасе, мигом протрезвев. Он судорожно запустил свои руки в волосы и взъерошил их, убирая чёрные очки. Жёлтые глаза Кроули наполнялись слезами. Азирафель в испуге смотрел на последствия своих слов. Он не видел, чтобы демон когда-либо поддавался чувствам, кроме того пожара в библиотеке. Сейчас же каждая его мышца лица была напряжена, а слёзы аккуратно капали на рубашку. — Архангел Рафаэль, — повторил Азирафель, чувствуя, как у него самого защипало в глазах. — Он создавал звёзды, покровительствовал медицине и путешествиям. И я любил его, — уже тише добавил ангел, опуская голову на колени. — Очень сильно. — Что ты думаешь об этой звёздной системе? — вдруг спросил Кроули. Его голос дрожал. — Альфа Центавра. Ты дал ей имя, ангел. А Рафаэль… Демон замолчал, не в силах закончить, а уже через секунду тёплые руки обняли Азирафеля и прижали к себе, словно боясь потерять. От него волнами исходил свет. Ангел на секунду забыл о дыхании, прикрыв веки в блаженстве. Он здесь. Он с ним. Рафаэль или Кроули — не имеет значения. Скорее всего, они оба сейчас негромко вздыхают и проводят руками по волосам Азирафеля. Неважно, что Создатель сотворил с его телом — душу Он не смог уничтожить. Ангел поднял голову и посмотрел в глаза Кроули, которые на секунду блеснули зелёным. — Ты…ты помнишь? — лишь пробормотал он. — Частично, — ответил Кроули с болью в голосе. — Я отчетливо помню страдания после Падения, мои крики, но за пелену мне смотреть непросто. Однако… — он слегка нагнулся и поцеловал Азирафеля в лоб. — ты вернул мне часть воспоминаний и моё имя, ангел. Я… Азирафель тихо зашипел и лишь сильнее прижался к Кроули, положив голову ему на грудь. Сейчас ему достаточно знать, что демон помнит хоть что-то. То, что он любит его и в этой ипостаси, ангелу было известно давно. Для этого ведь не нужно слов.