Его портрет в словах

— Прошу прощения! Парень быстро извиняется и убегает в сторону выхода из здания университета. Видимо, сильно торопится или встреча слишком важная. В обычное время этот парнишка искал бы любой повод перекинуться со старшекурсником парой слов, но сейчас просто пробежал мимо. Сэюн даже удивлён. Учится на первом курсе, значит, младше Кима на четыре года, часто мелькает в каких-то компаниях (которые иногда вообще не сочетаются друг с другом), непоседливый и ходит тенью за ним. Вот всё, что известно Сэюну об этом парне с красными волосами. В коридоре университета опять тихо. Пары уже закончились, студенты либо на дополнительных занятиях, либо разбежались по домам, как тараканы разбегаются, если включить свет на кухне. Странное сравнение, но забавное. Собираясь последовать примеру остальных студентов и уйти домой, Сэюн заметил на полу какой-то чёрный предмет. При ближайшем рассмотрении это оказалась записная книжка с кучей полупрозрачных цветных закладок — из-за них на полу появились цветные блики, как от драгоценных камней. Слишком знакомая Сэюну вещица. Эту книгу Ким не раз замечал в руках у того паренька, который две минуты назад врезался в него. Возможно, выпала из рюкзака младшего. Любой человек, не задумываясь, попытался бы догнать владельца и отдать ему вещь. В крайнем случае, отдал бы при следующей встрече. Но ни в коем случае не заглянул бы: как максимум, это проникновение в частную, а минимум — неприятная ситуация. Сэюн хотел было просто убрать записную книжку в рюкзак и отдать завтра, но что-то остановило его. Недаром же тот паренёк так часто таскает эту книжку с собой, может, там что-то интересное… Поразмышляв недолго над этим, Ким пришёл к выводу, что любопытство — не смертный грех, и что от того, что он увидит одну страницу, хуже не будет. Несколько милых наклеек, не очень аккуратные узоры и выведенное аккуратным почерком нижнем уголке страницы «Кан Ючан» — вот всё, что представляла из себя первая страница записной книжки. И как бы цветные закладки не манили своим блеском и не искушали заглянуть на другие страницы, Сэюн закрыл книжку и убрал в рюкзак. Теперь у странного парня с волосами цвета заката появилось имя — Кан Ючан. Чёрная книжечка с закладками всё равно обжигала спину через рюкзак, так и умоляя прочесть, пока Ким шёл домой. Сэюн сопротивлялся как мог этому. Вдруг там что-то личное хранится и он взбесит Ючана тем, что заглянет туда? Лично Сэюн бы точно разозлился, если бы в его личную жизнь кто-то вторгся без его разрешения. Возможно, даже послал бы его ко всем чертям… Может быть, Кан отстаёт от него, если узнает, что тот рылся в его записной книжке? С другой стороны Ким не хотел создавать проблем и причинять боль, даже совершенно незнакомому человеку. Слишком знакомо Сэюну это чувство, когда кто-то предаёт, вторгается в личную жизнь, оставляя следы, что не проходят даже со временем. Никому такого бы он не пожелал. Но всё равно Сэюн достаёт из рюкзака книжечку и рассматривает. В свете настольной лампы закладки блестят алмазами. Пальцы Кима постукивают по чёрной обложке, яркие закладки так и манят. Ючан тоже яркий. Не только в плане одежды и цвета волос. Он улыбается ярко, глаза сияют, о нём не вспомнишь без улыбки. Наверное, внутри много записей цветными ручками, некоторые выделены с помощью маркеров — это было бы под стать такому человеку, как он. Интересно, сумел бы Сэюн передать все эти черты Ючана на рисунке? Карандаш выводит аккуратные линии на бумаге. Вот уже прорисовываются знакомые черты, глаза становятся выразительнее. Сэюн откладывает карандаш и уголки его губ поднимаются чуть вверх. Всё же он смог. С листа бумаги на него смотрел тот же Кан Ючан, что сегодня обронил записную книжку в коридоре университета. «И всё же он красивый» — думает старштй, рассматривая рисунок. Рука сама собой тянется к чёрной обложке. Так хочется узнать, что за душой у Чана («Сокращённое имя подходит ему больше», — считает Сэюн), узнать, каков он внутри… Хотя, может быть, там просто конспекты и ничего более. Первая страница остаётся позади, окончательно открывая Сэюну младшего. По ходу прочтения становится понятно — Ючан либо с филологии, либо с журналистики, потому что без опыта так красиво писать сложно. Каждый разворот, каждая страница и строчка — это отдельный человек, описанный в несколько предложений. Чан про каждого в мельчайших подробностях и деталях, рассказывает ни мелочь не остаётся без его внимания. Стоит закрыть глаза и можно в уме нарисовать человека. Но Сэюн рисует не в уме. Его скетчбук пополняется несколькими зарисовками людей, многих из которых он знает по университету. Ким чуть ли не по сто раз перечитывает каждое описание, отпечатывая в голове каждое слово, выведенное рукой Кана. Если Сэюн рисует мир с помощью угольного карандаша, то Ючан рисует людей с помощью слов. Есть и разворот, посвящённый Сэюну, выделенный фиолетовой закладкой. Сэюн не верит, что описывают именно его. Перебирает свои высветленные волосы, периодически касается своего лица и всё ещё не верит — Чан будто описывает не его, а другого Сэюна. И каждое словечко Ким старается запомнить, выбить в голове, чтобы не забыть никогда. «В глазах Сэюна умещается целая Вселенная, хочется познать её, но он прячет её ото всех за толстым слоем льда. Он редко улыбается, но его улыбка — что-то прекрасное. Я бы хотел видеть его с улыбкой чаще» — вот так заканчивает Чан описание Сэюна. Дальше много пустого места, будто оставленного для других записей. И после уже другой человек — какая-то девушка с третьего курса. На этом месте Ким закрывает записную книжку и откидывается на спинку стула, всматриваясь в потолок своей комнаты. За окном поздний вечер, люди торопятся домой, чтобы не раствориться в городской суете. Свет от машин, что проехали мимо, чуть освещает комнату, а затем снова наступает полумрак. — Ты за мной хвостом уже вторую неделю ходишь. Чего тебе надо? — Никакой злобы, только ледяное спокойствие. Чан делает шаг назад то ли от страха, то ли пытаясь сделать вид, что ни причём он тут вообще. Хотя сейчас нет смысла выкручиваться — Сэюн поймал его с поличным. Тогда Ючан чуть ли не весь день за ним ходил по университету, постоянно где-то рядом держался, точно тень. Старший долго не подавал виду, что его раздражает присутствие Кана, но когда Сэюна это достало, он резко развернулся лицом к младшему. — Н-ничего такого… — немного заикается Кан. У Сеюна взгляд пронзительный, глаза чуть ли не в душу смотрят, выискивая что-то, каждый человек для Кима — открытая книга. Но Чан старается эту немую битву выиграть. — Я просто… Просто ты заинтересовал меня и я хочу познакомиться с тобой. Старший сдерживается, чтобы не фыркнуть. Абсурдный аргумент. — Так себе оправдание. Я не из тех, с кем знакомятся, — отрезает Сэюн и уходит. Потом останавливается и бросает через плечо: — С красными волосами не очень удобно следить за кем-то. Выделяешься слишком. — После чего окончательно скрывается в толпе. А Чан остаётся посреди университетского коридора, прижимая к груди ту самую записную книжку в чёрной обложке. Сейчас, вспоминая их первую встречу, Сэюн жалеет, что так ушёл. Кан лишь сблизится хотел, узнать старшего получше, а старший… Да ничего он не сделал, просто оставил Чана одного с чувством вины. Ким Сэюн не хотел причинять боли, только вот не получилось. Он всё же неосознанно, но причинил боль. * * * Сэюн еле находит Чана в студенческой толпе. Теперь у младшего светло-каштановые пряди и с окружающей толпой он сливается, но улыбка его всё равно сияет ярко, как путеводная звезда. С их встречи прошла уже неделя. — Чан, это ведь твоё? — Сеюн вылавливает из толпы Чана, отдавая ему записную книжку. — Ты обронил вчера, когда врезался в меня. Кан удивлённо переводит взгляд то на чёрную обложку, то на старшего. Затем мягко забирает из рук старшего свои записи и прижимает их к груди. — Спасибо большое! Я думал, что не найду её! Спасибо! — торопливо благодарит Ючан и кланяется. — Не за что благодарить меня, — говорит Сэюн, слегка улыбаясь. Специально, чтобы это увидел младший. — Ты хорошо пишешь, кстати. Чан потупил взгляд. Вроде бы его небольшие зарисовки только что похвалили, но в тоже время это значило, что в записи заглядывали. И обе мысли заставили младшего покраснеть. — И ты всегда выделяешься из толпы, — Сэюн подходит на шаг ближе и кладёт руку на щёку младшего. Границы личного пространства сейчас никого не беспокоят. — Потому что ты сам по себе яркий. До самого звонка на пару Чан продолжал стоять посреди коридора, смотря в след старшему. Противная трель приводит его в чувства, и он срывается с места, чтобы успеть на пару по английскому. В ушах всё ещё звучат слова Сэюна, а щека горит огнём от прикосновения старшего. И улыбка старшего, такая лёгкая, но такая прекрасная Едва сев за парту, Ючан открывает свою книжку вместо конспекта по английскому — торопится описать улыбку Сэюна. Открыв записи на знакомых страницах, младший находит подарок — маленький портрет Чана на первой странице с подписью «Оставайся таким же ярким». Сердце младшего пропускает удар. * * * Никто не ждал, что во второй половине дня небольшие облака развернуться ливнем. Чан тоже этого не ожидал, поэтому со вздохом накинул капюшон и приготовился к ледяному ливню. Ледяные капли ударялись о его плечи, заставляя ёжится. — Ты простудишься — мягко говорит Сэюн, открывая зонт. Чан смотрит на старшего и бормочет про то, что не нуждается в помощи. Сэюн усмехается и продолжает идти. Младший от него не отстаёт ни на шаг. Не то, что они общаются. Они просто улыбаются друг другу при встрече и иногда здороваются. Ничего более. Только вот Сэюн ловит иногда себя на мысли, что хочет чувствовать тепло младшего, а у Чана сердце на мгновение останавливается, когда он видит улыбку Кима. — Скажи, почему ты делаешь такие записи о людях? Вопрос звучит неожиданно. Младший молчит минуту, а затем тихо отвечает: — Каждый человек уникален. И каждого хочется запомнить, но память всех лиц не удержит в голове, а сфотографировать успеваешь не всегда. Но если описать внешность подробно, то её можно оживить в голове в любой момент. Сэюн разворачивается к младшему. От неожиданности Ючан врезается в старшего, а затем отходит на шаг назад, выходя из-под зонта и краснеет. — Говорю же, что заболеешь — смеётся старший, подходя на шаг ближе к Чану. Младшему от такой близости немного некомфортно и он чуть прикрывает ладонью порозовевшие щёки, рассматривая при этом свои промокшие кроссовки. Широкую улыбку сдерживать уже бесполезно — Чан слишком милый и смущённый. Сэюн приподнимает голову Чана за подбородок, заставляя смотреть прямо в свои глаза. У Ючана в глазах тоже целая Вселенная, но он её не прячет от других, в отличие от старшего. — Я видел много людей, но знай, что твой образ я запомню навсегда и нарисую хоть тысячу раз — Это последнее, что слышит Чан, прежде чем чувствует губы старшего на своих губах. Эту картину они оба запомнят навсегда. Ледяной дождь и тепло друг друга.