Офф-топАрда

Как же я люблю май!.. Ещё не душно, не пыльно, всё цветёт, всё живое, зелень на деревьях как свежевымытая! И дышать как-то легче и радостнее. Вся следующая неделя пролетела на одном дыхании. Я активно помогала Рози, с удовольствием общаясь с четой Гэмджи. Сэм таки рассказал довольно много из Похода, сдабривая историю изрядной порцией эльфийских восторгов. Попутно с этим я ещё и грамотно вытянула из него половину легенд эльфийской истории (видимо, с рассказов старика Бильбо знает), так что мне можно было уже не бояться ляпнуть что-то в разговоре с Фродо, чего я знать, по идее, не должна. Наши прогулки с младшим Бэггинсом занимали почти всё свободное время. И для меня это были лучшие минуты… Он рассказывал много интересных, потрясающих вещей – и с таким же воодушевлением слушал меня. Но дело было даже не в этом. Я наконец поняла, что меня незаметно, исподволь, но совершенно неумолимо тянет к нему. Мне было спокойно в его обществе, я ловила себя на том, что могу задавать любые вопросы, говорить обо всём на свете и… просто быть собой. Не боясь. Не думая. Боги, как давно мне этого не хватало… Я рассказывала все мифы и легенды, которые смогла вспомнить. Связанные с этим пантеоны богов – и их деяния. Все исторические события, что всплывали в памяти. И то, что просто вспоминалось. Вспомнила сложное слово «архетип» - и что оно значит. Вспомнила обряды, сказки, энергетические практики… Фродо слушал с такой жадностью и вниманием, словно Робинзон Крузо, вернувшийся в цивилизацию. У меня возникло стойкое чувство, что хоббит просто истосковался по интересному и достойному собеседнику, способному и внимательно слушать, и рассказывать что-то качественно новое для него. Сам Фродо так же рассказывал об истории Шира, о легендах Средиземья, о причудах эльфов, о своём чувствовании и восприятии мира (что было мне особенно интересно). А зачастую наши разговоры проходили примерно так: - …Я стандартно шмякалась каждый раз! Коньки оказались совсем не моим. - Я себе даже не представляю. - Ты никогда не катался на льду? – с лёгким удивлением. - Ири, у нас река всего пару раз за историю Шира замерзала! – со смехом. – И это было задооолго до моего рождения… - …Да нет, если скалы не очень отвесные, то вполне возможно. Там главное прижиматься всем телом. И цепляться пальцами. - И не боишься высоты?.. – с тихим ужасом. - Я не задумывался… - … Школа была настоящим бичом – вот только я не могу точно сказать, для меня или для преподавателей. - Они просто не смогли оценить всех перспектив твоего обучения. - Возможно… - Знаешь, вообще, идея организованного общего обучения – весьма хороша… Нужно будет подумать… - …Рози пытается закормить всех, не переживай. Спокойно отказывайся. Кто меня призывал говорить «нет»? - Как-то не хочется её обижать. - А лопнуть хочется? - Пожалуй, нет… - Но, знаешь… в целом, я с ней согласен – ты очень хрупкая… - Худенькая. - А я как сказал?.. - …Как это называется?! - Ав-то-бус. Ну, это такая большааая закрытая повозка, везущая тебя по определённому маршруту, с остановками по дороге. - Насколько большая? - Ну… человек шестьдесят вмещает спокойно. - Сколько же лошадей ему нужно?? - Лошадей там нет. А лошадиных сил… что-то около двухсот. - Лошадиные силы без лошадей?? - … Электричество поступает через провода в специальные лампочки – и обеспечивает светом огромный дом. - Вы приручили молнию?! Ещё немного, и это я начну тебя бояться! Как до этого вообще можно было додуматься?! - Нууу… Был такой Никола Тесла… Но у меня тройка по физике, давай я тебе лучше про китов расскажу! … И так проходил почти каждый день. Чем дальше, тем отчётливей я вспоминала – за эту неделю больше, чем за предыдущие три. Я вспомнила институт и школу, семью, профессию, свои странности и увлечения… Не обо всем я рассказывала Фродо. Что-то не знала, как объяснить, чем-то была не готова делиться. А что-то сама не до конца понимала. Последние восемь (как я теперь понимала) лет по-прежнему не проявлялись… Они оставляли неуловимые отблески ощущений, исчезающих, как только я пыталась их поймать. И было ещё что-то. Что-то, что сквозило через всю мою жизнь – и в итоге было сильно связана с этим последним периодом. И это я тоже не помнила… Что-то неуловимо важное, фундаментальное… Словно определяющее моё «я» – или, по крайней мере, его значимый кусок. Я чувствовала, что если вспомню, то, получу ключ к последним воспоминаниям. Но как мы ни бились, я не могла даже нащупать, про что это может быть. За исключением одного смутного ощущения. Фродо. У меня было странное чувство, что мне не просто спокойно рядом с ним. А снова спокойно. Словно мы уже были знакомы прежде, причём были такими же хорошими друзьями, какими стали и сейчас. Может, он тоже это чувствует? И это – причина, по которой он сразу принял меня? Но где и каким образом мы могли пересекаться с ним в моём мире?.. А ещё я обнаружила интересную анатомическую особенность хоббитов. Их глаза действительно были чуть больше человеческих, но не настолько, чтоб это уж очень бросалось в глаза. Однако, казались они явно сильно больше. И я наконец осознала, почему. Радужка глаза занимала заметно больше места, чем человеческая. Я немного подумала над этим и задала Фродо вопрос: - А как ты видишь в темноте? - Смотря в какой, - усмехнулся хоббит. - Нуу… Допустим, ночью, в лесу? - При свете луны? - Халтурщик! Без! - Ну, хуже, чем при луне, - с ехидным взглядом. Я закатила глаза. - Ты дракон что ли?! Любитель не отвечать на прямо поставленный вопрос! - Что ты хочешь услышать? – рассмеялся Фродо. - Насколько хорошо ты видишь в темноте? - Хуже, чем эльфы, лучше, чем люди, - с непроницаемой улыбкой. - О! Это-то мне и было нужно… В темноте зрачок глаза расширяется, для того чтобы ловить рассеянный свет. Его расширение ограничено размером радужки. Чем больше радужка – тем больше расширяется зрачок. Тем больше света он способен поймать. И тем лучше видит в темноте счастливый обладатель таких глаз. Вот тебе и объяснение способности хоббитов хорошо видеть в темноте. Что, впрочем, неудивительно, с учётом их изначальной норно-строительной деятельности. Вопрос, почему это способность не утратилась, когда они стали строить и дома, и более светлые норы… А впрочем, чего бы ей утратиться – за компьютерами не сидят, с фонариками не читают. И при этом используют зрение по полной, а функция делает орган. Фродо показывал мне красивые места. Несколько раз мы снова были на берегу реки, с корягой. Потом в лесу у огромной разлапистой ивы, на которой можно было целый домик построить. Я спросила, не тот ли это страшный Дядька-Ива? Фродо загадочно улыбнулся и невинным тоном предложил залезть в большое дупло между корнями. Я нервно хохотнула и попятилась. Мы долго сидели у колеса водяной мельницы, вспоминая, кто и что знает и помнит про речных дев или водяных. Прошлись дорожкой красивых лесных цветов, похожих на крокусы, в ожидании вот-вот увидеть крохотных робких сильфов. Полюбовались на абсолютно серебристый мох, покрывающий большую поляну у маленького заболоченного рукава реки. Я приглушённым шёпотом рассказала пару историй о леших, попутно вспомнив об устройстве Яви, Нави и Прави (оно же Шаманское дерево, оно же Триединый Мир, оно же Олимп-Земля-Аид и так далее). Домой каждый раз мы возвращались затемно. Однажды, когда мы шли по дороге, о чём-то негромко разговаривая, впереди показался пожилой хоббит. Мы остановились. Хоббит был явно взволнован, махал руками и почти бежал к нам. - Бригго? – узнал его Фродо и нахмурился: - Что стряслось? - Ох, господин Фродо! – Хоббит подбежал к нам, с трудом переводя дух. – Там… отец… я ему говорил, чтоб не лез… да вы ж знаете, какой он упрямый.. - Ну?! - В общем, там завал – а наши все, как нарочно, у Криба! Мне одному не вытащить. - Ири, иди домой, тут близ… - Где завалило? – Я даже слушать его не стала. - В погребе! - Ири… - уже на ходу начал было Фродо. - Шесть рук лучше четырёх. Идти пришлось недалеко. Видимо, за отсутствием домочадцев, Бригго просто выбежал на дорогу, в надежде встретить хоть кого-то – и попал на нас. Погреб оказался сараем, зачем-то по середину вкопанным в землю. Точнее, тем, что от него, видимо, осталось. Крыша обвалилась вниз, как будто на неё прыгнул кто-то очень тяжёлый. Несколько гнилых брёвен лежали на полу, а у стены, придавленный самым крупным, с руганью и стонами сидел старый хоббит. При ближайшем осмотрении оказалось, что правая нога старика попала в гнилую щель бревна, но так неудачно, что попытка выдернуть ногу перевернула тяжёлое бревно, подмяв хоббита под себя и вывернув стопу под неестественным углом. Плюс, во время падения, старик явно приложился головой о глинобитную часть стены и теперь слабо ругался, так и не сумев выбраться. - Папаш, ты как?! – Бригго первым спустился на холодный пол. Мы с Фродо спрыгнули за ним. - А ты сам, остолоп, не видишь, что ли?! Помираю! - Потерпите, Гарбо. – Фродо присел возле бревна, внимательно осматривая невольную ловушку. – Умереть мы вам не дадим. Ири, подсоби-ка… Бригго! Нужна длинная прочная жердь. - Сейчас принесу! В шесть рук, при помощи рычага и балроговой матери, под ругань и проклятия старика, нам удалось освободить ногу Гарбо. - Оставьте меня, ироды! Ничего нормально делать не умеете! - Вы почему его так и не разобрали? – хмуро поинтересовался Фродо, изучая повреждённую конечность и пропуская мимо ушей причитания. - Мы разбирали, - развёл руками Бригго. – Но работа медленно идёт. Кой его дёрнул сюда полезть?!.. Сказал, за бочонком… Бочонок стоял под завалом досок и черепицы. Фродо вздохнул. - Вынести его нужно. Куда! Да не бочонок, отца твоего вынести нужно! - Носилки есть? – спросила я. - Есть! – с готовностью кивнул Бригго. - Неси. Его в постель надо. В доме я осмотрела ногу и голову Гарбо, вправила сустав и наложила компрессы. Фродо молча помогал по первому слову. В четыре руки мы быстро закончили перевязку. Старик стонал, сыпал проклятиями, обвинял всех вокруг – но я пропускала всё мимо ушей. Проверив, надёжно ли зафиксирована нога и не жмёт ли повязка голову, я выдохнула. - Всё. Вам теперь постельный режим – и к лекарю обратиться. - Спасибо вам огромное. – Бригго от души пожал Фродо руку (тот чуть скривился и поспешил поскорее её отнять). – Спасибо, милая барышня! – он чуть склонил голову, прижав ладонь к груди. - Ходют тут всякие! Чужаков приводят… - ругнулся старик. У меня как-то неприятно ёкнуло внутри. - Папаш, не ворчи! Они тебя спасли! - И без всяких тут разобрался бы! - Мы лучше пойдём, - натянуто улыбнулась я. Фродо с секунду как-то странно смотрел на старика – а потом мягко, под локти вывел меня наружу. У меня дрожали руки. Я шла молча, глядя под ноги. Через несколько минут Фродо не выдержал, остановился и за плечи развернул меня к себе. - Ири, очнись! - Я… я в порядке… - Я снова начала разминать дрожащую ладонь. – Я просто очень испугалась… - Ты была незаменима сейчас. Прости, что хотел отправить тебя. Я усмехнулась, отводя глаза. - А, может, было бы и лучше не приводить никаких чужаков… Фродо чуть приподнял моё лицо за подбородок, заставляя посмотреть в глаза, и твёрдо произнёс: - Гарбо – дурак. Я нервно прыснула. - Старый, выживший из ума, ворчливый, упрямый дурак! Он родного сына ни во что не ставит. Ему его бочонок дороже жизни оказался! Даже не вздумай брать в голову чушь, которую он несёт. Я через силу улыбнулась. - Спасибо… - с благодарностью проговорила я. Фродо кивнул. - Лучше расскажи, где ты так хорошо научилась лечить? Мы вновь не спеша пошли рядом. - В институте. Учили оказывать первую помощь. - Ты… была лекарем? - Н…нет, - неуверенно ответила я. - Что-то похожее, но не совсем. Фродо… прости… - Я вздохнула. Хоббит чуть слышно скрипнул зубами. - Лучше… лучше расскажи мне, почему эльфы спят с открытыми глазами? – попросила я первое, что пришло в голову. … До калитки Бэг-Энда мы дошли уже радостно разговаривая и перешучиваясь. Меня подотпустило, хотя колючее слово «чужак» ещё холодило временами изнутри. Но я старалась не обращать на него внимания. И только вечером, пожелав домочадцам спокойной ночи и укутавшись в мягкий плед, я с грустью осознала, что не могу отделаться от этого противного ощущения. Чужая. Ненужная. Негодная. Нет, старик Гарбо едва ли сам помнит все проклятия и гадости, которыми награждает окружающих (он, возможно, и некоторых окружающих-то не помнит). И Фродо прав – последнее дело воспринимать его слова всерьёз. Головой я это прекрасно понимаю. Но… почему-то так сложно избавиться от ощущения дёрнутой внутри занозы… В окно давно заглянул месяц, когда я наконец смогла заставить себя уснуть. …А когда проснулась поздним утром, на столике рядом с диваном в высоком стеклянном бокале стоял крупный нежно-сиреневый ирис…