Ганза

Непросто представить себе сосну, которую не обхватили бы и четверо здоровых мужиков. Ещё труднее представить целый лес таких сосен, которые к тому же уходят верхушками в самое небо, так что и облаков не видно. И Олаф никак не мог привыкнуть к этому лесу, который был как будто не из этого мира. Вроде бы, всего несколько сотен миль от дома, а глушь тут казалась совсем другой - молчаливой и непроницаемой. Он шмыгнул носом, потягиваясь и осматривая привал. Костёр давно потух, и только тонкий дымок лениво смешивался с утренним маревом. Оставленный за всем следить болотник сладко спал, удобно пристроившись между корнями огромного дерева. Одни боги ведали, как ему надоела эта пятёрка диких полудурков. Олаф придвинулся к костру, и подул, пытаясь воскресить огонь. В сырости и холоде задача оказалась не из простых, но через пару минут из-под докинутой ветоши всё-таки показались розовые язычки. Он ещё раз пробежался взглядом меж гигантских стволов, плотнее укутываясь в плащ. Пока марево не спало, можно было ещё погреться. Язычки суетливо обступили дровишку, которая теперь напомнила безнадежно тонущую лодку. Олаф хотел было разбудить часового, но передумал - в могиле он видал этих болотников. Намного приятнее было посидеть у огня самому. За несколько недель шатания по лесам переселенцы со своим говором, обычаями и бесконечной глупостью здорово ему надоели. Радовало одно - таскать для них оружие оставалось совсем недолго, а потом гады передохли бы там, где это было выгодно Ганзе. Идея дать бегущей от голода пади оружие, и указать подходящее для завоевания место была бы идеальной, если бы заниматься этим не отправили его. Зачем вообще были нужны друзья при дворе, когда в итоге приходилось стаптывать ноги в восточных лесах? Внимание неожиданно привлекло какое-то движение в тумане, и Олаф потянулся к мечу. Из мутной хмари показалась сначала пара белых ушей, а потом и морда взрослого волка. Пришлось бы срочно будить остальных, если бы тварь не выглядела такой замученной. Зверь похрипывал так, будто вот-вот был готов испустить дух. Олаф медленно поднялся, вынимая клинок из ножен и глядя прямо на волка. Такого доходягу в любой стае просто загрызли бы ещё до охоты - так что вряд ли их сейчас окружали. Несколько мгновений оценивая человека взглядом, зверь повернулся боком, видимо решив просто пойти в другую сторону. Стало видно, что на месте брюха у волка свисали рваные куски шкуры, сквозь туман можно было разглядеть следы от огромных когтей. Таких не могло быть ни у медведя, ни у другого волка. Полуживой хищник похромал в сторону, роняя на землю тёмные сгустки крови, а Олаф зло пнул часового. - Подъем, мы уходим.