Я чувствую себя так, будто уже давно разлагаюсь на дне холодной могилы, с застывшей в моих венах кровью, неспособная ни изменить что-либо, ни испытать хоть какие-то чувства. Лишь пронизывающая мертвая пустота.
Это было так давно, что сейчас уже некому помнить. В то время люди были намного жёсче и безжалостнее. Они трепетали только перед Богом и несуразными приметами. Без зазрения совести убивали себе подобных, порождая такое зло и ненависть, что искоренить их или избавиться можно было только жертвуя всё новые и новые души. Это началось тогда, когда океан ещё кишел множеством кораблей, полных людьми. Тогда, когда страх перед бешеной стихией заставлял моряков вытворять столь ужасные и неприсущие человеческому существу вещи. Тогда, когда человек уже не мог казаться более жалким… Огромный корабль из красного дерева швыряло по волнам, словно крохотную игрушечную фигурку, которой играет незримая рука избалованного ребёнка. Черные доски волн, с диким ревом ударялись о корабль, заставляя содрогаться всех членов экипажа, включая капитана. Необузданная стихия словно была разгневана на смертных, которые посмели устроить вторжение в неизведанные места океана, за что непременно будут наказаны. Люди, как тараканы или крысы, метались из стороны в сторону, пытаясь найти несуществующее спасение на судне, что вот-вот раздавит одна из громадных волн, похожих на хищника, находящегося в агонии, с пеной у рта. — Виноват капитан! Он, по своей слабости перед глупой девчонкой, решил взять в путешествие дочку! — один из членов экипажа упал на колени. Людям присуще искать виновного во всём, что происходит, чтобы выместить гнев и негодование. Чтобы не было так страшно… Чтобы наказать кого-то первым… Чтобы отнять власть, в конце концов. Чтобы успокоиться… — А ведь он прав! Женщина на корабле — к беде! Все бывалые моряки это знают! Выбрось её за борт, и увидишь, как стихия тут же успокоится. Десятки голосов слились в один, перекрикивая злобный рёв воды вокруг, требовали связать и выбросить за борт ни в чём неповинную девушку. Такую юную и только начинающую жить… Им нужно было найти жертву. Нужно отдать кого-то, взамен на жизни дряхлых моряков, слепо повинующихся старым сказаниям, а не здравому смыслу. Капитан с мировой тоской в глазах, но совершенно не мешкаясь, схватил дочь за запястье и утащил в каюту, под свирепый вой экипажа и океана. Он вытащил откуда-то тугую бечевку и посмотрел прямо в глаза молодой дочери. — Прости меня. Я капитан этого экипажа. Ты же знала, куда отправляешься. Я предупреждал тебя. — Мужчина посадил девочку на пол и сам присел на корточки, начав перевязывать ей ноги. — Больно! — девушка то и дело взвизгивала, но выглядела спокойно. Её выдавали только налившиеся кровью глаза. Она так отчаянно старалась не заплакать. Она не хотела быть такой же жалкой как стайка примерзких мужланов, которые действительно думают, что утопив ребенка, смогут сами спастись. Закончив связывать девушку, капитан-отец подхватил её на руки, и шатаясь поплёлся к выходу из каюты. Она не понимала, действительно ли отец жалеет о том, что собирается сделать, или сам точно также как и команда этих жалких крыс боится за свою шкуру, потому готов убить собственную дочь. Затем она подумала, что уже просто всё равно и стала готовиться к смерти. Девушка представляла насколько холодная, наверное, вода сейчас. Уже чувствовала, как громадные волны принимают её в свои объятия. Теперь она ещё твёрже решила не плакать. Сейчас она верила, что через пару минут придёт успокоение. Хриплые голоса мужчин одобрительно встретили капитана с девушкой в руках и двинулись к левому борту корабля. Отец последний раз прижал свою дочь к груди, а затем, не без напряжения, поднял её над собой и бросил за борт, сразу отвернувшись, чтобы не видеть, как чернь поглощает её, как она извивается, не смотреть на смерть, которую учинил сам. Сама девушка спокойно шла ко дну. Здесь, в воде, не слышно рёва волн, не видно черных голов моряков. Здесь только спокойствие. Она старалась проникнуться этим перед тем как умереть. Широко открывала глаза, тщетно пытаясь разглядеть что-либо. Но всё вокруг казалось черным или таковым и являлось. Тонущая старалась как можно дольше не дышать, старалась оттянуть смерть. Страшно было думать о том, что хорошенькое румяное личико станет мертвенно белым, алые губы станут голубыми, и бледный труп поглотит морская бездна. Никто её не вспомнит… Если бы только можно было заплакать… Воздух кончался, сознание затуманивалось, а легкие нестерпимо жгло. Девушка, смирившаяся со смертью, выпустила последние пузырьки воздуха изо рта и устало подкатила глаза. Дна никак не было видно, а ноги так крепко связаны. Она не чувствовала себя, хотела, чтобы всё скорее закончилось. Уходя всё больше на дно, девушка поражалась тому, почему она никак не может задохнуться. Она жадно глотала ртом воду, старалась вдохнуть её носом, пока не почувствовала покалывание под скулами. Покалывание стало перерастать в резь и становилось дико больно. Она закрывала глаза и извивалась, она забыла своё имя, перестала быть собой. В какой-то момент глаза широко открылись и всё вокруг словно прояснилось. Бывшая дочь капитана посмотрела на ноги, туго перемотанные бечевкой. Пыталась дотянуться до них руками, чтобы освободиться, но не получалось. Затем девушка стала бить ногами под водой, но движения сами собой становились плавными. Она стала уставать. Затем появилась паника. Она трогала руками лицо и шею, а затем наткнулась на что-то мерзкое наощупь прямо под своими скулами. Оно неприятно лизало руки и колыхалось от воды. Если бы можно было кричать под водой, девушка-рыба сделала бы это прямо сейчас. Становилось еще более страшно. Бесконечное пространство вокруг пугало своей темнотой и таящимися в ней обитателями. Тело, прекрасное тело бывшей представительницы человеческого вида трансформировалось в тело рыбы. Сначала девушка просто барахталась под водой, только демонстрируя свою панику и безысходность. Она хотела умереть. Теперь же она обречена на жизнь в одиночестве, под водой. Проходили минуты или часы. Ничто не говорило о проходящем времени и девушка, превращающаяся в рыбу, училась управлять своим новым телом. Ноги были по-прежнему человеческими, только она совсем перестала их чувствовать. Так что теперь она плыла, шевеля ногами, как единым целым. Через некоторое время ноги и вовсе стали срастаться, образуя безобразный хвост голубоватого цвета. Бечевки, которая так туго стягивала конечности, уже и вовсе не было видно. Теперь девушка была похожа больше на человеческий зародыш, нежели на сформировавшегося взрослого человека. Время шло не медленно и не быстро. Оно шло никак. Как будто проходило сквозь воду. Зарождающаяся русалка не понимала, что происходит вокруг и как посчитать сколько времени утекло сквозь пальцы. Так продолжалось до тех пор, пока хвост не сформировался полностью. Он уже не был похож на склизкий прозрачный хвост какой-нибудь змеи. Он походил на рыбий с большим гребнем-плавником в конце. Цвета он не имел, просто отсвечивал серебром из-за чешуи, которая его покрывала. К тому времени девушка совсем забыла, кем является. Она просто знала, что жизнь, которой она сейчас живет — несчастливая жизнь. Здесь нет ничего. Так выглядит ад, когда ты не живешь, не испытываешь страданий, а просто существуешь. Бесцельно. Она знала, что должна отомстить людям. Жалким подобиям мыслящих существ, которые действительно считают, что можно избежать смерти, убив себе подобного. Теперь умрут все.***
Русалка жила своей новой жизнью в воде. Безымянная, почти несуществующая, жертва очередной глупости людей. Она питалась сырой рыбой, и искала способ отомстить. Как утопить целый корабль, проплывающий мимо и всё отдаляющийся? Она долго смотрела на различные корабли с людьми, говорящими на разных языках. На борту она никогда не могла высмотреть ни одной девушки. Все и правда верят в эту примету… Русалка продолжала наблюдать за суднами, передвигаясь по океану. Она не знала где находится теперь и дела ей до этого особо не было. Она жила, движимая только жаждой мести… Немые поиски метода, при помощи которого можно утопить целый корабль ни к чему не приводили, пока русалка не решила заговорить. Человеческая голова, рот и связки — всё сохранилось. Только девичий голос стал еще нежнее. Тогда девушка решила петь. Петь, просто для того, чтобы не было так одиноко. Чтобы вспомнить мать и детство, когда та пела своей дочери колыбельные. Русалка исследовала глубины, а вечером выбиралась на поверхность, чтобы увидеть закат и пела свои умопомрачительные песни. Она, казалось, стала забывать о том, кто заточил её в воде и даже о мести. Свыклась со своей жизнью во тьме и просто ждала смерти, радуясь каждому новому закату. Они ни разу не повторялись. В один из привычных вечеров, когда русалка выбралась на поверхность, чтобы спеть свою песню, мимо проплывало судно. Сначала она не обращала на корабль никакого внимания, пока тот не приблизился на опасное расстояние и моряки не стали самостоятельно нырять в воду. С широко открытыми глазами они просто тонули, пребывая словно в наркотическом опьянении. Нырнув поглубже, русалка стала тормошить первого попавшегося мужчину. Он проснулся уже перед самой своей кончиной. На его лице чередовались безумие и страх. Скошенный рот и взгляд, выступающий за пределы глазниц. Каково это, проснуться, и понять, что умираешь? Русалке на мгновение стало жаль мужчину, но лишь на мгновение. Она вспомнила жуткую боль в легких, страшное головокружение, нестерпимую резь выше шеи, болезненную трансформацию, сравнимую с переломами всех костей ног. Она представила жизнь, которую упустила, чуткого юношу, что смотрел бы на нее, как на самое прекрасное, что можно встретить на этой земле. В глазах вспыхнул огонь. Все песни, что она пела, разом забылись. Перед глазами, словно в перемотке, мельтешили шторм, черная морская пучина, отец, бечевка, хвост… Лицо девушки исказилось в страшной гримасе. В её ухмылке воссоединились злость и боль, даже грусть. Это последнее, что видел умирающий моряк. Русалка резко развернулась. Острый хвостовой плавник пришелся прямо к горлу мужчины. Вода стала багровой. Вокруг плавали десятки мужских тел. Кто-то уже шел ко дну, другие только просыпались и забавно барахтались в воде, пытаясь понять, что же произошло… Не обращая внимания больше ни на кого, девушка пулей ринулась на поверхность. Резко всплыв, она залилась полусмехом, полурыданиями. Таким злорадным смехом смеются лишь те, кого обманула жизнь, те, кто считают себя несчастными. Она на самом деле несчастна. Ее глаза расширились. Сколько еще будет длиться её глупое существование? Сколько ещё она попусту будет бороздить океан? Девушка нырнула в воду. Она уплывала все дальше и дальше от места катастрофы со страшной скоростью, то погружаясь, то всплывая к поверхности. Непонятно сколько прошло времени, она решила отдохнуть. Расслабив тело, она, как опадающий лист, стала, качаясь, погружаться на дно, затем также медленно подниматься на поверхность. Странно дышать воздухом и жабрами под водой одновременно. Глаза девушки оказались над водной гладью и тут же приметили корабль, жадно блеснув. Поскольку, у русалки нет смысла жизни, теперь она нашла его в мести. Всех моряков, кто случайно наткнется на нее, ждет предсмертная песнь. Всех, на чьём борту нет девушки. Вынырнув из воды, русалка громко и протяжно запела. Тягучий и сладостный голос распространился по округе…