Эдгар любит петь, но втайне
Мама в детстве часто напевала ему разные песни — начиная от колыбельных, заканчивая лирическими напевами из опер. Маленький Аллан любил слушать её голос — нежный сопрано, который так легко, словно бабочка, порхал от одной ноты к другой. Её голос поистине завораживал любого. И, эта любовь к музыке, постепенно передалась ему. Сначала в виде насвистывания излюбленных мотивов, а затем и попытками самому что-либо спеть. Втайне от отчима, сидя за очередным рассказом, он напевал любимые мелодии, знакомые ему с детства. Раз за разом, раз за разом. Выводя новую строчку на бумаге, он пел строчку, что находилась в его голове. А затем Эдгар вступил в Гильдию. Он пишет рассказы и снова поёт, но уже старается петь намного тише — шёпотом. В любой момент в его кабинет мог ворваться Марк. И уж если он узнает, то через пару минут об этом будет знать вся гильдия. А такого счастья Эдгару точно не надо. Поэтому, песня так и остаётся на его губах, не издавая ни звука. Так, чисто из привычки.Но даже эту тайну он не смог скрыть от Рампо.
Тогда, Рампо ушёл на какой-то праздник в Агентстве, прямо заявляя, что будет поздно. И, поцеловав всё ещё смущающегося из-за таких действий Эдгара в щёку, быстро вышел из их квартиры. По, почувствовав долгожданную свободу, сел за стол и принялся выводить очередные строчки, заброшенного на целый месяц, романа. Губы снова не произвольно нашёптывали ту мелодию, о которой Эдгар также забыл на действительно долгое время. А затем, уже почувствовав полную уверенность, что никто ему не помешает, По стал петь громче. И спустя некоторое время комнату заполнило пение.— Love me tender, Love me sweet, Never let me go. You have made my life complete, And I love you so.
В голове Эдгара снова эта мелодия, и он не вправе остановиться, или хотя бы начать петь тише. Его разум овладел голос Аллана против его воли и выводил каждую ноту, не сфальшивив ни разу. Сначала писатель продолжал выводить буквы, превращая их в слова и предложения. Но с каждой пропетой нотой, буквы на бумаге стали появляться всё реже и реже, пока и вовсе не перестали. По продолжал петь, но теперь уже ничего не выводя ничего на бумаге, а полностью отдав себя мелодии из головы.— Love me tender, Love me true, All my dreams fulfilled. For my darling I love you, And I always will.
Снова с полным наслаждением слетали с языка, заполняя всю комнату нежной английской песней. Эдгар пел с невероятной нежностью, но при этом в полной уверенности, ни разу не запинаясь или же путая хоть одну ноту, или же хоть один звук. Его голова лежала на спинке стула, а глаза были легко прикрыты.— Love me tender, Love me dear, Tell me you are mine. Ill be yours through all the years, Till the end of time.
Эдгар уже совершенно не слышал то, что происходит вокруг. Он слышит свой голос, а также чей-то неуловимо тихий и до боли знакомый. Но он не обращает внимания на эту мелочь и с великим удовольствием поёт последний куплет излюбленной песни.— Love me tender, Love me long, Take me to your heart. For it`s there that I belong, And well never part.
С искренней улыбкой закончил Эдгар, смыкая губу вместе. Его глаза по-прежнему закрыты, но голова уже снова опустилась к столу, безвольно повиснув. Разум отходил на второй план, а мозг был готов уже уснуть, но в этой идеальной тишине раздались звонкие удары ладони и ладонь. По резко открыл глаза и повернул голову к источнику этого звука. В глазах поначалу рябило, однако спустя какое-то время взгляд сфокусировался, открывая перед писателем вид на своего возлюбленного. Щёки мгновенно покрылись румянцем, а глаза быстро скрылись за чёлкой. «Не уж то он всё слышал?» Рампо за пару шагов подошёл к Эдгару и взял того за подбородок, свободной рукой убирая чёлку с глаз. Смотря на своего неуверенного возлюбленного, Эдогава улыбнулся. — Ты очень красиво спел. Мне очень сильно понравилось! — даже во время этих слов улыбка на лице детектива не уходила. — И почему ты молчал, что так красиво поёшь? Надо же! Мы с тобой уже месяц как в отношениях, а такой важный факт я узнаю только сейчас. И то случайно! Рампо притворно обиженно надулся, отпустил подбородок писателя, и, сложив руки на груди, отвернулся от него. Всем своим видом он требовал объяснений, за столь «непростительную» ошибку. На это действие со стороны детектива Эдгар лишь вздохнул и снова закрыл глаза чёлкой. — Я не хотел, чтобы эту песню кто-либо слышал, — тихо проговорил По, отвернув голову к окну. — Эту песню мне пела моя мачеха. Эта песня всегда помогает мне расслабиться. По вздрогнул от неожиданности, когда ему на колени сел Рампо, при этом крепко обнимая. Эдгар медленно повернул голову в сторону детектива, при этом чуть приобнимая его в ответ. — Может, тогда, этот переведёшь текст для меня? — щёки писателя в одно мгновение становятся пунцовыми. — Because I love you too, my darling.