Кот в сапогах

— Денис Николаевич, пожалуйста! Всего один вечер! — Я настройщик фортепиано, а не музыкант. В моем репертуаре только «Чижик-пыжик» и «Собачий вальс». О чем вы говорите? — Ай, кого вы обманываете? Я прихожу на работу к обеду и слышу, как вы на своем рояле наяриваете. Лучше концертных пингвинов, ей богу. — Ирина, ну что вы в самом деле! Я произведения великих композиторов исполняю, а не наяриваю. — Ага! Вот вы и попались, врунишка. — Вы правы, я действительно пытался вас обмануть, но поймите меня правильно! Я играю шедевры мировой классики, а в вашем ресторане композиции Михаила Круга — лучшее из возможного. Клянусь честью, я не знаю ни одной. Администратор ресторана и по совместительству прожженная разбивательница мужских сердец приложила увешанные золотом руки к пышной груди и сложила силиконовые губки бантиком. Коровьего размера ресницы затрепетали, а слезы в синих глазах вспучили контактные линзы. Душераздирающее зрелище! Денис отступил от нее подальше. Он не любил, когда люди подходили к нему слишком близко, а уж такие… экзотические, как Ирина, тем более. — Я вас умоляю, Денис Николаевич! Сегодня очень важный вечер. К шефу друг из Сиднея прилетает, они о строительстве нового ресторана разговаривать будут. Если нашего управляющего туда отправят, я тут за главную останусь. Это же мечта всей моей жизни! На кону моя карьера! Я не могу главную фишку нашего заведения проеб… — Я понял, понял, не нужно ммм… непечатных эпитетов, дорогая. Во сколько приедет ваш шеф? — В восемь вечера. — У вас в запасе больше четырех часов, — сделал нехитрые подсчеты Денис. — Вы талантливая дама и опытный сотрудник. Уверен, желающих занять место пианиста в вашем знаменитом… — Вы не понимаете, — так жалостливо захлюпала носом Ирина, что Денис дрогнул. Но устоял. — Наши посетители — авторитеты один другого круче. Мы не можем посадить за пианино непроверенного человека. — Посадите знаменитость, — подавая ей платок, предложил Денис, которого идея играть целый вечер шансон на глазах у бандитских царьков не прельщала совершенно. — Все известные исполнители шансона принадлежат криминальным кланам, — промокнула глаза платком Ирина и перешла от уговоров к шантажу и угрозам, потому что выбора у нее не было. Говнюк Толик наглотался глючных таблеток и почивал в реанимации. Малик, его подстраховщик, неделю назад улетел в Голландию, а крайний случай — великий Иосиф Вогранович — праздновал свой 75-летний юбилей. — Вы хотите, чтобы вместо тихого, спокойного ужина шефа ждала разборка со стрельбой и поножовщиной? — Боже упаси, но меня это не… — Я хорошо заплачу. Вам ведь нужны деньги? — Нужны, но… — Я разрешу играть классику в соотношении скажем, один к пяти. — Это определенно улучшит атмосферу вашего заведения, однако… — Я позволю Венику тусоваться на нашей кухне официально, — выложила свой главный аргумент Ирина и шагнула вперед, загоняя интеллигентного, тихого и очень милого мужчину, обожавшего своего наглого толстого кошака, в угол грудью. — И даже присмотрю за ним, когда вы, наконец, сможете купить билет на концерт вашего любимчика-скрипача где-нибудь в Европе. А после сегодняшнего вечера, клянусь своим пятым мужем, вы это сделать сможете. — У вас нет мужа, Ирина, — вжался в стену в закутке между пианино и камином Денис, нащупал свою трость и прижал к сердцу на манер креста, в надежде отогнать дьявола. Хитрость, как и следовало ожидать, не сработала. — Не согласитесь заменить Толика сегодня — муж у меня будет. Я на вас давно заглядываюсь, — уперла руки в крутые бока Ирина. Четвертый размер сыграл и едва не вывалился из глубокого декольте на сжатые на рукоятке трости руки Дениса. — Вы завидный жених, Денис Николаевич. Одна только трехкомнатная сталинка прямо над нашим рестораном чего стоит! — Ирина, не давите на меня, — попытался вырваться на свободу Денис, стараясь дышать ровно и страха, смешанного с отвращением, не показывать. Так откровенно на его имущество еще никто не покушался. — Я не давлю, а уговариваю, — мило улыбнулась Ирина и решительно уперла руку на стену на уровне его головы. — Итак? Мы договорились? — Только на один вечер, — сдался Денис. Обтек ее, попутно неловко споткнувшись о железную балясину оградки камина, и уселся за первый попавшийся столик. Может, он поможет ему сохранить дистанцию, а вместе с ней спокойствие и способность рационально оценивать происходящее? — Я знала, что на вас можно положиться, — расцвела Ирина и превратилась из мегеры в принцессу. Потрепанную жизнью и не слишком вежливыми поклонниками, конечно, но не суть. Склонилась к нему, похлопала по плечу, чмокнула в макушку и удалилась в свой кабинет, бросив на прощание: — Начало в семь вечера, маэстро. Денис сдержал желание постучаться лбом о рукоять трости, подхватил с пола рабочую сумку с инструментами и, прихрамывая, отправился готовиться к пытке. … Влад заприметил тапера сразу. Он вообще все в помещениях, в которые заходил, примечал: детали интерьера, ходы-выходы, качество отделочных материалов, щелки, подтеки, плохую вентиляцию, систему охраны и муляжи пожарной сигнализации. Профдеформация, чтоб ее. Так и здесь — тапер был частью интерьера и, надо сказать, лучшей из всего, что он в этом элитном ресторане увидел. Влад скрыл саркастичную усмешку в бокале с французским коньяком. Кому элитный ресторан, а кому нуворишно-бандитская забегаловка. — Не нравится вам здесь, Владислав Алексеевич? — хищно прищурился круглолицый пузан напротив. Степан Юрьевич. Самый Главный Член местного бандитского братства. Ему три раза Ку сделали все, кто был в ресторане. Кроме тапера, который в том числе и благодаря этому вниманием Влада завладел. А еще у него был такой вид, будто он сюда по ошибке забрел: недорогой, но приличный костюм, аккуратная стрижка, ухоженные руки без колец и цепей на запястьях. Ни тебе татуировок, ни бугров мышц, ни пропитой морды, ни золотых зубов. Его бы во фрак да в концертный зал! Что сей осколок дореволюционной интеллигенции в этом бандитском притоне забыл? Влад прислушался и напряг память, проклиная гуляющий в голове ветер. Что же он играет? Что-то такое… Знакомое, но какое-то… — Владислав Алексеевич, к вам обращаются, — нахмурился сидящий слева от Влада худой до изумления очкарик с замызганной амбарной книгой под правой рукой и с пухлым кожаным портфелем, прицепленным к запястью наручниками, под левой. — Простите, отвлекся, — поспешил исправить оплошность Влад, поднимая бокал и включаясь в беседу. — Таперы нынче редкость, а такие, как ваш, так и вовсе эксклюзив. — У нас тут не там. Только лучшее. Степан Юрьевич перестал щуриться, мужики за столом оживились, чокнулись водкой и зачавкали с удвоенной силой. Влад включил привычный режим рубахи-парня и незаметно влился в коллектив, постепенно снижая уровень участия в беседе до минимума. Про хоккейные драки и заброшенные шайбы мужики могут трындеть часами без подзарядки. — Пойдем, перетрем, — через какое-то время кивнул в сторону камина, расположенного недалеко от барной стойки, Степан Юрьевич, медленно и натужно отрывая задницу от кресла. — Идемте, — согласился Влад, скрывая облегчение. Не любил он долгие расшаркивания. Сказал — сделал, влюбился — сошелся, поругался — разошелся, надоело на одном месте — бросил все и уехал на другое. Подобная философия устраивала его, но не устраивала остальных, а потому друзей у Влада было фиг да маленько. По молодости это не сильно его печалило, но со временем подлая мыслишка о том, что было бы неплохо притормозить и построить дом для своей семьи, а не для чужой, приходила в его голову все чаще. Вот только загвоздка была одна, немаловажная: Влад был голубее голубого и под семьей понимал любимого мужчину и собаку. Добыть собаку проще простого — купил щенка и радуйся, другое дело любимый. Все, кто претендовал на эту роль, рано или поздно Влада разочаровывали, так что с каждым разом его влюбленности становились все короче, требования к любовникам все выше, а толку от отношений все меньше. Он менял клиентов, страны и даже континенты, и все чаще чувствовал себя не талантливым архитектором с уникальным опытом, а бомжом, на которого плевать всем, кроме него самого. — Присаживайся. Перетирать они устроились у камина, в двух шагах от пианино и тапера, который кинул на них косой взгляд и углубился в очередную композицию, в которой Влад с изумлением признал классическую вариацию «Владимирского централа». Надо же было его так замаскировать! — Думаю, ты знаешь, что я пригласил тебя не для обсуждения нового ресторана, — перешел к делу Степан Юрьевич. — Догадываюсь, — кивнул Влад и сфокусировал взгляд не на бандюке, а на тапере, оказавшимся с ним на одной линии. Лучше смотреть на симпатичного мужика, чем на перекормленную свинячью тушу. — Роберт сказал, вы хотите построить нечто особенное, но что именно, я узнаю при личной встрече. Вы меня заинтриговали. — Пришлось напустить туману. Друзья друзей нашептали, что ты не берешься за скучную работу. — Могу себе позволить. — Знаю, поэтому и предлагаю эксклюзив. Влад пригубил коньяк и приготовился к спектаклю, к которому привык давным-давно. Если ты — доверенный архитектор богачей с не слишком хорошей репутацией, будь добр делать вид, что умнее сидящего перед тобой Самого Главного Члена никого нет и никогда не будет. Обычно «интересный проект» скатывался к королевскому особняку с потайными ходами, бомбоубежищами в многоуровневых подвалах на случай Третьей мировой и тоннами золота в жилых покоях. Но бывали и приятные исключения вроде Башни для Рапунцель («Чего не сделаешь для любимой дочурки», — сказал один из боссов Сицилийской мафии и засадил в башню шлюшку-дочку на веки вечные) или подводного отеля для богатых дайверов-охотников в Египте (Жак Ив Кусто удавился бы от зависти, увидев то, что в итоге получилось). Увы, в этот раз Влада ждало разочарование — обыкновенный золотой дворец и убежище под ним. Все как у всех русских и даже в том же месте. Сговорились они, что ли? Впрочем, от заказа он отказываться не собирался. Во-первых, об одолжении попросил Роберт, который был едва ли не единственным его другом. А во-вторых, в России Влад не был лет пять и по русскому духу неизлечимого распиздяйства соскучился. Обсуждение основополагающих моментов не заняло много времени и катилось по накатанной до одного очень щекотливого момента, после которого становилось ясно, кто перед тобой сидит: трепло трусливое и безденежное, способное только пальцы гнуть, или Реальный Член, у которого денег завались и яйца стальные. Как сделать так, чтобы и проект отработать, и денег получить, и живым остаться, Влад придумал давным-давно, а потому к главной части переговоров приступил без тени страха или сомнения. — Когда начнешь работу? — довольно щурясь, спросил Степан Юрьевич, наверняка решивший для себя, что дело в шляпе. — Когда получу гарантии личной безопасности, — ответил Влад. — Многие знания — многие печали, вы же понимаете. — Понимаю. Чего ты хочешь? — перестал радоваться жизни бандюган. — Вся документация по проекту будет храниться в виртуальном хранилище одного из самых надежных банков Швейцарии, который будет платить мне за работу по частям. Схема очень простая: вы деньги им, они — мне. Нет денег — нет проекта. Если со мной случается что-то плохое в течение проекта или спустя какое-то время после него, документация попадет в Интерпол — это раз, и в руки ваших недоброжелателей — это два. — Ты много хочешь, парень. — Вы тоже. — Мне надо подумать, — ожидаемо слился Степан Юрьевич. — Звоните, как надумаете, — вежливо кивнул Влад и свернул переговоры, поднимаясь на ноги. Лучшая тактика — театральная пауза. Он бандюку нужен, а не наоборот, так что можно и нужно выпендриваться, иначе не поймут. — Приятно было познакомиться. — Угу, — буркнул Степан Юрьевич, с мрачным видом разглядывая бездарную современную картину над камином. Что на ней было намалевано, Влад так и не понял. То ли вулкан, то ли пирамида, то ли чьи-то гигантские кальсоны, натянутые на глобус. Во сне приснится, топором не отмашешься. — Сумасшедший укурок нарисовал, слепой долбоеб купил, а нам на это любоваться, — буркнул себе под нос он, проходя мимо тапера, который не сумел сдержать понимающий смешок. Влад немедленно притормозил. Таких незаметно-милых и интеллигентных на вид любовников у него никогда не было, так почему бы не попробовать? И не важно, какой парень ориентации на данный момент. Деньги и обаяние решают все. Да и жалко будет, если пристрелят, а его пристрелят, если Степан Юрьевич за проект возьмется. Свидетели долго не живут. Влад наклонился к парню и сказал едва слышно: — Приглашаю на романтический ужин завтра вечером. Пойдешь? — Нет, — отпрянул тапер. — Потому что ты натурал? — Потому что вы нахал. Не желаю иметь с вами ничего общего. — А придется, если жить хочешь, — сказал Влад, обнимая окаменевшего от несанкционированного прикосновения парня за плечи. — Ты слышал все, о чем мы с твоим шефом говорили. Если он согласится на мои условия, а он согласится, то свидетелей наших переговоров в живых не оставит. — Сударь, вы или обкурились, или напились, или насмотрелись шпионских боевиков без меры, — ледяным голосом ответил тапер. — Идите, куда шли, и обратно по возможности не возвращайтесь. — Так меня на хуй еще никто не посылал, — тихо рассмеялся Влад, отступая. — Увидимся завтра, тихоня. — Меня зовут Денис Николаевич — это раз. Я не разрешал вам обращаться ко мне на «ты» — это два. Завтра мы с вами не увидимся — это три. — Что, даже четыре будет? — Совершенно верно. Вы мешаете мне работать, так что подите прочь. Влад рассмеялся в голос и пошел, куда послали. Здесь ему делать было нечего. *** Исчезновение кота Денис обнаружил вечером. Нынешнее утро выдалось суетливым — клиент ждал его к десяти, но добираться к нему было далеко, а с хромотой еще и непросто. К тому же, собираясь в спешке, Денис забыл рабочую сумку, за которой пришлось возвращаться. Причина суеты была банальной: он проспал. Накануне уйти из ресторана удалось лишь во втором часу пополуночи, после того, как пьяных в дым любителей шансона разобрали охранники. Ирина, заплатив обещанное, заявила, что ждет сегодня в семь на тех же условиях, а Денис, измотанный больше морально, чем физически, машинально кивнул, не вникая в смысл сказанного. Добравшись до кровати, он не смог уснуть сразу — вечер оказался насыщенным, что было редкостью в его размеренной и доселе ничем не примечательной жизни. Еще этот нахальный тип, посмевший пригласить на ужин и разозливший до невозможности!.. Пришлось вставать, пить теплое молоко с медом. Вслед за хозяином на кухне появился Веник, требуя свою долю и привычно путаясь под ногами — пару раз, пытаясь устоять, Денис хватался за столешницу, чтобы не наступить на хвост, так и норовивший попасть под тапки. Избыток впечатлений вызвал бессонницу — не помогли ни молоко, ни мед, ни Веник, улегшийся под боком. Негодование от встречи с наглым типом никак не желало утихать, и Денис забылся беспокойным сном лишь под утро. Он не услышал звонка будильника, был поднят с постели Веником, возмущенным отсутствием завтрака, и осознал, что опаздывает к клиенту. К счастью, тот оказался понимающим — скользнул взглядом по трости в руках настройщика и, не сделав замечаний по поводу задержки, провел к инструменту: «Ямахе» выпуска семидесятых годов прошлого столетия. Работать с таким — ни с чем не сравнимое удовольствие. Денис, погладив теплую поверхность, привычно растворился в мире, где были только он и звуки. Крутил, подтягивал, касался клавиш — словно любимого тела, легко и нежно, чутко вслушиваясь в малейшие оттенки звучания… Клиент впечатлился и сообщил, что впредь будет иметь его в виду. Около пяти Денис переступил порог родной квартиры. Уставший, с ноющей ногой, но вполне довольный жизнью. Заработанных денег после пополнения заветного конверта хватало и на собственные скромные расходы, и на Вениковы консервы по сто рублей за банку. Настроение было приподнятым, и, сообразив, что на ужин опять условно съедобные и безусловно ненавистные сосиски, Денис решил: «Гулять так гулять!». Предвкушая, как завтра будет выбирать правильное мясо, пытался угадать — оценит кот фаршированную сыром свинину по достоинству или нет. Веник навстречу не вышел, и Денис вспомнил, что утром выпустил его, а обратно не дождался — поджимало время. Случалось, что кот пропадал на целый день, трудясь — не покладая лап и не щадя пушистых яиц — над повышением рождаемости в местной кошачьей популяции. Денис не слишком за него переживал — Веник был умным и хитрым гималайцем, к тому же совершенно домашним, и его загулы всегда заканчивались к вечеру. Риск состоял в том, что длинношерстный голубоглазый красавец искушал морально неустойчивых граждан нарушить заповедь «Не укради!», и спасала Веника только чрезвычайная недоверчивость к посторонним и хорошее знание местности. Скорее всего пушистый наглец весь день отирался на ресторанной кухне, пользуясь обаянием, которое безотказно действовало даже на сурового шеф-повара Виктора Петровича, но, увы, было совершенно бесполезно, когда дело касалось администратора. Денис невольно поморщился, вспомнив увешанную золотом бесцеремонную Ирину и ее неприкрытый шантаж замужеством. Тяжело опираясь на трость, он спустился во двор и направился к черному ходу, ведущему в ресторан, где узнал, что Веник на кухне сегодня не появлялся. Дениса кольнуло тревожное предчувствие, которое он поспешил отогнать — наверняка пропажа вскоре отыщется. Кот мог сидеть на дереве, дразня соседского питбуля, или прятаться в подвале, спасаясь от очередного настырного любителя кошек. Да, скорее всего, так и есть. Наворачивая круги вокруг дома и постепенно теряя надежду, Денис в течение часа негромким, но настойчивым «кис-кис» взывал к совести Веника. Но то ли с ней были проблемы, то ли с самим Веником — кот ни в какую не хотел отзываться. Совершенно отчаявшись, Денис медленно двинулся к подъезду, пытаясь сообразить, какие меры следует принять для розыска любимца, но был неожиданно окликнут. И кем? Вчерашним нахалом, пригласившим его на ужин! Этот тип условно-бандитской наружности — Денис немного по-другому представлял себе бандитов, но ведь не зря данный субъект вчера был в ресторане! — стоял, небрежно опираясь о капот черного джипа, который строгими очертаниями и лаконичностью форм походил на инструмент фирмы «Pearl River», причем именно ту модель, которую он недолюбливал за резкость звучания. — Эй, тихоня! Котика потерял? Денис вздрогнул, проглотив готовое вырваться: «Меня зовут Денис Николаевич!» — и невольно подался вперед. Губы вчерашнего бандита сложились в легкую усмешку — такую же наглую, как и ее владелец. В горле Дениса резко пересохло от волнения. И внезапного понимания, кто виноват в исчезновении кота. — Вы… — голос задрожал от бессильной злости. — Как вы посмели!.. Кошачий похититель нарочито вскинул бровь: — Ты же отказался от приглашения. А я не привык к отказам. — Вы… — Денис задохнулся — от бандитской наглости и собственного беспомощного гнева. — Вы вор! Мерзкий, отвратительный, беспардонный… — Я еще вчера понял, что тебе нравлюсь. — Да что вы себе позволяете?! — Денис вдруг остро ощутил собственное бессилие. Он ничего — совсем ничего! — не мог противопоставить хаму, что так бесцеремонно вломился в его жизнь и с непонятной целью похитил Веника. Навалившись на трость, Денис шагнул к лавочке, густо изрезанной образцами непечатной лексики, упал на нее, уткнул локти в колени и обхватил ладонями лицо. Помолчал, потом поднял глаза на ненавистного типа и сказал с обреченностью: — Что вам от меня нужно? *** При виде вчерашнего тапера, который прихрамывая опирался на трость и с тихим отчаянием звал кота, Влада посетило легкое сомнение — не перегнул ли он палку? Было очевидно, что кот много значит для парня. Но не воспользоваться шансом Влад не мог — уж очень удачно подвернулась дама с коровьими глазами и акульими повадками, охотно просветившая, кому принадлежит котяра, похожий на сиамца повышенной лохматости. Коту Влад решительно не понравился, и он тут же дал это понять, растопырив когти и превратившись в бешеного демона, завывая при этом на вурдалачий манер, да так, что прохожие оборачивались. Влад незаметно потер предплечье, скрытое рукавом легкой куртки — там красовалось несколько длиннющих царапин, оставленных на память мстительной тварью. Нет, что ни говори, а собаки в тысячу раз лучше кошек! Когда парень поднял взгляд и глухо спросил: «Что вам от меня нужно?», сердце Влада дрогнуло от несвойственной ему жалости. Но выхода не было — Степан Юрьевич принял предложение, и завтра предстояло начать работу, а это значит, что хромой тапер в зоне риска. — Поехали. Ужин остывает. — Вы вернете мне Веника? Влад тихо засмеялся: — Ну и имечко… Я думал — Барсик. Или вообще какой-нибудь Маркиз… Но Веник? Вот ты добрый парень! Тот моментально заледенел взглядом и сквозь зубы произнес: — Как зовут моего кота — не ваше дело. — Это точно, — легко согласился Влад. — Не мое. А тебе нужно взять вещи на первое время. Какую-то одежду, зарядку для телефона, ноутбук — или что там тебе понадобится. И кошачью жратву, если твой Веник ест что-то особенное. Парень завис, открыв рот. Закрыл, сглотнул и чуть дрожащим голосом потребовал: — Потрудитесь объяснить, что это значит! Влад слегка пожал плечами: — Вам с котом придется немного пожить у меня, тихоня. Твой шеф принял мои условия, значит, на какое-то время нужно исчезнуть. Тот вскинулся и холодно заявил: — Во-первых, меня зовут Денис Николаевич, а у вас, сударь, проблемы с памятью. Во-вторых, извольте обращаться ко мне на «вы». И, в-третьих, Степан Юрьевич не мой шеф. Я случайно вчера в ресторане оказался. Влад хмыкнул: — Тем более. Жизнь случайного свидетеля не стоит похоронных трат. В фундамент дома закатают — и все. — И чуть смягчил тон: — Послушай… — Денис настороженно глянул. — Чего ты ломаешься? Я же не в постель тебя тяну. Зря он это сказал, потому что тот аж задохнулся от негодования: — Вы… вы… хам! И наглец! — гневно сжал кулаки и нервно раздул ноздри: — Что вы о себе возомнили?! — Глядя на тебя, можно подумать, что ты оскорблен как раз тем, что в постель я тебя не тяну, — ухмыльнулся Влад и тут же примиряюще вскинул руку: — Успокойся! У меня нет недостатка в любовниках. А с вами, девственниками, много возни, а результат не стоит усилий. — Да с чего вы взяли, что я де… — возмущенно начал Денис, но тут же осекся и порозовел. Влад захохотал, запрокинув голову, а Денис, схватившись за трость, словно утопающий за соломинку, сердито сжал губы и отвел взгляд. — Значит, не девственник? Уже легче. — Денис гневно полыхнул глазами, а Влад добавил серьезным тоном: — Идем, помогу собраться. Тебя кот заждался. Хозяин Веника мрачно глянул, молча поднялся с лавочки, опираясь на трость, и направился к подъезду. Квартира, в которую они поднялись, оказалась типичной сталинкой — с высокими потолками, падугами, лепниной и скрипучим дубовым паркетом — обставленной в духе восьмидесятых годов прошлого века. Шкаф-стенка с исцарапанной полировкой и сервантом, истертый палас, убогий журнальный столик, диван и пара мягких кресел с разлохмаченной обивкой — Веник явно использовал мебель для оттачивания когтей. Бедно, но чисто. Денис, хмуро обронив: «Подождите» — скрылся в одной из соседних комнат, а Влад, пользуясь отсутствием хозяина, привычно окинул интерьер внимательным взглядом. И сразу отметил, что женщина здесь не живет. Вернулся в прихожую, взглянул на вешалку и ниже — ни одежды, ни обуви… даже тапок, отдаленно похожих на женские, нет. Чтобы подтвердить догадку, заглянул в ванную и сам себе кивнул — ничего. Квартира оказалась типичным жилищем одинокого холостяка. На единственной фотографии, которую приметил Влад за стеклом серванта, была изображена немолодая женщина с необыкновенно одухотворенным лицом, приобнявшая мальчика лет десяти. Тот смотрел в объектив очень серьезным и не по возрасту взрослым взглядом. В мальчике легко угадывался Денис. Хозяин квартиры появился в тех же простецких джинсах, в которых разыскивал кота, и рубашке-поло с накинутой сверху джинсовой курткой, аккуратно поставил сумку с вещами у двери, бросил на Влада сумрачный взгляд и, буркнув: «Сейчас, только консервы коту возьму» — скрылся в кухне. Попытку помочь с вещами Денис пресек — обдал арктическим холодом и пристроил сумку на плечо. Влад уже понял, что чувство собственного достоинства у парня граничило с болезненным самолюбием, поэтому не стал настаивать. Но внизу не удержался — распахнув дверь машины и бросив: «Садись!» — подхватил его за локоть. Денис дернулся в сторону, выдал еще одну порцию льда — Влад не подозревал, что взглядом можно замораживать почище морозильника, — и неловко полез внутрь, путаясь в трости. Влад подождал, захлопнул дверь. Сел за руль, слегка нахмурился, перегнулся через парня, который под ним оцепенел, вжавшись в сиденье, и пристегнул его ремнем. Легкий запах туалетной воды щекотнул ноздри. В машине Денис ехал молча, уставившись вперед, но вряд ли что-то видел. Взгляд направлен в одну точку, лицо неподвижно, между бровей залегла складка, челюсти стиснуты до желваков. Влад еще раньше оценил изгиб рта и теперь время от времени искоса поглядывал на парня. Он был хорош, хотя не обладал яркой внешностью. На него приятно было смотреть, и не только в ресторане — в противовес раскормленной бандитской туше. Темные волосы, карие глаза, едва заметная ямочка на подбородке — казалось бы, ничего особенного, но губы… О, эти губы определенно навевали крайне волнующие мысли. Денис, чувствуя взгляды, с каждой минутой хмурился все больше, потом отвернулся к окну, скрывая лицо. Влад тихо фыркнул и сделал громче музыку. Через несколько минут Денис не выдержал: — Вы действительно думаете, что мне грозит опасность? — Хочешь проверить? — невинно осведомился Влад, сворачивая на очередном светофоре. Квартиру он снял в обычном панельном доме, не в лучшем районе и довольно далеко от центра, зато с нормальным ремонтом, а не «в жилом состоянии», и не слишком дорого, потому что связи решают все. Денис не ответил, но помрачнел еще больше и до конца поездки не произнес ни слова. Веник так обрадовался хозяину, что едва не сшиб с ног — тот пошатнулся и непременно бы упал, если бы не поддержка Влада. Выдавив: «Спасибо», Денис подхватил Веника на руки, дотошно осмотрел на предмет возможного ущерба, подозрительно покосился на Влада и со вздохом обратился к коту: — Придется тебе пока в доме сидеть. Сам понимаешь — в чужой монастырь… Местные потреплют так, что потом костей не соберешь. Тебе уже показали, где туалет? Влад хлопнул себя по лбу: — Ему же этот… лоток нужен! — Счастье, что кот не успел нагадить в квартире, пока был один. Но на всякий случай сто́ит проверить обувь. Денис хмуро глянул: — Веник свои дела на унитазе делает. Он — существо воспитанное… — и чуть слышно добавил: — В отличие от некоторых. Влад смешливо фыркнул и подтолкнул Дениса в сторону комнаты: — Проходи, располагайся. На ближайший месяц это твой дом. Денис остановился так резко, что Влад, шедший сзади, едва на него не налетел. — Месяц?! — Или больше. Примерно — полтора-два. Денис, уронив сумку, упал в кресло и, уперев локти в колени, обхватил руками голову. Потом поднял глаза на Влада и процедил: — Мы так не договаривались! Я… Я не согласен! Влад пожал плечами: — Как по мне, лучше здесь, чем в гробу. Но выбор за тобой. *** С замерами Влад справился быстро — Самый Главный Член приставил к нему надзирателя-шестерку, здоровущего охранника по имени Костик, который внешностью напоминал албанского питбуля, а добродушием — ретривера, и Влад без зазрения совести использовал труд подневольного помощника. Но попытки разговорить простого как кирпич бодигарда ни к чему не привели — Костик, хоть и работал на нынешнем месте больше трех лет, с компьютерными гениями не контактировал, в автосервис, принадлежащий Степану Юрьевичу, не обращался, а спрашивать в лоб: «Ты знал парня по имени Вениамин Гольдман? Два года назад он работал на твоего шефа» — было чревато. Излишне любопытные долго не живут, а Влад обещал Роберту не рисковать без особой нужды. Домой, точнее, в съемную квартиру, где теперь обосновались Веник и Денис, Влад вернулся уже затемно — изрядно голодный и сильно уставший. Но соблазнительные ароматы, витавшие в квартире, живо его взбодрили. Чутье не обмануло — Денис был на кухне, кастуя колдовскими пальцами очередной гастрономический шедевр. Судя по противному мяуканью и возгласу Дениса, едва не наступившего в очередной раз на хвост наглой сволочи, Веник крутился там же. Влад невольно фыркнул, вспомнив выражение лица парня, когда в день вынужденного приезда он с легким сарказмом осведомился: «Где обещанный ужин?» — и в дверь позвонил доставщик пиццы. А уж когда Влад расстарался и украсил стол вполне романтическими свечами, вообще скривился так, будто его жареной саранчой угостили. Потребовал немедленно убрать «эту пошлость», имея в виду свечи, и приступил к трапезе, вооружившись ножом и вилкой и расстелив на коленях белоснежную салфетку, которую Владу пришлось отыскивать среди хозяйских скатертей и прочих полотенец. Узнав, что Денис на самом деле настройщик фортепиано, а не пианист, Влад удивился. Но ошибки быть не могло, в вещах отыскался профессиональный набор инструментов — Влад не удержался и, пока хозяин вещей принимал душ, быстро осмотрел сумку. Заодно нашел паспорт, выяснил фамилию и возраст — неполные тридцать. Одежда, если не считать единственного приличного костюма, была непритязательной и очень китайской. Что, опять же, выглядело странно — на своем Венике хозяин не экономил. При виде разнообразия явно недешевых шампуней, обилия баночек, притирочек, щеточек и чесалок у Влада глаза разбежались. Кот однозначно не бедствовал. Влад, выждав пару дней и выбрав момент, попытался прояснить ситуацию. — Слушай, а Веник — он кто? Бракованный сиамец? Сидящие на диване Денис и Веник окинули его одинаковым взглядом, в котором отчетливо читалось: «Сам ты бракованный». Немного помолчав, хозяин кота неохотно выдал: — Это гималайская порода. — Наверное, очень дорогая? — осведомился Влад, с невинным видом приподнимая бровь. — Не знаю, — сухо ответил Денис. — Веник мне бесплатно достался. — И добавил тише: — По наследству. *** …Загородный дом Подольского поразил Дениса не роскошью, а наличием у хозяина хорошего вкуса. Он даже усомнился, что Андрей Петрович — один из местных мафиозных царьков, настолько тот был не похож на бандита, а их Денис достаточно повидал, вынужденно соседствуя с рестораном Степана Юрьевича. У Подольского были тонкие пальцы прирожденного музыканта, мягкий баритон, благородная седина на черных как смоль волосах, гордая посадка головы и аристократический профиль. А еще у него был рояль «C. Bechstein» — белый классический «Кайзер Вильгельм II». Увидев инструмент, Денис понял, что пропал. Поначалу все было вполне невинно. Денис занимался своей работой, Андрей Петрович — собственными делами. Немного позже хозяин поинтересовался, не желает ли Денис Николаевич выпить кофе — ему как раз доставили из Индонезии совершенно необыкновенный сорт. Денис удивился — обычно владельцы дорогих инструментов обращали на него внимания не больше, чем на собственную прислугу. Поколебавшись, он все же согласился — вряд ли еще когда-нибудь удастся выпить кофе, который до него уже кто-то ел, но который при этом стоил столько, что становилось страшно*. Во время кофе они разговаривали — о музыке, роялях, великих композиторах прошлого и современных исполнителях-виртуозах. Андрей Петрович оказался прекрасным собеседником: умным, но деликатным, имеющим собственное мнение, но не навязывающим его. И Денис пропал снова. После того, как звучание инструмента полностью устроило и Дениса, и владельца рояля, Андрей Петрович, немного смущаясь, попросил об услуге. Речь шла о занятиях музыкой. Подольский поведал, что с детства мечтал играть на фортепиано, но тогда не сложилось, а сейчас возраст, увы, таков, что обращаться за помощью к профессионалам ему неловко. Мысль о том, что Денису выпадет возможность играть на бехтшейновском рояле, да еще в обществе Андрея Петровича, настолько захватила, что от робкого голоса разума, шептавшего о подвохе, Денис попросту отмахнулся. Сначала они занимались музыкой. Случайно соприкасались пальцами, плечами. Потом — не случайно. А потом занятия музыкой превратились в занятия любовью. Это было настолько восхитительно, трепетно и нежно, что влюбленность поглотила Дениса целиком — быстро, неотвратимо и безжалостно. Сказка длилась целый месяц. А потом Денис увидел на столе фотографию в рамке: молодая белокурая женщина с широкой улыбкой на неестественно пухлых губах обнимала хмурую черноволосую девочку, как две капли воды похожую на Подольского. На вопрос — кто это? — Андрей Петрович, мягко улыбнувшись, ответил: жена и дочь, через две недели они прилетают из Италии. Реальность обрушилась так грубо, что Денис не сразу осознал сказанное. А когда осознал, понял — насколько низко он пал, позволив недопустимую связь с семейным человеком и ни разу не дав себе труд задуматься: что дальше? Слишком было хорошо. Хрустально, сказочно и неповторимо. Но сказка кончилась, хрусталь разбился, больно раня осколками, и, не желая терять остатки собственного достоинства, Денис решительно прекратил отношения. Подольский не настаивал, и это почему-то ранило еще больше. Неделю Денис приходил в себя и зализывал раны, пытался работать и делать вид, что никакой трагедии не случилось. Это была ложь — неприкрытая и беспомощная, но дающая иллюзию, что когда-нибудь все наладится. А еще через три дня в дверь позвонили, и улыбчивый парень из службы доставки вручил Денису корзину-переноску, в которой сидел гималайский котенок — Денис не раз его видел у Подольского. К котенку прилагался ветеринарный паспорт с отметкой о чипировании и сделанных прививках, а еще визитка зоомагазина, на обратной стороне которой от руки были написаны и подчеркнуты непонятные слова: «Золотой человек» и фраза: «Пожалуйста, позаботься о Венике», причем последнее слово тоже было подчеркнуто. Денис, взяв Веника, который таращил голубые глаза и явно был не против нового хозяина, заметил, что на его ошейник прицеплен забавный пластиковый брелок в виде кошачьей лапы, выглядевший очень мило, но совершенно не вязавшийся с образом Подольского. Первой мыслью было твердое намерение вернуть подарок, но пушистый ком так здорово грел руки, так пискляво мяукал и строил забавную морду, что намерение увяло само собой. А на следующий день в новостях рассказали, что известный бизнесмен Андрей Подольский трагически погиб в автомобильной аварии — на скользкой трассе не справился с управлением, машина слетела с моста в реку и, проломив лед, скрылась под водой. Появившийся в кадре Степан Юрьевич, щуря глаза, поведал о невосполнимой утрате, которую понес он лично в лице так рано почившего Андрея Петровича. Вот так и вышло, что Веник оказался не подарком от бывшего любовника, а наследством. *** …— По наследству? — рассмеялся Влад. — Как в сказке «Кот в сапогах»! Глядишь, он тебе еще принцессу раздобудет! Денис на это только фыркнул, и очень жаль. Влад надеялся вытянуть хоть какую-то информацию — о себе парень почти ничего не рассказывал. Еще через несколько дней Владу удалось узнать, что женщина на фотографии, обнимающая маленького Дениса, — его бабушка, умершая несколько лет назад, известная в свое время пианистка и заслуженный педагог, которая когда-то преподавала в консерватории. О родителях Денис вообще ничего не говорил, только по случайным обмолвкам Влад узнал о существовании матери, отчима и двух младших сестер. Стало понятно, что отношения с семьей у Дениса сложные. К этому времени проект золотого дворца был наполовину готов — подвал и первый этаж из трех Самый Главный Член со скрипом и многочисленными переделками наконец утвердил, и можно было приступать к расчету строительных конструкций. А Денис по-прежнему обращался к Владу на «вы», держал дистанцию, но при этом каждый вечер на кухне создавал шедевр, от которого слюни у Влада текли похлеще, чем у собаки Павлова. Впрочем, на самого Дениса тоже сформировался вполне определенный рефлекс, а именно — валить и трахать. Влад держался как мог — а мог он только в ду́ше, который пришлось принимать дважды в день, иначе было совсем худо. Денис настойчиво мелькал перед глазами, хотя вряд ли ставил перед собой такую цель. И — надо отдать ему должное — ни разу не появился оголенным по пояс, не то что в одних трусах, на которые Влад не отказался бы посмотреть. Сначала посмотреть, а потом и снять. Но Денис подпускал к себе только Веника — разговаривал с ним, гладил, спал в одной постели, не замечая ревнивых взглядов, которые Влад бросал на кота, мечтая занять его место. В один из вечеров Влад вернулся домой раньше обычного. Он все-таки рискнул посетить автосервис, где когда-то работал Венька Гольдман, и аккуратно расспросить персонал, потому что не видел другого выхода. Время шло, проект подходил к завершению, а он ни на йоту не приблизился к цели: узнать о судьбе брата Сьюзен Мейз, жены Роберта, в девичестве — Зинаиды Гольдман. Погруженный в свои мысли, Влад зашел в ванную вымыть руки, не сразу заметив, что Денис принимает душ. Прислоненная к стиральной машине трость, клубы пара за стеклом душевой кабинки, силуэт, смутно угадывающийся в белесом мареве… Влад сглотнул. Стараясь не слишком задумываться о последствиях, открыл дверь кабинки и замер: Денис стоял вполоборота, одной рукой упираясь в стену, а другой совершая движения в районе паха. Услышав звук, он дернулся, увидел Влада, и растерянность на его лице тут же сменилась негодованием: — Да как вы… Что вы себе позволяете?! Немедленно подите прочь! — Обязательно… — хрипло проговорил Влад, не сводя взгляд с напряженного члена Дениса. — Как только что-то с этим сделаю — так сразу. С этими словами он сделал шаг под воду — прямо в одежде, дернул вконец опешившего Дениса из-под горячих струй и опустился на колени. Жадно вжался в аккуратно стриженный пах, слизывая капли воды и придерживая пошатнувшегося парня. Мысль переместиться в постель он тут же отогнал — вдруг тихоня одумается! Нет, надо брать, пока дают. Влад глубоко взял член. Чуть солоноватый вкус выступившей смазки и пальцы Дениса, тут же зарывшиеся в волосы, дали понять, что он на правильном пути. Поглаживая одной рукой ягодицы, а другой придерживая ствол, умело заработал ртом — в этом Влад был мастер не меньше, чем в своей профессии. Стоило мягко прихватить мошонку — сначала рукой, а потом и губами — как Денис застонал. И стонал не переставая, все сильнее прижимая голову Влада и не сдерживаясь в движениях бедер. Задрожал, попытался оттолкнуть, но Влад не позволил — желание присвоить Дениса напрочь отключило здравый смысл. Тот вскрикнул, хрипло застонал. Так громко, что с той стороны двери по-мартовски отозвался Веник — то ли из солидарности с хозяином, то ли из чувства зависти. Влад поднялся с колен, снимая каплю с губ, и усмехнулся: — Ты такой громкий, что теперь язык не повернется назвать тебя тихоней. Денис стоял с закрытыми глазами — красивый, раскрасневшийся — то ли от горячей воды, то ли от стыда. Открыл глаза, избегая взгляда. Отвернулся и чуть слышно спросил: — Зачем? Ни слова не говоря, Влад стянул с себя майку, едва не запутался в джинсах, которые липли к ногам, сдернул трусы и повернул парня к себе лицом. — Потому что ты мне нравишься. — Взял его руку и положил на собственный стояк. — Очень сильно. Чувствуешь? — И сжал его ладонь своей. Денис отчаянно покраснел — хотя, казалось, куда уже больше? — отвернулся, но руку не отдернул. Влад мягко взял его за подбородок и развернул к себе. Медленно приблизил лицо и коснулся губ. Сначала осторожно, пробуя на вкус, лизнул, обводя по контуру. Прихватил зубами, едва слышно зарычал, втянул, жадно вторгся языком. И Денис сдался. Обмяк, раскрылся навстречу, позволил проникнуть внутрь. Рука — та, что не была занята Владовым членом, легла ему на плечо, пока руки самого Влада жадно стискивали ягодицы Дениса. Влад хрипло застонал, скользнул пальцами в ложбинку, коснулся ануса, успел краем сознания отметить — тесно, узко… И, сжав что есть силы чужую ладонь, кончил — сильно, забрызгав и себя, и живот Дениса. Выдохнул, открыл глаза — Денис смотрел поплывшим взглядом, не мигая. Влад, завороженный видом, провел измазанным спермой пальцем по его губе. Денис приоткрыл рот, втянул в себя палец. Влада обожгло волной желания: еще! Он потянул Дениса к выходу, набросил полотенце и потащил в кровать — пока не очнулся, пока размякший, плохо соображающий, что именно делает. А Влад уж постарается, чтобы Денис как можно дольше об этом не задумывался. *** Денису было стыдно. Как он мог позволить делать с собой такие вещи? И кому? Человеку, которого фактически не знает. Да, они живут в одной квартире три недели, но разве это срок? Они разговаривают — если можно считать разговорами попытки Влада вытянуть из Дениса хоть какие-нибудь сведения. Но Влад охотно рассказывал о себе. К примеру, Денису было известно, сколько ему лет, что он архитектор, в Австралии у него есть друг по имени Роберт, и в России Влад не был довольно долго. И еще Денис знал, что он любит собак. А то, что случилось… Дениса затопило жаром — причем не только от стыда. Тогда, под душем, он представлял себе Влада. Потому что за три недели успел как следует его рассмотреть и — чего греха таить — оценить внешнюю привлекательность. Пусть он и не такой красавец, как Подольский, и волосы у него не черные, а пепельные, и легкая небритость, и аристократичности в нем ни на грош… Но все равно есть в нем что-то такое, притягательное… Иначе с чего бы Денису иногда так нестерпимо хотелось почувствовать на себе эти сильные руки и попробовать на вкус нижнюю губу, которая по-детски оттопыривалась, когда Влад о чем-то задумывался… Но разве это повод для интимной близости?! А Влад был нежен, чуток и нетороплив. Внимательно смотрел, изучая и исследуя, — где надо погладить и поцеловать, как сильно сжать и прикусить, чтобы Денису стало хорошо. Долгая прелюдия совершенно отключила мозг, и Денис позволил делать с собой что угодно. А угодно Владу было многое. И делал он такие вещи, что Денис до сих пор жарко краснел при одном воспоминании. Тогда же, после всего, Влад прижал к себе Дениса и хрипло сказал: — У меня от твоих стонов крышу сносит… Ты просто охуенный. В ответ Денис недовольно пробормотал: — Ты не мог бы воздержаться от употребления нецензурной лексики? Влад фыркнул, прикусил мочку уха — да так, что Денис задохнулся, и снова полез рукой к паху. Вопрос уместности в постели непечатных эпитетов отпал сам собой. Утром Денис, смущенно отводя взгляд — за случившееся было по-прежнему неловко — сообщил, что ему надо заехать домой, чтобы взять кое-какие вещи и консервы для Веника. Влад категорически воспротивился, упирая на опасность появления Дениса у ресторана Степана Юрьевича. Они чуть не поссорились. Пресекая перепалку, Влад заявил, что возьмет у Дениса ключи и сам к нему заедет. Когда словесные аргументы закончились, коварный Влад начал распускать руки, причем почему-то в Денисовы трусы. Тому пришлось сдаться и протянуть связку с ключами от квартиры. Влад ее взял, покрутил и спросил недоуменно: — А почему ты вместо брелока таскаешь флешку? — Какую флешку? — Денис непонимающе уставился на ключи и обомлел: Влад отстегнул кошачью лапу, которая когда-то висела на ошейнике Веника, и снял с нее крышку. Это действительно оказалась флешка. Денис внимательно ее осмотрел и после ухода Влада засел за ноутбук. На флешке оказались какие-то архивы, но попытка их распаковать натолкнулась на препятствие: требовался пароль. Денис задумался, припоминая название зоомагазина, написанное на визитке, ввел его в нужное поле, но ничего не добился. И тут его озарило: слова «Золотой человек» и «Веник» наверняка не просто так были подчеркнуты Подольским! Этот пароль программа приняла благосклонно и начала распаковывать файлы. Их оказалось прилично, в основном — длиннющие списки с неизвестными Денису фамилиями и датами, какие-то суммы в евро, опять имена и фамилии, причем среди этих Денис узнал несколько известных в городе личностей. И нахмурился — совершенно непонятно, что все это означает, но ведь Подольский зачем-то передал эту информацию, причем довольно странным способом. Значит, это что-то важное, просто Денис не понимает — что именно. Целый день он то пытался разгадать тайну флешки, то, отчаянно краснея, вспоминал прошедшую ночь. Душевные переживания привели к тому, что мясо, которое Денис готовил на ужин, перестояло в духовке, и он расстроился. И разозлился — естественно, на Влада. Это из-за него блюдо оказалось испорчено! Денис бросил взгляд на часы — Влад задерживался. Веник привычно крутился под ногами, умильно заглядывая в глаза и громко убеждая, что ему и такое мясо сойдет — он не привередливый. Денис отпихнул кошачью морду, сбрызнул кусок лимонным соком, завернул в фольгу и поставил в духовку вместе с миской, куда налил воды, чтобы мясо окончательно не пересохло. К девяти вечера духовка полностью остыла, воды в миске осталось на полпальца, а Влада по-прежнему где-то носило. Денису было неспокойно — абонент был вне зоны. К полуночи он не находил себе места. Попеременно пытался читать, смотреть видео с концертов известных исполнителей, снова и снова пролистывал файлы Подольского… И ловил себя на том, что без конца прислушивается к шагам у входной двери. К двум часам ночи Денис настолько извелся, что звонок телефона заставил его подпрыгнуть. — Здравствуйте, — мягкий женский голос с заметным акцентом звучал встревоженно. — Я Сьюзен Мейз, Влад оставил ваш номер и сказал, что можно с вами связаться в случае чего. Мы с Робертом, это мой муж, очень переживаем. Влад должен был позвонить вчера вечером, то есть, по-вашему — еще днем, то есть, у нас уже утро… Простите. — Сьюзен выдохнула. — Он должен был позвонить двенадцать часов назад. Но не сделал этого… И у него не отвечает телефон. — Да, здравствуйте, — откашлявшись ответил Денис, пытаясь обуздать смятение и сильнейшую обеспокоенность. Значит, Влад был недоступен уже давно. — Меня зовут Денис, я… э-э-э… знакомый Влада. Но я не знаю, где он. Домой он не пришел. — Понимаете, он приехал в Россию по нашей просьбе. Два с половиной года назад пропал мой брат, его зовут Вениамин Гольдман… От этих слов у Дениса в голове что-то перемкнуло, вызвав поток неконтролируемых мыслей и совершенно невероятных догадок. Записка Подольского вдруг предстала в новом свете. «Гольд — золото, ман — человек» — машинально перевел Денис. Надпись «Золотой человек» имела какое-то отношение к Вениамину Гольдману? Да еще и «Веник»! — Послушайте, — торопливо заговорил он, боясь, что невидимая собеседница сейчас отключится и Денис останется один на один со своими тревогами и домыслами. И неизвестно, где Влад! — Так получилось, что ко мне попала флешка, на которой что-то есть… И это связано с вашим братом. Потому что человек, который ее передал, явно на него намекал, понимаете? — Денис и сам чувствовал, как сумбурно звучат его слова, но ничего не мог поделать — тревога настолько его захватила, что мыслить здраво он был не в состоянии. — Я не знаю — что это за информация и чем она может вам помочь, но Влад… Я боюсь за него. Он сейчас делает архитектурный проект одному криминальному авторитету и… — Я знаю, Венька работал на этого человека, — так же торопливо заговорила женщина. — Денис, вы можете передать эту информацию по электронной почте? У Роберта есть связи с нужными людьми, они быстро сообразят — что это такое и что с ним делать. — Да, конечно. Сбросьте мне адрес по этому номеру, я отправлю вам архив. Пароль — «Золотой человек Веник». Первое и последнее слово — с большой буквы. Вы понимаете меня, Сьюзен? — Да, — выдохнула она после длинной паузы. И добавила с горечью: — Я говорила Веньке, что хакеры долго не живут. А те, которые суют нос в дела русской мафии — еще и больно умирают… Денис не знал, кем на самом деле был Роберт, но что человек он влиятельный, стало понятно, когда на следующий день в новостях передали: силами полицейских спецподразделений в городе проведена операция, в ходе которой были арестованы лидер и главные действующие лица преступной группировки. Ее члены занимались отправкой за границу несовершеннолетних и продавали их в подпольные публичные дома. В результате спецоперации освобожден заложник, жизни которого в данный момент ничего не угрожает. В больницу к Владу Дениса пустили только после того, как он проявил доселе несвойственные ему в общении с людьми настойчивость и упорство. Освобожденный заложник выглядел вполне сносно, шестерки Степана Юрьевича даже не успели его существенно покалечить — так, сломали пару пальцев для разминки, — ждали прибытия шефа. А тот находился в тяжких раздумьях: с одной стороны, он хорошо помнил слова архитектора про швейцарский банк и Интерпол, а с другой — расспросы о хакере, чья выходка два с лишним года назад добавила Степану Юрьевичу седых волос, грозили куда большими, а главное — гораздо более зримыми неприятностями. Но принять окончательное решение он не успел. В итоге Влад отделался пальцами, отбитыми ребрами и легким сотрясением мозга, и искренне считал, что ему крупно повезло. *** — Между прочим, твоего Веника сначала звали Фредди. Я думал, в честь Крюгера, — проворчал Влад, развалившись на кровати и потирая очередную здоровущую, едва поджившую царапину. — Оказалось — в честь Фредерика Шопена. — Расскажи все с самого начала, — Денис отодвинул в сторону поднос с недоеденным завтраком, на который уже нацелился Веник, и устроился рядом. — Как ты ввязался в эту историю? И какое отношение к Вениамину Гольдману имел Подольский? История в изложении Влада выглядела одновременно будничной и будоражащей воображение. С Робертом Мейзом Влад познакомился в Египте несколько лет назад на открытии подводного отеля для дайверов, проект которого создавал. Они присмотрелись друг к другу, ощутили взаимную симпатию — исключительно дружескую, и Роберт пригласил Влада в Австралию для проектирования гостиничного комплекса, который собрался строить в Мельбурне. Несмотря на высокий социальный статус, Роберт оказался простым австралийским парнем, любящим дайвинг, быструю езду и свою рыжеволосую голубоглазую Сьюзен, с которой когда-то познакомился в Хайфе. В ходе совместных вечерних посиделок с семейством Мейз выяснилось, что у Сьюзен, в детстве переехавшей в Израиль из России, есть младший брат Вениамин. Братец не пожелал отдавать долг новой родине в виде несения воинской службы и, несмотря на протесты семьи, вернулся в Россию. Будучи программистом, он мнил себя крутым хакером, мечтал разбогатеть и утереть нос израильским родственникам, не верящим в Венькин гений. Сестре, которая единственная из семьи поддерживала с ним связь, Вениамин рассказал, что работает по специальности в одном из автосервисов, принадлежащих русскому мафиози, а мечта о безбедной жизни как никогда близка к воплощению. Сьюзен попробовала вправить брату мозги, но не преуспела. А потом Венька пропал. Роберт задействовал свои связи — и в России, и в Европе, включая Лион**, но Вениамин Гольдман как в воду канул. Все, что было о нем известно — это последнее место работы плюс подозрения в криминальной деятельности владельца бизнеса. Но подозрения, как известно, к делу не пришьешь, а ничего существенного нарыть не удалось. Сьюзен была женщиной здравомыслящей и отдавала себе отчет, что брата, вероятнее всего, в живых уже нет. Но надежда, как известно, штука крайне упорная. Возможность ближе присмотреться к обстоятельствам Венькиного исчезновения появилась пару месяцев назад. Роберт, который поддерживал связи с российскими партнерами в сфере туризма и знал многих бизнесменов из других областей, сообщил Владу, что человек, в фирме которого работал Венька, ищет архитектора, чтобы построить нечто эксклюзивное. Упускать такой случай было нельзя. Остальное стало известно из результатов предварительного расследования. Венька действительно решил разбогатеть «одним махом» и сунул хакерский нос куда не следует. В отличие от Дениса он сразу сообразил, какая информация попала к нему в руки. Но шантажировать Степана Юрьевича не стал — мозгов хватило, хотя и не спасло от бесславной кончины. Венька вышел на заклятого друга Степана Юрьевича — Подольского, который давно копал конкуренту яму. Андрей Петрович не стал упускать шанс, выкупил информацию и решил ее придержать, выжидая благоприятный момент, чтобы занять место Самого Главного Члена, подмяв под себя его бизнес. Тем временем служба безопасности Степана Юрьевича обнаружила утечку и Веньку нейтрализовала, попутно раскопав контакт с Подольским. Чуя, что ему вот-вот подпалят хвост, Подольский воспользовался случайно подвернувшимся любовником, о котором, разумеется, предварительно навел справки, и придумал схему, как передать полученные от хакера файлы, не привлекая лишнего внимания. Громилы Степана Юрьевича факт наличия бывшего любовника совершенно упустили из виду, так как после устранения Подольского выпотрошили его компьютер, нашли похищенное и на этом успокоились. Когда же спустя два с половиной года архитектор, нанятый для проектирования золотого дворца, стал задавать неудобные вопросы, Степан Юрьевич напрягся и напряг своих шестерок. Влада прихватили в тот момент, когда он направлялся в квартиру Дениса за Вениковыми консервами. Бросили в подвал, чуток устрашив для большей разговорчивости, и стали ожидать решения шефа. Но тут вмешался его величество случай в виде звонка Сьюзен, которая вместе с мужем обеспокоилась пропажей Влада. Роберт переправил полученные от Дениса файлы в Лион, а Интерпол, который давно был в низком старте, пытаясь выявить источник поставок несовершеннолетних русских девушек в подпольные европейские бордели, по своим каналам дал понять местной власти, что игры кончились, и представил соответствующие доказательства. Оказалось, что Степану Юрьевичу принадлежали так называемые модельные агентства, через которые осуществлялась переправка «моделей» за границу, а в соответствующих госконторах его люди выправляли поддельные документы наивным дурочкам, мечтавшим о красивой заграничной жизни в роли постоянных спутниц богатых европейских мужчин. Кроме того информация, украденная Вениамином, касалась одного заведения, которое в документах значилось как «Интернат для одаренных детей и подростков», существующий на пожертвования неравнодушных граждан, а на деле оказалось публичным домом для педофилов, малолетние работники которого были беспризорниками обоих полов, часть которых люди Степана Юрьевича выкупали у родителей — конченых алкоголиков и наркоманов, остальных похищали. Местная власть, впечатлившись размахом и наглостью Степана Юрьевича, а также не имея другого выхода, поскольку с Интерполом приходилось считаться даже ей, надавила на правоохранителей, и в результате спецоперации слегка помятый Влад оказался на больничной койке. — Значит, — задумчиво протянул Денис, — ты не бандит и даже не Джеймс Бонд. — Нет, — засмеялся Влад. — Я обычный архитектор. Разочарован? — Ну почему же… «Архитектура — музыка, застывшая в камне». Это красиво. — И какое архитектурное сооружение ты считаешь самым красивым? — спросил Влад, с интересом ожидая ответа. Он был уверен, что Денис назовет что-то общеизвестное — Тадж-Махал, отель «Бурдж-аль-Араб» или, на худой конец, Спас на Крови, но тот удивил. — Небоскреб «Аква-Тауэр» в Чикаго, — не задумываясь ответил он. — Ну… и Сиднейская опера. Влад прижал к себе Дениса и сообщил: — Сиднейская опера только издали выглядит охуенно. А вблизи… Денис легонько хлопнул его по губам и недовольно поморщился: — Я же просил!.. — И что ты сделаешь? — хитро усмехнулся Влад, заметив растерянное лицо Дениса. Тот напряженно свел брови, раздумывая — какую кару назначить матерщиннику, но понемногу мрачнеющий вид убедил, что ничего толкового не придумывается. Влад провел рукой по его груди, залез под резинку штанов. И шепнул: — Я знаю, что ты можешь сделать… Заткнуть мне рот. Вот этим, — и прижал к паху ладонь, захватив в горсти член и мошонку, и чувствуя, как откликается плоть. Денис шумно вздохнул, прикрыв глаза и закусив губу. Влад потянулся к нему, вытащил губу, прихватив своими зубами, залез языком в рот. Денис выгнулся, подставляясь под руку, но Влад не дал сбить себя с толку, наклонился над пахом, потерся и облизал ствол. Денис протяжно застонал, а Веник, доедающий с подноса кусок мясного рулета, недовольно покосился на источник несанкционированного шума и активнее заработал челюстями. Влад оторвался от члена, поднял глаза и искушающе проговорил: — Ну давай, тихоня… Скажи: «Отсоси у меня». — Ты… наглый, бесцеремонный… совершенно безнрааа… — Да, я знаю, что тебе это нравится, — пробормотал Влад, снова обращаясь к члену и примериваясь к головке, что вовсю сочилась прозрачными каплями. — Давай же… — Не… Не останааа..! Веник прижал уши, схватил рулет и вместе с ним ломанулся из комнаты. Не то чтобы ему сильно хотелось есть, но не слушать же хозяйские вопли! Хотя кошки орут не меньше. Кстати, о кошках… Веник доел мясо, умылся и, повиснув на ручке входной двери, противно завыл, требуя свободы гималайцам и равные сексуальные права для всех, независимо от количества лап и наличия хвостов. И не услышал голос поцарапанного, спросивший со смешком: — Ты уверен, что мне стоит прекратить материться? *** — Мы купим собаку. Денис сглотнул. «Мы» — звучало очень сильно. Рождало в груди волнующий теплый ком, стремительно растущий и грозящий затопить с головой. И вызывало страх — вдруг и эта сказка кончится?! Но как же не хочется об этом думать… Он вздохнул и с сомнением посмотрел на Влада: — Разве что мальтийскую болонку. Говорят, они хорошо уживаются с кошками. Тот отчетливо скрипнул зубами. — Это будет ирландский волкодав, — процедил он. — Они тоже любят кошек, поверь. — Э, нет, — запротестовал Денис. — Йоркширский терьер? — Кавказская овчарка. — Кокер-спаниель? — Сенбернар. — Золотистый ретривер? — Лабра… Годится! Влад резво поднялся с постели, отыскивая свои вещи в ворохе одежды, сброшенной на пол. Покосился на Дениса. Он готовился к этому разговору несколько дней, а теперь не знал, как начать. И как отреагирует Денис? Этот вопрос мучил последние дни и вызывал сильное беспокойство, совершенно Владу не свойственное. Он набрал в грудь побольше воздуха и выдал: — Мы летим в Австралию. У Дениса вытянулось лицо. Он беспомощно хлопнул глазами и с запинкой произнес: — А-а-а… Как в Австралию? Зачем? — И вдруг нахмурился: — Нет-нет! В Австралию не получится! Туда нельзя будет взять Веника! — Вот черт! — ругнулся Влад. О коте он не подумал, и это была проблема. В Австралию нельзя вывозить животных прямиком из России, но ведь есть и обходные пути… — В Австралию нельзя, — тихо проговорил Денис. — Но… Можно по-другому. Я все равно собирался поехать в Австрию. Мне надо. А туда все документы Веника готовы, только нужно отметку в ветпаспорте поставить. Влад с напряженным вниманием уставился на Дениса: — Почему именно в Австрию? — Потому что мне там будут делать операцию. На колене. — Денис отвел глаза. — Я уже договорился, понимаешь? Это… моя мечта. Я хочу попасть на концерт Дэвида Гаррета — это немецкий скрипач-виртуоз — а после выступления выйти к нему, не хромая, и подарить цветы. У меня уже есть необходимая сумма… Влад помолчал, глядя на того, кто неожиданно и не напрягаясь занял очень важное место в его жизни. Денис внимательно рассматривал свои руки, прикусив губу. Влад снова залез к нему в кровать, подтянул поближе к себе и крепко прижал. — Конечно. Я отправлюсь с тобой. А потом мы полетим в Австралию. Хочу показать тебе Сиднейскую оперу. Прокатить по гоночной трассе «Формулы-1» в Альберт-парке Мельбурна. Вместе понырять у коралловых рифов. Познакомить с Робертом и Сьюзен — они очень хотят тебя видеть. Погостим у них и решим — где будем строить дом. Брови Дениса взлетели вверх и он, не веря себе, переспросил: — Ты хочешь построить дом? Для… нас? — Конечно. Дом, любимый мужчина и собака — что еще нужно для счастья? Любимый мужчина… Денис сглотнул и закрыл глаза. Подождите-ка!.. — А как же Веник?! — Да, без Веника никак, — был вынужден согласиться Влад. И засмеялся: — Он — настоящий Кот в сапогах. — Из-за окраса? — чуть улыбнулся Денис. Благодаря шоколадному цвету лап бежевый Веник выглядел так, будто напялил ботфорты. — Из-за того, что он раздобыл тебе принца! — Это ты, что ли, принц? — с нарочитым скепсисом уточнил Денис. — А что, — с шуточной обидой спросил Влад, — не похож? — Не очень, — фыркнул тот. — И это не Веник тебя раздобыл, а ты сам раздобылся! Нагло и бесцеремонно. Но… я рад. — Денис развернулся лицом к Владу и посмотрел ему в глаза. — Если бы не он, неизвестно, как бы все сложилось. — Это правда, — усмехнулся Влад. — Веник в этой истории сыграл далеко не последнюю роль.