Other Life

Съемки, бесконечная рутина, как для артистов, так и для всего персонала за кадром. Продюсер усмехается, сценарист кусает карандаш, а оператор просматривает кадры. Продюсер ухмыляется, конечно же его фильмы получит известность, а как иначе ведь в кадре Томас Уильям Хиддлстон и его партнерша красавица — Элизабет Олсен. Вот только, только мисс Олсен отказалась от данного проекта и нужно искать замену. Это удар для бюджета. — Симон, свяжись с агентом Элизабет, пусть уговорит ее на эту роль — проговорила исполнительный продюсер — Эшли Грант, своему ассистенту — Как угодно, но она должна играть в моем фильме. — Ходят слухи, что у нее проблемы в личной жизни и сейчас ей не до работы — произносит Симон, задумчиво записывая «поговорить с Джефри» — в блокнот, — Может Том с ней поговорит? Они вроде друзья и было несколько совместных конов, он наверняка знает к ней подход. Эшли отдернула лацкан своего пиджака, имеет смысл говорить с ним? Он вежлив, педантичен, наверняка найдет подход к молодой американки. Вверх не профессионализма, отказываться от съемок из-за каких-то проблем. «Работа превыше всего» — говорит себе продюсер и тяжело вздыхает, от собственной мысли «Вот поэтому ты в тридцать шесть и одинока», — вроде до Голливуда это не много, но иногда женщине хотелось элементарного счастья, а не гонки, не попытки поработать с Тарантино, хотелось что бы актер — Майкл Фассбиндер с кем у нее был роман, отвечал взаимностью. Но у него жена — Алисия, и с этим надо считаться. Она подходит к Тому. Мужчина сидит на краю стула что-то читает, он поднимает свои серо-голубые глаза и вежливо приподнимается. — Том, ты не мог бы поговорить с Олсен — проговорила продюсер — Она отказывается от роли, а ты сам понимаешь, нет времени искать другого человека, да и вы хорошо смотритесь в кадре, да и в жизни — пошутила Эшли, увидев, как забавно покраснели уши у Тома. — Я поговорю с ней, — отзывается мужчина, не обращая внимания на шутку Грант, — Но не могу обещать. — На сегодня день закончен, все свободны — произносит продюсер и повысив голос объявляет — Съемки закончены на сегодня, доснять нужно момент с прыжком Дэвид и Кристин, это на вас, — она кивает молодым ассистентом. — Все остальные свободны. — Симон. — она вновь подозвала брюнетку, — Я полечу в Нью-Йорк сегодня, завтра нужно быть в Венеции, не знаю как все успеть. Можешь расписать в планере, встречу с представителем банка Фарго, поставив ее на три часа дня. Я дам ему отворот = поворот и поеду в Венецию, а оттуда в Милан — улыбается Эшли, понимая, что у нее будет этакий трёхдневный отпуск, — На неделю моды. — На неделю моды? — радостно спрашивает Симон, с легкой завистью поглядывая на продюсера. — Не переживай, я посмотрю для тебе сумочку от Майкла — улыбается продюсер и поспешно, следует к выходу. Она садится в свою машину, наблюдая за тем как Томас Уильям Хиддлстон с обеспокоенным выражением лица усаживается в такси. Женщина не знает, что сейчас он назовет: Кахслихил Стрит 65 корпус 2, многоквартирный дом, что находится в Шотландии, добавит «пожалуйста» и закроет глаза на ближайшие два часа. Два часа сна, о чем еще может мечтать артист, который работает по системе Чехова. Полностью вживается в роль, но тонко разделяет себя и своего героя. А может имело смысл не делать этого деления? Может стоило работать по системе Станиславского? Впрочем, сейчас сон. Только необходимый актеру сон. Такси съезжало по скользким улицам, позволяя актеру изредка биться лбом об стекло. Он знал адрес Элизабет, знал, что не ждет его. Никого, наверное, не ждет. Том, читал в прессе что сейчас у нее очень сложный период в отношениях, настолько сложный, что она отказывается от ролей. Возможно продюсеры отказываются понимать, но Лиз молодая девушка ей нужна любовь. Нужно тепло. В первой очереди стоит семья — отношения, а лишь потом работа. Но многие к сожалению, этого не понимают, кладут на алтарь все что имеют, ради Голливудской славы, но вот только она дама капризная, она может прийти на денек и уйти на многие годы, тогда артиста забывают. Деньги — никогда не заменят, того самого, особенного тепла, когда тебя обнимают кольца самых родных рук. И эти руки принадлежат человеку в такт сердца которого бьется и твое тоже. Любовь она необходима, не только артистом, продюсерам, врачам, юристам, людям, животным, всем кто дышит. Нужна. Необходима любовь. На самом деле все это смешно, мы все грешим и молимся, нам хочется и колется — любви, ведь ей без разницы, ты урод или красавец. И сейчас молодая девушка со светло — каштановыми волосами, сидит в своей спальне, что оформлена в стиле скандинавского минимализма, на огромной кровати и смотрит в окно. Она ребенок пусть и старше двадцати, и ей снова разбили сердце, Олсен обхватывает горячую кружку пальчиками, обжигаясь и грея свои руки, усаживаясь на подоконник, который не приспособлен для этого. Она смотрит в темное небо, на те огни что горят путникам по дороге и слабо улыбается, эта квартира, на которую она работала и ее сестры, этот дом, это место идеально для того, чтобы здесь завести ребенка. Эта маленькая спальня, в которой ночевала мисс Олсен, стала бы прекрасной детской. Для ее ребенка. Но к сожалению, это слишком далеко. Да и невыполнимо, откровенно говоря. Она хотела бы первым сына, напевать ему колыбельную и безгранично сильно любить. Впрочем, как и дочку, которую она хотела, следом за мальчиком. Девушка сжала в руках блокнот, там расписано все самое тайное — список таблеток, что она принимала, календарь их приема, да и мысли. Мысли, которые не давали покоя в течение долгого времени. Пожалуй, от глупостей, которые сводили сума многих, ее спасала только дружба с Джеремми Реннером, он частенько приезжал сюда с Авой Берлин, и они играли. Девушка гуляла с малышкой, позволяя своему другу немного отдохнуть. Джер — хороший наставник и прекрасный человек, замечательный отец, Лиз понимала, как он сказал прессе, как поклялся одной своей фразой расставив приоритеты: «Я уничтожу любое препятствие, которое станет между мной и моей дочерью». Она часто повторяла их в голове, поражаясь его стойкости, он был готов оставить позади, свою карьеру, лишь бы быть со своим ребенком. Это ли не сила? Это ли не мужской поступок? Это ли не любовь? Она подскакивает, услышав стук в дверь, странно: гостей девушка не ждала, соседи беспокоить не должны. Возможно это Маргарет, принесла стремянку, что одалживала для рабочих. Да вполне вероятно. Опустив чашку чая на поверхность в лице подоконника Элизабет прошла ванную комнату, вышла в студийную часть: зала и кухня и вошла в коридор. Встав на носочки, так как рост не позволял, она заглянула в глазок, прижав ладонь ко рту. Это Том? Да нет, быть не может. Сколько она не видела Хиддлстона? Давненько. Много. Девушка поспешно поворачивает замок против часовой стрелке и открывает дверь. Ее визг кажется слышит весь подъезд многоэтажки, а спустя секунду она обнимает своего отопревшего от неожиданности коллегу. Странно, но его губы поднимаются в улыбке, стоит мужчине заботливо положить свою руку ей на поясницу и чуть приподнять таким образом, ибо их разница в росте ощущалась очень сильно, когда она без каблуков. — Том, — еле слышно выдыхает актриса. Им есть, о чем поговорить, есть что обсудить. Есть о чем помолчать, но сейчас пусть подождет весь мир, пока она в кольце рук своего друга.