Flowers "Red pain" (Ханахаки)

Юнги очнулся в больнице. Аппарат тихо пищит, показывая, что предательское сердце всё ещё бьётся. Обидно. В следующий раз нужно пробовать что-то другое. Но что? Ему никогда не нравились слишком драматичные смерти – прыгнуть с крыши или под машину. Да и вариант с перерезанными венами не сильно радует Юнги. Но парень не против прыгнуть с моста в ледяную реку или повеситься, вот только оба эти варианта не подходят. Шугу или заметят на мосту фанаты, или, зная себя, он просто не завяжет узел правильно, сделав себя инвалидом. Такого парень не хочет точно. Раздумья Мина прерывает кашель. Сухой, он будто выворачивает лёгкие наизнанку. Отхаркнув несколько лепестков в ладонь, парень засовывает их себе в карман. Потом как-то выкинет. Спустя пару секунд рэпер слышит шаги. Отчётливый стук каблуков по больничной плитке, а затем дверь скрипит и в палату входит женщина. На вид ей нельзя дать больше двадцати пяти, но, зная умение корейских девушек пользоваться косметикой, она может быть старше мамы самого Мина. Тёмные волосы волнами спадают на плечи, а коньячные глаза внимательно осматривают знаменитость. Под медицинским халатом виднеется лёгкое светло-коричневое платье. На бейджике имя «Пак Мирэ». — Здравствуйте, Мин Юнги, я ваш лечащий врач, — проговорила слегка подкрашенными губами. — Как вы себя чувствуете? Ощущаете слабость, головокружение, тошноту? — Нет, — Шуга тихо сипит. А затем, прочистив горло и прислушавшись к организму, повторяет: — Нет. Но, скажите, доктор, почему я не умер? Кто меня нашёл? — Вы знаете, что больны ханахаки? — Юнги кивает. — Понимаете, эта болезнь крайне опасна. И основная проблема не в том, что это мучительно, а единственный выход — сделать операцию и, возможно, лишиться чувств, а в том, что эта болезнь не даёт человеку умереть, — женщина хмурится и поджимает и без того тонкие губы. — Только от ханахаки. Вы не первый, кто пытался свести счёты с жизнью. Что бы люди ни пробовали, они оставались живыми, умирая только от цветочной болезни. Доктор отводит взгляд, только бы не смотреть в глаза. Там обречённость. Есть ещё один способ, но она ни за что не расскажет о нём. — А что касается других вопросов, то спросите лучше у своих друзей. Я им уже позвонила, они скоро будут тут, — врач ставит капельницу и, уже уходя, говорит:— Про ханахаки я никому не говорила, об этом знают только некоторые врачи и медсёстры. О том, кто вам нанёс такие тяжёлые телесные травмы, тоже никто не знает. Догадываясь о вашем характере, вряд ли вы скажете, кто это сделал. Просто притворитесь, что ничего не помните. Если надо, я смогу подтвердить эту маленькую ложь. — Но почему вы помогаете мне? — Мин хмурится, морща нос. — Когда-то я знала похожего человека с такой проблемой. Не спрашивайте, что с ним стало, и где он сейчас, — прерывает доктор, заметив, как Юнги раскрывает рот, пытаясь что-то сказать, — лучше отдыхайте. И уходит из палаты.