«Никому и никогда ты не расскажешь о том, что с тобой приключилось. Никому и никогда… до самого конца…»
David Chappell – Tempest
В дня лучах последних огненных Тень замрет на плитах уличных Я – последняя из проклятых Я – восставшая из умерших Все, что было - мной изведано Все, что будет - мной придумано В темноте я – солнце светлое Ясным полднем – тьма безлунная Кто я? Ветер над курганами. Кто я? Пики скал под кручами, Коршун, вьющийся над ранами. Пес, за горло рвать обученный Черный конь – мой друг единственный Острый меч – защитник праведный Я иду путем извилистым Не привыкнув жить по правилам И сквозь призму заклинания Как удар, придет видение: «Здравствуй, милое создание! Здравствуй, мрака порождение…»*
Саманта в нетерпении шла за своими тюремщиками – двое молодых людей в молчании вели ее через залы Министерства. – Куда мы идем? – Наконец спросила она. – Нам поручено арестовать вас и доставить в место временного заключения до назначения даты суда. – Ответил один из них даже не обернувшись. – Суда? Меня что же, будут судить, словно преступницу? Молодые люди оставили этот вопрос без ответа, лишь переглянулись и ускорили шаг. Спустившись на несколько уровней под землю, Саманта, наконец, поняла, где будет ее временное пристанище – Бастилия встретила ее криками выживших из ума и стонами умирающих заключенных. Надвинув капюшон мантии поглубже, она прошла меж клеток и камер вслед за конвоем. Многие подходили к решеткам и, выставив руки, пытались дотянуться до нее, кто-то кричал, завидев издалека ее фигуру, кто-то плакал и причитал в голос, кто-то молча провожал ее взглядом, но никто не был к ней расположен. Саманта чувствовала, что ей не удастся долго скрывать свою личность, но успокаивала себя тем, что уже к вечеру следующего дня во всем разберется. Ей было жаль, что Министры сорвали свадьбу Альбины – девушка, конечно, успела выйти замуж и даже повеселиться с гостями, но теперь, Саманта была в этом уверена, ищет способ вызволить ее, забыв о своем торжестве. Как несправедливо по отношению к ней! Разместившись в отдельной камере, она устроилась на кровати и, подоткнув мантию под голову, закрыла глаза – постель пахла сыростью и чьей-то кровью, тут и там виднелись дыры и плесень, за стеной слышно было как шуршат мыши, а в подполе снуют ползучие твари. Той ночью ей так и не удалось сомкнуть глаз, а утром, еще до рассвета, явилась Альбина. Сестры обнялись, и новоиспеченная Уизли принялась рассказывать обо всем, что ей удалось узнать за эти несколько часов: – Выборы Верховного Судьи проходили без нашего ведома, только вчера новый Судья принял все полномочия и первым же указом распорядился арестовать тебя. Я еще не знаю, кто это. Никто не знает – это будет объявлено сегодня, на суде. Ты как? Что-нибудь нужно? – Я… не понимаю, Альбина. Что собираются поставить мне в вину? – Приговор тоже в строжайшем секрете. Все держат в тайне даже от меня. – Ну, конечно! Судебная власть нам не подчиняется… – Саманта расхаживала по камере. – Ты можешь передать мне другую одежду? Эта не слишком подходит для суда. – Она указала на длинное темно-бордовое платье, которое было на ней в честь свадьбы. – И как там?.. – Они оба в порядке. Переживают за тебя, разумеется, пытались вместе со мной что-то узнать, но никому нет хода в здание Суда до церемонии провозглашения нового Судьи. – Как думаешь, кто это может быть? – Не знаю, может, кто-то из жен Министров… сами они не имеют права занимать такую должность, но определенно тот, на кого они имеют влияние. – Или тот, кто имеет влияние на них. Но… все мои враги в Англии и под замком. В Азкабане. – Значит, этот враг из Франции. Мне нужно бежать, я проникла сюда не совсем законно. Вещи и еду передам через доверенного охранника. Старайся не подходить к решеткам и показываться другим арестантам. – Разумеется. Послушай… я… сожалею, что отправила сюда Ирен. Я хотела сказать тебе это еще давно – она не заслужила этой участи, хоть и предала меня. – Ирен потеряла голову от неразделенной любви. Я должна была заметить, как она отдалилась от меня тогда… сколько между нами было недомолвок… Но я рада, что мы поговорили о ней, надеюсь, ты найдешь в себе силы простить ее однажды. Альбина неслышной тенью проскользнула из камеры и умчалась по коридору, сопровождаемая личным охранником, а Блэк осталась наедине со своими мыслями – сколько вынесла ее сестра, находясь здесь? Действительно ли заслуживала такого наказания и смерти? Могла ли она поступить тогда иначе? Через несколько часов ей доставили чистую одежду, сыр, вино и тушеную говядину. К еде она не притронулась, но быстро переоделась и в нетерпении стала расхаживать по камере – суд был назначен на четыре часа. Когда же за ней явились ее недавние знакомые, она с готовностью накинула капюшон мантии и вышла вслед за ними. До здания Суда отправились в карете, запряженной четверкой пегасов – они доставили их прямо к воротам. Напрасно Блэк рассчитывала держать свой арест в тайне – казалось, что все репортеры Франции и Англии столпились у входа, так, что не видно было ни одного знакомого лица, но девушка знала – муж и дядя ждут ее внутри и не оставят одну. Что бы ни случилось. Сняв капюшон, заслонила лицо от вспышек камер и попыталась протиснуться сквозь толпу. Отовсюду летели вопросы: – Саманта, как вы прокомментируете эту ситуацию? – В чем вас обвиняют? – Почему суд держит в тайне приговор? – Это из-за того, что вы стали гарпией, а потом вернулись? Саманта не отвечала, стараясь как можно скорее попасть внутрь, но толпа все наседала, а двое молодых людей не могли сдержать ее натиска. Тогда Блэк пришлось вспомнить о своем даре и, по велению руки, вся толпа отступила на несколько шагов назад, позволив ей, наконец, попасть в здание суда. Там, у входа, ее встретила Альбина и успела шепнуть, что уже наняла лучших адвокатов – они дожидаются ее внутри. Зал был полон – Саманта сразу нашла взглядом Сириуса и Северуса, кивнула им и прошла на свое место, а затем рассмотрела остальных – здесь собрались все ее друзья – Гарри, Гермиона, Нарцисса, семейство Уизли и даже Хагрид. Министры тоже находились в Зале, но стояли и сидел поодаль от нее – ближе к присяжным – их Саманта насчитала аж двадцать человек. Ее усадили в высокое кресло прямо напротив места Судьи. Участники и слушатели сидели по правую и левую сторону от Верховного решателя судеб, так складывалось впечатление, что подсудимый отвечает сразу перед всеми, а не только перед одним Судьей. Наконец, двери позади нее открылись и по вмиг изменившемуся лицу Сириуса Саманта поняла, что Верховный Судья ей явно не друг. Когда же и она смогла увидеть его, то сама не сдержала вздоха – по лестнице наверх поднималась мадам Максим. Она заняла свое место, поприветствовала присяжных и Министров и приступила к делу – весь судебный процесс проходил на французском языке, так что слушателям-англичанам пришлось использовать чары-переводчик. – Слушается дело Саманты Терезы Регор** Блэк Дьюкер Снейп… – Бывшая директор Шармбатона подняла взгляд на обвиняемую. – Не слишком ли много имен для вас одной? – Можете обращаться ко мне Саманта Тереза Блэк. – Отчего не Снейп? – Если и обвинять в чем-то, то Саманту Блэк. Саманта Снейп еще не успела совершить ни одного преступления. – Как будет угодно. – Сухо подытожила мадам Максим и продолжила. – …обвиняется в убийстве Кристофера Эдмонда Монсиньи, совершении запрещенного, темного обряда по спасению души, в убийстве Аманды Джульетты Карель, погибшей по указу Друинны, в убийстве… Обвинение зачитывалось добрых полчаса, и, наконец, когда все жертвы войны были перечислены, мадам Максим продолжила: – Кроме того, Друинна покинула свой народ почти на год, а, вернувшись, не явилась в Министерство и не дала о себе знать, предпочтя скрываться и оставив вейл на попечение судьбы… – Я погибла! – Не перебивайте Судью, мисс Блэк. Вам дадут слово. Так как количество погибших превышает мыслимые и немыслимые масштабы, суд предлагает рассматривать каждую часть обвинения отдельно. Начнем с запрещенного обряда. По данным Суда, вы совершили обряд по обмену душ, пожелав вернуть в мир живых своего дядю, Сириуса Блэка, и в этом вам помог покойный Дамблдор. Ответьте, как вы сумели обмануть такого могущественного волшебника? Но прежде… выпейте сыворотку правды. Один из сопровождающих Саманту молодых людей поднес ей пузырек, и она послушно опустошила его. Поморщившись, встала и, повинуясь желанию говорить только правду начала: – Я рассчитывала на то, что профессор Дамблдор поможет мне и отправила ему письмо, где расписала особенности Обряда и то, как я планирую провести его. Я просила его помощи, потому что в одиночку не справилась бы. – Ваша приемная мать не могла помочь вам в этом? – Нет, я старалась оградить ее от всего этого. Она не верила, что я действительно пойду на такое и отказывалась всячески мне помогать. – Но вы все равно ослушались и обратились к Дамблдору. Что было потом? – Он помог мне… – тут язык ее скрутился, но Саманта постаралась сформулировать предложение так, чтобы не соврать, но и не выдать всю правду – благо, несколько лет назад этому трюку обучили ее Сириус и Римус. – С зельем, необходимым для Обряда. А также согласился прочесть заклинание. – Кто-то еще участвовал в этом преступлении? Саманта покачала головой, силясь перебороть приступ, но не тут-то было – зелье скрутило ей легкие, и, чтобы вздохнуть, она должна была открыть все: – Мне помогли Северус и… Римус. Но они участвовали только в приготовлении зелья! Они не виноваты! – С ними будет разбираться Английское Министерство. Я направлю им запрос с просьбой привлечь к ответственности за это преступление всех участников. Саманта нашла глазами в Зале Суда Северуса – он коротко кивнул ей, давая понять, что все в порядке. – Вы заставили покойного мистера Монсиньи пожертвовать собой в угоду вашим желаниям? – Нет… это… было не так… – Голова от выпитого зелья кружилась, ноги не держали, и Саманта опустилась в кресло. – Он знал, что обречен… знал, что умрет. И предложил помочь мне. – И вы согласились обменять его жизнь на другую, более угодную вам? – Все… все не так… если бы Крис был… был в порядке, я бы никогда!.. Но он умирал… – Это не оправдание, мисс Блэк! Мистер Монсиньи был обречен именно из-за вас! – Да, я… я не умела тогда управлять своими силами… – Разве не этому учат в Шармбатоне? Ах, да, припоминаю… вы отказались сдавать этот экзамен, и ваша приемная мать пошла у вас на поводу. Экзамен был отменен. Но все это не оправдывает вашего желания обменять одну жизнь на другую. – Я была в отчаянье! Я потеряла дядю, и готова была свою жизнь отдать за его возвращение! – Но вы здесь, стоите перед нами, а мистера Монсиньи нет в живых! – Я отдала часть своей души за его возвращение! Разве это не высокая цена?! – Вопросы здесь задает Суд! – Завизжала мадам Максим. – Господа присяжные, обратите внимание на манеру подсудимой – она всегда вела себя так, словно весь мир ей должен! – Это не так! – Молчать! Заседание Суда в тот день длилось до глубокой ночи, а, когда Саманта, накаченная зельем, не могла уже связать и двух слов, было принято решение разойтись. Конвой доставил Блэк обратно в Бастилию, уже не заботясь о ее анонимности, и бросил в камеру. После полуночи к ней вновь пробралась Альбина и помогла немного прийти в себя, отпоив восстанавливающим зельем, которые сварил для нее муж. – Она выступает и в качестве судьи, и в качестве обвинителя. Разве так можно? – Ей – да. – Альбина пыталась напоить сестру куриным бульоном. – Что ты намерена делать? Все адвокаты отказались вести линию защиты, а настрой мадам Максим мне совсем не нравится. – Отвечу на все, что она мне предъявила. Буду надеяться на понимание присяжных, а если не выйдет, напомню им – кто истинный правитель Франции. – Отчего не сделать этого прямо сейчас? – Не хочу, чтобы считали, что я действительно виновна или что-то скрываю. – Думаю, она хочет взять тебя измором – будет держать здесь неделями, откладывать слушания и растягивать их до бесконечности. – Когда-нибудь это кончится. – Саманта обняла сестру. – Спасибо тебе. Передай им, что я люблю их. Сильнее, чем когда-либо. Как и пророчила Альбина – мадам Максим взялась извести Саманту бесконечными задержками слушания, кроме того, она ужесточила охрану так, что даже сестра теперь не могла к ней попасть. Официальный запрос прекратить слушание против Друинны, направленный Сириусом, был отклонен. Попытался вступиться за Саманту и Гарри, но тоже потерпел неудачу – мадам Максим ясно дала понять, что «мальчик, который выжил» имеет весомый голос лишь в Англии. Допросы длились часами без перерыва на обед или отдых, Северус и Сириус всегда присутствовали на них – Саманта взяла за привычку смотреть на них, когда отвечала на вопросы мадам Максим. Сириус пытался вступиться за нее несколько раз, но Верховный Судья пригрозила удалить его до окончания слушания, и тогда Блэк попытался стать официальным защитником Саманты, он днями и ночами штудировал книги по праву, оставшиеся от брата и Терезы, силясь найти сам не зная что и хватаясь то за один, то за другой учебник, но идея не увенчалась успехом – мадам Максим отклонила его запрос выступать в качестве защитника из-за отсутствия юридического образования. Как ни странно, спутником Сириуса в этом непростом деле всегда был Снейп – он с таким же усердием перебирал книги в la rose blanche, надеясь найти выход из всей этой ситуации, писал прошения и жалобы, пытался найти рычаги давления на мадам Максим – и все безуспешно. Они почти не общались, изредка обмениваясь тем ценным, что, на их взгляд, удавалось найти. Саманта же, оставаясь в одиночестве в перерывах между слушаниями, не переставала надеяться, что присяжные будут на ее стороне – она заметно исхудала и на голове ее появилась прядь седых волос. Целых два месяца шли разбирательства по делам погибших вейл в битве против Пожирателей после смерти Терезы и при защите Хогвартса. И, когда, казалось, все аргументы мадам Максим закончились, она обвинила Саманту в том, что та ввела вейл в заблуждение и на самом деле не сняла с них проклятье, а лишь отсрочила его. – Я вышла замуж и до сих пор жива. Мой муж, слава Мерлину, в добром здравии. В чем же состоит мой обман? – Вы не можете утверждать, что избавили всех вейл от этого проклятья! – Почему же? Многие уже вышли замуж и счастливы в браке. – Да, но это только пока… и что будет, когда вы умрете? Тут в ход суда внезапно вмешался Хагрид, который исправно посещал все слушания: – Что это творится тут, а? Олимпия! Чего это? Чего ты удумала? – Мсье, ‘Агри, займите свое место! – Ежели она не сняла проклятье с вейл, то и тебе не быть счастливой в любви! Вот что я хочу сказать! – Но я ‘аже не вейла! – Возразила мадам Максим на время потеряв самообладание. – Нет! Но тебя оно коснется, если ты эту девочку не отпустишь! – Удалите его из зала! Немедленно! – Она закричала на молчаливую охрану, что стояла у входа в Зал. Саманта улыбнулась великану, который своим выпадом ухудшил ее и без того жалкое положение. Хагрида вывели, и мадам Максим принялась с еще большим остервенением проводить допрос. – Мне все это осточертело! – Блэк поднялась и с вызовом посмотрела на Судью. – Что? – Я сказала – мне это надоело. Довольно. У вас ко мне личная неприязнь и, получив некое подобие власти, вы решили выместить на мне всю злобу. Я не буду больше вашей игрушкой. Господа присяжные, – Саманта повернулась к ним, – все мои действия продиктованы любовью к моей семье и чувством долга. Я признаю, что после смерти Терезы, моей приемной матери, была сама не своя и воспользовалась правом Друинны призвать всех вейл. Многие погибли из-за того, что не имели права отказаться. Но я учла свою ошибку и больше ее не повторяла. Что бы ни ставила мне в вину госпожа Судья, я готова ответить на все. Если у вас больше нет ко мне вопросов, то прошу завершить этот фарс немедленно! – О, не так быстро! – Мадам Максим тоже встала и теперь возвышалась над всеми вокруг почти в два раза. – Потрудитесь объяснить, где вы были с момента своего исчезновения в апреле прошлого года? – Я не… – Саманта уже собиралась произнести привычное «я не помню», но зелье, что она исправно пила перед каждым слушанием, дало о себе знать и язык ее повернулся иначе. – …не могу рассказать. – Что значит – вы не можете? – Я связана клятвой. – Так вы были живы? – Что-то вроде того. – Объяснитесь немедленно! – Я же сказала, что не могу! Перепалка продолжалась еще некоторое время, а затем мадам Максим смилостивилась и отпустила подсудимую. На выходе Сириус сунул ей в руку записку, которую Саманта развернула уже в камере: «Ничего ей не говори. Держись. Люблю тебя». Блэк и сама знала, что рассказывать о жизни в теле Мэри Стюарт не стоит, но, если мадам Максим продолжит упорствовать – что ей делать тогда? С одной стороны она связана клятвой перед высшими силами, а с другой – находится под следствием. Спустя несколько часов ей принесли ужин – мадам Максим лично распорядилась накормить пленницу «как следует». Охранник передал слова Верховного Судьи, что она, якобы, не хочет, чтобы подсудимая умерла с голоду еще до вынесения приговора. Саманта не верила своему счастью – неужели завтра все это закончится? Ее речь возымела действие на присяжных, и они решили поскорее покончить с ее делом! Вдохновившись, Блэк даже съела несколько кусков мяса и выпила чай, а через час ее сморил сон. Когда казалось, что беды уже позади, она вдруг услышала голос среди ночи, а затем почувствовала жгучую боль в виске, такую, что из глаз брызнули слезы, но подняться она не могла – во всем теле чувствовалась слабость, а голова кружилась. Разомкнуть веки оказалось не так просто, но, когда ей это все же удалось, было уже поздно – две фигуры в мантиях удалялись по коридору. В полудреме Саманта узнала в одной из фигур мадам Максим и снова провалилась в сон. Утром, еще до рассвета, ее подняли неизменные охранники и буквально потащили на себе в Зал Суда – это закрытое от всей прессы слушание было назначено всего несколько часов назад, никто точно не знал с чем связана такая спешка, а Саманта и вовсе не могла вникнуть в суть происходящего – глаза ее слипались, а тело не слушалось. – Уважаемые присяжные и слушатели! Дело Саманты Терезы Блэк приобрело новые доказательства виновности подсудимой благодаря моему личности помощнику-легилименту. Прошу вас занять свои места – материалы будут незамедлительно представлены на всеобщее обозрение.Unis Abdullaev – Elveda
Зал еще некоторое время не стихал, но, когда все расселись, мадам Максим подозвала своего секретаря и велела ему вынести череп с трубкой, похожей на кальян. Среди пустых глаз и через открытый рот виднелись голубые всполохи воспоминаний – вдохнув их, мадам Максим выпустила в Зал большое облако пара, которое обратилось в воспоминания Мэри Стюарт. Саманте, даже в ее положении, потребовалось меньше десяти секунд, чтобы понять, что произошло, и она тут же вскочила, но ноги подвели ее – и она повалилась на пол, больно ударившись локтем и плечом. – Неееееет! – Только и смогла выдохнуть она, но в воздухе уже витали завитки ее памяти. – Умоляю вас, не нужно… Сначала на весь зал раздался неопределенный голос, вещавший, что: «Никому и никогда ты не расскажешь о том, что с тобой приключилось. Никому и никогда… до самого конца…». Затем появились воспоминания с самого начала – Мэри оказалась в Замке, попала на распределение, познакомилась с Сириусом… Саманта кричала так сильно, как могла – она уже догадалась, что прошлым вечером мадам Максим отравила ее, и слабость, тошнота, головокружение – лишь побочные эффекты, чтобы вывести ее из строя, не дать помешать раскрыть всем правду. Ее сил хватало лишь на крик – она лежала на полу перед столом бывшего директора Шармбатона. Мадам Максим всего за несколько часов отобрала все ее самые счастливые и самые беззаботные воспоминания, не гнушаясь выставлять на всеобщее обозрение ее любовную связь с молодым Римусом, невинные шалости с Джеймсом и остальными мародерами. Здесь были и ее воспоминания о Северусе – то, как они вместе варили зелье и как прятались в шкафу. Затем мадам Максим показала ее отношения с Доркас, Марлин, Лили и Алисой. От всего этого глаза Блэк наполнились слезами, и она заплакала от бессилия и боли. – Как мы видим, подсудимая во время своего, так называемого исчезновения, забавлялась и была совершенно счастлива. В то время, как Франция находилась на пороге войны, оплакивая своих дочерей, матерей и сестер. Мисс Блэк, что вы можете сказать в свое оправдание? – Вы смеетесь надо мной? Я не помнила, кто я! Не помнила ничего – даже имени своего не знала! – Боюсь, мисс Блэк сейчас вряд ли сможет что-либо прояснить. Дадим ей один день на то, чтобы прийти в себя, а присяжным заседателям – осмыслить увиденное. Саманту подхватили под руки и вынесли прочь из Зала, где начался гомон. Оказавшись в камере, Блэк сначала прочистила желудок, засунув два пальца в рот и напилась воды из раковины – грязной, но не отравленной. Ей стало немного лучше, и она устроилась на постели так, чтобы видеть свет в маленьком окошке у самого потолка. Несколько долгих часов она пролежала в одиночестве, думая о том, что теперь с ней будет и как это воспримут ее близкие, прежде чем услышала шаги позади себя. – Почему ты не рассказала мне? – Прости, я не могла. Я пыталась, правда… – Может, стоило показать воспоминания? – Не думаю, что это было возможно раньше. Ты сам все слышал – никому и никогда. До самого конца. – Она медленно села и обернулась, силясь рассмотреть фигуру в темном углу. – Прости меня, если сможешь. – Все могло бы быть иначе… – Не трави мне душу, Римус. Я только свыклась с новой жизнью. Почти забыла время, проведенное в теле Мэри Стюарт… – Ты должна отпустить меня. Послышались шаги в конце коридора, и Люпин поспешил ретироваться, оставив Блэк одну. Она вернулась в постель, провожая взглядом солнечные лучи и забылась чутким, тревожным сном. Весь следующий день она провела почти в беспамятстве – сон на время отступал, давая ей возможность напиться воды, и снова забирал ее в свои объятья – мадам Максим явно не рассчитала дозу. В день последнего слушания в Зал Суда явились все, кому была небезразлична судьба Саманты – даже Кингсли занял почетное место (без права голоса, разумеется). Когда туда ввели Саманту все вмиг замолчали – она была почти полностью седой. Мадам Максим еще несколько раз показала воспоминания Мэри Стюарт, а затем вызвала первого свидетеля: – Мистер Блэк, скажите, вы помните Мэри Стюарт? – Нет. Такая девушка не училась со мной. – Вам эти воспоминания не знакомы? – Знакомы, но… но только без Мэри Стюарт. Судья довольно ухмыльнулась и вызвала второго свидетеля: – Мистер Снейп, вы помните Мэри Стюарт? – Нет. – Вам эти воспоминания не знакомы? – Нет. Мадам Максим еще больше обрадовалась, вызвав третьего свидетеля: – Мистер Томсон, может быть вы помните Мэри Стюарт? – Нет. Я ее не знаю, но все, что вы показали... – Вам что-то из этого знакомо? – Воспоминания о Марлин… там, где она роняет книги на лестнице. Никто не видел нас в тот день и не слышал разговора. Эта девушка, возможно, не врет… может, она попала в прошлое… в другое измерение… – Оставьте право делать выводы Суду, пожалуйста. Когда все свидетели вернулись на свои места, мадам Максим обратилась к Саманте: – Что вы можете сказать на это, мисс Блэк? – Ничего. – Вы не отрицаете, что сами выдумали весь этот мир, где якобы находились почти год после исчезновения? – Не отрицаю. – Саманта смотрела прямо перед собой – в этот раз ее приковали к стулу, как особо опасную преступницу. Поднять взгляд на Сириуса или Северуса ей не хватало смелости после того, что они увидели. – Я не знаю, что это было. Возможно, я попала в прошлое. Возможно, в другую вселенную, а, может, просто запуталась в своем собственном разуме. Даже Дамблдор не разгадал эту тайну, мне не стоит и пытаться. – Вы признаете, что вместо того, чтобы разделить со своей страной и народом ужасы войны, прохлаждались неизвестно где? – Прохлаждалась? Я потеряла память! – Саманта попыталась встать, но цепи надежно держали ее прикованной к стулу. – Каждый день я пыталась найти ответы! – Тем не менее, это не помешало вам завести друзей и любовника и радоваться жизни… – Я потеряла их всех! Это ли не достаточное наказание?! – Хоть в глазах ее блестели слезы, голос ее был тверд. – Я очнулась в мире, о котором забыла, и, когда пришла в себя, поняла, что никогда больше не поговорю с ними! Все здесь потеряли кого-то в минувшей войне, но я потеряла еще и тех, кого не могла знать... Их отнял у меня Волан-де-Морт, и я сражалась с ним не только ради живых, но и ради тех, кто погиб. Мерлин вас всех побери, я достаточно страдала!.. – Затем она повернулась и нашла среди слушателей Сириуса, посмотрела ему прямо в глаза и произнесла. – Я встретила отца… Эта последняя фраза так взбесила мадам Максим, что она лишила Саманту права последнего слова перед объявлением приговора и удалилась вместе с присяжными. Обсуждение длилось не меньше часа – все это время Блэк провела в одиночестве в закрытом кабинете, охраняемом, наверное, всей армией Франции – но она и не думала бежать – сил совсем не осталось, да и некуда ей было теперь идти. Когда Верховный Судья, а с ним и присяжные заседатели, вернулись в Зал, Саманта уже ждала их, прикованная к стулу. – Во время обсуждения участи обвиняемой выяснились дополнительные обстоятельства. – Зачитал секретарь. – Два дня назад, после заседания номер шестьдесят семь, Саманта Тереза Блэк вела диалог с человеком в камере строго заключения, что является отягчающим обстоятельством при вынесении приговора… Саманта рассмеялась, не дослушав до конца. Все взоры обратились к ней. – Я говорила сама с собой. – У нас имеются другие сведения. Вы обращались к другому человеку по имени. – Мадам Максим улыбалась, явно довольная тем, что собиралась открыть миру еще одну тайну ненавистной ученицы. – Имя этого человека – Римус Люпин. Мисс Блэк, вы в курсе, что он погиб при битве за Хогвартс второго мая сего года? Блэк закрыла глаза и подавила вздох, крепче схватившись за ручки кресла. Несколько горячих слезинок все же сорвалось с ее ресниц, и она коротко кивнула. – Так с кем же вы говорили? – Похоже, у меня было помутнение рассудка, госпожа Верховный Судья. – В любом случае, приговор уже вынесен. Он будет объявлен вам лично, без свидетелей. Суд просит слушателей удалиться на время вынесения приговора. – Я ее кровный родственник! Я должен остаться. – Словно через стекло услышала Саманта голос Сириуса. – Я – муж, и тоже имею право присутствовать при вынесении приговора. – Северус встал рядом с Сириусом, но мадам Максим лишь покачала головой, и охрана вывела их вслед за остальными. Приговор зачитывался долго с перечислением имен всех погибших по вине Друинны вейл, с подробным описанием запрещенного обряда и жертвоприношения, а также других грехов Блэк. Когда все было кончено, Саманту вывели через боковую дверь, а к столпившимся у главного входа людям вышел секретарь мадам Максим и зачитал лишь последние строки: – Саманта Тереза Регор Блэк Дьюкер Снейп признана виновной по всем статьям обвинения и приговаривается к смерти через обезглавливание.Конец третьей части.
*Ольга Громыко ** Регор – сверкающая (ярчайшая звезда в созвездии Паруса) Оставляйте отзывы, ценно каждое мнение. Здесь вы найдете иллюстрации к главе: http://samantastory.tumblr.com/post/184117413939/глава-10-второй-шанс