Луна знает всё

Луна Лавгуд знала всё — а этот факт, в свою очередь, был известен, пожалуй, только ее полубезумному отцу и Гарри Поттеру. Точнее, Поттер. Но это снова знали только двое — сама Гарри и Луна Лавгуд. Гарри жила в половине гриффиндорской башни для мальчиков, редко мылась со всеми, а потому обычно хватало обычного метаморфизма — способности, доставшейся от родни со стороны Рода Блэк. Гарри уже и не знала, каков настоящий ее облик — много воды утекло с тех пор, как она могла считаться «дрянной девчонкой», а не мальчиком-который-выжил. Она знала одно: никто не хочет видеть ее девушкой. Никому не нужна девочка-которая-выжила, бесполезная слабачка Гарри Поттер, которую в детстве не кормили Дурсли, и оттого дар явился слишком рано. Никому не нужна девчонка-героиня, которая уже несколько лет каждое лето превращается в какую-то отдаленно похожую на себя девушку, надеясь, что магглы не заметят. Никому не нужна настоящая Гарри Поттер. Луна хвостом вьется вокруг Гарри с четвертого курса — улыбается, смотрит в глаза, и Гарри, кажется, единственная, кто знает, что глаза Луны всегда голубые, словно вода в горной речке, а не меняют цвет каждый раз, когда она впадает в транс. Луна вообще не впадает в транс, может с уверенностью сказать Гарри, и Луна действительно талантливая провидица, только вот этот дар доставляет ей больше проблем, чем пользы. Гарри, наверное, единственная знает, что Луна плохо спит ночами, постоянно ворочается, и что, когда ей снятся видения, ей холодно настолько, что ничего не согревает, даже чары. Гарри ночами рядом, прижимает к себе, а Луна жмется в ответ, отчаянно цепляется тонкими пальчиками за бледную кожу на костлявых плечах и ноги просовывает под ноги Гарри, пытаясь согреть. Кожа Луны теплая, только когда она в сознании. Гарри иногда страшно — что, если однажды Луна не проснется? Что будет, когда ее тело навсегда останется холодным? Луна тычется носом в шею Гарри, а вокруг все шутят про парочку. Луна не замечает, только прячет лицо в ее одежде, и на черной мантии Гарри ее рассыпающиеся белые, словно лунный свет, волосы выглядят антагонистично. Словно смерть и жизнь. День и ночь. Гарри не знает, кто из них день или ночь, смерть или жизнь. Это странно. Он любит Луну за эту неопределяемость их отношений. За то, что их нельзя вот так просто описать словами. Луна стеснительная, мягкая и теплая, а от ее голоса у Гарри всегда по телу бегали мурашки. Она всегда рядом, всегда на ее стороне и все-все знает. Гарри раньше это пугало. Теперь — нет. В Большом зале они сидят вместе за столом Рейвенкло, потому что Гарри знает — Луне неприятно находиться среди шепчущихся о ней гриффиндорцев. Гарри, в принципе, тоже. Более того — Луна такая хрупкая, что ее невыносимо хочется защитить, и Гарри знает, что Луна в такой ситуации не будет против. Луна — такая же, как Гарри, в этом отношении. Они друг для друга. И все разрешения или запреты у них обоюдны. Рейвенкловцы, думает Гарри, больше знают Луну. Она ревниво прижимает девушку в себе, к своему боку, заставляет макушкой уткнуться в плечо. Луна тихо смеется и светло улыбается, глядя в глаза. Гарри успокаивается. Гарри ослабляет хватку и берется за ложку, начиная есть. Через минуту Луна пытается накормить его, поднося ложку с пудингом — она любит есть сперва сладкое, а затем уже все остальное — к губам — внешне — парня. Гарри пунцовеет едва заметно, успевая спрятать краску за слоями метаморфомагии. Не всю, потому что контроля в такой ответственный момент, конечно, не хватает. А Луна улыбается так знакомо, чуть-чуть грустно, как каждый раз, видя голое, худое мальчишечье тело Гарри, что Поттер смущается еще сильнее и приоткрывает рот. Сладость перекочевывает на язык, теперь Гарри кормят через раз. Гарри обещает отдать Луне свой пудинг, ведь она скормила ему так много своего. Луна любит сладкое. Гарри любит только Луну. Когда приезжают студенты других магических школ, чтобы принять участие в Турнире трех волшебников, ночью Гарри крепко-крепко обнимает Луну и шепчет, что не хочет, чтобы все обернулось, как всегда. Она точно знает, что все пойдет наперекосяк, а ее имя наверняка отрыгнет этот дрянной кубок, потому что иначе быть не может. Луна, защити Луна… Луна смотрит грустно и молча гладит по волосам — ей Гарри дорога, как сама жизнь. И пусть сама Поттер дикарка, девочка-которая-выжила, что не помнит, как превратиться обратно в себя саму, пусть. Когда Гарри просит помощи у нее, Луна не может отказать. Приходит день, когда имена участников становятся известны. Их всего трое: Виктор Крам от Дурмстранга, Флер Делакур от Шармбатона и Седрик Диггори от Хогвартса. Ночью Гарри греет Луну в своих объятиях долго-долго, благодаря. Она плачет, и слезы текут по бледным щекам мальчишеского лица. Луна гладит по голове Поттера, треплет слегка и без того лохматые черные волосы и видит сквозь магию метаморфов, как плачет на ее плече никем не защищаемая до этого момента девочка. С того вечера Гарри научилась улыбаться искренне. Луна видела это. Остальные изменений не заметили. Гарри во время Турнира много общается с Виктором, тот говорит с забавным акцентом и много тренируется, чтобы не потерять форму. Сперва пытался помогать Гермионе в учебе, но однажды Поттер, как всегда, пришла навестить подругу и выпроводить из библиотеки на ужин, и они с болгарцем разговорились. О квиддиче, о своих странах и языках, о Дурмстранге и Хогвартсе. Гарри потом грустила, снова придя к Луне ночью. Лежала головой на ее коленях, легко водила пальцами по белой коже и говорила, что в Дурмстранге никто бы не диктовал ей, кем быть. Какой быть. Луна улыбалась чуть грустно и кивала, ласково гладя по голове и спине. Гарри тогда молча расплакалась, уткнувшись в теплые колени девушки. Луна решила, что в следующем году они переведутся в Дурмстранг. Луна решила — Луна сделала. Виктор — единственный знакомый Гарри в новой школе, поэтому они много времени проводят с ним. Виктор знает, что Гарри — девушка, но не говорит об этом особо, однажды обжегшись о предупреждающий взгляд Луны. Виктор также знает, что Луна — ведунья, а еще что она сильная ведьма. И что глаза у нее не меняют цвета, когда она входит в транс, потому что Луна не входит в транс. Гарри оберегает Луну от окружающего мира, Луна Гарри — не только. У Луны своих проблем стало меньше с переходом в другую школу, так что теперь она может в любой день слушать рассказы Гарри и успокаивать ее, когда приходится. Днем Гарри не отпускает ее руку ни на минуту, а Луна порой вспоминает вслух, как шипел директор Каркаров, подписывая разрешение Луне перейти на тот же курс, что и Гарри. Луна могла быть убедительной, когда хотела. Гарри это знает. Луна знает, что Гарри на это все равно — ведь Луна в любом случае ее мягкая, любимая и самая хрупкая. Луна — та, кого Гарри следует защищать. Луна — та, кому принадлежит сердце Гарри, душа Гарри и магия Гарри. В романтических книжках пишут, что влюбленным ничего друг от друга не надо. Гарри знает, что это ложь и глупые домыслы, что Луне нужна вся она, ведь ей нужна вся Луна. У них в этом отношении все обоюдно, и обе это знают. Иногда они общаются не только с Виктором, но с его компанией. Сидят где-то во внутреннем дворе, когда снег сходит, жуют бутерброды, и Виктор смущается и краснеет, глядя, как Луна с рук кормит Гарри. Примеру Крама следует еще несколько парней, остальные беззлобно подшучивают на тему «близких отношений» переведенной парочки и быстро забывают о том, что это может быть чем-то необычным. Как будто так и должно быть — полоумная Лавгуд кормит Героя Магической Британии с рук, а тот едва уловимо краснеет, но поддается, только крепче прижимает девушку за талию к себе. Когда Виктора спрашивают, почему покраснел он, Крам отвечает: Гарри — девушка. Кто-то смеется, кто-то пораженно молчит, кто-то вдруг перестает смеяться и переспрашивает, не шутит ли он. Виктор не шутит. Виктору верят. Гарри принимают девушкой в пацанячьем теле. Чего не бывает в магическом мире, правда? Виктора еще подсылают спросить, как Гарри удобно, чтобы к ней обращались, и с тех пор ее окликают в разных родах. Благо имя у Гарри универсальное, а то бы никогда не привыкла. Луна жмется к ее боку, по телу Гарри, скроенному по-мальчишески, пробегаются мурашки. Луна целует Гарри спокойно в щеку, когда уходит на занятия по физподготовке для младшего курса. Гарри улыбается искренне, как научилась, когда последнее несчастье в Британии обошло ее стороной благодаря любимой Луне. Луна машет ладошкой и уходит в зал, а Гарри за собой тянет Виктор. Никто даже не обернулся, а шепчутся тихонько только девчонки с курса Луны, и те — с белой завистью. Кому же не хочется иметь парня на курс старше, да еще такого ласкового? До них еще не дошла информация о том, что Гарри Поттер — девушка, зато они уже знают, что Гарри в клочья порвет тех, кто посмеет хотя бы попробовать обидеть Луну. И кого она не успеет спрятать от Гарри, потому что иногда связи Виктора мощнее смекалки Луны, привычной к тому, что ее девушка порой перегибает палку. Луна и Гарри выпускаются из Дурмстранга в один год — Луна еще летом ходит на дополнительные занятия по физподготовке, чтобы сдать итоговый экзамен. Ей тяжело, и Гарри помогает, как может, хотя сама чаще всего находится под личиной щуплого и худого пацана. Своей девушке она может с чем-то помочь, поэтому все хорошо, да и директор Каркаров позволил остаться в школе вместе с Луной. Виктор посоветовал позвать его на свадьбу, если они решат таковую устроить, — директор будет рад, пусть и не скажет этого вслух. Луна тогда Виктору улыбнулась и кивнула, обещая. Что именно — не понял никто. Зато Луна точно знала, о чем говорила. Луна вообще все знала, а Гарри доверяла ей слишком сильно, чтобы задумываться о таких пустяках — говорила ли Луна о том, пригласят ли они на свадьбу директора Каркарова, или о том, будет ли свадьба вообще. Если Луна захочет — они вместе сделают все, чтобы это случилось. Гарри Луне доверяет, Луна хочет, чтобы так было и впредь. В доме Блэков мрачно и пыльно, Гарри чихает уже в прихожей, не сдержавшись. Луна вешает пальто на причудливую вешалку у входа и приобнимает Поттер, оглядывая доставшееся богатство. Ну, зато они не участвовали в войне. Гарри не пришлось умереть и воскреснуть, а еще — переволноваться о том, что Луна могла умереть. Не дай Мерлин, как говорится. Луна не хотела думать о том, что было бы, разозлись Гарри на Темного Лорда. Домовик Блэков, Кричер, кажется ей милым, а еще мать крестного Гарри и ее бабушка в седьмом колене, Вальбурга, кажется строгой, но справедливой. Луна с ней иногда болтает, а Гарри говорит мало, когда они не одни — так уж повелось еще с Хогвартса. Зато Вальбурга смотрит вполне одобрительно на Луну и бросает заинтересованные взгляды уже на них обеих, а Кричер называет хозяйками. Луна улыбается последней Главе Рода, в который ей рано или поздно придется войти, зная, что та спросит ее позже о наследниках. Все-таки Вальбурга не знает, что Гарри метаморф, а Гарри еще не задумывается о продолжении Рода. Луна, в общем-то, не против, если ее дети будут от Гарри. Тем более, если есть такая возможность, то как можно ее упустить? Конечно, если Гарри сама захочет. Этой ночью Луна намеревается попросить Поттер принять свою женскую форму. — Я приму тебя любой, — говорит Луна и улыбается совсем не грустно, спокойно и успокаивающе, и Гарри густо краснеет, понимая, что никакой метаморфомагией не прикрыть такое тотальное отсутствие контроля. — Ты… поможешь мне стать такой, какой я тебе понравлюсь? — силясь не опустить взгляд в пол, говорит Поттер, понимая, что эту фразу следовало говорить перед словами Луны. На нее, наверное, последуют те же слова. — Я помогу тебе превратиться в Гарри, — ласково говорит Луна, вставая за спиной и подталкивая Гарри в сторону единственного в комнате зеркала в полный рост. Стоя напротив него, Гарри оглядывает напоследок свою мальчишечью фигуру: бледная кожа, выпирающие кое-где кости, большие ступни и ладони, вполне посредственный член — Гарри, когда лепила это тело, не хотела слишком выделяться, а после Луна не жаловалась. Гарри супит брови, вспоминая, какой была до того, как впервые открыла в себе дар к метаморфомагии. И, представив образ в своей голове, начинает колдовать. Луна подбородком уютно устроилась на плече гораздо более высокой Гарри и наблюдает в зеркале, как плоский торс сменяют вполне женственные мягкие и небольшие округлости, становится явнее талия, а бедра круглее. Завороженно водит кончиками пальцев по чувствительному во время трансформации телу, рисует линии на животе, вверх, пересчитывая ребра, обводя груди. Гарри дышит сорвано и что-то хрипло шепчет, но упрямо смотрит на себя в зеркале и продолжает менять тело — делает его таким, какое представилось в голове. Кожа у нее была смуглая, Гарри это точно помнит. Грудь она делает всего второго размера, упругую, чтобы Луне понравилось. Да и Поттер бы она подошла — девушка-метаморф занималась квиддичем и могла бы при желании добиться профессиональной лиги, только вот это бы означало меньше времени рядом с Луной. Вообще фигура ее-девушки скромная, только волосы Луна просит до поясницы и полохматее, а потом, беря лицо Гарри в руки и становясь прямо перед ней, улыбаясь, говорит, что она очень правильно представила себя. Луна видела за оболочкой худого бледноватого Гарри Поттера, мальчика-который-выжил, Героя Магической Британии, именно ту девушку, облик которой приняла Гарри теперь. Луна с удовольствием приподнимается на носочки, потому что Гарри стала чуть ниже, и шепчет ей на ухо: ты горячая. Хитро щурит глаза и смеется про себя, наверное, думает Гарри, заливаясь краской. Руки Лавгуд шарят по ее чувствительному после недавней трансформации телу, мурашки устраивают марафон по позвоночнику Поттер, а сама Гарри рада, что ее способности не сходят с ума чуть что, как у Тонкс, потому что ей не улыбается слышать смех своей девушки, только что самой став девушкой. Впервые попытавшись принять тот облик, что должен был принадлежать ей с рождения. Луна сегодня сверху, и это к лучшему, думает про себя Гарри, дрожа от ласк Лавгуд. Сама она ни в зуб ногой в вопросе секса между двумя девушками, но Луна, должно быть, скоро научит сама. — Я люблю тебя, Гарри, — шепчет Луна, опускаясь на нее сверху. Гарри быстро оплетает ее руками, как бы в очередной раз присваивая, и целует в макушку — единственное, до чего дотягивается, — настоящую. Люблю. Луна — та, кто вернула Гарри смысл жизни, не зависящий от безымянных окружающих. Та, кто научила улыбаться. Та, кто кормила сладостями перед тем, как съесть обед, и кто не позволяла случаться мерзким козням Темного Лорда. В конце концов — та, что полюбила Гарри Поттер-девушку. Настоящую Гарри. Которая безраздельно принадлежала Луне — сердцем, душой и магией. А Луна, в свою очередь, принадлежала Гарри.