***
— Это всего лишь квартира, знаю. Прости, — извиняется Джулия. — Родители купили мне её, чтобы потом я могла приобрести свой собственный дом и сдавать её в аренду. Брэд как-то неловко усмехается, словно извинения Джулии кажутся ему забавными, и она слишком поздно вспоминает, что они с Алексом росли вместе в одной квартире на двоих. — О… прости, — она снова принимается извиняться. — Я не хотела… ты знаешь. Он кивает головой. — Всё в порядке. Джулия быстрым шагом пересекает гостевую комнату, опустив голову вниз: ей совсем не хочется смотреть туда. Но Брэд уже тут, заглядывает в приоткрытую дверь. — Ты жила здесь вместе с Конрадом? Джулия теперь не может даже просто слышать имя своего брата. Слишком больно. — Нет… формально нет, то есть он не был здесь прописан. Его квартира всего в одном квартале отсюда… Но торчал он всё время здесь, у меня. Она достаёт две бутылки пива из холодильника, а затем, немного подумав, берёт третью: вруг Брэд тоже захочет выпить, и ставит их на стол. — Знаешь… он был не очень хорош в том, что касается самостоятельной взрослой жизни. Конрад постоянно появлялся на её пороге без предупреждения, и это выводило Джулию из себя. Он торчал возле двери снова и снова, ожидая, что любимая сестра пригласит его и накормит. Нахал. Сейчас она убила бы каждого в этом доме, лишь бы он снова пришёл. Брэд подходит сзади и кладёт руку на плечо Джулии. В этом жесте есть что-то неестественное и неловкое для него, и он слишком быстро отдёргивает ладонь. Брэд не очень хорош в том, чтобы утешать кого-то. Но, по крайней мере, он хотя бы пытается ей помочь, и это уже что-то должно значить. — Я… думаю, что сейчас не тот момент, чтобы спрашивать, но… — неуверенно начинает Брэд после короткой паузы. Джулия оборачивается. — Спрашивать что? Брэд колеблется. Кажется, что на самом деле он не очень-то и хочет задавать следующий вопрос. — Как это случилось?.. С Алексом? Джулия боялась, что Брэд задаст именно этот вопрос. Когда она вернулась на палубу корабля с крышкой трамблёра, то не вдавалась в подробности произошедшего. Её настолько душили рыдания, что она не могла произнести ничего кроме: «Алекс мёртв». — Это было ужасно, — наконец отвечает она. — Ты уверен, что хочешь это знать? — Не знаю, — честно отвечает Брэд. — Но думаю, что я должен. Джулия делает глубокий вдох. — Он воткнул в себя нож, — она пытается говорить спокойно, но теряет контроль над собой уже на втором слове. Голос начинает дрожать. — В живот. Прямо на моих глазах. Брэд вздрагивает и резко отшатывается, словно видит эту кошмарную картину перед собой наяву. — Чёрт, — наконец выдавливает он из себя. Очень-очень тихо. — Я… я пыталась отнять у него нож, — голос ломается, и произносить каждое слово становится слишком больно. — Не знаю, что он видел и что хотел сделать на самом деле… Не знаю. Всё это по-прежнему воспринимается как что-то нереальное. Похищение? Смертельные галлюцинации? Это всё те чёртовы вещи, что можно услышать по новостям. Но не те, что могут происходить и происходят с реальными людьми, с людьми, которых ты знаешь, которые тебе дороги. Брэд прижимает обе руки ко лбу, словно его мучает невыносимая головная боль. — Что я скажу папе?.. Чёрт. Ей ведь тоже придется рассказать другим о том, что случилось с Конрадом.***
Джулия разрешает себе принять душ и не думать обо всём остальном. Хотя бы на короткое мгновение. Ей нравится ощущение чистоты на коже, но сам процесс, когда вода падает сверху — нет. До этого она очень редко принимала душ, в основном предпочитая нежиться в ванной. Теперь же она не думает, что когда-нибудь будет делать это снова. Ей по-прежнему мерещатся крысы, теперь уже сидящие в углах её собственной ванной комнаты. И она очень старается не смотреть на них. Очень-очень.***
Джулия рассказывает родителям лишь о том, что они были похищены пиратами. Она просто не знает, как хотя бы начать рассказывать об остальном, что случилось той ночью. «Конни умер героем». Вот и всё, что она смогла сказать о смерти брата. Флисс говорила, что Конрад спрыгнул… спрыгнул с высокого дымохода на корабле. Он не мог рассчитывать на то, что выживет после такого падения. И всё равно прыгнул. Он пытался добраться до корабля. Он хотел привести помощь для нас всех. По словам Флисс, Конрад был до смерти напуган. Его словно преследовало нечто невидимое для неё, и от чего Конрад отчаянно пытался убежать. Какая-то часть Джулии верит в то, что это была Флисс. Что это она толкнула её младшего брата. На самом деле Джулии просто нужен хоть кто-то, кого бы она могла обвинить. «Его застрелил капитан», — говорит она сама себе. И ложь эта получается настолько естественной, словно Джулия своими глазами видела, как всё произошло. Её родители никогда полностью не одобряли выбор дочери. И она до сих пор не может рассказать им о том, что Алекс погиб. Джулия боится, что увидит в их реакции радость оттого, что его больше нет. Родители просят Джулию остаться с ними, хотя бы на какое-то время. Но Брэд уже здесь, рядом, в её квартире, и он сейчас — единственный человек, которого она может видеть. По крайней мере, он знает, через что ей пришлось пройти. Брэд — не Алекс, независимо от того, насколько сильно ей хочется, чтобы он им был. Но в нём течёт кровь Алекса. И он знает, что это такое — быть братом, а она… она как раз потеряла двух братьев. Своего и Брэда. И она не уверена, кого из них он должен для неё заменить. Джулия успела изучить его общие со старшим братом черты. Они оба осторожны. Оба тщательно обдумывают свои действия перед тем, как что-то сделать. Алекс всегда был тем, кто удерживал её от необдуманных поступков. Кто просил не лезть в узкую трубу на затонувшем самолете. Кто напоминал о необходимости декомпрессии. Алекс осознавал возможность смерти, её неизбежность и хрупкость человеческой жизни — теперь Джулия это понимает. И она не думает, что сама когда-либо понимала это. До всего того, что случилось.***
Кто-то трогает её за плечо. Это первое, что осознаёт Джулия. А затем она понимает, что кричала во сне… и что это был сон. Всего лишь страшный, отвратительный сон. Она резко садится на кровати, усиленно растирая горло. — Ох. — Прости, — тихо и как-то неловко говорит Брэд. — Я услышал, как ты кричишь… Тебе приснился кошмар. Джулия зажмуривает глаза на несколько секунд, а затем быстро их открывает, продолжая напоминать себе, что она всё ещё здесь, в реальности. — Я… Я тонула во сне. Брэд молчит в ответ, будто не зная, что ответить. — Я тоже вижу во сне, как тону, — наконец говорит он после небольшой паузы. — Каждую ночь. Джулия смотрит на Брэда: на то, как он неловко сидит на краю её кровати и как старательно избегает встречаться с ней взглядом. Чёрт. Порой она слишком зацикливается на своей травме, и ей бывает трудно вспомнить, что Брэд, вообще-то, тоже прошёл через всё это дерьмо. Она берёт руку Брэда в свои и начинает гладить его по костяшкам пальцев. Это то, что она делала раньше вместе с Алексом. Она всегда играла с его руками, и эта привычка помогала ей успокоиться. Брэд сразу же отдёргивает руку. Джулия догадывается, что дело просто в том, что для него некомфортны любые физические контакты, которые более интимны, чем краткие дружеские объятия. Он просто такой человек. Вот и всё. Конечно, Джулия не может винить Брэда за это. Но одновременно ей очень хочется, чтобы кто-нибудь прикоснулся к ней. — Я не могу спать в одиночестве. Джулия видит, как мгновенно напрягается Брэд после этих слов. — И никогда не могла. Обычно я обнимала Конрада во сне, когда мы оба были детьми, — добавляет она, чтобы разрядить сгустившуюся вдруг атмосферу. Как будто говоря Брэду: «Эй, смотри, это всё безобидно. Без какого-либо подтекста». Он — не Алекс. Она знает, что он — не Алекс. — Я… на самом деле я не привык спать… то есть, в прямом смысле этого слова — действительно спать рядом с кем-то, — произносит Брэд спустя некоторое время. — И я не знаю, смог бы ли я спать рядом с другим человеком. — А сейчас… ты вообще нормально спишь? — спрашивает Джулия. В ответ Брэд снова молчит. — Не очень хорошо, если честно, — признаётся он наконец. — Знаешь, кошмары, мысли «а что, если бы всё случилось по-другому»… И… и ещё все эти громкие крики из соседней комнаты мешают заснуть. Это совсем не смешно, но Брэд застаёт Джулию врасплох своими словами. И этого оказывается достаточно для того, чтобы она рассмеялась. — Прости. — Эй, я был бы самым настоящим мудаком, если бы посмел винить тебя в этом, — Брэд не даёт Джулии закончить извинения. — На самом деле, если бы я спал больше, то скорее всего ты бы тоже просыпалась от моих криков. Джулия сглатывает возникший внезапно в горле ком. На Брэде нет очков: должно быть он услышал её крики из комнаты для гостей и прибежал, не надев их. Без очков он очень похож на Алекса, и это больно. Очень больно. — Мне жаль, что я не смогла забрать у него нож, — тихо произносит Джулия. — Возможно, я бы могла остановить его от спуска в ту дыру на судовой станции. Возможно… — Ты знаешь, о чём я не могу перестать думать? — неожиданно спрашивает Брэд, даже не дав ей закончить. — Что если бы я не обнаружил местоположение тех обломков, всё было бы в порядке. Джулия поражённо смотрит на Брэда. — Но это безумие! Ты что, должен был предположить: «хм, давайте лучше не будем исследовать этот самолёт: что если всё закончится тем, что нас похитят какие-то безумцы, а затем убьют галлюцинации на проклятом корабле?» — Нет, я не об этом. Я имею в виду, что всё было бы в порядке, если бы эти пираты не нашли нас. Или если бы этот самолёт не был сбит, или если бы Флисс смогла остановить нас от исследования его обломков, или если бы вообще никто не пытался создать это оружие… То, что происходит, оно… оно намного больше того, что может сделать один человек. Он делает небольшую паузу, а затем добавляет: — Я не виню тебя. Брэд не говорит: «или если бы Конрад не насмехался над нашими похитителями». Джулия не знает, известно ли Брэду об этом, но она не будет ему рассказывать. Слова Брэда неожиданно помогают ей почувствовать себя легче. Возможно, он умеет утешать намного лучше, чем она думала. — Я мог бы остаться в этой комнате, — вдруг говорит Брэд. — Не знаю, могу ли я… — неопределённый кивок в сторону кровати. — Но я мог бы просто остаться здесь. — Ты уверен? То есть… думаю, мы могли бы сделать что-то вроде кровати из диванных подушек. Я только не знаю, насколько это будет удобным для тебя. Брэд пожимает плечами. Кажется, будто он колеблется. — Возможно, присутствие кого-то рядом сможет помочь мне тоже.***
Душ ломается, и ночью вода затапливает квартиру. Похитители вышибают входную дверь и вытаскивают их обоих из комнат, кричащих и пытающихся бороться. Джулия вонзает нож в живот Брэда и смотрит на то, как он истекает кровью. Всё, о чём она может думать в этот момент — то, что она уже видела, как кто-то умирал точно так же. Но она не может вспомнить его имя или его лицо.***
— Эй! Эй. Эй. Эй. Джулия. Джулия? Она просыпается от боли в горле и видит, что главарь пиратов склонился прямо над её кроватью. Он тянется к ней. Он собирается сомкнуть свои руки вокруг её горла. Он собирается убить её. Она должна дать отпор. Джулия с криком набрасывается на нападающего, и тот резко отшатывается. — Джулия! Это я! Брэд. Дерьмо, конечно же, это Брэд. На самом деле они сбежали, все похитители мертвы… — Чёрт. Джулия садится на кровати и закрывает лицо руками. — О Господи. Чёрт. — Ты в порядке? — спрашивает Брэд, стараясь держаться от Джулии на безопасном расстоянии. Она не знает, стоит ли ей рассказать ему о том кошмаре, что только что был создан её больным воображением. Возможно, он до смерти её испугается. Возможно, он больше не захочет находиться рядом. Так же как и Алекс, который заколол себя ножом, только бы не жениться на ней. Но Джулия может представлять для Брэда угрозу, поэтому он должен знать. — Тебе когда-нибудь казалось, что… может, газ не до конца вывелся из твоего организма? — спрашивает она, стараясь унять дрожь в голосе. Брэд молчит некоторое время, которое кажется Джулии настоящей вечностью. — Ты… ты тоже до сих пор видишь всякое?.. — наконец спрашивает он в ответ. Тоже. Значит, она не одна это чувствует. И, значит, что они оба в гораздо большей опасности, чем она себе представляла. Но тот факт, что Брэд чувствует то же, что и она, приносит облегчение. — Как ты думаешь, мы… можем ли мы убить друг друга? — осторожно спрашивает Джулия. Брэд медлит с ответом. — Я могу уйти. — Я не боюсь тебя, — она торопливо перебивает его. — То есть, я хочу сказать, что… остаться в одиночестве я боюсь больше. Брэд улыбается. Очень-очень слабо, но всё-таки это улыбка. — Да, я… можно сказать, что я разделяю твои чувства. Если в конце концов она попытается убить Брэда, по крайней мере, он будет понимать, почему она решила это сделать. Кому-то другому объяснить то же самое было бы намного сложнее. — Прости, что разбудила тебя, — Джулия снова извиняется. Ей до сих пор неловко перед Брэдом. Он лишь качает головой. — На самом деле я и не спал. Джулия ложится обратно в кровать. Её глаза по-прежнему открыты. И она не готова снова их закрыть. Брэд долго колеблется перед тем, как сделать что-то очень неожиданное для Джулии: он ложится с ней рядом. Сверху одеяла, повернувшись к ней спиной: они даже не дотрагиваются друг до друга. Но он здесь, и Джулия думает, что, возможно, это действительно может помочь.***
Они не собираются причинять друг другу боль. Теперь они знают, с чем имеют дело. Знают, что реально, а что — нет. Теперь они будут в порядке. Или, возможно, не будут. После всего, что с ними случилось, это было бы очень трудно. Но, по крайней мере, они живы и продолжат жить дальше, и это главное. Однако, Джулия на всякий случай жертвует все свои кухонные ножи на благотворительность.