Я сумею тебе помочь

Доктор Лектер не только пришел к нему ночью, проигнорировав тем самым больничные правила, касающиеся часов приема посетителей, но и вел себя совсем не как другие визитеры. Умирающий Уилл был рад этому небольшому бунту против системы. За месяц, проведенный в больнице, он узнал, что умирание - занятие хуже и утомительнее, чем его прежняя работа в ФБР. Он безмерно устал от чужих сожалений, навешиваемых на него каждым гостем. Приторные сожаления Аланы, касающиеся их несостоявшегося романа. Фальшивые сожаления бывших коллег, втайне радующихся избавлению от его общества. Нелепые записки с сожалениями от студентов, имен которых он не помнил. Отдающие раздражением сожаления Кроуфорда. Кроуфорд жалел, что умирает Уилл смертью медленной и не героической. Уиллу, застреленному во время важной операции, можно было бы дать медаль за отвагу. Уиллу, идущему на поправку, можно было бы прямо в палату носить снимки с мест преступлений и ждать, когда тот вернется в строй. Но постепенно сходящий с ума Уилл был непригоден для работы и вызывал зудящее чувство вины. Говоря с Уиллом, Кроуфорд отводил взгляд и часто смотрел на часы. Стоило ли удивляться тому, что после встреч с ним Уилл чувствовал себя хуже, чем раньше? Если Лектер и сожалел о чем-то, то так, что заметить этого Уилл не мог. За что был очень благодарен. Как и за то, что именно Лектер кормил его собак и приносил самому Уиллу еду, разительно отличавшуюся по вкусу от больничной. Они говорили друг с другом так, словно находились не в палате, и иногда Грэму удавалось забыть о том, что скоро, по заверениям врачей, он окончательно утратит связь с реальностью и будет перевезен в другое место, где стены мягче, служащие безразличнее и можно годами оставаться в состоянии овоща, существуя за счет честных налогоплательщиков. Благодаря правильно подобранным медикаментам у него почти не получалось бояться будущего. Разочаровавшись в жизни, Уилл находил некоторое утешение в мысли о загробной жизни. Может быть, - размышлял он в те редкие минуты, когда действие успокоительных ослабевало, а волна галлюцинаций еще не захлестывала с головой, - там у меня получится быть нормальным. Или, что лучше, там я стану не человеком. Пожалуйста. Кем угодно, только не человеком. — Может быть, мы встретимся в загробной жизни, — озвучил он отголосок своей идеи. — Никакой загробной жизни не будет, Уилл, — уверенно ответил Лектер, покачав головой, — Рая нет и нет Ада. Прекрасно понимая, что знать этого наверняка не может никто, Уилл почувствовал, что готов согласиться с ним. Вредная привычка многих знакомых Лектера - безоговорочно верить всему, что он говорит. — Страшно умирать, зная, что за чертой ничего нет. — Почему, Уилл? Разве хотелось бы вам сидеть у трона Его, наблюдая за тем, как люди продолжают гибнуть? — В голосе Лектера различимо горькое презрение. — Забытье - это лучшее, что может получить человек после жизни на Земле. У лекарств, которыми Уилла потчевали несколько раз в день, был один существенный плюс. Чувства притуплялись, и, глядя на себя со стороны, с долей отстраненности, было легче говорить о том, что действительно пугало. — Но я больше не увижу вас. — Да. Но сейчас я смогу помочь вам в последний раз. Что это в его руке, шприц? Уиллу сложно различить, затуманенное сознание заставляет мир двоиться. Два Лектера и две капельницы у постели, два катетера в вене. Мир не только раздваивается, но и покачивается, словно огромная лодка на волнах. Наверное, именно поэтому Уилл не чувствует страха. — Помочь? Каким образом? Самым очевидным. — "Если однажды тебе станет слишком тяжело на этой Земле, жесткой, как гранит..." — задумчиво цитирует Лектер, потянувшись рукой к его капельнице. Слова кажутся знакомыми, и Уилл морщит лоб в мучительной попытке найти нужную информацию среди болезненного бреда. Наверное, он мог бы использовать это время с большей пользой. Например, позвать на помощь. Но ему не хочется делать этого. — "Маленький Принц"? — Верно, — закончив с капельницей, доктор подходит ближе и наклоняется к постели, внимательно глядя на него. Перестав двоиться, мир ненадолго замирает статичной картинкой, одной из самых прекрасных в жизни Грэма. — Что же, вы считаете, я похож на мальчика с другой планеты? Болезнь подсказывает, что это смешно, и Уилл натужно смеется, как смеются люди под дулом пистолета. Ганнибал никак не реагирует на эту вспышку веселья. — Немного. — А вот вы очень похожи на змея. Мимо палаты, цокая каблуками, проходит одна из медсестер, и собеседники ненадолго умолкают. Лектер печально улыбается. — Спасибо. Уилл, говорите тише, иначе наша встреча закончится быстрее, чем мне бы того хотелось. "С" и "ш". Когда слушаешь голос Ганнибала, кажется, что в шипящие звуки превращаются и все остальные буквы. Машинально задерживаешь взгляд на его губах, ожидая увидеть кончик раздвоенного языка. Но долго смотреть на эти губы опасно, следом возникает желание прикоснуться к ним. Кончиками пальцев, а лучше губами. — Но как я могу быть Принцем, если у меня нет Розы? — сбивчиво шепчет Уилл, отгораживаясь словами от неуместных желаний. — Вулкана тоже нет. Собак, правда, можно считать баобабами. Вы же будете и дальше кормить мои баобабы? Они любят "Педигри" со вкусом говядины. Лектер сжимает его руку. Этого достаточно, чтобы заставить его замолчать. Начинает кружиться голова, но Уилл запрещает себе терять сознание. — Буду. Не бойтесь, Уилл, скоро вы сможете отдохнуть. — Лектер водит указательным пальцем по костяшкам его руки. — Лучше так, чем медленное угасание. Ваш разум уникален, вы не заслуживаете подобного. Его глаза отражают свет прикроватного ночника, в глубинах зрачков вспыхивают и гаснут красноватые искры. — Вы были правы, среди людей тоже одиноко, — невпопад отвечает Грэм. — А у вас хватит яда для меня? — Вы ничего не почувствуете. — И вы унесете меня дальше, чем любой корабль... С каждой секундой Уиллу все больше хочется спать, но он пересиливает себя, продолжая считать алые искры в глубинах чужих зрачков. Одна, две, три, четыре, шесть... Что-то пропущено. Пять. Что он за мангуст, коль позволяет змее проводить эвтаназию? Ответ лежит на поверхности. Он приручен. Когда даешь себя приручить, потом случается и плакать. Когда ты приручен, случается умирать. Веки тяжелеют. Он прикрывает глаза так, что остается тонкая полоска, узкое окно в мир, где живут змеи с алыми глазами. "Поцелуйте меня", хочет сказать Уилл, но выходит: "Убейте меня". В мире Лектера эти понятия идут рука об руку.