Что может быть проще? Явно не ты и не я

Когда это происходит в первый раз, Джено не придаёт этому значения. Они сидят на кухне, и Ренджун болтает ногами под столом, иногда задевая ими Джено. Хлопья в тарелке Ренджуна давно размякли, но всё его внимание сосредоточено на новостях, которые показывают по телевизору, тогда как всё внимание Джено сосредоточено на Ренджуне. Мягкие спутанные волосы Ренджуна и то, как сонно он подпирает кулаком щёку, кажется очаровательным. В голове проскальзывает что–то вроде «я бы хотел, чтобы так было всю жизнь». И это не кажется чем–то неожиданным или странным. Что может быть проще? Это всего лишь Ренджун. Все последующие разы, вроде тех, когда Джено думает, что улыбка Ренджуна может спасти мир, придавать этому значение кажется излишним. Мысли о Ренджуне в подобном ключе скользят где-то на периферии сознания, постепенно становясь всё больше и больше (пока однажды игнорировать их не становится невозможным). Но. Это по-прежнему не кажется чем-то странным. Это все ещё Ренджун и все ещё «я бы хотел, чтобы так было всю жизнь», но с парочкой добавлений. Вроде «мы могли бы сходить в кино в эти выходные» и «я бы хотел погладить его по растрёпанной макушке прямо сейчас». Джено нравится наблюдать, как Ренджун смеётся над видео в ютубе или как он убеждает Сычена, что ходит в тренажёрный зал и что совсем скоро его пресс будет каменным. (Но Джено знает, что единственное, что Ренджун там делает — упражняется на беговой дорожке). Это кажется милым. В том самом «я чувствую, как что–то расцветает во мне, когда я смотрю на тебя» смысле. Или в том самом «я хочу держать тебя за руку» смысле. Это всё ещё не кажется странным. Это всё ещё не кажется чем-то странным, пока однажды Донхёк в своей привычной, раздражающей, не знающей понятия личного пространства манере не лезет к Ренджуну у всех на виду и не целует его в шею. И всем смешно, потому что Ренджун проиграл, а Донхёк знает, как сделать наказание смешным и немного противным. Но не смешно Джено. Ренджун отталкивает Донхёка, кривится, вытирает шею рукавом толстовки и говорит: — Почему это всегда должна быть какая-то хрень? Ты такой мерзкий! Кончики пальцев холодеют, а сердце начинает биться быстро-быстро. Чужое колкое слово застревает где-то в горле, не позволяя сделать вдох. (Почему-то Джено кажется, что это сказано ему). Но Донхёк продолжает смеяться, как и все остальные, и Джисон тасует колоду, чтобы заново раздать карты, а Джено постепенно успокаивается, не понимая, что это сейчас было и откуда этот страх. (Ведь это всё совсем не имеет к нему никакого отношения. Нет, нет. Никто не знает, да и знать нечего). Всё становится ужасным, когда нечто в груди Джено превращается в «я бы хотел поцеловать его маленькие ладошки, а может и его самого». Душно. Знойный ветер поднимает столпы пыли и тянет за собой тёмные тучи, накрывая город и угрожая сильным летним ливнем. Ренджун, устав от того, как медленно они идут сквозь людской поток, хватает Джено за руку и тянет за собой. У него обжигающе горячие руки и пунцовые от жары щеки, а ещё цепкая хватка и невероятное желание попасть в общежитие до того, как пойдёт дождь. — Поторопись. — оборачиваясь, говорит он, прежде чем снова начать прокладывать себе путь. Джено смотрит на его худую спину в тонкой майке, и слова готовы соскочить с языка. Хочется сказать: «Ты такой маленький. Давай лучше ты будешь следовать за мной?». Хочется сказать: «Ты такой уставший. Позволь мне позаботиться о тебе?». Хочется сказать: «Послушай, мне кажется, я что-то чувствую к тебе». Джено молча продолжает движение, чуть сильнее сжимая ладонь Ренджуна в своей. Джено не знает, как правильно назвать всё происходящее. Ему кажется, что как только он произнесёт эти слова вслух, как только признает нечто, бушующее внутри, не дающее вдохнуть полной грудью, — обратно дороги не будет. Поздно ночью, лишая себя драгоценных минут сна, Джено стоит в ванной, пристально рассматривая своё отражение в зеркале. Это всё ещё он, Ли Джено, и ничего не изменилось, но что–то в глубине шепчет «нет». И хочется спорить и кричать, отстаивать себя, защитить себя, но это глупо. Джено быстро умывается и уходит к себе спать. (Оказывается, сложно принять изменения в себе. Но перестать смотреть на Ренджуна намного сложнее). С увлечённостью юного исследователя, будто разговор не о нём, а ком-то постороннем, Джено размышляет, что было бы, родись он в другой стране. Смог бы он тогда легче понять всё это? Дать название происходящему? Принять себя? Джено залезает на кровать к Марку, пока тот сидит за столом и чёркает что-то в своей тетради. Марк выглядит уставшим. И, наверное, единственное его желание — это быстрее доделать задание от преподавателя и лечь спать, но он хороший друг, чуткий и внимательный. Он откладывает ручку и спрашивает: — Что-то случилось? — Расскажешь про свой дом, про Ванкувер? Джено мил в своей просьбе. Рассевшись на кровати Марка, он готовится внимательно слушать: тащит к себе поближе подушку, а потом и вовсе сжимает её в своих объятиях. Джено внимательно слушает Марка. Про холодное лето и снежную зиму. Про друзей, что остались далеко, про чувство свободы, когда ещё не обременён заботами, и про мечты, ради которых можно отказаться от многого. — Тяга к дому. Она будет всегда со мной. — Марк глубже погружается в воспоминания, позволяя Джено прочувствовать всё то, что осталось позади, и все то, что уже не вернуть. Джено нравится его слушать. В такие моменты Марк полностью открывается, позволяя увидеть свои мягкие стороны. Жаль только, что в этот раз сосредоточиться толком не получается, потому что интересует совсем другое. — Эй, а ты встречался там с кем-нибудь? С девчонкой или… ещё с кем? И, возможно, Джено спрашивает слишком уж напрямик, а, возможно, Марк видит намного больше, чем всем кажется. Марк пристально разглядывает Джено, чуть поджимая губы. Он снимает очки и, отложив их в сторону, пересаживается из своего кресла на кровать, поближе к Джено. — Вот в чём дело. Тебе кто-то нравится, да? «Можно признаться прямо сейчас», — думает Джено. Марк поймёт всю особенность этой симпатии. Марк бы не стал лезть дальше того, куда пускают. Марк бы мог дать совет или просто выслушать. Но страшно до одури и ладони потеют. Джено стискивает в руках угол подушки так сильно, что белеют костяшки, но справиться с нахлынувшими переживаниями не получается. Не сегодня. Джено беззаботно пожимает плечами (и Марк бы очень хотел на это купиться, но нет), а потом уходит, даже не придумав правдоподобного оправдания. И поводов для беспокойства у Марка становится на один больше.

• • •

Джено мысленно называет эти чувства симпатией, но продолжать обманывать самого себя кажется глупым. Как-то легко становится признать, что, возможно, это нечто большее. Подобно обёрточной бумаге, солнечно-жёлтой, как любимый цвет Ренджуна, дружелюбие и забота надежно укрывают от чужих взглядов истинные чувства, позволяя лишь догадываться, что же там, внутри. Рано утром Джено сидит на кухне, наблюдая за тем, как медленно просыпается общежитие. Будильник Джисона громко звонит, но никто не встаёт. Лишь спустя пару минут Джемин сонным привидением проплывает в сторону ванной, пытаясь доспать ещё пару минут на ходу. Глядя на него, Джено вспоминает, что где-то в шкафу ещё осталось полбанки какао. Не кофе, конечно, но зато всем он по душе. Джено читает рецепт на упаковке, прежде чем начать варить, и к моменту, когда Джемин заходит на кухню — уже всё готово. Джено ставит кружку с какао перед сонным другом и с улыбкой наблюдает, как тот настороженно принюхивается к нему. — Это что, какао? Чувствую, будто мне снова двенадцать. Джено смеётся, вспоминая, как джеминова мама варила им какао перед школой. — Точно. Здорово было, — говорит Джено, а потом вновь тянется за чистой кружкой. Очаровательно сонный Ренджун заходит на кухню, и Джено чувствует, как сердце пропускает удар. Ренджун такой мягкий, такой растрёпанный и домашний, что хочется поймать его в свои объятия и прижаться носом к взъерошенной светлой макушке. Джено сильнее сжимает стакан в руках, не позволяя чувствам взять верх. — Эй, хочешь какао? Я сделаю для тебя послаще, — предлагает Джено. Недоверчиво приблизившись к плите, Ренджун внимательно рассматривает напиток, прежде чем кивнуть. Джено добавляет побольше сахара, чтобы сделать всё так, как нравится Ренджуну, а после с замиранием наблюдает, как он делает первый глоток. — Вкусно, — наконец говорит Ренджун, и улыбка расцветает на его лице, позволяя заметить намёк на ямочку на щеке. — Спасибо, — Джено улыбается ему в ответ. И долгую секунду они смотрят друг другу в глаза, прежде чем неуклюже отвернуться в разные стороны. Джемин отводит взгляд от них двоих, чувствуя себя неловко в этот момент.

• • •

Время, проведённое вместе — особенно ценно. Довольным взглядом Джено окидывает всех находящихся в комнате: развалившихся на полу Марка, Джисона и Ренджуна, удобно устроившихся на диване Джемина и Донхёка, и даже примостившегося под боком Ченлэ. Это похоже на чудо — в забитом графике найти время для просмотра фильма всем вместе. В этот раз фильм выбирает Донхёк, а значит будет мистика или ужасы. Джисон, боясь прослыть трусишкой, однозначно голосует за второе, а Джемин его полностью поддерживает. Наблюдая за тем, как в надежде, что Марк защитит его, Джисон подсаживается к тому поближе, Джено пихает Ченлэ в бок локтем, чтобы после прошептать: — Чувствую, сегодня Джисон не будет ночевать в своей комнате, — на что Ченлэ громко смеётся. Так оно и получается. Поздно ночью, когда сон уже почти утянул в свои объятия, Джено чувствует, как прогибается кровать за спиной. Хочется посмеяться от того, насколько их Джисон предсказуем. Джено переворачивается на другой бок и лениво приоткрывает один глаз, желая посмотреть на испуганного младшего, только вот оказывается, что это совсем не он. — Ренджун? Что ты делаешь? Приложив палец к своим губам, Ренджун просит быть тише. Он пристраивает свою подушку рядом и шепчет: — Эта комната из фильма один в один похожа на мою. Так что давай, двигайся. От ренджуновых слов хочется смеяться, потому что это глупо. (А ещё неловко. Сердце ускоряет свой бег, обещая рассказать все свои секреты). Джено поднимает одеяло повыше, стараясь спрятаться под ним, но лишь сталкивается с руками Ренджуна, что требовательно тянут за другой край в просьбе поделиться. — Не жадничай, Джено, — шепчет он. Стараясь выглядеть недовольным, Джено спрашивает: — Почему я? Почему ты пришёл ко мне? Только вот ответа так и не следует. Ренджун смотрит в глаза долгую секунду и даже открывает рот, чтобы что-то сказать, но потом передумывает. Он лишь неловко пожимает плечами. Кое-как устроившись рядом с Джено, Ренджун сразу же закрывает глаза и спустя пару минут засыпает. (Джено понимает это по тому, как размеренно и глубоко тот дышит). Джено и сам пытается дышать спокойнее, уговаривает себя хотя бы немного расслабиться. Он смотрит, как тихо Ренджун спит, подложив одну ладонь под щёку, а вторую устроив между их телами, и чувствует себя самым счастливым и несчастным человеком одновременно. Он кладёт свою руку рядом с ренджуновой, близко-близко, но всё равно не позволяя себе коснуться его. Джено думает: «Коснись я его из своих дурных помыслов — было бы нечестно». Такой мягкий и сонный Ренджун полон нежного очарования. Хочется защитить его от всего на свете. Рядом с ним хочется быть лучше.

• • •

Говорят, творческие люди рассеянные. Марк бы очень хотел не замечать некоторых вещей, игнорировать то, что не касается его самого или музыки, но нет. Они все одна команда, и настроение или проблемы любого из группы однозначно повлияют на всех остальных. Гипотетическая влюбленность Джено не кажется чем-то опасным. Вся их маленькая подгруппа в своё время прошла этап влюблённости в девчонок из Red Velvet и Twice. Тяжелее всего пришлось хёнам, к которым они бегали за советом, как покорить девичьи сердца. Но только вот одно дело — всем вместе восхищаться ногами Чонён и тихонько завидовать Тэёну, что так хорошо общается с Сыльги и Айрин. И совсем другое — то молчаливо-болезненное, что сейчас происходит у Джено. Марк поднимает очки на лоб и со всей силы трёт уставшие глаза. Он прикидывает, кто это может быть. Первой в голову приходит милая и смешливая Мина, с которой сам Марк ведёт шоу по субботам. (Джено восхищённо вздыхает, когда слышит, кто будет соведущей Марка. Очаровательная, окружённая шармом лёгкости и невинности, и с глазами, подобно лисичке, она однозначно в его вкусе. Иногда, когда поблизости не крутится никто из одногруппников, Джено застенчиво спрашивает у Марка, как проходят записи и репетиции, при этом неловко краснея ушами). Но Мина отпадает. За всё это время Джено ни разу не попытался выведать её номер у Марка, да и просто не попросился хотя бы раз съездить вместе на запись. Тогда, — думает Марк, наблюдая за тем, как увлечённо кому-то строчит сообщение Джено, — это могла бы быть Еын. Полная острой и чистой красоты, вздёрнув подбородок, она смело смотрит Джено в глаза. Она искренне и обезоруживающе смеётся, заставляя Джено неловко потирать шею. Она пишет ему ободряющие сообщения и приправляет их смайликами. Она не подходит, потому что уж с ней-то, возможно, всё бы было взаимно. Кажется, что ответ лежит на поверхности. Надо лишь внимательнее присмотреться к Джено; чуть пристальнее, чем обычно. Чуть глубже. Марк собирает кусочки паззла. Вот один. Джено неловко замирает с приподнятыми руками, когда Ренджун заваливается рядом на диван, укладывая свою голову ему на колени. Растерянность Джено такая забавная, что Донхёк смеётся, говоря: — На месте Джено я бы тоже боялся дотронуться до тебя. Ты же можешь по локоть руку отгрызть, — а после убегает от разъярённого Ренджуна. Вот другой. Ренджун пишется в студии самым последним, и Джено тоже здесь, пристроился в самом углу, полностью погрузившись в свои мысли. Он записывался одним из первых и давно мог уйти в общежитие, но продолжает сидеть, держа в руках разрядившийся телефон — и это странно. Но думать об этом нет времени: Ренджун выходит из комнаты записи, интересуясь, получилось ли, и Марк включает только что записанное, переключаясь на работу. И, может, всё это кажется глупостью, но таких частичек паззла у Марка набралось достаточно, чтобы разобрать рисунок. Это пугает. Это похоже на то, что разрушит их всех, сведёт на ноль работу каждого и приведёт к катастрофе. Джено нужно забыть об этом. — Эй, мы можем поговорить? — Марк стоит на пороге комнаты Джено. — Может, попозже? Мне тут чуть-чуть доиграть осталось. Джено снова уткнулся в компьютер, и Марк чувствует нарастающую головную боль, глядя на него. — Это важно, Джено. Это про твою влюблённость. Джено тут же меняется в лице. Он останавливает игру и, повернувшись в кресле, внимательно наблюдает за Марком, что садится на кровать. — Знаешь, тут не о чем говорить. У меня нет никакой влюблённости, — возражает он, но Марк не даёт ему закончить. — Возможно ли, что тебе нравится кто-то из группы? Это Ренджун, да? И испуг в глазах Джено говорит сам за себя. — Нет, хён, нет! Ты не так понял! Глупый, глупый Джено! Марк вскакивает с кровати, хватаясь за голову, понимая, что все опасения стали реальностью. Как такое возможно? Почему? Джено быстро что-то бормочет, отрицая всё, но Марк не верит ему. Чтобы достучаться до Джено, приходится повысить голос: — Чёрт! Чёрт! Это невозможно. Ты должен забыть об этом. — Я знаю, знаю! — Джено цепляется рукой за запястье Марка, пытаясь удержать, сжимая слишком сильно. — Не говори никому, — всё же признается Джено. — Мне жаль, хён. Я не знаю, как так получилось! Джено действительно боится. Марк видит это в каждом его движении: в трясущихся пальцах и нервно сведённых бровях, в том, как заплетается его язык. Вина и сожаление топят Марка. Что же делать теперь? — Пожалуйста, хён? Пообещай, что никому не скажешь, — снова просит Джено. — Хорошо. Хорошо, я никому не скажу, — и Джено облегченно выдыхает на это. — Хэй, все в порядке. Просто… ты должен вести себя правильно, — Марк, успокаивающе похлопывает Джено по плечам. — Мы все работаем так много, не позволяй нашим усилиям пропасть зря. Джено кивает в такт словам Марка. Это всё невозможно. Он знал это с самого начала.

• • •

Новость о первой поездке в Америку переворачивает всё с ног на голову. Джемин напару с Ченлэ носятся по всему общежитию, распевая американские песни, пока Джисон судорожно ищет себе чемодан побольше и прикидывает, сколько рамена надо взять с собой. Джено пишет сообщение Еын, сообщая ей радостную новость и сожалея о том, что не быть им ведущими на следующем эпизоде «TheShow». В последнее время они стали больше общаться, и Джено счастлив, что у него появился такой хороший друг. Еын скидывает свою фотку с поднятым большим пальцем, как бы говоря «круто», и Джено улыбается, глядя на неё. — Оу, Еын шлёт тебе фотки? — спрашивает Ренджун, заглядывая в телефон Джено через плечо. Чувствуя себя преступником, пойманным с поличным, Джено резко блокирует экран. — Иногда? Очень редко. Почти никогда, — оправдывается он. — Что ж, хорошо, — Ренджун улыбается, но Джено не может понять, что значит эта улыбка. — Тебе лучше поторопиться и сложить все свои вещи. Марк просил написать, если что-то нужно будет. — Ага. Рано утром они заходят на борт самолета и спустя двенадцать часов выходят уже в Америке. Лето в Лос-Анджелесе абсолютно отличается от сеульского. Вместо проливного дождя и низко плывущих туч их встречает голубое небо и море солнца. Даже утомительный перелёт не может испортить никому настроение. Марк болтает без умолку, рассказывая, куда надо сходить и где можно сделать классные фотки, почему-то то и дело перескакивая на английский. — Менеджер-ним! — кричит он на весь аэропорт, — У нас будет сегодня свободное время? — а потом радостно прыгает напару с Ченлэ, услышав положительный ответ. Быстро загрузившись в машины, все направляются в отель, и уже там Джено узнаёт, что его соседом на время поездки становится Ренджун. — Ты можешь открыть дверь? Кажется, я оставил ключ у Ченлэ в сумке, — стоя перед дверью в номер, Ренджун хлопает себя по карманам в надежде всё же найти его. Но безрезультатно. — Сейчас. Закинув вещи, они отправляются все вместе на пляж. Всё вокруг тонет в солнечных лучах. Пахнет морем и летом, пахнет свободой. Джено не может надышаться здесь. Неугомонный Донхёк первым бежит к морю (будто бы это не он жил на солнечном Чеджу и это не он каждый раз заявляет, что море — это скучно), и, раскинув руки в стороны, Ренджун бежит за ним следом. Джено нравится, каким счастливым выглядит здесь Ренджун. Как ярко сияет его улыбка и как мечтательно блестят его глаза. Подойдя к самой кромке, Джено задумчиво замирает, но Ренджун тут как тут — хватает за запястье и тащит за собой в воду. — Не будь таким нерешительным. Просто наслаждайся, — говорит он, а потом оборачивается посмотреть на остальных. Ренджун наблюдает за тем, как Донхёк подкрадывается к Марку, прежде чем обвиться вокруг него и повалить на песок. Джемин падает на них сверху, придавливая Марка ещё сильнее к земле, пока Джисон всё это фотографирует. — Разве это не похоже на «we young»? — спрашивает Джено. Ренджун согласно кивает, стаскивая со своей макушки жёлтые солнцезащитные очки и цепляя их на нос. — Только теперь мы старше и Джемин снова с нами, — добавляет к дженовым словам Ренджун. — О! И твои волосы больше не белые! Хотя тебе очень шло. Ренджун снова хитро смотрит в глаза. Особая улыбка — та самая, когда показывается крохотная ямочка на его щеке, — появляется на его лице, и Джено не может сдержаться. Он тянется рукой к Ренджуну, кончиком пальца касаясь такой милой, переменчивой ямочки. Ренджун не отстраняется. Он улыбается ещё шире, а потом перехватывает дженову руку и снова тянет за собой. — Эй, неудачники, — кричит всем остальным Ренджун, — как насчёт кофе? Недалеко от пляжа находится «Старбакс». Донхёк предлагает сыграть в «кнб», чтобы определить, кто будет платить за напитки для всех, а потом сам же и проигрывает. Дружной толпой все заваливаются в кофейню, наперебой диктуя свои пожелания раздражённому Донхёку. Пока заказы готовятся, Джено устраивается за дальним столиком, с любопытством рассматривая посетителей. Маленькую девочку в смешной шляпке и её маму, выбирающую себе напиток, компанию таких же подростков, как они сами, шумных и весёлых, двух девушек, держащихся за руки и улыбающихся друг другу так ярко и искренне. Джено засматривается на них. Они будто в своём мирке: переплетают пальцы и смотрят лишь друг на друга. Одна из девушек, та, что чуть пониже ростом и со светлыми волосами, собранными в низкий хвост, приподнимается на носочках и целует свою подругу в уголок губ. Оу. Джено чувствует смущение, наблюдая за ними. Возможно ли, что они в «таких» отношениях? Марк садится за стол напротив Джено, закрывая своей спиной девушек. — Хватит так смотреть на них, — говорит он и, сделав паузу, добавляет. — Не думай об этом слишком много, ты же знаешь, что это невозможно. На эти слова всё внутри отзывается болью. Джено чувствует, что Марк неправ. И становится так сильно обидно, что хочется сказать Марку заткнуться, хочется встать и уйти куда подальше, но всё, что Джено делает, это лишь спрашивает: — Разве не каждый заслуживает быть счастливым? «Разве я не заслуживаю быть счастливым», — молчит Джено. Марк и так всё понимает. Он отворачивается к окну, не зная, что ответить.

• • •

На следующий день Джено просыпается оттого, что слышит знакомый смех. Ченлэ. Это определённо был он, но вот только когда Джено открывает глаза — в комнате уже никого нет. — Эй, вставай, — уже умывшийся и полностью собравшийся Ренджун выходит из ванной, чтобы через секунду начать смеяться взахлёб. — Что? В чём дело? — голос хрипит спросонья. — Джено! Как так? — не переставая смеяться, Ренджун достаёт свой телефон из кармана и, приблизившись, делает пару фотографий. — Смотри. — Какого хрена? — Джено рассматривает своё разрисованное цветными чернилами лицо и не может поверить. Как? Как он мог не почувствовать это? Целые надписи плетутся по лбу, а на щеке несколько маленьких рисунков! Значит, голос Ченлэ не послышался утром. Ох и влетит теперь ему! Ренджун мило хихикает над чужим шокированным выражением лица. — Не волнуйся, у меня где-то был тоник для снятия макияжа. Он уберёт все это, — Ренджун отходит от кровати, начиная перекапывать свою сумку, и в результате достаёт со дна косметичку. Джено садится на кровати, стараясь не паниковать лишний раз и надеясь, что это отмоется. А если нет… Что ж, значит придётся открутить Ченлэ уши. Вооружившись ватным диском, Ренджун встаёт между ног сидящего Джено. Он приподнимает Джено за подбородок и аккуратно проводит по написанным на его лице словам. — Вроде получается, — бормочет он себе под нос. Джено замирает от такой близости. Сияющий, нежный Ренджун совсем рядом и смотрит слишком пристально. Чувствуя, как потеют ладони, Джено трёт их о пижамные штаны и старается дышать через раз. — Даже с этими рисунками ты красивый. Может, в следующий раз попробовать концепт с татуировками? — продолжает Ренджун. Джено смущённо смеётся. Ренджун такой милый и искренний, такой тёплый и домашний. Такой близкий и открытый, что Джено не может сдержаться. Глядя в сияющие ренджуновы глаза, Джено признаётся. — Я что-то чувствую к тебе. — Уважение? — тут же реагирует Ренджун. — Никогда, — смеётся Джено в ответ, но тут же одёргивает себя. — Мне жаль, но я правда чувствую это. Ренджун все ещё не понимает. Он неловко улыбается, переспрашивая: — Чувствую что? — Ты мне нравишься, — наконец говорит Джено. И мир не останавливается. Из коридора всё также слышен шум, а солнце светит слишком ярко. Джено чувствует, как Ренджун убирает свои руки от его лица, и прикрывает глаза, ожидая ответа. Когда он вновь открывает их, Ренджуна уже нет в комнате. Что же. Видимо, Марк был прав. Он всегда прав. Потеряв счёт времени, Джено сидит на кровати, рассматривая пол под ногами и пытаясь не думать о том, что сейчас произошло. Когда он встаёт, голова слегка кружится и свет в комнате падает уже чуть по-другому. Сколько времени прошло? Пять минут? Час? Четверть часа? Джено выходит в коридор, чтобы найти кого-нибудь, кто ответит на его вопросы. — Разве ты не ушёл со всеми? — Донхёк сидит в холле на этаже, видимо чего-то дожидаясь. — Ушёл куда? — Ченлэ, Ренджун и Джисон решили прогуляться по городу, а Джемин и Марк поехали на какую-то студию. В группе писали же. Джено не помнит, где оставил свой телефон. Возможно, он в номере, но идти туда совсем нет желания, как и выходить на улицу. — Там так жарко, не хочу никуда идти, — тем временем продолжает Донхёк. — Я заказал пиццу, хочешь со мной поваляться под кондиционером и посмотреть что-нибудь? Донхёк странно смотрит на безразлично пожимающего плечами Джено, а потом встаёт с дивана, чтобы приблизиться и положить ладонь ему на лоб. — Ты нормально себя чувствуешь? Выглядишь неважно. — Всё в порядке. Это из-за смены часовых поясов, — говорит Джено. Донхёк сочувствующе смотрит, прежде чем похлопать по плечу и предложить: — Тогда как насчёт поесть пиццы, а потом поспать до репетиции? Сегодня вечером будет одна, потом завтра утром, и выступление вечером. — Хорошо. Когда пиццу наконец приносят, Донхёк тащит потерянного Джено за собой в номер. Пока они едят, Донхёк негромко рассказывает про очерёдность выступлений и про то, что было, когда они приезжали сюда в прошлый раз. Его мягкий размеренный голос убаюкивает. Джено хочет забыться на время, погрузиться в спасительный сон, поэтому он лезет на кровать Донхёка и закрывает глаза, стараясь ни о чём не думать. — Представляешь, Ченлэ вчера стащил ключ от нашей комнаты и разрисовал сегодня лицо Джисона. Столько крику было! Носились тут по этажу. Джено слышит, как Донхёк притворно раздражённо вздыхает, прежде чем наконец засыпает.

• • •

Донхек будит Джено за десять минут до выезда. С раскалывающейся головой он быстро собирается и бежит к машине, чтобы отправиться на вечернюю репетицию. Жара стоит невыносимая. Джено не переставая пьёт воду, но всё равно не может утолить жажду. После пары прогонов на открытой сцене Джено чувствует, как пот течёт по спине и вискам. — Эй, держи, — Джемин кидает ему полотенце. — Это не репетиция, а издевательство, — говорит он, вытирая лицо и шею. Джено слышит окрик Марка о том, что время не резиновое и надо прогнать ещё и другую песню, а после ловит напряжённый взгляд Ренджуна. Они ещё ни разу не говорили с утреннего инцидента. Марк повторно кричит, и все встают на исходные позиции. После такой репетиции футболка неприятно липнет к спине, так что первое, что Джено делает, вернувшись в номер — это стаскивает её и тут же бросает на пол. Ренджуна ещё нет. Трусливые мысли мечутся в голове. Что, если Ренджун теперь ненавидит его? Или что, если он расскажет обо всём кому-то и теперь придётся уйти из компании? С каждой секундой Джено всё больше и больше накручивает себя. Он слышит щелчок дверной ручки у себя за спиной и, развернувшись, сталкивается взглядами с Ренджуном. Тот растерянно стоит на пороге, но всё же заходит внутрь, закрывая за собой дверь. — Забрал наш ключ у Ченлэ и надавал ему по шее. Очевидно, что это ложь, ведь он не умеет ругать младших. Ренджун закусывает губу, прежде чем продолжить: — По поводу того, что ты сказал утром… Я знал об этом. — Что? — растерянно переспрашивает Джено. — Я знал о твоих чувствах, иногда ты был… такой очевидный. И я удивлён, что никто больше не догадался, — небольшой румянец появляется на ренджуновых щеках. — А может, это потому, что я чувствую тоже самое. — Ренджун делает паузу, прежде чем продолжить. — Ты нравишься мне. Джено не понимает. Он не может поверить в это, не после всех этих месяцев, полных отрицания и попыток смириться с тем, что это невозможно. Он закрывает лицо руками и опускается на корточки. Глаза жжёт, и Джено чувствует, как ладони и щеки становятся влажными от слёз, но не может остановиться. — Боже, Джено, всё в порядке? Я сказал что-то не то? — Ренджун встревоженно опускается на колени рядом с Джено и накрывает его руки своими. Ренджун отводит дженовы ладони, чтобы аккуратно коснуться его лица. Джено смотрит в прекрасные, сияющие глаза Ренджуна и чувствует, что наконец-то счастлив. — Все нормально! Я просто… не знаю? — Джено вытирает глаза ладонями и пытается собраться с мыслями. — Разве ты не считаешь меня странным или ещё что? Не думаешь, что я разрушаю будущее? Мягкий короткий короткий смешок вырывается из губ Ренджуна, а потом тот ласково проводит по волосам Джено: — Именно про это я всегда и говорю тебе — хватит думать так много! Забудь хоть ненадолго обо всём. Разве я не сижу здесь, рядом с тобой? Разве я не ответил тебе взаимностью? Джено поднимает на Ренджуна полные надежды глаза. — Возможно? — но затем сразу же исправляется. — Всё именно так. Их прерывает стук в дверь, — Ченлэ кричит с той стороны, что пришло время ужинать, — но почему-то Джено не чувствует себя расстроенным. Он берет Ренджуна за руку, прежде чем спросить: — Можем ли мы быть вместе? Ренджун прикасается своими губами к щеке Джено, а потом смущённо отступает на шаг назад. — Да. Столько, сколько захочешь.