Беспомощный

      Когда Рею было шесть, у него был друг. Или точнее, подруга. Или же можно сказать, что это у подруги был Рей. Ведь сам он так не считал: они были родственниками, этого должно было быть достаточно.       Конечно же, не кровными. Мике было одиннадцать лет и она, как и сам Рей и остальные ребята, всю свою жизнь жила в Благодатном доме. Подобно маленькой Эмме она очень сильно любила свою большую семью, своих друзей и, конечно же, Маму, но почему-то она так же выделяла и Рея, словно он сам напрашивался к ней в лучшие друзья.       Мике только должно было исполниться двенадцать лет, но порой она вела себя так, будто она уже стала совсем взрослой, и очень часто, практически постоянно, звала Рея пойти погулять или оттаскивала его от книг, в которые он зарывался с тех пор, как научился читать.       Она же любила наблюдать за тем, как он ворчит и недовольно кривит губы, когда он все-таки позволял увести себя из мрачной библиотеки на улицу. В такие моменты ее лицо расплывалось в умиленной улыбке, голубые глаза блестели еще ярче, а Рей постоянно смущался ее взгляда и отворачивался. Стоит ли говорить, что это умиляло ее еще сильнее?       Она вообразила себя его старшей сестрой, он давно это понял. Хотя, пусть все так и было на самом деле, с Эммой и Норманом она проводила немного меньше времени, чем с ним. Скорее всего, это было связано с тем, что эти ребята были общительными сами по себе, а Рей постоянно уходил от компаний, в одиночестве читал свои сложные для шестилетнего ребенка книжки, да и вообще, был довольно замкнутым человеком. Но Мика упорно пыталась до него достучаться: ей не нравилось видеть, как кто-то в ее семье держится особняком от других. Уже позже, спустя немало лет, он заметит эту яркую схожесть со своей рыжей подругой: та тоже умела найти подход к каждому ребенку, любила всех одинаково и именно поэтому ни минуты не колеблясь решила сбежать из их приюта всем вместе.       Но тогда Рей совсем не понимал Мику: ему было достаточно и Эммы с Норманом. На остальных детей он почти не обращал внимания, тем более на старших, которых все равно скоро… отправят.       «Отправят».       Эта мысль заставляла его хмуриться и усерднее наблюдать за Мамой: он все еще не спрашивал ее о том, что происходит с детьми, пускай и догадывался, и от одной только мысли о том, что с происходит с его родными, ему становилось больно.       Позднее он сумеет отгородиться от этого чувства.       Однако в тот момент, когда Мама во время обеда известила всех, что Мике нашли новую маму, Рей почувствовал, как его сердце болезненно сжалось в груди. Вилка едва ли не выпала у него из рук.       Что, если он действительно прав? Что, если Мама отдает всех детей не в новые семьи, а на съедение демонам?       Рей смотрел на улыбающуюся и радостную Мику, общение с которой обычно ему было в тягость, и не мог понять, почему у него так сильно дрожат руки.

***

      — Привет, Рей, что читаешь?       Этот вопрос она задавала практически каждый день. По правде говоря, с этого обычно и начиналось их общение.       Рей не ответил, лишь хмуро посмотрел на нее и вновь уставился в книгу: он не знал, о чем с ней сейчас можно поговорить. Пускай он упорно отрицал даже в своих мыслях, что относится к ней по-особенному, так же, как к Эмме и Норману, ему все-таки не хотелось, чтобы с ней что-нибудь случилось.       — Ну-у, Рей, ну не будь такой букой! — Мика, что только что села рядом с ним возле высокого дерева, с притворной обидой отвернула голову. Но не прошло и пары секунд, как она снова обратилась к нему. — Неужели ты не рад, что твою старшую сестру уже завтра заберут в новую семью? А, Рей? Ой, то есть… — она с опозданием поняла, что это прозвучало немного не так как она хотела, когда он как-то странно зыркнул на нее. — То есть, ну, ты меня понял. Да?       Он совсем не был рад. Вероятность того, что их приют это и вправду ферма были едва ли ниже девяноста процентов.       — Нет, — был ей короткий ответ.       — Что, «нет»? — девочка неловко улыбнулась: видимо, не поняла, на какой из вопросов он только что ответил.       — Нет, я не понял, — c этими словами он просто встал и ушел, оставляя позади себя недоумевающую Мику.       Он хотел бы сделать что-нибудь, чтобы предотвратить то, что случиться позже.       Но он был слишком мал и ничего не мог поделать.       — Вот и все, — эти слова эхом отдались в ушах Рея, когда Мика, счастливо и одновременно печально, улыбаясь, прощалась возле входной двери с обитателями дома, а рядом с ней, положив одну руку на плечо Мике и держа чемодан в другой, стояла Мама.       — Пока, Мика-а-а, — протянула Эмма, полезая к девочке в объятия. В отличие от всех остальных ее родственников, она не хныкала и не расстраивалась, а просто искренне радовалась за свою старшую сестру.       Норман же грустно думал о том, что сейчас уходит та, что в период его болезней, могла тайком пробраться к нему в комнату и почитать сказку на ночь.       Рей стоял позади, рядом с более старшими ребятами и не мигая смотрел на сцену прощания. После вчерашнего диалога они с Микой больше не разговаривали.       — Ну, прощайте, ребята, берегите себя, — она ласково потрепала по голове Эмму, Нормана, всех остальных, кто подошел к ней, обняла напоследок своих ровесников-друзей. Рей видел, что те едва сдерживали слезы: скорее всего, они считали, что раз уже почти «взрослые», то плакать перед группой детей было бы просто неприлично. Рей тоже так думал, но…       Слезы сами покатились у него из глаз.       — Что, Рей..?.. — сквозь постепенно расплывающееся изображение он увидел, с каким огромным удивлением на него смотрит Мама, ребята и Мика, что сейчас с огромными от изумления глазами ошеломленно застыла на месте.       — Э, постой, Рей, ты чего? — взволнованно подбежала к нему она, неловко останавливаясь в полуметре от мальчика. Видя, как он бессильно пытается остановить неостанавливающиеся слезы, она ласково потрепала его по вихрастой макушке, надеясь, что так он сумеет успокоиться. Но в тот момент, когда ее рука легла на волосы Рея, его слезы потекли с новой силой. Он сердито помотал головой и вдруг рванулся вперед, практически врезаясь в Мику и заключая ее в объятия.       — Что, Рей..?..       — Я не хочу, чтобы ты уходила, — сдавленно пробормотал он куда-то ей в живот и замолчал. Мика в изумлении замерла на месте, чувствуя, как маленькие ручки Рея крепко сжимают сзади ее кофту. Она ждала, что он скажет ей еще что-нибудь, но он больше не произнес ни слова.       Все присутствующие, как и сама девочка, пребывали в глубоком шоке: до этого они никогда не видели, что Рей так ярко показывал свои эмоции. Они привыкли видеть его очень спокойным и рассудительным, будто бы он старше своих лет. Но вот сейчас…       — Наконец-то и ты ведешь себя, как обычный ребенок, Рей, — хихикнув, Мика присела на корточки так, чтобы быть на одном с ним уровне, хоть сейчас он и утыкался ей куда-то в плечо, и ласково улыбнулась. — Даже обнял меня. Ты ведь никогда этого не делал.       Рей продолжал молчать, но Мика понимала, что сейчас он точно ее слушает.       — Послушай, — начала она, но он чувствовал, как у нее самой подрагивает голос. — не стоит плакать. Я же всего лишь уезжаю отсюда. Это ведь совсем не значит, что мы больше никогда-никогда не встретимся. К тому же, я всегда смогу написать тебе письмо и рассказать о том, что у меня нового, верно же, Мама?       — Конечно, — Мама, что все еще стояла возле входной двери, тепло улыбнулась, терпеливо ожидая завершения прощания.       — Вот видишь, — Мика победно ухмыльнулась, с некоторым сожалением встала во весь рост и все-таки потрепала Рея по голове. — Так что вы все обо мне еще услышите. Поэтому больше не плачь, хорошо? А то… я тоже буду плакать, — на секунду с ее лица спала улыбка, глаза влажно заблестели: все-таки ей тоже не хотелось уходить отсюда, как бы старательно она не показывала этого.       Эмма удивленно посмотрела на нее.       — Что? Почему?       — Просто шучу, — Мика мгновенно вернула самообладание и подошла к двери. — Прости, что так задержалась, Мама. Прощайте, ребята.       Она махнула им всем рукой напоследок, уходя, добавила «совсем скоро ждите от меня письмо!» и ушла. Коридор тут же заполнился гулом, ребята с расспросами подскочили к Рею, но тот, ни на кого не оглядываясь, поспешил уйти прочь из этого места.       Мика ушла.       Рей чувствовал, что внутри него словно образовалась пустота.       А письмо…       Письмо не пришло ни спустя неделю, месяц, ни даже год.       И он знал, почему.