say sorry if you can

Вечер 12 апреля 1986 года, 1926-й гостиничный номер отеля «Ritz»       — Роджер, зачем ты это сделал, недоумок?! Ты ведь знаешь, как ему тяжело! А ещё и ты со своими нападками! Кучу раз эти газетчики ловили тебя на горячем, а теперь ты хочешь, чтобы они узнали и о нас?! Достаточно и Фреда, который часто забывает держать язык за зубами. — Брайан хотел продолжить свой заранее подготовленный ещё в студии монолог, но Роджер вклинился в его многозначную речь.       — Брайан… Неужели тебе не всё равно на них? Мне вот да, я соскучился… — Барабанщик потянулся к мягким мэевским ладоням, пытаясь притянуть его к себе.       — Не перебивай меня! Сейчас буду говорить только я! — грозно ответил парень, оттолкнув влажные от волнения руки Роджера. — Ты вообще чем думал, когда собирался это сделать? Своей прокуренной башкой?       Но парень ничего не ответил. Он знал, что лучше будет промолчать, дабы не вывести Брайана из себя и не схлопотать проблем на свою несчастную пятую точку. Хоть гитарист и казался чутким и нежный, а таковым он, собственно, и был со своей женой Крисси, но в компании Роджера его нежность и робость буквально улетучивались. Рядом с таким шалопаем, как неусмиримый и вечно влезающий в передряги Роджер, Мэй чувствовал себя уверенно и независимо, чего не было в отношениях с женой. Ему нравилось быть главным в этой, казалось бы, совершенно несовместимой паре, доминировать над Роджером, всецело подчиняя его себе и заставляя прогибаться под любые обстоятельства. Такой расклад дел поначалу не нравился буйному и не собирающемуся подстраиваться под доминирующую натуру Роджеру. Но он любил Брайана, любил его за мягкость и теплоту, которую тот дарил ему каждый прожитый вместе день, любил за непредсказуемый и вспыльчивый характер, который проявлялся в гитаристе лишь дома, наедине со своим любимым, любил за жёсткость и уверенность, и вообще много за что ещё любил… Всего и не перечислить.       И снова Брайан начал вторить своё:       — Я вот только одного не могу понять — почему я всё ещё с тобой встречаюсь? Ты безответственный идиот, который думает лишь о бабах и своих машинах! — А вот с этого момента ссора сразу приобретала новый смысл, ведь Брайан задел самое болезненное место Роджера.       Для него машины всегда были на первом месте. Казалось бы, обычный автолюбитель, вот и всё. Но нет. Это была не просто любовь к груде железа. Это была самая настоящая зависимость. Зависимость, от которой Роджер не мог избавиться, просто потому что и не хотел. Эта странная и даже извращённая форма привязанности порождала в Роджере чувства к обычным металлическим конструкциями, которые нормальные люди привыкли называть машинами. Но на простой зависимости изощрения Роджера не заканчивались… Каждую из своих любимиц он тщательно выбирал перед покупкой, придираясь к каждой незаметной простому покупателю мелочи. Нередко перед покупкой он мог начать разговор со своим будущим приобретением, что заставляло продавцов принимать его за шизофреника или извращенца. Но барабанщика это совсем не смущало. Роджер никогда не обращал внимания на пустые замечания в его адрес по поводу странной любви к машинам, просто отнекиваясь или отмахиваясь рукой. Почему же он так был привязан к этим, казалось бы, бездушным предметам?       Он всегда считал, что любая из его коллекции, будь то Макларен или Феррари, никогда не предаст его. Ведь это машина. Она не умеет разбивать чужие сердца, как это делают люди. Роджер всю свою сознательную жизнь менял нормальные человеческие отношения на вот такую нестандартную любовь к своим четырёхколесным подругам.       Но тут грянул гром среди ясного неба. Брайан совсем неспроста появился в жизни парня. Будто бы судьбой было предопределено, что они будут вместе. Две совершенные противоположности. Умный, образованный, воспитанный и до ужаса чопорный Брайан. И… не менее умный, но не очень-то умеющий применять свои знания, обаятельный и раскрепощённый, не знающий никаких норм и правил Роджер. Но, как говорится, противоположности притягиваются. Так и произошло с ними…       — КАК ТЫ ПОСМЕЛ ЗАТРОНУТЬ МОИ МАШИНЫ?! Я ВЕДЬ НЕ РЕВНУЮ ТЕБЯ К ЭТИМ ДОЛБАННЫМ СТРАТОКАСТЕРАМ! И ВООБЩЕ, Я НЕ ХОЧУ БОЛЬШЕ ВИДЕТЬ ТВОЮ «RED SPECIAL» В ЭТОМ ДОМЕ!       Ох, лучше бы Роджер в тот момент промолчал. Ведь он знал, что эта фраза выведет Брайана из себя. Слишком сильно он любит свою малышку, чтобы вот так прощать это оскорбление в её адрес.       — ДА ТЫ ПРОТИВЕН МНЕ! КАК ТЫ МОЖЕШЬ ПРИПЛЕТАТЬ СЮДА И ГИТАРУ?! — Казалось, от истеричного крика Брайана у Роджера лопнут барабанные перепонки. Давление со стороны гитариста было невозможно выдержать. Он буквально всем своим видом ужасно сильно пугал и отталкивал, но при этом и заводил Роджера. Будто ему нравилось злить своего партнёра. Он заигрывал с ним, как кошка играется с мышкой перед тем как съесть, но только вот в этом случае у Роджера были совсем другие планы на непреклонного и обиженного Брайана. Наконец, набравшись смелости, Роджер применил запрещенный приём и… поцеловал его. Он смог заткнуть Брайана хоть на это короткое мгновение, да и тот вроде бы не был уже особо настроен на продолжение этого скандала. Минуту, а может, и две Роджер продолжал стоять в полусогнутом положении, удерживаясь лишь одной рукой за локоть Брайана. Наконец, похоже, до Брайана дошло, что происходит, и он решил взять сложившуюся ситуацию под свой контроль.       — Нет, нет, нет, Роджи… Постой… Не так быстро. Ты ведь знаешь, как надо просить прощения, не так ли? Ты меня сильно обидел.       — Да, Брайан. Я так тебя люблю! Прости меня, пожалуйста! — он посильнее обнял любимого, зарываясь носом в край плеча.       — Да, чёрт, Роджер. С тобой никогда не получится нормально играть в ролевые игры. Я хочу, чтобы ты не так просто просил прощения! Я хочу, чтобы ты умолял!       — Понял-принял! — Роджер был невообразимо рад тому, что смог разбудить в своем парне это чувство командира. И, судя по тёмному пятну на серых штанах, не только его. Впрочем, терять ему уже было нечего, а Брайан только и ждал этих «извинений».       И Роджер не стал медлить. Продвинувшись ближе, совсем не стыдясь своего подчиняющегося положения, он начал медленно, одну за другой, расстёгивать пуговки на мэевской рубашке. Брайан, который, видимо, уже был в полнейшем экстазе от накалившейся обстановки, совсем не руководил действиями Роджера, полностью и без отказа отдавался во власть ему. Он всё так же придерживал барабанщика за тонкие, в некоторых местах будто побелевшие от нахлынувшего наслаждения и эйфории руки, при этом проходясь языком по тёплым, издававшим приятный запах корицы губам, опускаясь на шею и ключицы. Таким он видел Роджера нечасто. Из-за постоянных туров и концертов всё, что им доставалось, это быстрый перепихон в туалете гримёрки или на заднем сидении того самого Макларена. Но сейчас всё было по-другому. Они никуда не спешили, наслаждаясь каждой минутой и каждым прикосновением друг друга.       Роджер знал, чего именно хочет от него Брайан, ведь был научен своими прошлыми ссорами с ним. Откинув Брайана на спинку дивана, он немного покрутился перед гитаристом, заставляя молить о том, чтобы тот начал быстрее. Но Роджер делал всё спокойно и медленно, никакой спешки, растягивая удовольствие и вынуждая Брайана извиваться на диване. Наконец он начал действовать. Стянув те самые серые джинсы и откинув их на пол, Роджер не намеревался продолжать. Он лишь нашёптывал гитаристу его же имя, при этом проводя рукой по внутренней стороне бедра от дрожащего колена до уже напряжённого паха Брайана…       — Папочка, как ты хочешь, чтобы я это сделал?       — Охх, малыш… Я умоляю сделать это как-нибудь, иначе я кончу от одних твоих вопросов, — простонал Брайан.       — Как скажешь, любимый…       Благо, опыта ему хватало, чтобы доставить действительно непредсказуемое удовольствие своему парню. Заглатывая, Роджер смотрел прямо в глаза умирающего от подступившей к низу крови и пытающегося всеми силами сдержать такой скорый конец Брайана. Закусывая до крови губы, он всё меньше мог контролировать свои мысли и слова. Нередко из его рта вырывались и матные словечки в адрес Роджера, но они имели лишь положительный и в какой-то степени ласковый смысл. Вцепившись длинными пальцами в такие мягкие и пушистые локоны сидящего у его ног Роджера, Брайан вроде бы и не сильно, но вдавливал в него себя. Хоть это и не очень нравилось блондину, но он терпел, терпел то, как ему не специально вырывают волосы, терпел то, как дерут ногтями шею, потому что знал — Брайан определенно простит его после такого. Наконец, не в силах сопротивляться внутреннему желанию, парень кончил прямо в рот Тейлора, издав долгий и протяжный стон на выходе, на что Роджер ответил лишь смазливой улыбкой. Облизывая губы, как самая настоящая шлюха, он встал с пола и приземлился рядом со всё ещё переводящим дыхание Мэем.       — Ты так вкусно пахнешь… Твои волосы… такие мягкие. — Снова зарылся носом в шёлковые пряди барабанщик.       — Роджер, ты такой бесстыдник. Где это ты так научился просить прощения?       — Твои уроки не прошли зря. — Лица обоих озарились мягкими и тёплыми улыбками…

***

      Что нам готовит следующий день? Никто не знает, но мы знаем точно одно.       Что бы ни готовила тебе эта жизнь, проведи её как хочешь и с кем хочешь.       Ведь… Любовь не имеет границ. Она их стирает и… ставит новые, новые границы под названием Вечность.