Не бойся

Чудес не бывает. Так думает Стэнли Урис, дописывая последнее из семи писем, предназначенное старому другу Бену, который наверняка изменился так сильно, что, встреть его в жизни, можно и не признать. Стэн жалеет, что никогда не сможет этого проверить. Никогда не увидит людей, на глазах которых когда-то вырос. Ни Бена, ни Ричи, ни Майка... Стэн не узнает, какие испытания преодолел Ричи Тозиер на пути к собственному шоу; не узнает, какого образа жизни теперь придерживается Бен Хэнском и смог ли Эдди Каспбрак стать хорошим врачом. Счастлива ли Беверли Марш в браке, получилось ли у Майка Хэнлона выехать из Дерри и сколько ещё гениальных книг напишет Билл Денбро? Поднимаясь из-за стола, он разминает спину, с непередаваемой тоской косясь на фотографию, выставленную на самое видное место. На ней он со своей первой и единственной женой, которую, пожалуй, никогда не любил так, как она заслуживает. За пятнадцать лет счастливого и, главное, стабильного брака у Патриции Урис не получилось стать для него большим, чем очень хорошей подругой с определёнными привилегиями. Понимала ли она это? Больше да, чем нет. Патти, однако, слишком любила порядок и спокойствие, чтобы высказывать недовольство и рыться в потёмках души своего неконфликтного сдержанного мужа. Почему Стэн целует её скорее по привычке? Почему предпочитает собирать свои странные пазлы вместо того, чтобы провести время вместе? Почему до дыр зачитывает книги некоего Уильяма Денбро, тихонько вздыхая и растирая покрасневшие глаза? Патти старалась ничего из этого не замечать, будто и не её проблемы вовсе. Она слишком сильно чтила зону комфорта, выстроенную за много-много лет совместной жизни. Стэн грустно проводит кончиками пальцев по деревянной рамке. Перед тем, что предстоит совершить, лучше бы ответить ей и самому себе на самые болезненные вопросы... Стэн Урис, однако, всегда считал себя редкостным слабаком. Пусть у Патти в воспоминаниях останется самое лучшее. Пусть она никогда не знает... Покинув свой кабинет, Стэн заглядывает в гостиную. Жена задумчиво хмурится в ноутбук, наверное, всё ещё изучая отдых, которому не суждено состояться. — Милая, я хочу принять ванну, — чуть дребезжащим голосом говорит Стэн, сжимая за спиной прихваченный с кухни перочинный нож. — А, да, конечно, дорогой, — звучит растерянный ответ, и Стэн радуется, что она ничего не заметила. Патриция никогда не была прямо чтобы очень внимательна к его душевному состоянию. Сейчас это играет лишь на руку. Перед дверью в ванную Стэн замирает, набираясь храбрости. Воспоминаний, придающих сил, должно хватить. Простите, ребята... Прости, Билл. Стэн медленно раздевается и садится в горячую, предусмотрительно открытую воду. В ванной комнате, как в сауне, но по коже всё равно бегут мурашки ужаса. Не каждый день собираешься убить себя. Стэн смотрит на холодом поблескивающее лезвие и грустно улыбается, вспоминая. Лучшие друзья навсегда останутся с ним такими, какими он их запомнил. Такими, какими они были много-много лет назад. Шрам на ладони побаливает. Когда Билл только касался кожи лезвием разбитого стекла, Стэн, хоть и морщился, боли почти не чувствовал. Смотрел в красивое решительное лицо, смотрел на шевелящиеся губы, и весь облик Билла в мягком приятном свечении навсегда запечатлелся в его встревоженном сознании. Больше они никогда не были так близко друг к другу. И пока Билл тосковал о скором уезде Беверли, пока Бен стирал с пухлого лица слёзы обиды, что полюбили не его; пока Майк тёр свежую рану на щеке; пока на прощание Эдди обнял лишь Ричи, а тот, в свою очередь, отправился его провожать, Стэн медленно брёл домой, думая: это точно не конец. Не для их «фантастической» семёрки. Кожу запястья опаляет холод. Стэн сглатывает, готовясь сделать первый глубокий взмах, который рассечёт вену. Страшно, но он не может пасовать назад точно так же, как и не может быть обузой во время главной битвы. От волнения перед глазами темнеет. Стэн думает, что вот уже, сейчас, настало время, как в дверь громко стучатся. Нож выпадает из ослабевшей руки на судорожно сжимающийся живот. — Стэнли, к тебе пришли. — К-кто? — голос дрожит. — Билл. Он представился твоим другом и сказал, что хочет видеть тебя немедленно. Если бы Стэн был менее сдержанным, то точно бы со всей дури ударил по воде или цветной керамической плитке, подобранной женой. А так ему остаётся лишь сжать кулаки и на подгибающихся ногах вылезти из воды. — Скажи, что я сейчас подойду. Патриция удаляется, а Стэн, как в зажёванной плёнке, повторявшей одни и те же действия десятки тысяч раз, на мокрое тело натягивает комплект домашней одежды. Влажные волосы сильнее обычного подвиваются на концах, когда Стэн смотрит на вымученного себя в поверхности зеркала. Ещё вчера всё было хорошо, а сегодня вечером он прервал самоубийство и готовится встречать Билла Денбро, которого, кажется, не видел лет сто. От жены, пристающей с вопросами, Стэн отмахивается и просит её подождать в спальне. Сначала Патти хмурится, но выполняет веленное. Билл Денбро сидит в гостиной, внимательно оглядывает обстановку, а завидев Стэна, срывается с места и сгребает его в удушающие объятия. — Стэнли... — бормочет он куда-то ему в волосы, тяжело дыша, — ты в п-порядке... Урис не берётся переспрашивать: и с первого раза всё понятно. Лишь смущённо обнимает в ответ, опрокидывая голову на чужое плечо. Хочется сказать, как сильно Билл изменился. Не выходит. Взгляд, манера движения, улыбка... как будто и не было этих мучительных лет. Стэну хочется думать, что хоть в какой-нибудь из вселенных они с первого раза уничтожили жуткого клоуна и Билл приехал просто так. Просто повидаться. — Я так боялся, что ты... сделаешь что-то ужасное... Стэн вспоминает о ноже, запрятанном в ванной, и думает, что таких совпадений не бывает. — Зачем ты приехал, Билл? — негромко спрашивает он, отстраняясь и выпутываясь из тёплых ласковых объятий. — Я приехал забрать тебя... в Дерри. При упоминании родного города в груди холодеет, а пальцы на руках начинают подрагивать. — Я не хочу, Билл... пожалуйста... пойми... Стэн думает, что сейчас не время для панических атак, о существовании которых он, кажется, совсем позабыл. Губы Билла округляются, образуя аккуратную «о», и он хватает за руки, притягивая Стэна к себе. Обнимает широкими ладонями его лицо и смотрит глаза в глаза. — Я тоже не хочу, но мы дали клятву. Мы должны... все вместе... понимаешь? Стэн ещё как понимает, оттого начиная дрожать ещё сильнее и неотрывно смотреть в ответ, будто впитывая в себя лицо Билла, его встревоженные глаза и сбитое дыхание. — Мне страшно, Билл, я боюсь... я так сильно боюсь! Оно убьёт меня... Я буду только мешаться вам всем... — Стэнли, Стэнли... — судорожно бормочет Билл, оглаживая большим пальцем его скулу, — мы обязательно справимся, всё будет хор-р-рошо. Ты не можешь просто остаться в стороне! Отводя взгляд, Стэн вздыхает, признаваясь и сдавая себя с потрохами: — Я бы и не остался, Билли... Я хотел сделать так, чтобы Стэна Уриса больше не существовало в этом мире, чтобы вы смогли справиться сами... Его глаза округляются так сильно, что становится страшно. Билл пораженно отступает на шаг назад и прижимает ладонь к губам, не в силах вымолвить ни слова. — Ты п-п-прик-к-калываешс-с-ся? — он еле выговаривает и смотрит, будто перед ним не друг детства, а Пеннивайз во всех обличиях одновременно. Стэн с сожалением качает головой: — Так надо, Билли. По-другому не выйдет. Денбро молчит, переваривая информацию, и вдруг падает на диван, уперев локти в колени, а руки запустив в растрёпанные волосы. — Но Стэн, милый, как же т-так? Ты, должно быть, просто не в себе... Я не в-верю... — он заикается совсем как прежде, и Стэн, словно умалишённый, улыбается тонкими губами. — Ты не можешь... Ты б-б-бросишь меня? Мы ведь только встретились! — Прости. Билл обратно подскакивает с дивана, подходит ближе и вцепляется в плечи, будто никогда больше не отпустит. — Ты б-б-боишься! Правильно! Я тоже боюсь, но мы будем защищать друг друга! Я буду защищать тебя! Мы все выж-ж-живем! Ты не посмеешь просто убить себя! Я тебе не позволю! Стэн чувствует, как вот-вот остатки нервов, державшихся на тонких нитках, не выдержат. — Я же сказал, что всё испорчу, Билл. Я всегда был самым слабым. Через меня Оно доберётся до вас. Билл трясёт головой: — Не хочу даже слушать. Ты не был с-слабым, ты был самым лучшим... У Стэна спирает дыхание, а сердце бьется так сильно, что, наверное, слышно во всём доме. — Глупости, — он разворачивается спиной, намереваясь отправиться в коридор и выпроводить друга/первую любовь за порог. — Разговор себя исчерпал, Билл. Мы больше не слышим и не понимаем друг друга. Билл, однако, мириться с этим не собирается: схватив Стэна за запястье, он насильно разворачивает его к себе и целует. Быстро, но настойчиво, стараясь передать все свои чувства. — Я понимаю только то, что если тебя не станет, я никогда не смогу победить. Пожалуйста, Стэнли, пов-в-верь мне. Ты же всегда верил! Мы справимся. Все вместе. А потом я обязательно тебе во всём приз-з-знаюсь... — О чём ты? — Стэн сглатывает, смачивая горло. На втором этаже в их общей спальне ждёт жена, пока Стэн Урис внизу целуется с мужчиной и уверенно сдаёт позиции, отказываясь от изначального решения. — Всё потом, — Билл лукаво улыбается и снова притягивает к себе, обнимая крепко-крепко и горячо выдыхая в висок. — Верь мне, Стэнли, верь... Стэн понимает, что выбора у него особо нет, поэтому обнимает Билла за пояс и прикрывает глаза. Может, и их история предполагает счастливый конец?