Судьба. Последний аккорд Айнцбернов

Юбштахайт фон Айнцберн ликовал. Второй раз ему удалось призвать слугу до войны Святого Грааля. Но если в первый раз, когда он призвал Геракла, магическая цепь Святого Грааля работала бесперебойно, то сейчас она была повреждена. Даже более того: в Ассоциации магов были влиятельные люди, которые считали, что её нужно окончательно ликвидировать. А значит, нужно было действовать.       Айнцберны уже проигрывали пять раз. В позапрошлый раз они пригласили в свою семью мага со стороны, дав ему в качестве слуги короля Артура — и он их предал. В прошлый раз был призван сам Геракл, но гомункул, Илиясфиль фон Айнцберн, сначала лишилась слуги, а потом и повредила магическую цепь. Видимо, свою роль сыграло то, что она была дочерью предателя, но уже ничего не изменишь. Важно было то, что надо было торопиться, а у Айнцбернов не хватало ни сил, ни навыков. А значит, победу должна была им принести хитрость, притом невообразимо наглая.       Старик Ахт (так звали главу семьи Айнцбернов за глаза) вполне резонно полагал, что ему потребуется Слуга, способный не только драться — победа в текущей войне была делом десятым — но и обладающим знаниями, умениями и навыками, чтобы починить основную магическую цепь. А ими обладает только Кастер. Обычно Слуги такого класса являются героическими душами из эпохи богов, когда магия была обычным делом. Здравый смысл говорил, что нужно призывать одного из величайших магов древности, ставшего легендой. Но здесь-то и кроется хитрость старика Ахта: Кастера надо призывать не из прошлого, а из будущего. Ведь если героические души существуют как бы вне времени, то почему нельзя призвать мага из далёкого будущего, когда знания о магических цепях превзойдут существующие? Конечно, есть риск, что будет призван Слуга, который стал героем с минимальными талантами в магии — но это уже можно считать обоснованным риском.        — Призыв почти завершён, герр Айнцберн! — восхищённо сказал Артур Миллиган, партнёр семьи Айнцбернов, допущенный к некоторым из их секретов. — Вам удалось невозможное! Вот только… где мои часы?       Когда бело-синее сияние, исходящее из магического круга, ослабло, в его центре стоял мужчина, судя по внешнему виду — оборванец, но с оружием в замысловатых ножнах. На его левой руке Миллиган заметил часы — и он готов был поклясться, что эти часы принадлежали ему! Они достались ему от отца очень давно, и он бы точно не смог их ни с чем перепутать — такие существуют только в единственном экземпляре. Он начал возмущаться и шагнул внутрь магического круга, как руки Кастера метнулись к нему. Пальцы правой вонзились Артуру в солнечное сплетение, левой — прямо в правое полушарие его мозга. Кастера охватило сияние. В тот же миг чувства покинули Миллигана, а его тело затряслось в конвульсиях и вскоре упало на пол.       — Слуга Кастер, прибыл во исполнение договора. Обязуюсь помогать Мастеру в достижении нашей общей цели. Как-то так, правильно?       Айнцберн напрягся. Любой маг обладает магическими цепями — аналогом нервов, по которым передаётся магическая энергия для сотворения заклинаний. Потомственные маги обладают магическими метками — совокупностью цепей, передающихся из поколения в поколение. Чем древнее родословная мага, тем больше его метка — и тем более могущественные заклинания она позволяет творить. У семьи Айнцбернов с их тысячелетней историей метки покрывают практически всё тело. А у Кастера она была ещё больше… и ещё сложнее…       — Не волнуйтесь, Мастер, этот человек не умер. Через недельку он снова начнёт ходить — и тогда будет всю жизнь благодарить меня за этот подарок. И да: вас я не трону. Без вашего согласия, по крайней мере.       «Подарок? О чём он говорит?» — подумал Айнцберн. Он внимательно осмотрел грудь Миллигана и обомлел: в его солнечном сплетении формировалась магическая метка!       — А вторая — прямо в мозгу?       — Ага, — ответил Кастер, как будто так и надо.       Но Айнцберн прекрасно осознавал значение этих слов. Магическая цепь является аналогом нервов, а метка — совокупность цепей. Если внедрить метку прямо в одно из полушарий головного мозга, то половина нервов в человеческом теле станет исполнять функции магических цепей, превратившись в естественную метку — наподобие таковых у магических созданий. Но такого никто не делал, так как почти всегда введение метки в мозг чревато разрушением психики. Проще создать гомункула с меткой в мозгу, чем внедрить её живому человеку. И тот факт, что Кастер не просто сделал это, но и точно знал, что преуспеет, говорит однозначно: только что был призван маг, обладающий такими знаниями о магических цепях, которые сейчас никому не доступны.       — Ты знаешь, зачем тебя призвали, Кастер?       — В общих чертах догадываюсь — как-никак, во время призыва нужные знания мне передались. А вот энергии мне передаётся маловато — неужели основной механизм повреждён? Стоп… вы ведь именно поэтому меня вызвали — для ремонта?       — Совершенно верно. Ты потребляешь очень много энергии. Ты знаешь, как её можно восполнить? Или, хотя бы, тратить поменьше?       — Ага.       — Хорошо. Как твоё имя, Слуга?       — Имена текут и изменяются. Называй меня Синим мудрецом. Раз я Кастер, это имя мне вполне подходит.       — Хорошо. Идём, нам надо многое обсудить, а времени крайне мало.              События первой войны Святого Грааля: семьи Айнцбернов, Тосака и Макири объединили свои усилия, чтобы создать могучую магическую цепь, способную воплотить главную цель всех магов — достижение Истока. Для этого призывалось семь героических душ, которые приносились в жертву «Святому Граалю», который уже открывал путь к Истоку. При этом накопленную энергию также можно было использовать для однократного выполнения практически любого желания. Между семьями почему-то возникли разногласия, и цель так и не была достигнута.       События третьей войны Святого Грааля: Айнцберны решили схитрить и под шумок призвали восьмого Слугу — существо, стремившееся взять на себя всё зло этого мира, Ангра-Манью. Так получилось, что оно вместо того, чтобы нормально принестись в жертву магической цепи, встроилось в неё и начало портить.       События четвёртой войны Святого Грааля: Айнцберны пригласили человека со стороны, Эмию Кирицугу, чтобы тот добыл для них победу в войне. Заметив практически в последний момент, что «Святой Грааль» — это не средство для исполнения желаний, а что-то тёмное, Кирицугу уничтожил сосуд, в котором Грааль должен был воплотиться.       События пятой войны Святого Грааля: приёмный сын Кирицугу, Широ, наследница рода Тосака, Рин, настоящая дочь Кирицугу и гомункул Илиясфиль фон Айнцберн пытаются спасти возлюбленную Широ, сестру Рин Сакуру, которая была насильно подключена к испорченной магической цепи. В итоге из неё удалось изгнать скверну, повредив основную цепь «Святого Грааля», но взамен Илия умерла, а Широ потерял тело (впоследствии было изготовлено искусственное). Рин уехала в Лондон, Широ остался жить с Сакурой и её Слугой Райдер.       События 10 лет спустя: Рин, Широ, Сакура, Райдер, а также ветеран четвёртой войны решили окончательно демонтировать цепь. Против них выступила практически вся Ассоциация магов, но в конце концов цепь была демонтирована. С тех пор прошло полгода. Уладив свои дела, Рин вернулась домой.              «Что-то не так». Тосака Рин должна была радоваться вместе с сестрой и друзьями, любуясь на цветение сакуры, но её стало терзать какое-то смутное чувство. Что-то было не так с этим парком. Да, когда-то давно здесь разгорелась катастрофа, но это было далеко позади. Даже тот пустырь застроили… ЧТО?!       — Широ, а что это за здание?       — А, ты про пирамиду? Это игровое здание. Здесь часто собирается детвора и молодёжь, да и люди постарше приходят. Тут полно весёлых настольных игр и хороший персонал…       — Я не об этом. Никто не чувствует ничего странного?       — Эээ… нет, — хором ответили Широ, Сакура и Райдер.       — Ладно, Сакура, когда его построили?       — Буквально перед твоим приездом. Притом так быстро, что мы и заметить не успели…       — А вы там уже были?       — Конечно. Там весело…       — Тосака-сама, по-моему, вы просто накручиваете. Наверное, вам надо было отдохнуть с дороги, — мягко сказала Райдер.       Рин молча вошла в здание. Странное чувство усилилось. Вроде и люди веселятся, вроде и персонал очень милый — а всё равно что-то не то.       — Широ, а ты можешь проанализировать внутреннюю структуру здания?       Он кивнул и принялся за работу, пока остальные его прикрывали. Это было монолитное здание из железобетона, только арматурный скелет был какой-то очень мудрёно перекрученный: создавалось впечатление, что декорации, которыми были богаты внутренности пирамиды, никакими декорациями не являлись и были неотъемлемыми элементами монолитной конструкции. Так или иначе, здание можно было считать архитектурным шедевром. О чём Широ и сказал Рин. Та решила, что всё это ещё более подозрительно, но мнение своё оставила при себе.       Друзья, получив приглашение на вечернее лазерное шоу у пирамиды, отправились отдыхать дальше — и ничто не могло испортить им этот день. Вернувшись домой и поужинав, они большинством голосов решили отправиться на лазерное шоу.       Вот только теперь что-то странное стала чувствовать и Райдер. Широ и Сакура лишь смеялись над заразностью паранойи Рин. Наконец, они пришли к пирамиде. Она была освещена множеством разноцветных огней, создававших причудливую цветовую гамму. Ведущий начал своё вступительное слово. Рин слушала его вполуха, с интересом глядя на здание. «Быстро построили, странная конструкция, а теперь и лазерное шоу на полгорода? Интересно, а оно вообще может окупиться? А если нет, то зачем…»       — Тосака-сама… — ошарашенно шепнула ей Райдер. — Это невозможно, но…       Внезапно заиграла музыка, и огоньки задвигались В воздух поднялся аэрозоль, благодаря которому огоньки стали превращаться в причудливые узоры. И в этот момент Рин показалось, что пирамида стала светиться изнутри. Сияние словно струилось по бесчисленным руслам, протекающим в стенах пирамиды. Порой струйки шли так затейливо, что в мозгу зрителей появлялись знакомые картины — вот иероглиф, вот созвездие Большой медведицы, вот девушка у реки… Постепенно всё больше струек начинало течь одновременно, соединяясь в невероятно сложный контур. Зрелище было настолько завораживающим, что многие лишь задним числом почувствовали лёгкие подземные толчки. Сияющий контур стал обретать чёткость и насыщенность, начиная от основания пирамиды вплоть до её вершины, и когда сверкающие линии вверху обрели чёткость и постоянство, в небо ударил луч света.       В этот момент магические цепи Рин, Широ и Сакуры начали резонировать с контуром пирамиды. Они чувствовали единение со всеми жителями городка Фуюки, оказавшимися участниками этого представления, достойного называться волшебным. Луч света, рассёкший небо, словно бил из их сердец. А когда свечение ослабло и к ним вернулась способность мыслить, они ощутили нечто, что можно назвать лишь чистой мыслью и абсолютной непосредственностью. Такой же чистой и абсолютной, как первая мысль — осознание того факта, что только что закончившийся секс был незащищённым. Примерно это же друзья ощутили, когда осознали, что только что был проведено действо неизвестной природы. От которого у них снова появились командные заклинания. Которые являются знаком договора со Слугами. Которые уже призваны.