One Spot

Я долго готовился к этому. Это был момент, которого я ждал с нетерпением и сейчас жутко нервничал. Однако на этот раз я не позволю себе всё испортить. Я стоял перед человеком, который держал в своих руках моё будущее, и когда он посмотрел на меня, его взгляд ничего не выражал, но я понял, что он ждёт от меня полной отдачи. И именно это я и сделал. После группового выступления нашей команды нам ещё предстояло продемонстрировать свои соло песни. Я с лёгкостью справился с танцевальной частью, и когда подошло время для соло выступления, я старался петь как можно лучше. Ян Хёнсок не сказал ни слова после моего выступления, но я заметил, как уголки его губ приподнялись в полуулыбке, когда я закончил. Спустя час пятерых парней попросили покинуть соревнование, и меня среди них не было. Это означало, что я всё сделал правильно. Я остаюсь в общежитии ещё как минимум на одну неделю. Ещё одна неделя, чтобы подготовиться и снова проявить себя. На один шаг ближе к своей цели. Позже в тот день я понял, что мне просто необходимо расслабиться и сбросить накопившееся напряжение, и ноги сами понесли меня на балкон. Я почувствовал, как меня накрыла волна тошноты, когда вспомнил, что произошло здесь в прошлый раз. Я почти мог почувствовать смесь запахов сигарет и геля для душа Джиёна, а также ощущение его твёрдого тела, вжавшегося в моё. С той самой ночи всё, о чём я мог думать, – это Джиён. Когда я решил, что хуже уже быть не может, появился Хёнсын и представился парнем Джиёна. Помимо первоначального шока от того, что Джиён оказался геем, эта информация вообще не должна была меня волновать, потому что мы с Джиёном даже не были друзьями. Но как бы я ни старался, я не мог погасить ощущение, будто меня предали. Оно разъедало меня изнутри. Я чувствовал будто у меня забрали что-то, что принадлежало мне. И это было просто абсурдно, потому что Квон Джиён никогда не был моим. И никогда не будет. И всё же это чувство не исчезало, и меня затошнило. Я полез в карман пижамных брюк за телефоном и начал прокручивать список контактов. Как только мой взгляд наткнулся на мамин номер, я тут же нажал на кнопку вызова. Прошло всего два гудка, прежде чем она сняла трубку. – Сынхён-а! – звук маминого голоса затопил меня, принося мне мгновенное облегчение, и я выдохнул, даже не замечая, что до этого задержал дыхание. Слёзы подступили к глазам, когда я ответил. – Мам, я скучаю по тебе. Мама ворковала на другом конце линии, и это вызвало улыбку на моём лице. Несмотря на то, что у меня была младшая сестра, мама всё ещё относилась ко мне как к младшему. В её глазах я всё ещё был её маленьким мальчиком. Для других парней это было бы неловко, но я упивался вниманием, которым она меня осыпала. И я всегда всем с ней делился. – У тебя проблемы? Ты не кажешься счастливым. Что-нибудь случилось? Я покачал головой, хотя понимал, что она меня не видит. – Нет, ничего. Здесь всё в порядке. Меня все любят. Произнеся это, я невольно вернулся мыслями к Джиёну и почти рассмеялся над тем, насколько ложными были эти слова, когда речь заходила о рыжеволосом рэпере. Мама усмехнулась. – Конечно, они тебя любят. Как ты там поживаешь? Вы хорошо питаетесь? А как же твои друзья? Познакомился там с кем-нибудь? Твои друзья постоянно спрашивают о тебе. Они жалуются, что ты никогда не звонишь, и что когда они звонят тебе, ты не отвечаешь. Ты ещё не знаменитость, но уже живёшь как знаменитость. Я застонал, слушая как мама беспокоится обо мне в типичной материнской манере. – Мам, – попытался я вмешаться. – Ханна говорит, что не будет говорить с тобой, пока ты ей не позвонишь, так что тебе, наверное, стоит это сделать. Но она болеет за тебя. Она не может перестать говорить о том, что её брат собирается стать звездой. Твой отец тоже тебя поддерживает. – Я знаю, мам, и я очень рад. Я не подведу вас. Я услышал, как она вздохнула, и понял, что это означало конец её долгого наставления. Потом она сказала. – Помнишь, как ты узнал, что Сынри означает «победа», когда был маленьким, и с тех пор ты заставил всех называть тебя так? Нежная улыбка скользнула по моему лицу, когда я улыбнулся воспоминаниям. – Помню. – Хорошо. Потому что ты, сынок, такой. Победоносный. Ты не вернёшься обратно без победы. – Никогда, – ответил я. – Я доверяю тебе. Мне пора идти, Сынри. Я должна приготовить ужин до того, как вернутся Ханна и твой отец. Не забудь хорошо поесть и звони почаще. Мы все скучаем и любим тебя. – Я тоже. Пока, мам. Я завершил вызов и, прежде чем успел привести мысли в порядок, услышал позади шорох. Немного ошеломлённый, я обернулся и увидел того единственного человека, которого так хотел увидеть последние несколько дней. Джиён стоял в дверях всего в нескольких футах от меня, и его карие глаза были устремлены прямо на меня. Под его пристальным взглядом я почувствовал себя настолько неловко, что начал нервно переминаться с ноги на ногу. Джиён, казалось, знал, какой эффект он на меня оказывает, если судить по ухмылке на его лице. Впервые кто-то смог заставить меня потерять свою знаменитую уверенность, и этим человеком, конечно, должен был быть никто иной как Квон, блядь, Джиён. Я нахмурился, поняв, что он попросту надо мной издевается, и отвернулся обратно к балконному ограждению. Услышав звук шагов позади себя, я почувствовал его присутствие прежде, чем увидел его боковым зрением. – Ты сегодня хорошо поработал, – сказал он, привлекая к себе внимание. Он посмотрел на моё смущенное лицо и продолжил. – На соревнованиях. У тебя был потрясающий голос. Ты пел словно ангел. Я наклонился к нему, ища признаки насмешки на его лице, но ничего не нашёл. – Неужели? – спросил я, прежде чем смог остановиться. Джиён кивнул. – У меня даже дыхание перехватило. Какая-то часть меня воспламенилась при мысли, что Джиён меня похвалил. Ему нравится мой голос, и он действительно подошёл и лично мне это сказал. Головокружительное чувство зашевелилось внизу моего живота. – Зачем ты мне это говоришь? – спросил я, склонив голову набок. Он пожал плечами. – Просто высказываю честное мнение. Я ценю талант, когда его вижу. Мгновение я смотрел на него, а потом сказал. – Спасибо. Джиён прислонился к перилам балкона, чтобы взглянуть мне в лицо. – Я не ненавижу тебя, Сынри. Просто чтобы ты знал. Он подпёр рукой свою голову и сделал ещё один шаг вперёд. Да что с ним такое? Я не стал отступать назад, чтобы не доставлять Джиёну удовлетворение от того, что он заставил меня чувствовать себя неловко. Он сбивал меня с толку. То он говорит, что не хочет, чтобы я прошёл прослушивание, а через минуту уже осыпает меня похвалами. Ему пора бы уже определиться. – Тогда кто я для тебя? – спросил я, копируя его позу. – Чертовски раздражающий кусок дерьма, который поёт так, будто он подарок небес, и настолько полон уверенности, что это меня пугает, – ответил Джиён. Дерзкое выражение исчезло с его лица, и он стал каким-то слишком серьёзным. Он больше не валял дурака. – Почему я тебя пугаю? – Потому что ты весь вот такой вот собираешься добиться своего. Одно из пяти мест в группе уже прямо сейчас может стать твоим. Потому что ты, Сынри, поёшь и танцуешь так, как будто ты уже здесь. Я не мог отвести от тебя глаз, даже если бы захотел. И это меня пугает. Джиён сделал ещё один шаг ко мне, и я застыл, когда он поднял руки, чтобы повторить путь, который его глаза прочертили на моём лице. У меня перехватило дыхание, когда воздух между нами сгустился, и я почувствовал, как жар пополз вверх, оставляя на моих щеках яркий румянец, когда Квон Джиён обнял меня. Мой голос пропал, и я бессознательно задержал дыхание. Я мгновенно перенёсся в ту последнюю ночь, когда был к нему также близко, когда я чувствовал всё это, держа его в своих объятиях. Его дыхание овевало моё лицо, и я чувствовал беспомощность, но всё же снова взглянул в его умоляющие карие глаза. Через некоторое время я снова обрёл дар речи и спросил. – Что плохо для тебя, не так ли? В конце концов, я знаю, что ты действительно не хочешь иметь ничего общего с нами, участниками. Кроме Ёнбэ, конечно. Я знаю, что ты предпочёл бы быть в группе с Ёнбэ, Топом и твоим симпатичным маленьким бойфрендом. Мои слова, казалось, вернули его к реальности, и он отпустил мою голову. Но не отодвинулся. Я всё ещё чувствовал, как его дыхание смешивается с моим, так как мы стояли слишком близко. Если он не собирался отступать, то и я тоже. – Раньше я тоже так думал, – пробормотал он, окончательно отодвигаясь от меня. Прежде чем я успел спросить, что он имел в виду, он уже направился к двери. Всё моё тело покалывало, и мне вдруг стало слишком холодно. Я себя больше не понимал. Что со мной происходит? С каких это пор я нуждаюсь в чьём-то одобрении? Единственное, чем я теперь занимался – это хотел Джиёна, как будто всё, что я делал, было с исключительной целью – угодить ему. И что самое смешное, мне это нравилось. Трепет. Потребность угодить кому-то другому, особенно такому, как Джиён, была тем, чего я жаждал. Я поймал себя на мысли, что хочу его одобрения, как маленький щенок, требующий внимания своего хозяина. И я готов был на всё, лишь бы он не спускал с меня своих прекрасных глаз.