One Spot

По какой-то странной причине я больше боялся не того, из-за чего меня вдруг решили вызвать на шестой этаж, а того, что я действительно встречусь с генеральным директором и мы будем разговаривать один на один. Я видел этого человека только по субботам, будучи лишь одним из многих стажёров, а также на фотографиях в журналах. Но увидеть его вблизи? Это было по-настоящему нервирующее дерьмо. Я последовал за мадам Росо в лифт, не позволяя себе волноваться из-за того, что она отказалась сказать мне хоть слово. Не говоря уже о том, чтобы даже взглянуть на меня. Я не сделал ничего плохого… разве что улизнул из общежития в игровую комнату… потом в студию YG… а потом к Джиёну домой. Господи, я был по уши в дерьме, и каким-то образом мой мозг ещё не успел осознать и принять это. Я молча последовал за женщиной из лифта. Её каблуки отстукивали по полированным плиткам, пока она вела меня через широкий коридор к дверям кабинета. Оказавшись перед ним, она остановилась и повернулась ко мне лицом, хмуро скривив губы. Я рассудил, что она, скорее всего, не часто улыбается. – Босс вас сейчас примет, – безэмоционально сказала она мне, прежде чем добавить, – не забывайте быть вежливым и обращайтесь к нему только как «саджаним». Я проглотил все вопросы и кивнул ей. Она тут же наклонилась и открыла дверь, чтобы я мог войти. Я представлял себе офис размером с квартиру, с потолка которого свисали головы всех, кто осмелился обидеть босса YG. Но всё, что я увидел, был мужчина средних лет, дружелюбно болтающий с кем-то рыжеволосым, который сзади был подозрительно похож на Джиёна. Как только мадам Росо закрыла за мной дверь, это привлекло внимание присутствующих ко мне, и я старался не ёрзать под взглядами двух людей, которые для меня кое-что значили в этом здании. Ян саджаним заговорил первым. – А, ты здесь. Проходи, Сынри. Я почтительно поклонился мужчине, а затем задумался, нужно ли делать то же самое для Джиёна. Его отец, вероятно, счёл бы меня неуважительным, если бы я этого не сделал, поэтому я едва заметно поклонился Джиёну и занял единственное свободное место перед директором и его сыном. – Я знаю, что ты сейчас должен быть на уроке танцев, и мне очень жаль, – сказал директор, и я застыл под его взглядом на месте. Я не поднимал головы. – Ничего страшного, саджаним. Занятие почти закончилось. Рядом с собой, я услышал фырканье Джиёна, и мне потребовались все силы, чтобы не протянуть руку и не ударить его по щеке. Вместо этого я сосредоточил своё внимание на человеке передо мной. Я наблюдал, как босс YG открыл свой ноутбук и какое-то время что-то набирал на устройстве, прежде чем заговорил. – Сегодня утром Джиён сказал, что мне нужно кое-что узнать об одном из парней, участвующих в конкурсе. Он прислал мне короткое видео, на котором ты, Ли Сынри, и он в одной из моих студий. Мои глаза в недоверии метнулись к Джиёну, и этот ублюдок избегал моего взгляда, преувеличенно что-то разглядывая на задней панели ноутбука босса YG. Мне хотелось, чтобы сила моего взгляда пробила дыру в его голове. Я снова повернулся к саджаниму, ожидая его реакции. – Хотя песня великолепна, я также узнал, что ты ради этой записи покинул общежитие. У нас есть правила, Ли Сынри, и эти правила существуют не просто так. Как ты думаешь, что почувствуют другие парни, если услышат об этом? Конечно, они придут к выводу, что ты пользуешься благосклонностью, и что весь этот конкурс не больше чем фальсификация. Я склонил голову и извинился. – Если ты попадёшь в это агентство, то узнаешь, что у нас здесь действует политика трёх предупреждений. Три ошибки и ты вылетаешь. Босс YG выглядел странно спокойным, когда ругал меня, и по какой-то причине это не было так больно, как знать, что Джиён просто сидел там, не защищая меня. Он предал меня. – Это относится и к стажёрам, Сынри. И ты уже получил своё первое предупреждение, – продолжил он, а затем склонил голову набок. – Есть ещё что-нибудь, о чём ты хотел бы мне сообщить? Я не буду считать это за предупреждение, если узнаю от тебя самого. Я почувствовал, как горячие слёзы щиплют мои глаза, когда подумал обо всех других вещах, которые натворил с момента моего приезда. И каким-то образом все они были связаны с Джиёном. И всё же мудак предпочёл промолчать. Тогда что это за чушь насчёт того, что «я не папенькин сынок», которую он нёс вчера вечером? А я думал, что у него есть сердце. Плевать на него, я решил просто тут же во всём признаться. – Я дважды посещал игровую комнату. И... прошлой ночью...– голова Джиёна резко повернулась ко мне, и краем глаза я увидел, как он уставился на меня. – Я ушёл с Джиёном в его квартиру. Глаза YG расширились от этой информации, и он повернулся к своему сыну, который, очевидно, решил сохранить эту часть истории в секрете, когда сдавал меня. Рот Джиёна открылся и закрылся, прежде чем он, подражая мне, опустил голову. В комнате повисло неловкое молчание, и я не мог не задаться вопросом, что бы я ответил, если бы YG спросил, почему я последовал за Джиёном. К счастью, он не спросил. Но я не пропустил предупреждение в его взгляде, когда его глаза метались между нами. – Надеюсь, это больше не повторится, – сказал YG с намёком в голосе на завершение этой темы. Он явно не хотел снова заводить со мной этот разговор. И мне тоже не хотелось. – Этого не повторится, саджаним, – ответил я, едва обретя дар речи. Когда нас с Джиёном отпустили, я выходил из кабинета с кислым привкусом во рту и ощущением пустоты в груди. Казалось, что прошлая ночь была иллюзией. Джиён, с которым я был вчера, был не тем, кого я видел в офисе YG. Он знал, что меня не должно было быть в студии, но пригласил меня к себе. Просто для того, чтобы у него была причина наябедничать на меня своему отцу. Я поспешно направился к лестнице, не желая вспоминать, что произошло между мной и Джиёном в лифте. Я успел спуститься на один пролёт, когда услышал, как Джи выкрикивает моё имя, а следом послышался топот его ботинок. Я продолжал идти, не обращая внимания на боль в глазах. Мои руки сжались в кулаки, когда я притворился, будто не слышу его. – Ради Бога, Сынри, подожди! Он бросился вперёд, преграждая мне дорогу. – Зачем ты рассказал ему о прошлой ночи, а? – спросил он, нахмурившись. – Во что ты играешь? У меня просто пропал дар речи. – И это твоё извинение? Ты буквально сдал меня своему отцу по какой-то неведомой мне причине, и у тебя хватает смелости подходить ко мне и спрашивать, почему я упомянул про прошлый вечер? – О чём ты говоришь? Я сделал тебе одолжение. – Одолжение? – я усмехнулся. – Знаешь что, Джиён? Никогда больше не делай мне одолжений. Вообще. Если ты спланировал всё это только для того, чтобы сказать мне держаться от тебя подальше, сообщение получено. С этого момента я не буду смотреть на тебя. Я не буду с тобой разговаривать. Меня даже не волнует, существуешь ли ты. – Сынри… Я провёл рукой по лицу и понял, что плачу. Я такой дурак. – Держись от меня подальше, Джиён. От тебя одни неприятности. Джиён горько усмехнулся и отступил на шаг. – Хорошо, – он сделал еще один шаг назад, и я старался высоко держать голову, чувствуя, как сжимаются мои внутренности. – Ты даже не заслуживаешь моего внимания. Я не мог и дальше стоять там, доставляя ему удовольствие зрелищем, как буквально рассыпаюсь на части. Я тут же развернулся на каблуках и продолжил спускаться по лестнице, полный решимости сделать так, чтобы Джиён почувствовал такую же боль, как и я сегодня. А лучший способ это сделать – это победить.