***
Холодная война, продолжающаяся между ним и Дином, необычна. Кастиэль зол, да, но гнев управляем. Он в жизни не доставит Дину удовольствия лицезреть себя выведенным из равновесия их спором — или тем, что Дин первым полез целоваться. Если тот хочет поиграть в безразличие, Кастиэль с радостью согласится. Поэтому он продолжает оказывать внимание своему жениху. Это — торжество разума над плотью, только и всего. Кастиэль не чувствует себя виноватым в том, что Кевин теперь при встрече отказывается смотреть ему в глаза, — Дин при этом совершенно не комплексует, поскольку очевидно, что он хочет. Кастиэля не интересует, о чем думает Дин, или как он оправдывает то, что не рассказал всю историю своей любимой семье, или является ли голод, который ощутил в нем Кастиэль, доказательством того, что вопреки всему Дин хочет его. Это все не имеет значения. Существует множество более важных вещей, о которых стоит подумать. Самое главное — Кастиэль с Сэмом наконец, достигли стадии, когда могут обсудить более тонкие детали своего контракта. Сэм это также хорошо понимает, и по причине щекотливости темы им разрешено побыть в отдельной комнате, где присутствуют только их непосредственные сопровождающие — оба находятся на своей стороне: Рэйчел читает книгу, а Дин сам с собой играет в бильярд. Кастиэль занимательно проводит примерно час, изучая поместья Винчестеров и Кэмпбеллов — те, что причитаются Джону и Мэри и которые унаследует Сэм, когда придет время. Цифры скромные, хотя Кастиэля настораживает, как тепло Сэм говорит о собственности в Лоуренсе. — Я хотел спросить... — Сэм колеблется. Он так редко начинает разговор, что Кастиэль решает не перебивать его, ожидая, пока Сэм собирается с мыслями. — В контракте говорится об услугах и аннуитете[1], и кто чем владеет, но ничего о... О том, что произойдет после свадьбы? — Так и есть, — Кастиэль листает страницы переплетенного документа — страницы, полные комментариев, каракулей и вопросительных знаков. — Вот условия медового месяца, движения по Королевству, необязательное движение по Республике и официальные выступления после этого. — А как насчет условий жизни? — Я хотел бы вернуться к своему посту, и, полагаю, ты пожелаешь продолжить обучение у Хранителей Знаний? — Сэм кивает. — Значит, так и поступим. Мы можем делать все, что захотим, если это не нарушает никаких других условий. Сэм слегка хмурится. Кастиэль удивлен его реакцией, он думал, что тот почувствует облегчение, но вместо этого выглядит обеспокоенным. — Мы оба получим большую компенсацию от Короны, — напоминает ему Кастиэль. — И по мере необходимости будем оставаться на связи для координации официальных выступлений и тому подобного. — А как насчет спорных вопросов? — интересуется Сэм. Кастиэль вздрагивает. — Ты хочешь детей? — О, Боже. — Сэм давится этим богохульством, стул скребет по полу, когда он резко встает. Его руки прижаты к лицу, скрывая большую его часть, но Кастиэль слышит панические хрипы. — Боже мой, я не могу этого сделать, не могу этого сделать. — Сэм... Но Дин уже тут как тут, заботливый старший брат сжимает руку Сэма и уводит его на безопасное расстояние. Кастиэль остается, беспомощно наблюдая, как Дин наклоняет голову, шепча слова утешения, которые ему известны лучше всего, чтобы унять дрожь в плечах Сэма. Кастиэль бросает взгляд на Рэйчел, чье выражение лица сочувственное, но нейтральное. — Нет! — набрасывается на брата Сэм. Кастиэль подпрыгивает от неожиданности и еще больше удивляется, когда Дин поднимает руки в знак примирения. Теперь братья спорят тихо, но яростно, и Кастиэль чувствует озноб от этого неожиданного разрушения маски Сэма. — Сэм... — говорит Дин. — Нет, — тот отталкивает Дина — детский жест, который брат принимает с усталым вздохом. Сэм оборачивается, возвращая Кастиэлю полное внимание. Его глаза блестят, а рот упрямо сжат, и Кастиэль внезапно вспоминает о несправедливости, которая привела их к этому разговору. Сэм делает глубокий вдох, горло подрагивает, когда он нервно сглатывает. — Расскажи мне что-нибудь настоящее, — говорит он. — Что-то реальное о себе. — Что-то... настоящее? — Нечто большее, чем... Чем то, что записано, — настаивает Сэм. — Я не знаю тебя, я ничего не знаю, никто не рассказывает мне всю историю, и это сводит меня с ума. — Кастиэль, — предупреждает Рэйчел. Кастиэль быстрым жестом заставляет ее замолчать. Сэм почти дрожит, и это, может быть, самая лучшая возможность, которая выпадет им до свадьбы. — Официальная версия гласит, что Майкл позволил мне покинуть столицу, чтобы преследовать свои интересы, — говорит Кастиэль. — Дело в том, что он в ужасе от мысли, что кто-то из его родственников захочет покинуть безопасную среду его двора. Таким образом, вместо этого он сплел эту историю, что также помогло укрепить его репутацию разумного главы семьи. — Почему ты? — спрашивает Сэм. — Почему он выбрал тебя? — Я одинок и ни с кем не связан, — отвечает Кастиэль. — Не владею большой собственностью, не имею никакой военной или финансовой власти. У меня нет ни малейшего желания просить моего супруга о чем-то значительном или пойти против Майкла, или вмешиваться в дела Республики. Я удобен ему — я тихий и спокойный, что делает меня идеально подходящим для цели короля. Сэм отворачивается, переводя взгляд на вид за закрытым окном. Кастиэль не настолько его знает, чтобы определить, рефлексия это или тоска, но за плечом Сэма неподвижно стоит Дин, готовый при необходимости действовать. — Тогда почему я? — тихо спрашивает Сэм. — На этот вопрос я ответить не могу, — говорит Кастиэль. — Меня выбрал Майкл. А кто выбрал тебя? Сэм заливается смехом, звучащим абсурдно громко в тихой комнате. Он медленно оборачивается и беспокойно проводит руками по лицу и волосам. Кастиэль молчит, ожидая, пока он закончит свои метания, глубоко вздохнет и наконец соберется с духом, чтобы снова встретиться с ним взглядом. — Но Майкл, Его Величество, не... Может ли он заставить нас иметь детей? — Как мой супруг, ты будешь находиться под юрисдикцией Короны, — говорит Кастиэль. — Сомневаюсь, что он заинтересован в продолжении моей линии, но по закону — да, может. — Значит, он может выбрать суррогатную мать? Или ребенка для усыновления? Как это вообще... Как он может... — В моем королевстве так устроено с незапамятных времен, — очень мягко говорит Кастиэль. — И Сэм... Когда мы прибудем, тебе нельзя будет произносить подобное. Это измена. — И ты никогда не подвергал это сомнению? — с вызовом спрашивает Сэм. — Я давно живу там, — отвечает Кастиэль. — У меня больше опыта в обходе опасностей. — И ты член семьи, — замечает Сэм. Он достаточно точен. Вот почему Кастиэлю сходит с рук то, как он ведет себя с Наоми и Ионой. Помогает то, что им отлично известно, насколько он безвреден; Кастиэль не эксгибиционист, как Бальтазар, и не мятежник, вроде Анны. Кастиэль может ворчать и стонать, но его подлинный талант — быть ничем не примечательным. Без сомнения, Майкл до сих пор воспринимает его лишь как младшего брата Анны — то есть беднягу, у которого не было выбора, кроме как поддаться влиянию ее радикальных взглядов. Кастиэль понятия не имеет, как Анна отреагирует на эту свадьбу, если она еще не слышала об этом. Он почти уверен, что она сорвет сие важное событие и похитит его, если решит, что сможет прорваться через защиту Наоми. У Сэма тоже есть семья, которая его любит. Лицо Дина — образец контроля, и нет никаких сомнений, что он будет рядом с Сэмом до тех пор, пока сможет и захочет. — Да, семейные узы имеют большое значение, — говорит Кастиэль. — Из-за меня Майкл будет щедр с тобой. В этом я совершенно уверен. — А если я захочу... Захочу иметь тут свой дом? — спрашивает Сэм. — И жить здесь? — Я могу попросить его купить тебе жилье, — отвечает Кастиэль. — А как насчет разного рода отношений? — Я не против, если ты захочешь иметь других партнеров. Условия контракта требуют конфиденциальности, а не верности. — А если я никогда не захочу видеть тебя вне... Вне официального статуса? Кастиэль внимательно смотрит на него. Сэм, кажется, спохватывается и сразу же опускает взгляд в пол, изображая покорность, которой больше никого не обманешь. — Если таково будет твое желание, — осторожно отвечает Кастиэль. Этот ответ Сэма тоже не успокаивает. Он снова поворачивается спиной к Кастиэлю, теряясь в своих мыслях и игнорируя едва заметный кивок Дина. — Я не в состоянии исправить ситуацию, в которой мы оказались, — говорит Кастиэль. — Но могу сделать ее настолько безболезненной для тебя, насколько это в моих силах. Кастиэль понимает, что сказанное — самый близкий вариант предложения, который он когда-либо сделает в своей жизни. Эта мысль могла оказаться подавляющей, изучи они ее слишком внимательно, поэтому Кастиэль этого не делает. — Если хочешь, можем начать с того, чтобы стать союзниками, — предлагает Кастиэль. — Мы с тобой в одной лодке, и порой все, что нужно — обрести понимающего человека. Можешь не отвечать мне сейчас, Сэм, просто... Сначала подумай. Как насчет того, чтобы продолжить завтра, хорошо? Сэм кивает, все еще стоя спиной к Кастиэлю. Дин тоже кивает Кастиэлю; он продолжает хмуриться, но в его взгляде чувствуется мягкая благодарность, которая, как надеется Кастиэль, позже превратится в эффективную братскую поддержку. Он выводит Сэма из комнаты, и тот послушно следует за ним. Кастиэль выдыхает. — Все прошло хорошо. — Он несчастен, — говорит Рэйчел. — Скажи мне что-нибудь не совсем очевидное. Рэйчел берет контракт со стола, аккуратно складывая его. — Кастиэль, он несчастен, потому что вы — слишком хороший. — Это не то, что он... что? — Вы разумны и нетребовательны. Будь вы, скажем, как Иона, он без проблем бы противостоял. Но он не может этого сделать, поскольку вы — такой, какой есть, и не даете ему повода для конфронтации, — Рэйчел качает головой. — Наоми просто не смогла бы выбрать лучшего кандидата. Кастиэль хмурится. — Можно было сказать это с меньшим восхищением. — От этого правда не изменится. — Все, что здесь произошло — конфиденциально, — говорит Кастиэль. — Это понятно? Рэйчел кивает. — Да, конечно, однако... — она захлопывает рот, когда дверь снова открывается. Это неожиданно вернувшийся на сцену Дин. Сейчас он один, видимо, где-то надежно спрятал Сэма, но что бы ни заставляло Дина так целеустремленно направляться прямиком к Кастиэлю, вряд ли это хорошо. Дин останавливается прямо перед ним — этот упрямый прямой подбородок наверняка фамильная черта. — Сэм — хороший мальчик, — он морщится. — Хороший человек. И скоро станет великим. Его ум острый, как бритва и полон идей. Он сможет не отставать от тебя и двора Майкла, а после обскачет и других. О. — Ты не обязан извиняться за него, Дин. — Я не извиняюсь... Ладно, я вроде как извиняюсь, но это... Я не хочу, чтобы у него были неприятности, ясно? Кастиэль улыбается. — Сомневаюсь, что ты или я можем предотвратить это, — выражение лица Дина причудливо меняется — от испуга к неуверенности и подозрительности. Кастиэль действительно сказал это без задней мысли, поэтому добавляет: — Он может с радостью поднимать волну везде, где появляется. Таково упрямство. Мой долг присмотреть за ним. — Это должно быть моим долгом, — не без горечи говорит Дин. — Ты прекрасно справляешься, — соглашается Кастиэль. — Замечательно, что в такой момент ты присматриваешь за ним. Взгляд Дина метнулся в сторону Рэйчел, просматривающей контракт и не особо обращающей на них внимания. Кажется, он хочет что-то сказать, но передумывает: некое противоречие или самоконтроль удерживают его. Дин — страстный человек, его возможности ограничены, однако он все равно полон решимости помочь своему брату. Это по-своему чудесно, хотя Кастиэль и чувствует боль от тоски по дому, которая постоянно бередит его. Учитывая выбор, Кастиэлю в связи с этим не хочется быть разумным. Поставьте его рядом с Наоми, и от его понимания не останется и следа. Но Наоми здесь нет, а есть Дин. — Я знаю, что он заслуживает лучшего, — говорит Кастиэль. — И понимаю. Корона проявит чрезвычайную щедрость — у Сэма не будет недостатка ни в деньгах, ни в связях. Знаю, это не слишком утешает, но что есть. — Да, — губы Дина дергаются, но это не совсем улыбка. — Могло быть и хуже. Кастиэль неловко мнется. — Возможно, тебе стоит пойти к нему? — Да, я так и сделаю. Спасибо, Кас. Дин уходит; Кастиэль присоединяется к Рэйчел и демонстративно игнорирует ее хмурый взгляд.***
Личные покои Кастиэля нелепы и помпезны, но кровать ему нравится. Не вся, потому что он не видит смысла в балдахине, но матрас великолепен, а покрывала — чудесны. Несмотря на стрессовость ситуации, Кастиэль по-настоящему высыпается, и это радует. Возможно, Наоми специально позаботилась о его комфорте — и, откровенно говоря, ему не хотелось, чтобы она это упустила. Так что, когда ночью чьи-то сильные руки трясут его, грубо вырывая из сна, он сильно удивлен. Кастиэль просыпается и видит над собой Рэйчел. — Вставайте, — говорит она. — Вас вызвала Наоми. — Прямо сейчас?— Кастиэль искоса смотрит на нее. Не может быть, чтобы уже наступило утро. — Да, сейчас. — Но зачем? — Кастиэль. — Ты не знаешь, — Кастиэль пытается снова натянуть на себя одеяло, но Рэйчел сдергивает его. — Я член королевской семьи, Рэйчел. — О, теперь вы решили об этом вспомнить. Кастиэль с трудом поднимается и налетает на столик, прежде чем Рэйчел подхватывает его и через отдельный выход выводит из спальни в узкие темные коридоры к лестнице. Вскоре они достигают двери, которая едва проснувшемуся Кастиэлю кажется неотличимой от других, уже пройденных. За дверью скрывается небольшая комната без окон: она освещена и обставлена, как импровизированный конференц-зал. Единственный из присутствующих, кто сидит на стуле — это Наоми. Кастиэль в жизни не видел ее одетой столь неформально: обычный костюм отсутствует, хотя рубашка все так же отглажена и застегнута на все пуговицы. В комнате стоят или двигаются Иона, Мэри, Джон и Дин — все четверо в своих официальных облачениях. Кастиэль вздыхает. Ну, разумеется, он один пришел в пижаме. — Хорошо, — торопливо говорит Иона, махнув рукой на стул, чтобы Кастиэль присел. — Теперь, когда все в сборе... — Вы вообще не слушаете меня! — бросает Дин. — Мне нужно туда съездить... — Теперь, раз уж все в сборе, — громко повторяет Иона. — Кастиэль, вашего жениха нет. — Я вижу, — говорит Кастиэль. — Нет, его совсем нет, он исчез с виллы, — раздраженно говорит Иона. — Пропал. Никто не знает, куда. Прозвучавшей новости требуется какое-то время, чтобы прорваться к сознанию сквозь полусонный ступор Кастиэля. Иона выжидающе смотрит на него, как и Рэйчел, которая при этом еще и кусает губы. В отличии от Наоми — та хмуро глядит в стену, скрестив на груди руки. Они явно ждут какую-то реакцию. — Вы спрашиваете, знаю ли я, где он? — уточняет Кастиэль. — Нет, мы не... — Иона делает паузу. — А вы знаете? — Нет. — Я могу найти его! — восклицает Дин. — Он мой брат, я знаю, куда он ходит, и понимаю ход его мыслей. — Очевидно, не настолько хорошо, как ты думал, — бормочет Джон. — Нам нужно действовать деликатно, — говорит Мэри. — Нельзя допустить, чтобы стало известно, что он пропал. Я поддерживаю идею направить Дина искать его. — С чего вдруг? — скептически интересуется Иона. — Особенно когда есть вероятность, что именно он позволил Сэму уйти? — Нет, я этого не делал! — протестует Дин. — Вы — его сопровождающий, и все время с ним, — указывает Иона. — Он мог сбежать только, если вы ему помогли. — А, так теперь он «сбежал»? Интересный выбор слов, чувак. — Ему мог помочь кто угодно, — говорит Мэри. — Дин, что тебе известно? Дин. Тот закрывает лицо рукой. — Я думаю, это из-за девушки. Поднимается галдеж. Кастиэль не может заставить себя реагировать, лишь ощущает смутное веселье, что Винчестеры спорят, как обычные люди. Ну, он так и предполагал, они же и есть люди, но интересно наблюдать это воочию. Мэри требует ответов, Джон вслух рассуждает о том, что сейчас делает Сэм, а Дин клянется, что никогда не встречался с этой девушкой, а, возможно, и девушки-то никакой нет, и он обязательно рассказал бы родителям, знай хоть что-то конкретное. — Ладно, да, это я виноват, — говорит Дин. — Так позвольте мне загладить свою вину и вернуть его. — Нет, — протестует Иона. — Дину нельзя доверять. — Какого черта? — вспыхивает Джон. — Мой сын... — Не поймите нас неправильно, мы очень уважаем вас и вашу жену, — быстро говорит Иона. — Но ваш сын явно саботирует этот брак. — Что?! — визжит Дин. — Я... что? — Он соблазнил Кастиэля, — говорит Иона. — Когда и это не заставило Кастиэля вмешаться или остановить процесс, он сменил тактику и помог Сэму сбежать. Первая мысль Кастиэля: Иона просто гадает. Он не знает, иначе они с Наоми сначала поговорили бы с ним. Обложили бы кучей новых угроз и придумали бы какой-нибудь сложный план, чтобы гарантировать, что все улики уничтожены и Кастиэль никогда больше не сможет провернуть такой трюк. — Я не соблазнял его! — вопит Дин. — Это он соблазнил меня! Кастиэль закрывает глаза и вздыхает. — Когда это произошло? — резко спрашивает Мэри. — Еще хуже, — восклицает Иона, — переспав с Кастиэлем, он заранее запятнал его брак с Сэмом, заставив того совершить инцест! — Как раз перед тем, как мы приехали, — говорит Дин. — Я не знал, кто он такой, клянусь Богом, я просто болтался в баре, а он сидел там... Эй, это не инцест! — А по нашему закону — именно он, — возражает Иона. — Вы были в баре Бенни? — спрашивает Джон. — Приоритеты, дорогой, — говорит Мэри. — Разве Габриэль не просил отменить этот закон? — спрашивает Рэйчел. — Я не виноват, — отчаянно настаивает Дин. — Это была его идея! — Ха! — смеется Иона. — Вы хотите, чтобы мы поверили в это «совпадение»? Что среди всех людей, которых мог встретить Кастиэль, по чистой случайности этим «кем-то» оказались вы? — Ты пропустил ту часть, где я сказал, что это была его идея? — Дин прав, — вмешивается Кастиэль. — Это я виноват. Именно я подстрекал его к сексу. Иона и Винчестеры поворачиваются, чтобы посмотреть на него, и Кастиэль пожимает плечами. Он знает, что, вероятно, со стороны кажется, будто он спокоен. Однако самого по себе спокойствия Кастиэль не ощущает, как и не чувствует паники, потрясения или предательства. Просто... ой, правда вылезла наружу, теперь можно двигаться дальше. Мэри недоверчиво качает головой, крепко сжимая плечо сына. — Больше ничем не хочешь поделиться с окружающими, Дин? — Нет, мэм, — тихо отвечает тот. — Вот история, которая произошла, — говорит Наоми, впервые открыв рот с момента появления Кастиэля в комнате. Она разворачивается на стуле, чтобы обратиться к аудитории, почти так же, как кто-нибудь демонстрировал бы им сборку-разборку автомата. — Кастиэль и Дин познакомились давно, еще в юности, завязали курортный роман, который, по их мнению, не имел будущего, и полюбовно расстались. Годы спустя Кастиэль начинает переговоры о браке с Домом Винчестеров — изначально с Сэмом, — и тут внезапно обнаруживает, что его давно потерянный возлюбленный — не кто иной, как брат Сэма. Тот охотно отступает, позволяя своему жениху и брату воссоединиться. В комнате повисает молчание, пока присутствующие переваривают сказанное. Лицо Дина претерпевает занятную метаморфозу. Кастиэль поднимает руку. — Как у нас мог быть курортный роман, если Дин в жизни не выезжал за пределы Республики? — Кас, это все, что ты хочешь сказать? — резко спрашивает Дин. — Серьезно? — Да, это сразу бросается в глаза. — Люди проглотят эту историю, — говорит Наоми. — Пресса будет в восторге, а народ — еще больше. Разве вы не согласны? — Дин не женится на Кастиэле, — возражает Мэри. — Соглашение касается Сэма. — Одна континентальная перспектива ничем не отличается от другой, — гнет Наоми. — Сэм ясно выразил свое отношение к этой ситуации и показал, с каким уважением относится к своему жениху. История, которую я только что озвучила, представляет Сэма джентльменом и героем, что больше, чем он заслужил. Дин встает. — Эй, сейчас же... — Мы знали, что нечто подобное произойдет, — говорит Джон. — У Сэма всегда на все было свое мнение. — Нет, Сэм не повел бы себя так безрассудно, — возражает Мэри. — Возможно, ему просто потребовалось личное пространство, чтобы все это осмыслить. Он вполне может вернуться через несколько часов, думая, что мы ничего не заметим. — Таково ваше убеждение? — произносит Наоми. — Уйди он по своей воле, оставил бы сообщение, — резко говорит Мэри. — Мы должны найти его или считать, что исчезновение — не его выбор. — Вы верите в своего сына, и я это понимаю, — говорит Наоми. — Но Его Величество не обрадуется, когда узнает об этом. Я могу выиграть максимум день-два, после чего назад дороги не будет. Поэтому я предлагаю вам найти его или готовиться перешивать свадебный костюм. Ну, разумеется, ничего нового — Наоми диктует, как все будет, напоминая Кастиэлю, насколько остро он изолирован. Перед ним будущее, и он понятия не имеет, как оно будет выглядеть. Все по-старому. Но если Сэм все-таки действительно сбежал, почет ему и уважение. Хотя бы у одного из них хватило наглости сделать это. — Позаботьтесь об этом, — приказывает Наоми. — Я откланиваюсь. Рэйчел, проследи, чтобы Кастиэль вернулся в свои покои. Иона, ко мне. — Да, мэм, — отзывается тот. Кастиэль и Рэйчел покидают комнату под яростный спор Винчестеров. Да пребудет с ними вся возможная удача. Ведомый Рэйчел Кастиэль впадает в полубессознательное состояние, близкое ко сну, и просыпается только, когда та дергает его за руку. — Что? — невнятно бормочет он. Они дошли до двери, ведущей в его покои, но Дин почему-то последовал за ними. — Что? — повторяет он. — Это личный этаж Кастиэля, — шипит Рейчел. — Пять минут, — говорит Дин. — Да ладно, ты же знаешь, что это важно. Рейчел выдыхает сквозь зубы. — Пять минут, дверь остается открытой, никаких прикосновений. — Да бл... — Дин вовремя осекается, ограничившись злобным взглядом в спину скрывающейся за дверью Рэйчел. — Ладно, Кас, я должен знать, Сэм тебе что-нибудь говорил? Что-то, что может подсказать мне, куда он пошел? Кастиэль пытается сосредоточиться. — Ничего сходу не приходит на ум. — Да ладно, чувак, должно быть хоть что-то. — Сэм умный, — отвечает Кастиэль. — Он в жизни бы не проболтался, тем более передо мной. Если ты не ожидал, что это произойдет, то кто еще мог бы? Дин кривится. — Приятель, ты не хочешь проявить хоть немного беспокойства? — Я совершенно уверен, что ты беспокоишься за нас двоих. — Эй, я не женюсь на тебе, — огрызается Дин. — Согласен. — Я не шучу, Кас, я не женюсь на тебе, — настаивает Дин. — У меня есть свои обязанности, есть люди, которые рассчитывают, что я буду рядом. А Сэм? Ну он действительно был обучен этому. Сэм умнее, он — тот, кто может справиться с Майклом и... и всем этим политическим делом. Это Кастиэль понимает. — Ты не запаска, — мягко говорит он. — Я знаю. Дин снова колеблется и неуверенно мнется, словно приготовился к удару справа, но получил что-то другое. — Это ведь не ты им сказал, да? — Нет, — отвечает Кастиэль. — Причин поднимать этот вопрос не было никаких, особенно когда последствия могли повлиять не только на мою репутацию. Единственной возможной причиной сделать это было бы желание увидеть реакцию Наоми. Дин фыркает. — Мечты оправдались? — Нет, — печально говорит Кастиэль. — Все было совсем не так, как я думал. — Готов поспорить. — Дин, я действительно устал, — Кастиэль смущенно теребит свою пижамную куртку. — Удачи в поисках Сэма. Надеюсь, с ним все в порядке. — Я тоже, — Дин ругается себе под нос. — И я найду его. — Если кто-то и может, то только ты, — соглашается Кастиэль. — Потому что я не женюсь на тебе. — Ты это уже говорил. — Потому что это было бы чертовски странно. Кастиэль медленно моргает, ожидая момента, когда он сможет вернуться в постель, но Дин все еще стоит рядом и смотрит на него по совершенно непонятным причинам. — Я действительно чертовски хочу спать, Дин. Ты интереснее, когда я полностью бодрствую. А сейчас я ухожу, — он рассеянно похлопывает Дина по руке и промахивается мимо ручки, врезаясь пальцами ног об дверь. — Чувак, — говорит Дин и протягивает руку, чтобы открыть дверь пошире. — Кстати, классная пижама. Кастиэль бормочет слова благодарности и проскальзывает внутрь, махнув рукой Рэйчел, чтобы та вышла. Хорошо, что кровать еще теплая, когда Кастиэль забирается в нее. Он натягивает одеяло до подбородка и закрывает глаза, благодарный за маленькие радости этого мира. Конечно, утро вечера мудренее.