Еще один герой

      На фоне: Улетим — passmurny       Наоко мчалась со всех ног, она не сделала ни одного привала, не выпила ни капли воды. Она лишь бежала. Холод, зловещий жуткий холод пронзил все ее существо и вселил в сердце страх, заставляя адреналин бежать по венам.       На подступах к деревне, девушка на секунду остановилась, будто засомневалась, но думать было некогда, нужно было двигаться дальше.       Приближаясь все ближе и ближе, Окада вспоминала: «Вот уже знакомые пейзажи, знакомые деревья, знакомые…» Девушка вдруг встала как вкопанная. Главных ворот не было на месте. Дальше тоже ничего не было. Наоко сначала подумала, что, это гендзюцу, но затем осознала: она не успела, Конохи больше нет.       — Нет, — тихо произнесла девушка вслух, — нет, этого не может быть.       Она стремглав помчалась туда, где находилась центральная улица, но улицы не было. Была груда камней и тела. Много тел. Мужчины, женщины, дети. Она смотрела на все это и молила, чтобы среди них не оказалось знакомых лиц.       — Наоко! — позвал кто-то, после чего девушка обернулась.       — Чоджи! Ты в порядке! Где все? Где Наруто, Сакура? Где… где Какаши? — она осеклась на имени Хатаке.       — Какаши-сенсей… Он… Он…       — Где он?!       Чоуджи кивнул ей в сторону груды обломков. Наоко присмотрелась, после чего ахнула. Тело Хатаке было наполовину зарыто под камнями.       Прошла доля секунды: девушка уже разбирала глыбы, стараясь побыстрее освободить Какаши.       — Наоко, — донеслось тихо-тихо, — я что, уже умер?       Окада задержала дыхание:       — Нет, нет, я здесь, я с вами, я вернулась.       На губах Хатаке появилась улыбка:       — Я рад, я так рад напоследок уви… деть… — проговорил он с трудом, а после прикрыл веки.       — Какаши! — ответа нет, — Какаши! Прости меня!       Молчание. Наоко сама не заметила, как заплакала.       — Пожалуйста! Умоляю тебя! Не бросай меня. Не бросай меня, слышишь? Ты обещал мне! Почему ты никогда не выполняешь обещания?       Девушка обняла уже бездыханное тело учителя, по ее щекам скатывались градом слезы. Она кричала от боли.       — Нет! Нет! Только не ты! Кто угодно, но не ты!       Снова тишина. Эта тишина душила ее, тишина была хуже всего. Тишина была пыткой. Наоко было все равно, что вокруг; все равно на окружающих, она тонула в горе. Менее чем за сутки она лишилась двух близких ей людей.       — Этого не может быть, просто не может!       Наоко выбилась из сил. Она бежала, как могла, истратила почти все чакру, у нее не осталось больше ничего, ни одной причины, чтобы находиться в сознании. Она медленно впала в беспамятство прямо на груде обломков, прямо так, не желая отпускать дорогого ей человека.       Пусто. Было пусто. Глаза открывать не хотелось. Тело наполнялось тяжестью. Постепенно, понемногу. Затем внезапно пришло осознание реальности. Девушка вскочила с кровати, на которой лежала.       — Какаши! — было первым, что она произнесла вслух.       Затем Наоко огляделась. Темно. Ночь. Больничная койка. Ни звука. Окада встала с кровати и надела кимоно, лежавшее рядом на спинке стула.       «Розовое. Сакура!» — догадалась девушка.       Быстро-быстро кое-как завязав пояс, Наоко выскочила на улицу. Картина, представшая перед глазами девушки, заставляла стыть кровь в венах.       — Окада! — девушку окликнул до боли знакомый голос, после чего та обернулась.       — Харуно!       Девушки подбежали друг к другу и обнялись.       Все обиды были тут же априори забыты. Радость от того, что подруга жива, что с ней все хорошо, хоть немного, но согрело сердце Окада. Однако же в голове было все еще одно:       — Какаши! Он, он… Неужели он, — Наоко часто задышала.       — Чш-ш… Все хорошо, он жив, — поспешила успокоить подругу Сакура, — Наруто спас всех нас. Все были воскрешены. Все они, — Харуно светилась, — правда деревню надо восстан…       Наоко не могла не перебить:       — Где он?!       Розоволосая точно знала, что речь не о Наруто:       — Северное хранилище.       «Жив, он жив», — думала Окада, пока бежала к указанному месту и не верила своим ушам.       Северное хранилище — архив и кладезь всех исторических данных Конохи. Здание было полуразрушено, но все же устояло. Окада стояла у входа, когда в ее голову пришла мысль:       «Возможно, здесь скрыта вся правда об Итачи», — но Учиха старший уже точно был на том свете, а вот Какаши…       — Я все думал, что мне мерещится, — произнес голос прямо за спиной над ухом девушки, — позволь убедиться, что это не так, — Наоко обернулась.       Мужчина поднял ее на руки и закружил.       — Какаши!       — Он самый.       Девушка почувствовала себя такой счастливой, что даже в голос засмеялась. Когда Хатаке поставил ее на землю, она тепло обняла его. Со всей нежностью, на которую была способна. Затем отстранилась и сказала:       — Прости меня… ой, простите.       Мужчина рассмеялся и заправил ее разметавшуюся прядь волос за ухо.       — Думаю, что условности между нами теперь уже точно лишние.