The Void

Тяжёлый воздух до краёв наполнял Темнолесье. Эти чудовищные деревья, возносящие ветви свои к затянутому облаками небу, эти светящиеся грибы и безразмерные болота напоминали мне о доме, о той алой родине, что уже несколько сотен лет убегала от меня, оставаясь вне зоны досягаемости. Бездна, чарующая Бездна, чья частичка навсегда осталась во мне, как далеко бы я не странствовал. Осторожно ступая по мёртвой траве, я вспоминал, как впервые сошёл на землю Альбиона, полный надежд сделать её своей. И до сих пор нет у меня слов, способных выразить всю досаду поражения. Здесь - нет. Там, дома, есть любые слова. Мечтой моею было присвоить эти земли, эти непролазные чащи да лучезарные долины, подчинить славный весёлый народ. Моей горячей мечтою было править здесь, и я правил, и падать с трона оказалось больно. Но коль Альбион покорился раз, то покорится и второй. Огнём, водою, чем угодно делал я его своим, и разливались моря, и горели чудо-просторы. Но это было раньше. Я, увы, не способен повернуть время вспять. Жечь твою деревню было весело. Дабы обрести былую силу, понадобился бы лишь Меч Веков, что когда-то украл Уильям Блэк, забрал из моей Бездны и, воплотившись во Жнеца, спрятал за заслоном собственной крови. Крови, что течёт в тебе, Герой Оуквэйла, потомок Архонта, когда-то - мальчик, нынче - прославленный воин. Ах, как хорош ты был на Арене; не бился - летал, не выиграл - разгромил правило, установленное мною. Пощадил девчонку. Я любовался. Там, в коридоре Арены, перед статуей Скарлетт Роуб, меня пронзило свечением, исходящим откуда-то изнутри тебя. Что это - древняя ли кровь, святость ли во всех начинаниях? Тогда я уже понял - жаль будет тебя убивать. Нынче правду не скрыть, да и незачем. Это я спалил твою деревню. Я зарезал твоего отца, ослепил твою сестру, пленил твою мать, искромсал твоё детство. А сейчас ты идёшь ко мне. Это я назначил встречу в самой глуши Темнолесья, где ни одно живое существо не услышит твоих предсмертных хрипов посреди древних болот, дышащих грибными ядами. Я назначил тебе встречу, кровь Архонта. Я не знаю, зачем. Может, потому что ты сияешь. Шучу. Мне нужна эта гнусная кровь, чтобы добыть Меч. И нет, ты не сможешь меня уничтожить, ты понятия не имеешь, что я такое. Не знаешь, что я далёк от мира людских вещей. Не знаешь, что мне сотни и сотни лет. Не знаешь, что скрывается за глазами под этой маской. Ничего человеческого - лишь стародавняя темнотища, необузданная сила Бездны, да нет же - сама Бездна смотрит на тебя. Это я смотрю. Ох, дремучая, кромешная темнотища.

***

Ты пришёл, Герой Оуквэйла. Прорубил себе путь сквозь Чащобу, где огромные тернистые коренья то и дело пересекали дороги. Пришёл, чтобы разобраться со мной раз и навсегда. А если вернее, чтобы я разобрался с тобой /смутно веет досадой/. По крайней мере, так я думал до последнего. Или хотел думать. Видел ведь, как тебя пронзала моя Бездна там, в коридорах Арены, когда меня пронзала твоя святость. А ты и сейчас сиял. - Я здесь, Джек, - подошёл так близко, что дух перехватило. - Ты убил моего отца, измывался над матерью, искалечил Терезу, а теперь жаждешь забрать и мою жизнь. Что ж, обнажай меч. Я готов сражаться. Но ноги мои прикованы были к земле. Я глядел - и не мог наглядеться: над головою твоей словно сиял белоснежный нимб, а глаза напоминали море, которое я так давно перебросил в небо, чтобы затопить непокорный Альбион. Я глядел, и пришлось признать: сердце моё благостно трепетало. И растворялись все мысли о Мече да о крови, утекали в небытие, и неистовые огни в глазах твоих танцевали причудливый танец, и такая сила исходила от тебя, что я пропал, попросту пропал в восхищении. - Здравствуй, Герой. Знаешь ли, у чего ты встал на пути? У вековечной сущности из самих глубин, каждый день извивающейся в человеческом чувстве. - Ты пришёл поговорить? Тогда расскажи мне... зачем устроил всё это? Я мог услышать, как хрустнули твои пальцы, крепко сжатые в кулаки. - Потому что страсть моя - разрушение. И то... - я осёкся, но лишь на секунду. - Что могло бы меня разрушить. Так давай же, попробуй.

***

Долгие часы сотрясалась земля Темнолесья от магических выбросов, а пространство заполнял лязг клинков. Твоя сила походила не на людскую - на полубожественную мощь, перед которой трепетало моё древнее естество. Я не мог позволить себе проиграть, потому разрывал твою плоть снова и снова, а тебе будто ни по чём были раны, ты вставал и шёл в наступление. И вдруг - то, чего я не предвидел. Чудовищный рывок в мою сторону - и вот твой меч с чавканьем пронзил и покинул моё нутро. Алые одежды побурели от тёмной крови. Я согнулся и застонал, не в силах перетерпеть боль, присущую любому смертному телу. Ты же занёс надо мною меч. Я мог бы отбить твою атаку. Мог бы, но дух столь любимого разрушения, что ты принёс в себе, парализовал мою волю, заставляя принять очередной удар. Боль стала единственным знанием, и я кричал неистово, когда ты провернул клинок во мне. Алые отблески родной Бездны застилали глаза. Ты остановился и склонился надо мной. - Пришла пора умирать, Джек. Даже старейшие существа не вечны. Но напоследок я хотел бы сказать тебе кое-что. Следовало знать, что Джек-из-Тени не умирает и не умрёт никогда. Что ж, говори. Быть может, наши мысли совпадут. - Хотя моя жизнь и сломана тобой, но каждый раз, когда ты оказывался рядом... я восхищался. Быть может, в Альбионе не существовало никого, кто был бы отвратительнее тебя, кто причинил бы больше зла этим землям, но ты - явно самое красивое, что случалось здесь когда-либо. Прощай, Джек. - Я не прощаюсь. Нечеловеческая сила подняла меня с земли и бросила в твою сторону, но уже не с желанием умертвить, а с порывом схватить тебя за руку. Ты не сопротивлялся. - Мы всегда успеем воевать. Но признай притяжение между нами, признай и прими. Живи с ним. Почему бы не объявить перемирие хотя бы на день?

***

Этот день стал одним из лучших в бесконечной истории моей жизни. Как давно не знал я близости; не сосчитать было мучительных лет одиночества. Лет, которые я потратил на мечты о тебе. А теперь ты взял меня, и самое сокровенное сбылось. Ты взял меня на серой траве, на твёрдой земле, под затянутым мглою небом, взял меня в любви и ненависти, будто побывал в самой Бездне. Мы лежали, взявшись за руки, позабыв о вражде, и ты расцеловывал рисунки на моей маске. Потом я долго-долго рассказывал тебе о том, чего не будет уже никогда. Рассказал, как мы с Рыцарем и Королевой покоряли Альбион, как жгли земли и поднимали на бой моря, как я жил в своём собственном теле и мог возвращаться домой. Я говорил о доме, где алые реки впадали в алые океаны, где каждый рассвет и каждый закат слепили глаза, где средь прекрасных садов ходили существа, коих ты даже представить себе не смог бы. А потом - как твой предок убил меня, оставив дух мой в маске, нынче зацелованной тобою. Убил, навеки лишив меня возможности вернуться домой, заставив душу скитаться по чужим телам. Что же, теперь ты узнал обо мне то, о чём не напишут в книгах. Но знаешь ли ты, что такое Бездна? Моя горячая алая родина? Знаешь ли, как велика и беспросветна тоска моя? И если нет, то прошу, молчи, ни слова не говори.