***
В течение нескольких следующих дней Питер заходит в мастерскую, чтобы понаблюдать за процессом создания джетов, но сам в разработках так и не участвует. Харли оказывается действительно умным и легким в общении парнем, вот только общается он не с Паркером, стараясь держаться подальше от его малышей, а с Тони. Находиться рядом с ними становится все тяжелее, они будто на одной волне, и Питер чувствует себя третьим лишним, поэтому он испытывает глубокое облегчение, когда его буквально спасает Беннер, которому в голову приходит еще одна гениальная идея относительно использования исследуемого ими вещества. Они снова начинают свои эксперименты, впрочем, уже без прежнего фанатизма, так что по вечерам Человек-паук стабильно выбирается патрулировать улицы Нью-Йорка. За этими заботами время пролетает незаметно, и Питер не сразу замечает, что его общение с Тони вовсе сходит на нет. Сначала Паркер заглядывает в его мастерскую все реже, а позже перестает видеть даже во время еды. Еще некоторое время уходит на то, чтобы осознать, что парень сам подсознательно избегает встреч с наставником, завтракая гораздо раньше обычного, обедая в лаборатории с Брюсом, а ужиная на крыше очередного небоскреба и возвращаясь на Базу много позже полуночи. И все же однажды, вернувшись после затянувшегося патруля, он застает Тони и Харли в гостиной, с увлечением режущихся в приставку. Харли что-то возбужденно выкрикивает, подскакивая на месте, Старк тихо хихикает над ним, не теряя при этом сосредоточенности, а Питер вспоминает, как сам играл с Тони, сидя на том же самом диване или паутиной прилепив свои стопы к потолку – удивительно, но вверх ногами он выигрывал куда чаще, – и чувствует, как вдребезги разбивается его сердце. До этого события он лишь предполагал, что новый стажер может стать для Тони кем-то большим, сейчас же, убедившись в этом воочию, Питер отчетливо понимает, что отнюдь не является для миллиардера кем-то особенным, и это оказывается неожиданно больно. В этот момент он рад, что попал на Базу не традиционным способом – через дверь, а через окно. Захваченные игрой Старк и Кинер не замечают, как по потолку мимо них пробирается юркая тень, а Питер расслабляется, только оказавшись в коридоре, ведущем к спальням. И тут же нервно подпрыгивает, когда из гостиной доносится восторженный вопль. «Поздравляю, Харли, – проносится в голове грустная мысль, – ты победил». Паркер скрывается в своей комнате и стягивает костюм, размышляя о том, что, судя по позднему времени, Кинер сегодня будет ночевать на Базе. Вполне возможно, что парень уже некоторое время живет по соседству, просто паучок этого не замечал. Самое обидное, что Питер даже не может злиться на эту ситуацию, понимая, что Харли – отличный парень, и он тоже заслуживает внимания Старка. Но легче от этого осознания не становится. Имеет ли Питер право ревновать? Ведь Тони ему не отец, хоть парень в глубине души и возвел его в этот ранг. Но не сказал, конечно же. Потому что стыдно; страшно, что Старк его не поймет, не примет, оттолкнет. К тому же Паркер сознательно предпочел Тони общество Беннера и паучков, хотя в последнем случае выбора у него нет, малыши – его семья. И вот Питер снова пропадает у Беннера и в патрулях, однажды он даже остается ночевать у Мэй, но под утро вынужден вернуться, потому что оставшиеся на Базе паучки развели панику и взяли штурмом спальню Брюса, перепугав его и заставив вызвонить Паркера. Когда во время одного из патрулей Питера практически оглушает взрыв, он привычно спешит на помощь застрявшим в горящей старой многоэтажке людям, даже не задумавшись о том, чтобы позвать кого-то на помощь. А когда понимает, что пострадавших слишком много, а пламя распространяется чересчур быстро – лишь старается ускориться, про себя вознося благодарности Старку за обеспечение фильтрации воздуха в костюме и за то, что он позаботился о том, чтобы у паучков в их капсулах на левом плече парня был особый микроклимат, не зависящий от внешних условий. Паучок на огромной скорости носится по этажам, вытаскивая людей через вылетевшие во время взрыва окна и спуская их на землю с помощью новой паутины, которая под их весом плавно растягивается, позволяя безболезненно приземлиться. Когда людей в здании не остается, он планирует тоже выбраться наружу, но слышит, как какая-то девочка на улице рвется из рук родителей, чтобы достать из огня своего щенка. Паркер решительно несется по лестнице вниз, отчаянно прислушиваясь, и вот, практически у выхода из здания, он улавливает жалобный скулеж и бросается на выручку псу, которого отделяет от выхода лишь полыхающая дверь. Раздается жуткий грохот, треск и лязг, скулеж резко прерывается, а Паркер ощущает, как уходит почва из-под ног. В панике он пытается за что-то ухватиться, но кажется, будто весь мир рушится прямо на него. Инстинктивно Питер прикрывает руками голову и группируется, в ужасе зажмуриваясь. Грохот и тряска стихают, но в ушах парня по-прежнему звенит. Он пытается отнять руки от головы, но левую прошивает резкая боль, вырывая из груди Питера сдавленный стон. Аккуратно пошевелив правой и убедившись, что она в порядке, Питер ею перемещает поврежденную, сдавленно шипя от боли, и судорожно оглядывается. Вокруг виднеются лишь огромные куски бетона вперемешку с мусором, в который превратилась мебель и предметы обихода жильцов, освещаемые редкими всполохами пламени, и ни малейшего просвета. Прямо над Паркером большой обломок бетонной плиты, благодаря которому вокруг парня есть немного свободного пространства, позволяющего ему двигаться. Взгляд цепляется за кусок арматуры, торчащий из бедра, Питер со стоном замирает и старается успокоиться, чтобы решить, что ему делать дальше. Издали доносятся звуки сирены – наконец подоспели пожарные. – Карен, – хрипло зовет он, – что со мной? – Повреждение мягких тканей на бедре, открытый перелом лучевой кости, трещины на ребрах, травма головы, возможно сотрясение мозга. – Прогнозы? – Процесс заживления уже начался, необходимо срочно вправить и зафиксировать поврежденную кость. Осколков нет. – О, Боже, – тихо шепчет парень, пытаясь унять подступающую панику. Окружающая обстановка давит: он застрял в крошечном пространстве с раскаленным воздухом, разорванный в нескольких местах костюм насквозь пропитался кровью, а в дыре на рукаве отчетливо белеет кость. – Так, Питер, соберись. На тебя уже падало здание, и руки-ноги ломались, подумаешь… ты же Человек-Паук… – изо всех сил сжимая зубы, он вправляет руку, все же срываясь на болезненный вой, когда острые края кости раздирают успевшие срастись мышцы. Едва кость встает на место, Питер, не желая растягивать мучения, хватается за арматуру и резко вытаскивает из ноги. Из раны тут же начинает толчками вытекать кровь. – Повреждена бедренная артерия. – Сам вижу, – стонет Паркер, судорожно размышляя, что делать. Голова все больше кружится, кислорода катастрофически не хватает. Краем глаза он замечает движение на плече. Только этого сейчас не хватало… – Боже, Спуни, ты поджаришься, залезай обратно в карман. Мы выберемся, обязательно. Джози? – паучки, не обращая на него внимания, по очереди выползают из защитной капсулы и ползут дальше по телу. – Да что ж вы делаете… – в глазах темнеет, и последним, за что цепляется ускользающее сознание, оказываются невесомые касания лапок и голос Карен: – Активирован протокол «Няня МакФи». Держись, Питер. Помощь близко.***
Приходить в себя больно. Все тело невыносимо ноет, ребра ломит, недавно сломанная рука горит огнем. Первое, что осознает Питер – вокруг нет всепоглощающего жара, а дыхание не вызывает никаких затруднений, кроме распирающей боли в ребрах. Второе – его щеки привычно касаются мягкие лапки, а это значит, что маски на нем нет. Парень усилием воли заставляет себя приоткрыть глаза, в которые будто песка насыпали, и тут же с тихим стоном закрывает их, поняв, что он находится в медблоке Базы, а силуэт сидящего у его койки человека, несомненно, принадлежит Старку. Питер непроизвольно напрягается, ожидая от наставника заслуженных нотаций за то, что он так рисковал собой, за то, что вовремя не позвал на помощь. Наверняка сигнал тревоги послала Карен, и у Питера мелькает мысль о том, что нужно будет позже поблагодарить ее за это. Если Тони в наказание не отберет у него костюм. – Ты напугал меня, – раздается тихий голос миллиардера, и это настолько не вяжется с тем, что ожидал паучок, что от изумления он снова разлепляет глаза и бросает робкий взгляд на мужчину. Старк выглядит взволнованным и уставшим, и это заставляет парня почувствовать вину за те неудобства, что он доставил, снова попав в неприятности и оторвав Тони от дел. В то же время на душе светлеет, ведь, раз Тони здесь, раз он спас Питера, значит, парень все еще нужен ему. – Прости, – все, что может выдавить из себя паучок: и без того измученное горло перехватывает от судорожного всхлипа, а все тело начинает мелко потряхивать. Здоровая рука тут же оказывается заботливо сжатой в теплых ладонях, и до него как сквозь вату доносится: – Спокойно, спокойно, карапуз. Это всего лишь последствия стресса. Отходняк. Все хорошо, ты в безопасности. Давай, иди ко мне, – теплые ладони исчезают, заставляя сердце испуганно замереть, но тут же появляются снова, аккуратно обхватывая плечи. В нос закрадывается слабый аромат машинного масла, металла и дорогого одеколона, а волосы слегка шевелятся от чужого дыхания. – Тебя твоя малышня спасла. – Что? – растерянно шепчет Питер, обхватывая мужчину здоровой рукой, и, прижавшись лицом к его футболке, старается как можно глубже вдохнуть такой родной запах. – Твои паучки. Ты знал, что их паутину можно использовать в качестве экстренной медицинской помощи? – Паркер растерянно мотает головой, сконцентрироваться на разговоре ему мешают крепкие уютные объятия. Кажется, еще никогда в жизни Питер не чувствовал себя таким защищенным, как в этих теплых руках. – Они смогли остановить кровотечение. – В смысле… – язык ворочается с трудом, а мозг никак не желает обрабатывать полученную информацию, но Питер честно старается понять, о чем говорит Старк. Малыши спасли его? Как это возможно? Они ведь такие крохотные, хоть и умницы. – В смысле, они использовали паутину как бинт? Я помню, как они выбрались из капсулы… – Не совсем, – Тони осторожно отстраняется, устало откидывается на стуле, стоящем рядом с кроватью, и снова сжимает ладонь парня в своей. – Паутина вступила в реакцию с твоей кровью и ускорила процесс регенерации. Когда мы с Брюсом смогли откопать тебя, ты лежал в луже крови, – его голос едва заметно дрогнул, а пальцы сжались сильнее, – но уже без открытых ран. Я успел застать момент, когда паучки шуровали по твоей руке, буквально залепляя паутиной порез, а он прямо на моих глазах затягивался. Брюс взял образцы, позже исследуете вместе. – Не знал, что они так могут, – Питер скашивает взгляд вниз: на его щеке замерла Прю. – Они в порядке? – Да, все пятеро. Как себя чувствуешь? Лучше? – парень неуверенно кивает. – Отлично. Тогда объясни мне, какого хрена ты не позвал на помощь? – ну вот, начинается. – Я думал, что справлюсь сам. – Он думал! – восклицает мужчина и дергается, порываясь встать, но все же остается на месте, когда Питер отчаянно сжимает его пальцы. – Я доверяю тебе, шкет, рассчитываю на твою ответственность, не слежу за тобой. Тот протокол, который сработал, рассчитан на самый крайний случай: если твои жизненные показатели серьезно падают, – Старк все больше распаляется, возмущенно сверкая глазами и постоянно двигаясь, будто не в силах усидеть на месте, но по-прежнему трепетно держит парня за руку. – А если бы мы с Брюсом не успели тебя вытащить? Если бы твои пауки не обладали такой полезной способностью? Питер, ты понимаешь, что ты мог умереть? – последние слова Тони шепчет на грани слышимости и с какой-то безнадежной ранимостью взъерошивает собственные волосы свободной рукой. – Я понимаю. Прости. Я… я не хотел тебя отвлекать. – От чего отвлекать, карапуз? – во взгляде мужчины буквально светится вопрос: «Ты идиот?», и Питеру вдруг становится невыносимо стыдно. – Скажи, что может быть важнее?.. – он осекается и отводит взгляд. – Харли, – вырывается против воли. – Ваши исследования. Я понимаю, что у вас много общего, вы вместе пережили приключения, он классный и умный, и я… я правда не хотел вам мешать. – То есть ты ревновал, – припечатывает Тони и все-таки отпускает его руку, вставая. – Какого черта, Питер?! До того, как я принял на стажировку Кинера, ты не появлялся в мастерской три месяца! А сейчас я тебя вообще практически не вижу, хотя мы живем в одном доме. Так какого черта, я тебя спрашиваю?! – Тони, – да почему он так завелся? Может ли быть, что он обиделся, когда… – … ты выбрал Беннера, а не меня. – Тони, – Питер садится в кровати и протягивает к мужчине руку. Все это время они ревновали друг друга? Как это может быть? – Мне просто нравится химия, эксперименты, но это не значит, что я люблю тебя меньше, чем Брюса, – даже удивительно, как легко с его губ срываются такие важные слова. – Вы выглядите, как семья, – поднимает брови Старк и скрещивает руки на груди, подчеркнуто не обращая внимания на манипуляции парня. – С паучками этими, которые облепили вас, как… – он неопределенно взмахивает рукой, которую, слегка потянувшись вперед и поморщившись от неприятных ощущений, перехватывает Питер и тихонько сжимает. – Вы с Харли за работой тоже выглядите как одно целое. Будто на одной волне. Это… обидно. И они замолкают, рассматривая друг друга. Паркер поджимает губы и думает о том, что, возможно, повел себя как идиот, решив самоустраниться, уйти с головой в патрули. Быть может, стоило тогда остаться в мастерской разобраться в аэродинамике, которой был столь увлечен Харли? Действительно ли он был лишним в этой компании? Поток мыслей прерывает Тони, который делает шаг вперед снова и приобнимает парня за плечи, мягко подталкивая обратно на подушки: – Ложись спать, карапуз. Утром будешь как новенький. Малышня твоя вся здесь, не переживай, – он поправляет одеяло и едва слышно бормочет, отводя взгляд: – И то, что мы с Кинером на одной волне, не значит, что он нужен мне больше. Спи, – он решительно шагает к выходу и, уже стоя в дверях, бросает: – Кстати, ты наказан. Домашний арест. Две недели без патрулей. Костюм я конфискую, от него все равно мало что осталось. И уходит, оставляя Питера наедине с паучками, которые сползаются к нему со всех сторон. – Ну что, мои хорошие? – шепчет он, подставляя руку, на которую тут же забирается взволнованный Мино. – Спасли меня, значит? Умнички мои, что бы я без вас делал, спасибо! А папка ваш такой дурак…***
На следующее утро Питера отпускают из медблока под обещание ограничить физические нагрузки. Левая рука все еще на перевязи, а дышать приходится поверхностно, чтобы не нагружать срастающиеся ребра, но парень рад, что ему так быстро удается выбраться из унылого отделения. Первым делом он направляется в сторону кухни, подозревая, что все сумасшедшие ученые собрались именно там, и оказывается прав. – Привет болезным, – машет рукой Старк и внимательно следит за тем, как парень устраивается на своем месте. – Как самочувствие? – Умираю, хочу чаю, – Паркер приветливо кивает Харли и обводит стол жадным взглядом, – покормите меня, а? – Чип и Дэйл уже в пути, – Кинер указывает на Джози и Спуни, которые вместе тащат большой кусок сыра. С другой стороны стола младшенькие уже волокут тост, а Марти с разбега плюхается в тарелку с колбасной нарезкой. Питер удовлетворенно кивает, принимая у Дубины свой чай и переводя взгляд на Харли. После ночного разговора с Тони определенно что-то поменялось. Даже смотреть на парнишку становится легче, хочется расспросить его о прогрессе в разработке джетов, а потом рассказать об их с Беннером исследованиях инопланетных веществ. Кстати, интересно: – А где Брюс? – Проводит опыты над волшебной паутинкой, – хмыкает Тони и слегка приподнимает брови, смотря на парня исподлобья. – Присоединишься к нему? – А можно к тебе? – осторожно интересуется Питер, чувствуя некоторую неуверенность, отдающуюся слабой вибрацией на шее от нервного перебирания лапок чувствительной Прю. – Харли будет рад, – кивает и скрещивает руки на груди Старк, а Кинер расплывается в довольной улыбке и разворачивает прямо над столом проекцию. – Догадаешься, что это? Питер прищуривается, но все, что приходит ему на ум – перед ним скейт. Скейт без колесиков. Он переводит озадаченный взгляд на довольную парочку и вопросительно поднимает брови. – Ты допил? – тут же интересуется Тони. – Тогда погнали. – Мы уже две недели пытаемся тебя выцепить, – делится Харли, пока они спускаются на лифте к мастерской, – но ты как Фигаро: только Пятница сообщит, что ты вышел из лаборатории профессора Халка, как уже умотал паучить. Всех плохих парней в городе переловил? – И бабулек всех через дорогу перевел, – вставляет миллиардер, на что Кинер возражает: – Хороший герой должен быть близок к народу! На душе у Питера становится светлее, а напряжение последних недель окончательно отпускает. Как там Старк называл Харли? Реальный пацан? А в самом центре мастерской в полуметре над полом завис тот самый «скейт» с голограммы, маленький и изящный. – Оно что, летает? – изумляется Паркер, обходя вокруг устройства. – Да, это глайдер, – отвечает Кинер, тыкая пальцем под корпус летательного аппарата. – Смотри, он держится в воздухе за счет четырех небольших репульсоров, они вот тут, а источник питания – тот же реактор холодного синтеза. Управление как у обычного скейта, тебе нужно будет потренироваться, как выздоровеешь. – Мне? – Питер наклоняется, чтобы тоже заглянуть под глайдер. Касается края рукой, и по «скейту» пробегают голубые всполохи, снова возвращая его в идеально горизонтальное положение. – Мы с Тони подумали, что тебе нужно средство передвижения на случай, если поблизости не за что зацепиться паутиной. Он складной, таскать на себе не придется. – Стойте, – паучок резко выпрямляется. То есть, пока он обижался, считая, что Кинер занял его место в жизни Тони… – Вы все это время разрабатывали эту штуку для меня? – Ну, не все время, – мнется Харли и неожиданно смущенно розовеет – с джетами-то я облажался… – Через пару дней можешь начать тренироваться летать, – заявляет Тони и задумчиво щурится. – Был котобусом… в смысле, спайдербасом… а станешь спайдерпланом. Суть от этого не поменяется, шкет, ты – транспорт. Мужчина криво ухмыляется, а прямо над его головой, активно перебирая лапками, спускается с потолка Марти…