The End

      — Эй, малышка Анж, посмотри на это отвратительное создание. Предатель. Он думал, что может нас с тобой использовать, но у него ничего не вышло. Нацу... Нацу Драгнил, — недовольно прошипела тёмная фигура сквозь зубы.       Анж засмеялась, и хищная улыбка появилась на её лице, а тёмно-карие глаза сузились, делая её выражение лица немного забавным, особенно вкупе с миловидным лицом и накидкой с заячьими ушками.       — М-м-м, как интересно. Мальчишка пытался казаться взрослее? Умнее? Ради чего?       Она улыбнулась, но её глаза источали холод, словно чистые и качественные стёклышки, как протезы с хорошо прорисованным рисунком из красных жилок и чёрных провалов.       — Нет, он не пытался казаться взрослее. Он просто идиот, который умеет хорошо врать и манипулировать своими близкими друзьями. И... — Вектор вышел на свет и достал M1911 с глушителем. — Обвинять других в своих же проступках.       На парне была синяя толстовка adidas с тремя узнаваемыми полосками, а ещё чёрные джинсы и такие же чёрные кеды. Самый неприметный стиль одежды, но... Отличительной чертой всё-таки был противогаз.       Анж усмехнулась, а качественно прорисованное стекло в глазах скрылось за светлыми ресницами. Немного подумав, она принялась перебирать разнообразные формы оружия, которые лежали на столе рядом, и остановилась на кинжале.       — Значит, пора бы ему заткнуть свой поганый рот, — она поправила белое платьице, на котором уже были видны пятна алых разводов.       — Я же говорил, что не стоит надевать что-то маркое. Посмотри на своё милое платье. На нём следы крови, а они плохо отстирываются, — он покрутил в своих руках пистолет. — Это всё из-за тебя, ублюдок!!!       Парень сорвался с места, подбежал к связанному на стуле Нацу и начал бить его по лицу рукоятью M1911. Снова и снова. С каждым ударом Вектору становилось легче, но этого всё равно было недостаточно.       Он хотел большего.       Нацу пронзительно закричал, когда левая сторона его лица меньше, чем за минуту превратилась в кровавое месиво.       Девушка чуть прищурилась, хмыкнула, а потом кинжалом принялась вырезать на другой половине его лица слово «лгун».       В её чёрно-холодных глазах как будто был Северный полюс, губы скривились, и она наотмашь отсекла кусок от ушной раковины. Очередной мучительный крик вызвал в ней чувство удовлетворения.       — К чёрту платье, — фыркнула Анж, растянув губы в ухмылке. — Я из него цветок вырежу, как из фруктов на картинках в Интернете.       — А это хорошая идея, малышка, но у меня есть кое-что получше...       Вектор подошёл к огромной чёрной сумке, в которой у него лежали разнообразные орудия убийства: бейсбольная бита, плоскогубцы, булава, обычный кухонный нож, секач, топор, кастет, болторез и много чего другого. На топоре он и остановился.       — Теперь давай узнаем, насколько долго ты продержишься в сознании, мудак.       — Топор? Серьёзно? Может... М-м-м. Как там было? В жопу раз или вилкой в глаз? Может, воткнём вилку ему в глаз? У слепых чувства обостряются, — она хитро прищурилась, и в тёмно-карих, ночных глазах отразилось желание принести как можно больше боли, пока он в сознании. — Хотя давай топор. А ещё можно вылить ему на лицо серную кислоту.       — Не перестаю поражаться твоей фантазии, — парень злобно улыбнулся, но, к сожалению, эту улыбку не было видно под его излюбленной «маской». — Давай... всё и сразу. Чем больше боли мы ему принесём, тем интересней будет.       — Не-е-ет, остановитесь. Я... — жалостным голосом заскулил предатель, но его никто не слушал. — Отпустите меня.       — Оу, спасибо за комплимент, Вик, — она игриво хихикнула, а потом заехала каблуком Нацу по челюсти, выбив несколько зубов. — Заткнись. Нехуй врать было, а теперь больше и не сможешь.       Она ухмыльнулась, и слегка сумасшедший смех послышался от неё. Девушка с удовольствием слушала, как тот уже даже не кричал, а хрипел и скулил, смешно морщась и открывая рот, словно рыба на суше.       — Как же ты сказал недавно? «Ты настраиваешь против меня людей и рассказываешь всем подряд о том, что я дерьмо, а не человек»? Серьёзно? Значит, так теперь называется «поделиться своими переживаниями с друзьями»? — Вектор схватил его рукой за горло. — Ты сам трепался обо мне своей девушке. Врал нашим общим друзьям направо и налево. Конец... Тебе конец, слышишь, урод? Ты меня слышишь?! Я тебя спрашиваю!       Он выпрямился, посмотрел на топор в своей руке, а потом одним резким движением отрубил ему кисть правой руки.       Анж ухмыльнулась и казалась несколько усталой — всё же потом она просто забудет о нём и жалеть тоже не будет, — поэтому лениво принялась вырезать какие-то каракули, как шрамирование. Она фыркнула, а потом, смеясь, вырезала на его коже большой хуй.       — Оказывается, я неплохо рисую. Ему идёт этот большой болт на роже и шее.       Нацу издал мучительный крик, слёзы потекли по его щекам, щипая свежие раны. Но он сам был виноват в том, что с ним творила эта парочка.       — Ты прекрасно рисуешь, и я даже не сомневался в этом. Посмотри, как он радуется, — топором Вик указал на этого ублюдка. — Изо всех сил держится в этом мире. Не хочет умирать. Но кто его спрашивает? Чем ты думал, когда началось всё это дерьмо? Молчишь? Ну тогда сдохни, — проговорил он еле слышно и выстелил из своего M1911 прямо в голову Нацу.       Смерть от пули — слишком милосердное наказание.       Анж ухмыльнулась и с самой довольной моськой посмотрела на эту месть. Душа прямо пела. Всё же значение её имени — «ангел», правда, до того момента, пока её не доведут.       Вектор с шумом выдохнул воздух, когда окровавленное тело рухнуло на пол подвала.       — Мне легче. Правда, легче. Я надеюсь, что больше такие мрази не будут попадаться нам на пути.       Он снял противогаз и положил его в свою сумку. Под этой «маской» скрывался самый обычный восемнадцатилетний парень. Кореец. С карими глазами, тёмными коротко стриженными волосами и мягким овалом лица, но эта мягкость была обманчива, взгляд был таким пронзительным, что по спине собеседников порой пробегал холодок.       Анж немного задумчиво посмотрела на него, а потом довольная, запрыгнув, повисла на нём, обхватив ногами талию, а руками — шею. Она беспечно рассмеялась и довольно положила подбородок ему на макушку.       — Вот уж точно. А теперь пойдём поедим. Я голо-о-одная, — её живот заурчал, и она фыркнула, явно не желая слезать: всё же висеть на Векторе было удобно.       — Милашка... Да, пойдём, но ты будешь идти сама, — он ещё раз посмотрел на то, что осталось от их уже мёртвого друга, хмыкнул и решил оставить всё произошедшее в прошлом. Так будет проще.       Для всех.