В моей голове только ты

      Макс долго пытается забыть Кирилла, даже со Светкой, вроде как, женой, сходится. Да вот только Андреев прочно заседает где-то внутри, что не отдерёшь от себя уже. «Кирилл словно неизлечимая болезнь», — думается Стрельцову. У Кирилла светлые глаза, которые смотрят на него, Максима, в (не)последний раз около чёртовой «чёрной берёзы». Агапа тогда долго изучает Стрельцова своим ведьминским взглядом, пока тот катается по земле в агонии, а затем к Киру льнёт в образе Олеси, обманчиво нежно проводя ладонями по чужим плечам. Максу громко заорать хочется, чтобы Кирилл не вёлся на глупые ведьминские провокации, но Аржан его опережает.       Ещё Максу до одури хочется спрятать Андреева за спину и самолично отправить Агапу гнить в Ад; параллельный мир; Умбру — да неважно куда! — просто от Кирилла подальше.       Стрельцов не понимает, как так получилось, что из обычного москвича этот чудной паренёк внезапно перевоплотился в его личное божество. Максу думается, что впору бы уже и о помощи кричать. Светка, конечно, понимает всё сразу, а потому и не требует от него вечной любви, как в сказках.       — Помоги, — буквально по чужим губам читает Максим, когда встречает бывшего «избранного» во владивостокском аэропорту, да ещё и под руки с какими-то уродами, — пожалуйста, Макс.       — Сейчас, — немедля отвечает Стрельцов и мысленно отсчитывает до трёх, чтобы вместе с Андреевым сорваться на бешеный бег по всему аэропорту, — конечно, Кир, помогу. Для этого ведь и нужны д р у з ь я (самому себе-то хоть не ври, Максим).       Кирилл вылавливает Максима в толпе сразу и чуть было не рыпается к нему, но Дина напрочь пресекает любые его телодвижения в ту сторону и шипит, как рассерженная кошка. Ему дико хочется туда, к Максу, чтобы быстрее; ближе; плотнее — как же он этого ждал долго, а на деле-то лишь три (проклятых) года прошло. Когда Макс замечает Андреева, то Кириллу только и остаётся надеется на чудесное спасение из лап «сказочных монстров», чтобы закончить их историю (несуществующим) хэппи эндом.       У Макса в глазах яростная буря из нахлынувших эмоций от внезапной (такой долгожданной) встречи. Макс язвительно шутит, что Кирилл, наверное, магнитит к себе неприятности и коллекционирует беды. Макс просто, чёрт возьми, рад видеть Андреева живым. Стрельцов всё ещё помнит того Кирилла, что на нем безвольной куклой висел и всё руки резал, чтобы напитать и «муасынкх», и чёртов папоротник собственными жизненными силами. Кирилл бежит за Максом следом по лестницам, коридорам, эскалаторам; ведь не простит себе, если вновь потеряет. Светка, наверное, поймёт и даже Максима отпустит от себя без истерик.       — Макс! — вскрикивает Кирюша (так его любила издевательски называть только Агапа), когда приходит в себя где-то далеко в море. И, увы, Максима сюда явно не приглашали.       — Нет его тут, не кричи, — шикает на «избранного» девчонка-булавочница, ставя на стол поднос с едой, и тем самым подтверждает все догадки Кирилла, — ну, кому говорю, одного тебя притащили, перестань так оглядываться. На кой чёрт нам нужен твой Максим?       Стрельцов вполне успешно находит Свету в одном из барнаульских роддомов и обнимает, целует её, а память всё ещё услужливо подкидывает чужой образ. У Максима в голове один только Кирюха, даже Светка уже не помогает, скорее наоборот. Кирилл разбитый и какой-то половинчатый получается, когда Стрельцов пропадает из его жизни. Агапа была права, когда говорила, что Кирюша абсолютно никто без своих друзей — просто чёрный дым, впрочем, как и она сама. Водоворот из магических событий и интриг окутывает их обоих с ног до головы.       Кириллу без Макса не выжить, даже если рыжая колдунья где-то за спиной маячит и раскидывает врагов направо да налево (ага, во имя своей выгоды). Андреев отчаянно и неосознанно пытается ухватить Максима за руку, как тогда, в алтайских лесах. Макс, правда, где-то далеко (в Барнауле) фантомом отображается, а про Кира и не вспоминает. Кирилл выживает чисто на инстинктах (как же ему надоела эта беготня по лесам и извечная избранность).       Стрельцов видит его на берегу Ситра под самый финал их общих приключений. Киру уже плевать на всё, а потому он бездумно бредёт до лодки под обстрелом со всех сторон. У Макса сердце в пятки уходит, и он, не задумываясь, «избранного» закрывает собой от бесконечных пуль, совсем также отчаянно, как и Дина Орэля недавно.       — Максим, — не веря произносит Андреев, когда они вместе переплывают реку и оказываются в несуществующей стране, — мы, кажется, в Беловодье. Макс…       — Да, Кирюх, я вижу, — отвечает Стрельцов, и они вместе смеются счастливо, как будто бы знали, что всё закончится для них очередным счастливым финалом, — и ещё, Кирилл, я так дико (люблю тебя) рад тебя видеть.

Как там в подобных сказках пишут?

В признаниях они не нуждаются, ведь по глазам влюблённым и так всё видно, причём давно.