Ничего не говоря.

— Опять ты пьешь саке в одиночку, Рангику, — в дверях показался синигами в капитанском хаори и с улыбкой на губах, так похожей на лисью. — Гин! – спохватилась Матсумото, не ожидая в столь поздний час увидеть у себя гостей. Лейтенант десятого отряда любила рисовое вино. Нет! Она не была пьяницей, просто в такие моменты она чувствовала себя полностью расслабленной, можно даже сказать независимой, свободной от повседневной рутины. Конечно, когда она хотела море выпивки с хорошей компанией, она звала всех лейтенантов, доставая свои всевозможные, неведомые её капитану, запасы. Но сейчас… Она, ночь и саке. А зачем больше? Можно в кои-то веки остаться со своими мыслями наедине. Подумать, помечтать, повспоминать, поплакать… — Не против моей компании? – Ичимару подсел рядом с Рангику и кротко кивнул в сторону бутылки. — Ты же знаешь, что тебя я всегда рада видеть, — рыжеволосая ласково улыбнулась и налила во вторую стопку саке. Чашка за чашкой, бутылка за бутылкой, одна история их совместного детства за другой и вот уже капитан третьего отряда, без своего отличительного знака, хаори, развалился на диване, напевая какие-то мелодии, глядя в потолок. А Матсумото удобно устроилась около него, положив голову с мутным разумом на его колени. — Гин, останься со мной на ночь... – пальцами зажала ткань его хакама. Не сказав ни слова, он провел тонкими пальцами по золотисто-рыжим волосам, слегка касаясь её щеки. — Гин, а ты помнишь… — Матсумото посмотрела на темные полоски его глаз. — Я всё помню, милая моя Рангику… Беловолосый парень слегка приподнял веки и одарил девушку взглядом глубоких лазурных глаз. Он улыбался. Не той своей фальшивой улыбкой, а настоящей. Хотя, кто знает, настоящая она или нет. Ведь только Рангику, одна на весь Сейрейтей, не боялась этого хитрого лиса, ни разу в голове не пробегали у нее мысли, что этот человек может быть опасен. Этот человек, что нашел и спас её, с кем она провела всю жизнь. Нет! Он — самый добрый и улыбка у него самая красивая. Именно эту невинность, это доверие выражали её серо-голубые глаза, глядящие на узкое лицо капитана. — Нам, наверное, нужно напиться посильнее, чтобы не вспомнить завтра… — тихо пролепетала обмякшая Матсумото. — Разве ты хочешь этого? – провёл пальцами вдоль её руки, цепляясь за складки косодэ. — Гин… — Рангику приподнялась и смущенно посмотрела ему в глаза, — Побудь сегодня моим. Ичимару, не изменив своей нежной улыбки, лишь слегка наклонился и, едва касаясь её губ, прошептал: — Я всегда был и останусь твоим, Рангику. Лёгкие и нежные прикосновения, такие теплые и родные руки, обнимающие, прижимающие к такому же горячему телу. Нежно розовый шифоновый шарф уже валялся на полу, стянутый с плеч Матсумото жилистыми руками беловолосого парня около минуты назад. — Рангику… Нагая красавица лежала на диване, рукой слегка прикрывая грудь и глядя в глаза Гина. Рыжие волосы разметались по подушкам и всей их красоты не было бы заметно в полуночной темноте, если бы не свет бледной, но романтичной луны, пробивающейся в узкое окно долгожданным гостем. — Моя… — Ичимару навис над ней, едва касаясь своим оголенным телом её. Матсумото обвила его шею руками, притянула к себе, едва заметно облизнувшись и впилась в его губы страстным и жадным поцелуем. Гин углублял поцелуй, играясь с её языком, щекоча нёбо, покусывая и слегка оттягивая её пухлые губы. Холодные длинные пальцы гуляли по горячему телу, лаская грудь, живот, бёдра… Оставив языком на её шее дорожку, несильно закусил нежную и чувствительную кожу, сразу же поцеловав то место. Рангику тихо всхлипнула, но сдержала стон, слегка раздвинув ноги. — Я больше не могу, — нежно прошептал он в самые губы Матсумото, еле заметно сдвинув умоляюще брови. Секунда и он вошёл в неё медленно, но властно, не останавливаясь, затыкая приоткрывшийся рот Рангику новой чередой поцелуев. Одной рукой Гин приподнимал её за поясницу, другой нежно гладил грудь и шею, не отрываясь от пьянящих губ Матсумото. Рангику старалась двигаться в такт, с каждым разом срываясь со стонов на крики, впиваясь ногтями в спину Ичимару. Два тела сплелись в безудержной и страстной любви, отдавая себя без остатка и забирая от партнера всё. Не надо сейчас обращать внимание на скрипы старого дивана, испарину на лбу, длинные светлые волосы, липнувшие к потному телу, громкие стоны девушки и иногда крики имени капитана третьего отряда. Пару резких толчков и Ичимару, не сдержав томного и облегченного выдоха, кончил в неё. Они еще долго проваляются рядом на этом диване, долго будут болтать о Готее 13 и его участниках, смеяться, опять-таки вспоминать, свое детство, уснув где-нибудь под утро. И опять же утром Гин проснется первым от теплых лучей на своей бледной коже, тихо оденется, на прощанье проведет по золотисто-рыжим локонам Рангику и уйдет, не сказав ни слова. А Рангику будет сниться один и тот же сон, где они маленькие вместе с Ичимару сидят на берегу быстрой речки, держатся за руки и улыбаются. Я люблю тебя…