***
— Эй, Пэнс, ты в порядке? - кто-то трясёт меня за плечи. - Сколько вообще ты спала за последнюю неделю? Я заснула в библиотеке, ну и стыд. Как будто я бездомная и мне спать кроме библиотеки негде. Да ещё и повезло быть найденной именно мелкой Гринграсс, вот спасибо. — Да всё хорошо на самом деле, видимо, просто устала - я улыбаюсь самой непринуждённой из своих улыбок. - Да и к тому же - я поднимаю брови и бросаю выразительный взгляд на книгу в своих руках, и ей оказывается «Общая теория высших уровней нумерологии» — сама понимаешь. Моё увлечение нумерологией известно, наверное, любому в Хогвартсе, считая приведений и некоторые портреты, и это выглядит катастрофически неправдоподобно. Уровень неловкости такой, что я уже готова просто наорать на Асторию, и тут она невозмутимо кивает и уходит. Позже, вечером, я сижу в Большом Зале и замечаю, что Драко опять нет. Нотт старательно пытается разговорить Забини, погружённого в свои мысли, и без привычного присутствия их всех рядом я чувствую себя почти невидимой, и тем более неожиданным становится появление малышки Гринграсс, которая подсаживается ко мне. — Прости, мне не стоило — она улыбается — ну, в библиотеке. Просто я беспокоилась. Извини. Она одновременно выглядит виноватой и уверенной. Не знаю, как ей это удаётся, я бы поучилась. Она заканчивает ужинать раньше, чем я, и дожидается меня. Мы молча доходим до гостиной, и за считанные доли секунды перед тем, как её подзывает однокурсница, она, кажется, поворачивается ко мне, чтобы что-то сказать. Она ничего не говорит, лишь опять улыбается и уходит.***
Забавная вещь: спустя буквально неделю, после того, как Гринграсс нашла меня спящей в библиотеке, у меня начались проблемы со сном. Поначалу я предпринимала отчаянные попытки уснуть, ворочаясь ночи напролет, но они ни к чему не приводили. Я начала выбираться из спальни в общую гостиную, где сидела подолгу перед камином. Однокурсницы замечали и, наверное, понимали всё. В любом случае, они предоставляли мне возможность самостоятельно решать собственные проблемы и не спрашивали ни о чём, и я действительно была благодарна им за это. Малышка Гринграсс, к слову, внезапно стала появляться в поле зрения гораздо чаще, чем до этого. Не могу сказать почему, но я была уверена, что она делает это намеренно. В конце концов, не попадаться на глаза человеку, который выпадает из реальности девяносто процентов времени не так сложно, и если я её замечала, она хотела быть замеченной. Мне становилось всё хуже. Бессонница сильнее изматывала и без того не самое выносливое тело. У меня иногда дёргались или тряслись руки, из-за чего в паре библиотечных книг остались чернильные пятна, и мадам Пинс запретила мне там появляться в течение двух недель. Поэтому я начала просто бродить по замку и прилегающим территориям, пока у меня не начинала кружиться голова. Дважды чуть не оказалась в запретном лесу и четырежды вне своей гостиной после отбоя, но всё обошлось. Ещё одним "подарком" бессонницы и истощения стало то, что я начала спотыкаться, падать, царапаться и далее по списку даже там, где, казалось бы, невозможно это сделать. Привлекать внимание миллионом порезов и ссадин не очень хотелось, обращаться к мадам Помфри тоже. Я кое-что смыслила в целительной магии, но все и так немногочисленные силы уходили на занятия: не хотелось, чтобы кто-нибудь из учителей или однокурсников что-то заподозрил, и попытки залечить некоторые особо заметные ушибы не увенчались успехом. Я знала, что упорствовать себе дороже, но всё равно в особенно хорошие дни, когда чувствовала себя сильнее, чем обычно, уединялась где-нибудь и пыталась снова. Учитывая, что Гринграсс намеренно искала моего внимания, в том, что в один из таких дней она оказалась где-то рядом, не было ничего удивительного. Она возникла из ниоткуда и уставилась на меня.***
– Что ты делаешь? Она выглядит так невинно-любопытно что я почти ведусь на это. – По мне не видно? –одёргиваю себя в последний момент, и это, кажется, звучит катастрофически грубо. Она принимает поражение, даже не дрогнув своей широкой улыбкой. – Что-то случилось? Я имею ввиду, что-то особенное? Один вопрос лучше другого, что, по её мнению, я вообще могу на это ответить? Я молчу и только поднимаю брови, и, к счастью, это имеет ровно такой эффект, на который я рассчитывала. Она смущается, и я воспринимаю это как личную победу. Она почти готова уйти, но героически решается на последнюю попытку. – Я могу тебе помочь? Мне кажется, что я тяну с ответом целую вечность. – Возможно.