Соперничество

      С самого начала всё пошло не так.       Коэнма приказал всем собраться – и не где-нибудь, а в обычном людском кафе. А потом не пришел вовремя, и, прождав его у дверей заведения больше часа, все дружно решили зайти внутрь перекусить.       Хие поначалу отказывался, ссылаясь на отсутствие местных денег, но Курама предложил его угостить – лишь бы тот не торчал на ближайшем дереве, привлекая взгляды прохожих и облизываясь на голубей. Хие похмурился и пробурчал что-то неразборчивое, но предложение принял на удивление просто.       И стоило тогда Кураме обратить больше внимания на горячую перепалку между Кувабарой и Урамеши, а не пропускать её мимо ушей как привычный фоновый шум. Тогда, может, удалось бы заманить их в соседнее кафе. И не пришлось бы смотреть на то, что теперь происходит.       Нет, заведение внутри оказалось приятным. Хие спокойно сидел и монотонно жевал картофель фри, спрятавшись в угол возле большого цветка – с улицы оттуда тебя видно толком не было, а вот происходящее снаружи наблюдалось без проблем. Сидевший рядом Курама съел свой салат и молча потягивал коктейль, внезапно жалея, что это тело слишком юное, чтобы ему продали алкоголь. Ведь на неугомонных товарищей напротив явно лучше было бы смотреть под градусом.       В этом кафе продавали фаст-фуд и частенько устраивали акции.       И им повезло застать уникальный тройной бургер-порви-свой-рот, имеющийся в меню лишь эту неделю. Очень удачное воскресенье, как сообщил кассир, последний шанс попробовать.       Кувабара, как раз собиравшийся из-за этого зайти сюда, уверенно объявил на всё небольшое помещение, что уж он-то с этим справится без проблем.       Отчего-то уязвлённый подобной формулировкой Урамеши заявил, что «если ты постоянно орёшь, вовсе не значит, что твой рот достаточно большой для такого!» и тоже взял тройной бургер, хотя ещё на входе, кажется, отзывался о нём как об идиотской идее и пустой трате денег.       Кувабара ответил, что «ты просто боишься признать, что есть что-то, в чём я без труда тебя превзойду!»       А потом Курама ушёл за столик в более тихую компанию Хие, чтобы спустя минуты наблюдать за самым яростным поединком из всех, что доводилось видеть за свою достаточно долгую и насыщенную жизнь.       Юске старался, но у него не получалось.       Бургер рассыпался в его пальцах – он нервничал и сжимал слишком сильно, невольно разрывая мягкую булочку. Овощи и салат сыпались со всех сторон, а сочные котлеты ускользали назад, стоило Урамеши раскрыть рот и попробовать откусить. Он пытался подобраться с разных сторон, крутил бургер в руках, возвращал в упаковку, с цоканьем оттирал салфеткой прилипающий к пальцам сыр и снова брал.       А Кувабара, громогласно объявив «приятного аппетита!» просто взял и откусил за раз едва ли не треть бургера. Подцепил мизинцем попытавшееся ускользнуть колечко лука, схватил его зубами и, прохрустев, с наслаждением запил колой из стаканчика. У него были широкие ладони и длинные пальцы – даже держа бургер одной рукой, он не давал ему расползаться. Удовлетворённо выдохнув, Кувабара посмотрел на Урамеши и громко усмехнулся.       – Ха! Я же говорил, что ничего у тебя не выйдет!       – Заткнись! – прорычал в ответ Урамеши, сжав бургер так, что пальцы погрузились внутрь едва не наполовину. – Ты просто вопишь всё время, вот и растянул свою пасть так, что туда и слон влезет! Ба-алда!       – А вот и не правда! – резко перейдя на высокие ноты, выразил несогласие оскорблённый Кувабара. – И сам ты балда!       – Ничего подобного!       Курама посмотрел на Хие. Хие усиленно делал вид, что не знаком с этими двумя и вообще кактус, настолько придвинувшись к цветку, что ещё немного – и перелезет с дивана в горшок.       Наблюдая за тем, как вопящие парни отправились заказывать по большому коктейлю, желая устроить реванш, Курама понадеялся, что Коэнма про них всё же не забыл и явится. В такой ситуации лучше поздно, чем никогда.