Детали

Федерико смотрит на его лицо на каких-то попавшихся в ленте Инстаграма фотографиях, невольно подмечая мелкие моменты, которых не видит в жизни. У Мира невероятные губы – небольшие, пухлые, всегда по – детски приоткрытые. « И всегда ругающие тебя про себя», - учтиво напоминает его мозг. В жизни Федерико теряется – смотрит на чужое лицо слишком пристально, изучает его взглядом, скользит от покатого лба к идеальной щетине. У Пьянича - темные омуты глаз, пушистые ресницы и скрытые за небритостью щечки. Бернардески хочется чуть потянуть за них, растрепать ухоженные волосы, поцеловать эти небольшие, пухлые, почти всегда приоткрытые губы. Вместо этого он, как дурак, снова глядит на чужое лицо, заливаясь истеричным смехом, наполняя раздевалку своим высоким голосом. Кажется он знает, почему Миралем считает его придурком. Босниец уходит, оставляя его в полной пустоте, наедине со своей внутренней истерикой, вырывающейся откуда-то из самых недр его души. - Идиот,- Федерико хрипит это чужому изображению на шкафчике, ругаясь на его притягательную улыбку. - Что? Что ты смотришь на меня? Что ты хочешь? Чтобы я пошел за ним? И что я ему скажу? «Да, я дебил, извини, я не могу говорить с тобой, потому что начинаю впадать в истерику, поэтому говорю с твоим шкафчиком»?!,- Активно жестикулируя и бессильно пиная скамейку, Федерико почти что с головой закапывается в свой собственный шкафчик, попросту не замечая вернувшегося в раздевалку «друга». - скажи,- чужой мягкий голос звучит на удивление отрезвляюще, отчего Федерико, немного оторопев, роняет из рук бутылку с водой. Наверное, впервые за долгое время смех застревает в горле, чудом не обращаясь слезами. -Я, Мир, я..,- Федерико чувствует, что он ведет себя как нашкодивший ребенок, но сейчас, когда он оказывается так глупо раскрыт, это кажется последним по важности моментом. - Ты?- Миралем неумолим. Смотрит так, что Бернардески хочется закрыться в шкафчике изнутри. Жмурясь, ежась, кусая губы, Федерико впивается взглядом в чужое лицо, хочет рассмотреть что-то на глубине темных омутов, но вместо этого проклятый мозг выдает новую деталь – у боснийца странные, чуть неровные брови, одна чуть длиннее другой. -Я.. у тебя красивые ресницы…пушистые,- Браво, Браво, Федерико! Это лучшее, что ты мог сказать, после того, как тебя раскрыли! Нервно закрываясь руками, стараясь оправить футболку, Бернардески мнется, опускает взгляд, кусает губы. -а у тебя – смех,- в полной тишине и неловкости эта фраза кажется самым сладким приговором.