Storm in the quiet

      Ник старательно сохраняет невозмутимость и уверенность, хотя на деле дрожит всё внутри от одного лишь осознания, что Кайла с ним так близко находится, к плечу прислоняется и ждёт терпеливо, пока он откроет дверь и впустит её в свою квартиру. Не ожидал Салливан такого быстрого развития событий между ними. Представить не мог даже в самых смелых своих фантазиях, что так просто она заведёт с ним разговор, так легко и непринужденно коснётся его, посмотрит пристально в глаза из-под ресниц и даст отчётливо понять, что ночь эта не должна закончится лишь танцем. Лучшего развития событий для него придумать трудно…       Зайдя внутрь, Кайла бегло осматривается: небольшая квартира-студия с серо-синими стенами, никаких элементов декора, даже картин и подушек на диване. Ничего. Только многочисленные стопки книг на длинной тумбе напротив кровати хоть что-то говорят о Нике. Но она расспрашивать об этом не спешит, ни к чему ей что-либо знать о нём. Все равно после этой ночи с ним видеться не собирается. Так что, пусть остается просто симпатичным парнем из клуба, которого забыть окажется легче простого по итогу.       — Я только переехал, — Салливан замечает проблеск любопытства и спешит объясниться, — Пару коробок так и не успел разобрать. Это выматывает.       Кайла понимающе кивает ему и слегка улыбается, прежде чем коротко признаться:       — Я тоже.       Грусти во взгляде её после слов становится больше и смотрит она теперь как-то по-странному наивно и уязвленно, в конец путая мысли Ника. Он даже взгляд от её глаз резко отводит, потому что не знает, что делать дальше. Совсем. Ещё секунду назад её хотелось прям с порога схватить и сжать в своих объятиях со всей силы, пройтись губами по коже и вырвать стон, но сейчас… прижать бы к себе крепко-крепко и вытравить из неё всю её боль.       — Не хочешь выпить? — Ник прочищает горло, оттаивает наконец и смотрит ей в глаза, в которых снова лишь игривый блеск. — Может, воды?       Шатенка качает отрицательно головой из стороны в сторону, коротко смеется и спрашивает себя мысленно который раз за эту минуту: «какого чёрта ты творишь, Кайла? Не смей раскисать!». Пускай ещё одной таблетки экстази у неё при себе нет, ей известен и другой неплохой способ очистить мозг от всего ненужного на недолгий срок. Потому сокращает внезапно между ними расстояние одним решительным шагом, благодарит приличный каблук попутно и впивается в губы Ника нетерпеливо поцелуем. Даёт мигом понять, чего ей на самом деле хочется, и это отнюдь не выпивка и чёртова вода. Псевдозаботу лучше оставить за порогом.       «Заставь меня забыть обо всём. Прошу-прошу-прошу. Ну, пожалуйста».       Ему едва удаётся сохранить равновесие от такого напора, и Ник спешит обхватить её тонкую талию ладонями, с не меньшей страстью ответить на поцелуй, перехватив главенство, и зарыться после наконец пальцами в шелковистые пряди. Оттягивает за волосы её голову немного назад, углубляет поцелуй и смотрит внимательно на её лицо: хмуро сведенные к переносице тонкие брови, длинные и пушистые ресницы, касающиеся нежной кожи. От вида этого он прикрывает глаза и отдаётся целиком каждой секунде, пока кислород не закончится.       Кайла же старательно выкидывает из головы сравнения — поцелуев в её жизни состоялось не так уж и много, а Ник целуется так страстно и уверенно, что у неё подгибаются коленки. Скользит языком игриво по её языку, задевает нёбо, углубляя по-хозяйски ласку, и ей кажется, что этим поцелуем он будто бы поглощает её, съедает живьём, выпивает досуха все эмоции. А это именно то, что ей сейчас нужно.       Скидывая свою куртку на пол парочкой резких движений, Пауэлл нетерпеливо комкает ткань тёмной хенли на поясе, прежде чем оторваться от его губ и потянуть ненужную вещь вверх, обнажая мускулистый пресс. Ник рвано дышит, смотрит на неё, не мигая, и тут же поднимает руки, помогая себя раздеть. А затем вновь тянется к её губам, потому что даже жалкие секунды без контакта кожа к коже для него кажутся вечностью.       Она спотыкается, путаясь в собственных ногах, но он успевает вовремя прижать её к себе крепче, спускаясь поцелуями на шею… вдоль пульсирующей вены, к острым ключицам переходит неспешно и рычит сдавленно от того, как она дразняще пересчитывает кубики его пресса. Касается его кожи невесомо, одними лишь кончиками пальцев, чертыхается едва слышно и стонет так сладостно, что он шумно делает вдох, впиваясь зубами в нежную кожу покатого плечика. Кайла же в ответ на это всхлипывает, хватается за пряжку ремня, дёргает его на себя несдержанно и тянется вновь за поцелуем — не нежничает, кусает дразняще его нижнюю губу, облизывает и сбивчиво дышит.       Напряжение сексуальное в воздухе электризуется, лижет жарким огнём возбуждения кожу и концентрируется тянущим чувством внизу живота… Кайла вжимается в его тело настойчивее, прикрывает глаза и отдается во власть его движениям.       Ник улыбается довольно, вновь вовлекает её в поцелуй и подхватывает шатенку под бёдрами, вынуждая обхватить покрепче ногами его торс. Пауэлл зарывается пальчиками в его волосы, чуть взъерошивает светлые пряди и коротко вскрикивает от соприкосновения с поверхностью кровати — прохладное бельё приятно холодит разгоряченную под его касаниями кожу.       Салливан тут же наваливается сверху, прижимает, вдавливает, обхватывает губами мочку её уха и шепчет с хриплым придыханием:       — Кайла...       Она широко улыбается, изгибается в его руках, подставляя шею под влажные поцелуи, и снова тянется к его брюкам, нащупывает пуговицу, едва не вырывает её с корнем и будто бы невзначай проводит невесомо ладонью по ширинке, ощупывая нарастающую стремительно твёрдость. Ник же в ответ на эти манипуляции срывается на гортанный рык, сжимает крепко-крепко её бедра ладонями до мимолетной вспышки боли и торопится перейти губами ниже. Цепляется за блестящую ткань платья на груди, спускается чуть, хватается зубами, будто хочет одним-единственным движением сорвать всё лишнее со столь желанного тела.       Кайла его стонами поощряет, изгибается в пояснице вслед хаотичным поцелуям и раздвигает ноги шире, когда он обхватывает её лодыжку рукой, проводя ласково по косточке большим пальцем. Кожа на ощупь у неё такая нежная, что Ник сбивчиво дышит, теряется в ярком желании исследовать губами каждый миллиметр её тела, но вместо этого пока оставляет невесомые поцелуи вдоль бедра, переходит на коленную чашечку и наконец скидывает с неё туфлю. Ни на секунду взгляд не отводит, смотрит пристально ей в глаза, предвкушает и одним взглядом лишь клятвенно обещает, что заставит её громко стонать под ним — он так долго ждал этого.       Усмехается от того, как она облизывает нетерпеливо губы, а затем с точностью повторяет тот же «ритуал» и с другой ногой. Пауэлл от этого промедления нетерпеливо приподнимается на локтях, обхватывает вновь его торс ногами, тянется к нему навстречу и одним своим видом вынуждает его стремительно придвинуться к ней поближе. Один раз испробовав её поцелуи на вкус, Ник понимает, что не сможет себе впредь отказать в этом. Кайла слишком прекрасна… куда лучше, чем он представлял.       Салливан сжимает ладонями её округлые бёдра, комкает ещё больше подол платья, давно задравшееся до талии, и почти касается её губ поцелуем. Вот только не успевает понять, как оказывается на спине, а Кайла с игривой улыбкой взбирается на него сверху, всё же целует коротко, кусает его за подбородок после и резко выпрямляется. Тяжело дышит, смотрит на него сверху вниз и ведёт вызывающе бёдрами, чувствуя под ягодицами твёрдость его члена, а затем обхватывает тонкими пальчиками ткань платья и снимает его наконец через голову… Ник восхищенно тотчас же замирает, ласкает взглядом каждый открывшийся участок кожи, а затем наконец решается её коснуться: оглаживает талию, скользит ладонями по её животу, чуть задевая ногтями кожу, и сжимает осторожно аккуратную грудь, обводит ареолу, сдавливает пальцами затвердевшие от возбуждения соски до её громкого стона и толкается бёдрами вверх…       Хочется оказаться в ней, наполнить несдержанным толчком, прижать к себе так крепко, чтоб даже вдох сделать не смогла. В мыслях его имя женское бьётся набатом, перерастает в собственнический рык и Ник гортанно стонет от того, как она расстегивает его брюки, сдвигает ткань боксеров и обхватывает аккуратной ладошкой его член. Сжимает, растирает большим пальцем по головке смазку и сбивчивым шепотом интересуется, где у него припрятан презерватив.       Салливана же этот вопрос оглушает, мигом крадёт игривый настрой, и он вглядывается в её лицо теперь хищно, вот только она ему в глаза не смотрит совсем. Обводит взглядом его тело, ласкает пальчиками торс и продолжает невесомо касаться его возбужденной плоти. Он же в этот миг старается откинуть от себя мысли о том, что до него ведь касался уже кто-то этого тела, целовал её, брал её и получал ответные ласки.       — Не спеши, — сквозь зубы произносит Ник, шумно делая пару вздохов и беря себя в руки.       Кайла наконец переводит на его лицо удивлённый взгляд, а затем коротко вскрикивает, когда Салливан одним резким движением меняет их местами. Ему не хочется с ней просто быстрого секса. Ему хочется вкусить её сполна, заставить умолять его, стонать его имя и вытравить из своей памяти каждого, кто касался уже её подобным образом.       Она от взгляда этого жадного немного неуверенно ёрзает, поудобнее устраиваясь под ним, и цепляется ладонями за его плечи, наслаждаясь тем, как губы мужские мягко скользят по ложбинке между грудей, пока наконец кончиком языка он не касается правого соска, вбирает его в рот, посасывает, а ладонями скользит куда ниже, стягивая уверенно ткань темных трусиков с её тела. А затем спускается губами ещё ниже, обводит впадинку пупка языком, чуть кусает кожу и ласковым движением рук раздвигает её ноги шире.       В глазах Кайлы мелькает всего на один краткий миг страх, вынуждающий его втянуть резко разгорячённый воздух носом от осознания — так её еще никто не касался. Салливан дрожит от этого, вот-вот зарычит довольно, но взгляд отвести от её лица не может совсем.       Закидывая её ноги себе на плечи, он сползает по кровати ниже… Пауэлл и впрямь страшно. Вот только не от смущения или нежелания ощутить касания его губ и языка. Нет, просто никогда ещё парни, с которыми она спала, не ставили её удовольствие превыше. Первый раз и тот обошёлся краткой прелюдией, а после потоком лживых любовных признаний, на следующий день превратившихся в полное игнорирование. А Ник едва сдерживается ведь, она это видит, чувствует. Возбуждение ему, наверняка, уже боль причиняет, но он её остановил, чтобы что? Чтобы доставить больше удовольствия?       Первое касание выходит таким ярким, что руки у неё дрожат и она не в силах удержать тело в приподнятом на локтях положении. Потому откидывается на спину и изгибается от остроты ощущений… и от того, как Кайла жарко стонет в ответ на мимолетные даже движения, Нику хочется стукнуть пару раз кулаком об стену, чтоб боль в костяшках немного отвлекла и отрезвила. С какими же мальчишками она заходила так далеко? На кого себя посмела растрачивать? Какого чёрта он не заметил её раньше?! Обязан был.       Кайла с силой прикусывает фалангу указательного пальчика, поддается бёдрами навстречу его уверенным ласкам, борется с собой пару секунд и наконец зарывается пальцами свободной руки в его светлые волосы. Меньше всего ей хочется, чтобы Ник сейчас отстранился… только не тогда, когда губами он втягивает её клитор, дразнит невесомым прикосновением зубов и языком скользит так чувственно… настолько, что шум в ушах заглушает все звуки, а бёдра начинают подрагивать.       Пальцами он наконец проскальзывает внутрь, растягивает, рычит сдавленно и ласкает активнее, придерживая её хрупкое тело, содрогающееся в преддверии оргазма… грудь Кайлы резко вздымается от сбившегося в край дыхания, она кусает губы в кровь и замирает, издав протяжный вскрик. Ник же оставляет ласковые поцелуи на нежной коже, поднимается выше, облизывает тазобедренную косточку и снова накрывает её своим телом. Смотрит, впитывает в себя расслабленное после оргазма выражение женского лица, любуется блаженной улыбкой и стирает пальцами капельки крови, выступившие на нижней губе. А затем тут же тянет в рот большой палец, облизывает, пробует… кровь сладкая, как и сама Кайла на вкус.       Член болезненно трётся о ткань, Ник едва сдерживается от того, чтобы постыдно не кончить. Удерживает его стремление как можно дольше наслаждаться обществом Пауэлл, привязать ласками её к себе навсегда хочется. Не выпускать бы её и вовсе из своей квартиры… Салливан достает из кармана блестящую упаковку, стягивает наконец с себя брюки, болтавшиеся в районе колен, и боксеры. Скидывает все вещи ненужные на пол, зубами вскрывает презерватив и встречается с Кайлой взглядом. Она смотрит на него внимательно, чуть прищурившись, и вновь изучает. Всё ещё тяжело дышит, следит за каждым его движением, убирает взмокшую от жара светлую прядь волос с его лица, выбившуюся из аккуратной прежде прически, и обхватывает Ника за плечи.       — Ты в порядке? — он прижимается лбом к её лбу, тяжело дышит и терпеливо ждёт ответ.       Кайла же заторможено кивает, в конец теряясь от такого поведения. Губы её приоткрываются, она силится сделать вдох, чувствуя, как он постепенно наполняет её, и срывается на сладостный стон. Ник жмурится от удовольствия, улыбается ей слегка и делает первый аккуратный — пробный — толчок, а она тотчас же впивается в кожу его спины ногтями, поддаётся бёдрами навстречу и смотрит пристально в его глаза. Сине-голубая радужка у него темнеет с каждой секундой, движения становятся резче — ему бы хотелось вбиваться ещё сильнее, до основания, до её вскрика — и желваки на его лице проглядываются отчетливее.       — Давай, — шепчет Пауэлл, касаясь губами его шеи, чуть кусает и давит ладонями на затылок, чтобы он вжал её в матрас кровати посильнее — с ней нежничать не нужно, не сломается.       В глаза его смотреть совсем ей не хочется. В них слишком много отражается эмоций, непонятных и ненужных ей. Этот взгляд её во снах не должен преследовать. Пожалуйста… Потому Кайла утыкается лбом ему в местечко между шеей и плечом, закрывает глаза, принимает стонами каждую фрикцию и ловит кайф от того, как напряжены его мышцы спины, рук, пресса… он стонет её имя ей на ухо, и это тоже слишком хорошо. Настолько, что она чувствует приближение второго за краткий промежуток времени оргазма. Каждая клеточка в её разгоряченном теле звенит от удовольствия, становится такой чувствительной, что Кайла не в силах больше так крепко за Ника держаться.       Тело её под ним дрожит, Салливан напрягается, дышит через раз и стискивает зубы, ощущая, как внутренние мышцы плотно обхватывают его член, сокращаются… и сама Кайла расслабляется в его руках. А значит, и он наконец может дать себе волю. Вжимается в её тело, отрывисто двигается, подводя себя к краю, и с гулким стоном кончает, зарываясь носом в её волосы, всё еще толкаясь рефлекторно бёдрами. Покрытая испариной кожа Кайлы, обостряет все его инстинкты, и он спешит осыпать её тело поцелуями: тонкая шея, ключицы, плечи, подбородок и губы. Отстраняться совсем не хочется, но Кайла протестующе бормочет что-то и пытается выпутаться из его объятий. Ей тяжело.       — Прости, — Ник тут же откатывается в сторону, едва подавляя вздох разочарования, поднимается с кровати и избавляется от презерватива.       Кайла же переворачивается набок, поудобнее сбивает подушку под головой, устраивается и смотрит на его широкую спину, на подтянутые ягодицы… отмечает свои следы от ногтей на светлой коже и задумчиво утыкается взглядом в стену.       — Всё хорошо? — заботливо интересуется Ник, ложась поперек кровати и оставляя невесомый поцелуй на её бедре.       Она лежит перед ним полностью обнаженная, такая красивая… волосы немного растрепаны, губы припухли от его поцелуев, а возле ушка виднеется след от его зубов, меткой горящий на светлой коже. Ему это нравится.       — Всё хорошо, — тихо произносит она в ответ, наконец фокусирует взгляд на его лице и ослепительно ему улыбается.       Вот только фальшь он от этой улыбки чует — в ней ни капли искренности и расслабленности, которая царила пару минут назад всего. Потому Салливан делает глубокий вдох, втихую злится на весь мир и, едва касаясь, кончиками пальцев ведет по её спине, обводит острые позвонки, утыкается лбом в её предплечье, ластится и издаёт блаженный, тихий-тихий стон от того, как она дотрагивается его плеча в ответ на эти прикосновения. Нежно и осторожно, так успокаивающе зарывается пальцами в его волосы, перебирает пряди бездумно… Ник же взглядом цепляется за черные линии татуировки на её бедре, следует им с любопытством, разглядывает и удивляется, как не заметил раньше.       — Волк, — протягивает он изумленно, обводя чернильную мордочку пальцами, а затем переводит взгляд на её лицо, замечая проблеск смущения, — Есть особое значение?       — Нет, — Кайла с улыбкой отрицательно качает головой, отводя на миг взгляд от его сине-голубых глаз, — Мне просто понравился эскиз.       Салливан вздёргивает левую бровь, оставляет парочку поцелуев на бедре и проводит ладонью вдоль её ноги, не в силах насытиться восхитительным ощущением её кожи под пальцами, а затем тихонько произносит:       — Не верится что-то.       Улыбка напускная на губах Кайлы мигом меркнет, она резко отводит взгляд и заметно хмурится. Как он догадался? Давно её уже на лжи не ловили. Ей начало и впрямь ведь казаться, что с ролью своей простоватой, грустной и тихой девчонки справляется на отлично. Да ей саму себя порой удается обмануть ведь. Так как он сумел уличить во лжи?       — Мне всегда нравились волки, — коротко выдает часть правды Кайла, вновь встречаясь с ним взглядом.       Смотрит он так проникновенно, открыто и доверчиво, ждёт будто бы, пока она продолжит, улыбается ей подбадривающе, а ей не по себе от этого становится. К чему этот разговор? Всё равно забудет о ней наутро и найдет себе другую к следующему вечеру. Она ведь намеревается поступить точно так же.       — Чем? — Ник улыбается ещё шире, сверкает ямочками на щеках и придвигается ближе, оставляет короткий поцелуй на её губах, всё ещё ждет терпеливо ответ.       — Волки живут стаями, но порой некоторые из них отбиваются от остальных, — Кайла неловко запинается, борется с удивлением от того, что Салливан её внимательно слушает, смотрит заинтересованно, а ведь её редко кто действительно удостаивает вниманием, — Одинокие волки, чтобы выжить, становятся такими сильными… опасными. Одинокий волк — символ силы и стойкости.       Кайла замолкает, облизывает нервно губы и вовремя прикусывает язык, потому что вот-вот признание, что эскиз этот она сама создала, уже готово сорваться.       — А ещё волки верные, — осторожно добавляет Ник, поглаживая вновь и вновь татуировку пальцами, и приходит к выводу, что общего у них с Кайлой куда больше, чем он смел мечтать. — Они выбирают себе пару и остаются только с ней до конца…       Взгляд её по комнате бегает, вновь наполняется непролитыми слезами, а у него от этого зрелища внутри всё обрывается. Кайла готова вот-вот расплакаться… но она так быстро берёт себя в руки, поспешно вскакивает с постели и торопливо поднимает с пола свою одежду. Картинка эта Салливану вонзает лезвие под рёбра… она уходит из-за его слов. Он — причина её слёз.       — Нет-нет, подожди, — торопливо бормочет Ник, — Останься до утра…       — Не могу, — резко перебивает его Кайла, поправляя платье, и проводит пальцами по волосам, стараясь придать им нормальный вид.       — Дай хоть номер телефона!       Взгляд свой она от Ника намеренно отводит, едва не спотыкается, пытаясь побыстрее обуться, и делает резкий вдох, игнорируя отчаяние, сквозящее в мужском голосе.       — Зачем? — удивления в её голосе так много слышится, что Ник замирает на мгновение, прежде чем сократить между ними расстояние осторожно, боясь спугнуть вновь — шаг за шагом, будто ступает по тонкому льду.       — Я хочу с тобой сходить куда-нибудь, — весь его тон говорит о том, что он такого вот абсурдного вопроса уж точно не ожидал, — Как насчёт кино? Может, ресторан?       Кайла отрицательно качает головой из стороны в сторону, до сих пор не веря своим ушам. Это ведь уловка. Точно. Просто способ заиметь её номер и позвать развлечься ещё пару раз, когда будет удобно. Не более. Она не могла заинтересовать его настолько, чтобы после секса пригласить на свидание!       — Это был разовый секс. Хороший секс, — уточняет она, поднимая куртку с пола, и снова поворачивается к нему лицом, — Но на этом всё, — слова, которые обычно ей говорили, звучат так странно из её собственных уст, что Кайла нервно заправляет прядь волос за ушко.       Салливан хмурится ещё больше, касается её предплечья и вынуждает посмотреть ему в лицо. В ту же секунду ловит растерянный взгляд зеленых глаз и все слова исчезают из его мыслей. Ему хочется просто опуститься перед ней на колени и начать умолять.       — Остановись. Хоть на секунду, Кайла, — он говорит с ней медленно, мягко и так ласково, что недоумения только больше становится в выражении её лица, — Останься, — Салливан склоняется к ней ближе, целует осторожно, задевает языком губы, просит впустить его, но… Кайла резко отстраняется от него и срывается с места, покидая его квартиру за долю секунды.       Хлопок входной двери бьет наотмашь… и все его планы сыплются острыми осколками ему под ноги, впиваясь в плоть. Он шумно вдыхает и заходится в беззвучном крике, сжимая пальцы в кулаки до побелевших костяшек. Приказывает себе дышать, успокоиться, но стены красными кажутся, а в голове царит полный хаос, где не отыскать даже одной идеи, как ему подобраться к ней вновь ближе. Так, чтобы выкинуть его из своей жизни с лёгкостью, она больше не смогла.       Домой Кайла возвращается под утро, ступает тихо и натыкается на взгляд отца… он выходит из гостиной — усталый и явно не спавший даже минуты. Осматривает её с ног до головы и глядит так разочарованно, осуждающе. Пауэлл в ответ хмурится, застывает, так и занеся ногу над ступенькой, а затем намеренно перекидывает волосы на одну сторону, обнажая след от зубов Ника у уха и спешит побыстрее наверх. Отец всё понял, и славно. Пускай ему теперь будет больно, противно и стыдно.