— Доброе утро.
Махаю рукой - приветствие для ведьмы. Вспоминая прошлый раз, подхожу забрать у нее сумку и поставить в комнату сестры. Я недавно оттопырил свои глазенки и успел только одеться. Эта женщина смогла приехать к нам в воскресенье в чертовы шесть утра. Как минимум это оправдывает ее статус ведьмы. Тетка как всегда недовольная.
— А чего это вы ещё спите? Дела бы уже все сделали! Вам кроме сна ничего не видано! Только и умеете, что спать да гадить!
— Полы чистые. Помыли с хлоркой. Пыль протерта даже там, где её не существует. Еда в холодильнике, к чаю все в правом верхнем шкафчике. Одежда постирана, разложена по полкам, посуда блестит. Люстры чистые, окна скрипят, подлокотники как тарелки. С унитаза можно воду пить. И так далее…
Зевая и вываливаясь из своей комнаты, перечисляла Дар. Бедная девочка. Вот ей точно спать надо больше, чем мне. По крайней мере, по ее внешнему виду можно обвинить организм девушки в бессоннице.
— Ишь, нашлись тут! Да в жизнь не поверю, что у вас все так замечательно!
Тетка, фырча и небрежно скидывая обувь в неположенном месте, тащится в ванную. Мы с сестрой стоим в коридоре. В ванной она проторчала 15 минут, все проверяя, затем в мою комнату. Там минут 10, затем в комнату сестры, она же зал. Там минут 20. Потом коридор, шкафы, и наконец ушла на кухню. Переглянулись с Дар и разошлись. Она в ванную просыпаться, я к ней в комнату оставлять сумку тетки и потопал на кухню.
— Тебе чего налить, Лиль?
— Я тебе не подружайка, а Лилия Игоревна!
Я повернулся к ней, оглядел. Сидела, как царица на троне.
— Ну так чего налить-то?
Мне казалось, она сейчас лопнет от гнева. Она, наверное, ждёт, что я буду тут распинаться. Да щас! Кто не Кир, тому не дано мое покорство.
— Кофе. В турке. С молоком, корицей и кардамоном. И чтоб был горячий!
А губу закатать? Каким ещё может быть кофе в турке? Льдом? Достаю турку, ставлю на плиту, начинаю устраивать шаманские пляски с бубном, чтоб приготовить заказ ведьмы. Жаль, лягушачьих лапок нет. Очень кстати.
— Почему тебя не было вчера на последнем уроке? А на дополнительные почему ты не ходишь? Может, ты ещё и домой приходишь обкуренный и пьяный? Все деньги, наверное, только на алкоголь и тратите! В ваши-то годы ничего лучше в голове и не водится! Одни придурошные! Как вас земля носит!
Я молча это все слушаю, слежу за туркой. Закатываю глаза и вздыхаю.
— Мне не надо на дополнительные. Я и так учусь лучше, чем с меня требует программа. А с урока ушел, потому что мне плохо было. Не хотел умереть перед твоим приездом.
Медленно выговаривая каждое слово, чтоб в её мозгу это хоть как-то отложилось.
— Не ты, а Вы! Никакого уважения. Не может тебе быть плохо! Ты же мужчина, а значит, должен терпеть! Какой ты пример показываешь своей сестре?! Господи, милостивый, удивительно, как вы ещё живы остались! Я считаю, что ваши родители зря в земле за вас гниют, лучше бы....
— Завались, иначе вылетишь с этой квартиры по лестничной клетке. Не твой поганый рот может говорить о том, кому в земле лежать. Даже если ты захочешь сдать нас куда угодно, вперёд! Все деньги мы ещё отсудим у твоей дрянной души. И тогда посмотрим, кто из нас будет к земле ближе.
Сквозь зубы, с грохотом кружки по столу, смотря этой ведьме в лицо. Я горел пламенем ненависти. Никто не смел говорить о родителях в моем присутствии, а тем более в присутствии Дарины. У нее все ещё осталась глубокая рана.
Лицо Лилии вытянулось так, будто я сказал ей непозволительного. Она резко поднялась с места, охая, ахая, кудахтая вопросы по типу: да как так, да что, да вы!
— Подавитесь! Паразиты! Нахалы! Черти!
На пол полетела банковская карта, а тетка торопливо и в возмущении собралась и с треском двери исчезла. Кофе давно начало шипеть на плите, убегая с турки. Я вздыхаю.
Поворачиваюсь, снимаю турку, выливаю в раковину. Это пить невозможно. Заливаю турку кипятком, затем начинаю убирать последствия кофейно-молочного вулкана.
— Мась…
— Все ок, забей. Подними, пожалуйста, карту и положи к себе. Если не сложно, то переведи мне с неё четыре сотки. Мне хватит пока что. И проверь баланс. Если там меньше чем надо, я к ней сам поеду и разберусь. Охерела совсем.
Дар аккуратно подняла карту и испарилась в свою комнату. Меня как-то накрыло. Минут десять я ещё мысленно поливал тётку отборным дерьмом, параллельно заканчивая оттирать тихий ужас на плите.
Решил, что нам надо покушать. Не нормально покушать, а так. Кипячу чайник, завариваю чай. Достаю из холодильника несколько мягких батончиков от киндера, ставлю все на поднос и топаю к сестре. Дверь толкаю ногой, ставлю на живот сестры поднос. Она лежала в одеялке и пялилась в телефон, так что было несложно на нее что-то поставить.
— Что это?
— Эмоции в жидком виде, заваренные родным человеком, и настроение, завёрнутое в упаковку.
— Это же просто чай и сладкое.
— Тогда какого хрена ты спрашиваешь? Пей и жри, пока я все не поглотил!
Демонстративно открыл одну из сладостей и откусил добрую половину. Дар усмехнулась и повторила за мной.
— Завтрак?
— Ага.
— Отлично.
Киваю и тянусь за чаем. Чай - святое, а тягать его - это дело божье. В комнате повисла тишина, только шорох оберток и сюрпание. Когда сладости закончились, а за новыми идти было лень, просто допивали остаток теплой жидкости в наших кружках.
— Ты пойдешь?
Смотрю на сестру, вновь киваю.
— Ты неисправим.
Я ещё раз киваю, но дольше и с приложением силы, чтобы точно было ясно, что да.
— Приди хотя бы целым, хорошо?
— Замётано.
Пожимаю плечами, забираю поднос и исчезаю за дверью. Ставлю кружки в раковину, мусор в мусорку и уползаю к себе. Девятый час утра. Решил, что в воскресенье я ещё могу спать в это время, и завалился к себе в кровать: в мягкое одеяло, приятную подушку. Ещё полчаса, и я провалюсь в сон, в глубокий и крепкий сон.
***
Телефон издает противный звук. Нащупываю его рядом и пытаюсь разглядеть на нем хоть что-то, при этом не ослепнув. Темно, как в гробнице. Звонок с неизвестного номера. Поднимаю.
— Слушаю…
Заспанный голосом отвечаю, потирая глаза.
— С добрым утром, соня. Я кину тебе скоро адрес поточнее. Думаю, вчера одного имени тебе было недостаточно, чтобы сориентироваться.
Я вдупляю в стенку. Отрываю телефон от уха, внимательно изучаю номер. Потом снова прикладываю телефон к уху.
— Снова язык проглотил?
— Нет, нет, нет. Я слышу. Ладно, я приду, но… Я ненадолго, если можно.
— Ладно, сиди сколько хочешь. До вечера.
Трубку сбросили, а я ещё долго пролежал с телефоном у уха, переваривая произошедшее. Внутри меня что-то билось в панике и орало о том, что я пожалею об этом походе в гости на всю оставшуюся жизнь, а другая моя часть ревелась в жилетку о том, что Кир со мной говорит. Не важно по какой причине, он тупо со мной общается. Даже номер узнал. Хотя его не так трудно достать. Достаточно подойти к классному руководителю. Но он ведь достал мой номер, чтобы позвонить мне и чтобы я точно знал, куда идти, не потерялся, чтобы меня никто не забрал, когда я заблужусь… Стоп, последняя мысль из ряда вон выходящая. Меня несет и стремительным потоком не в туда. Потрепал себя по голове. Вспомнил как кудряшка поправляет свои волосы. и растаял. Дар была права, я неисправим. Ужас.
***
Подправлю кроссовки, смотрю. как смотрятся на мне темные джинсы и водолазка. Вроде как хорошо. а вроде и нет. Верчусь у зеркала.
— Задрал вертеться! Вали!
В меня полетела моя пухлая куртка. Я лишь нахмурился и надулся, надевая её.
— Чего ты така… Злая ты. Надо было сказать, что брат у тебя красивый, сексуальный и вообще бомба. Все мужики лягут под меня.
Закатывая глаза, проговорил ей я. Дар лишь расхохоталась.
— Братик ты мой, засунь себе мечты в очко. Потому что скорее нагнут тебя, чем кто-то под тебя ляжет.
Её хохот перешёл в истерический смех.
— Спасибо за поддержку. Помогло.
Я все ещё был надут и обижен. Нашлась тут, блин.
Моё тело выползло в холод. Я глянул ещё раз на адрес, затем на время. Улыбаюсь. Я чувствую, что все пойдет как-то не так. Но он там, он ждёт меня по какой-то причине. Он звал меня. И я слишком сильно люблю его, чтобы заставлять ждать себя. Я иду к тебе, Кир. Когда-нибудь и ты сделаешь шаги ко мне навстречу. И надеюсь, эта встреча будет самой теплой в твоей памяти.
