lent et douloureux

*** Всё вокруг Тэхена — темнота, полностью ограничивающая обзор и вынуждающая полагаться на остальные, обостренные в данный момент чувства. Привкус железа и хлороформа смешиваются в омерзительный коктейль, уже знакомый его губам; его запястья зудят в тех местах, где остаются крепко связанными вместе уже на протяжении, в лучшем случае, нескольких часов. Сегодня, если рождаешься первым и единственным ребенком мультимиллиардера, тебе приходится привыкать к некоторым вещам. Вы можете сказать, что привычки этого парня долбанутые, но жить с мыслью, что настанет день, когда он будет вынужден взять на себя бремя империи его матери и, от чего он внутренне содрогается, работать, — вещь намного более странная, чем привычка попадать в западню с частотой раз в несколько месяцев или что-то около того. Понятно, что в свой первый раз он был крайне напуган ситуацией. Что ж, ему тогда было всего около шести или семи лет, и хотя в памяти остались лишь расплывчатые воспоминания, он отчетливо помнит, как чуть было не описался, когда обнаружил себя привязанным к единственному одинокому стулу посреди подвала и обращенным лицом к множеству людей, у каждого из которых было, как минимум, одно оружие в руках. Той ночью мальчик вернулся домой со сломанным запястьем, бесчисленным количеством порезов и синяков и совершенно обновленной психикой. В момент, когда мать крепко обнимала его, слово "телохранитель" слетело с ее губ и, казалось, было единственной ниточкой к спасению. Немалой проблемой стало и то, что Тэхен был (и до сих пор остается) абсолютно невоспитанным сопляком. Как и любой другой ребенок богачей, он привык получать свое, — и когда он этого не получал, то мог поднять на уши даже Ад. Естественно, для защиты к пареньку было приставлено много человек, но ни одному не удавалось продержаться дольше двух лет и не утомиться от выкрутасов Тэхена: все ставили свое психическое здоровье выше тех смехотворных сумм, которые выплачивала им его мать. Конечно, его теперешний телохранитель — исключение, но это совершенно другая история для отдельного повествования. Итак, как бы дико это ни звучало, для Тэхена стало вполне в порядке вещей, если его заталкивают в фургон с тонированными стеклами, а затем привязывают к стулу и избивают, даже когда он не предпринимает вообще никаких попыток освободиться (рассказывает ли он при этом что-либо похитителям или нет, впрочем, является вопросом совсем иного характера). Тем не менее, у Тэхена больше нет причин для беспокойства. Он вообще перестал переживать о подобном в течение последних четырех лет или около того: с тех пор как молодой человек, не далёкий от его собственного возраста, впервые вступил за порог главного особняка с уверенностью в походке, непоколебимостью, горящей во взгляде, и избитыми до мозолей ладонями, подкрепляющими обещание защитить на все времена. Звук шагов, слышимый все ближе и ближе, ласкает Тэхеновы уши. Когда он ощущает присутствие за спиной, дрожь уже не удается унять, но ткань, закрывавшая доступ к зрению, снимают в неожиданно мягкой манере. Даже в тускло освещенном помещении его глазам требуется минута для приспособления к внезапным изменениям. Когда способность видеть наконец восстанавливается, и расплывчатая фигура прямо перед ним начинает принимать верные очертания, в глазах пробегает блеск узнавания. Ему знакома эта личность. Воспоминания услужливо отсылают на три недели назад, когда он присутствовал на вечеринке по поводу дня рождения какого-то чувака вместо своей матери. Несмотря на то, что Тэхен обычно не прикладывает ни малейшего усилия, чтобы хоть как-то запомнить лица людей, ровно до тех пор, пока не сочтет их важными, конкретно эту женщину он запомнил очень хорошо. В то время как именинник произносил торжественную речь для двух сотен собравшихся гостей, эта женщина, хоть и держалась на почтительном расстоянии, продолжала липнуть к Тэхену. Прикоснувшись к наушнику в своем ухе, она сообщила вежливым тоном: — Сэр, он очнулся... Нет, я убедилась в том, что ему не причинили вреда, больше необходимого. Тэхен ловит момент, чтобы осмотреться и запомнить любые мельчайшие подробности, которые могли бы быть полезны: на случай, если его телохранитель решит отыграться за съеденный без спроса пудинг и станет лениться. К сожалению, комната, не смотря на свою уютность, оказалась пустой настолько, насколько это возможно: помимо стула, на котором, собственно, и разместился Тэхен, и небольшого столика невдалеке от одного из углов, ничего больше нет. Ничего приметного ни в стенах, ни на потолке; окна отсутствуют. Судя по всему, дама закончила беседовать, так как она снова обратила внимание на пленника и специально присела перед ним так, чтобы их глаза находились на одном уровне. Тэхен заметил, что от неё пахнет таким же парфюмом, каким пользуется его кузина, а ее холодный взгляд резко контрастировал с голосом: — Не беспокойся, мы не будем обижать тебя без причины. Чуть позже, мой-... Несмотря на то, что Тэхен ничего не пил в течении нескольких часов, он смог набрать достаточно слюны во рту для плевка в лицо. Ее реакция была бесценна, правда. Прошло несколько секунд, прежде чем дама отфильтровала ситуацию и осознала, действительно ли это произошло, после чего вполне заслуженный удар кулаком нещадно проходится по Тэхенову лицу. И, Боги, она знает, как бить. Место ушиба моментально начинает жечь. Боль приносит дискомфорт. Парень уже чувствует, как по щеке расползается синева синяков, но, черт возьми, оно того стоило. Женщина достает из кармана своего жакета не запачканный носовой платок и утирает им лицо. Жаль, что на восстановление ее самообладания и возвращение к маске отчужденности ушло всего пару секунд. Тэхен чуть было не щелкнул языком от разочарования. — Как я уже говорила, чуть позже мой босс придет и позволит тебе позвонить миссис Ким. Если все пройдет гладко, мы заберем наши деньги, а ты вернешься к свободе. Просто будь хорошим мальчиком и не вынуждай меня портить твою смазливую мордашку еще больше, договорились? Тэхен с заплывшей синяком щекой и запекшейся кровью на губе пялится на эту женщину некоторое время, не издавая ни звука. Его голос хрипит от долгого молчания, когда он решает ответить: — Ничего не пройдет гладко. Ее идеально выщипанные брови приподнимаются, а взгляд сверху вниз выражает снисходительность к парню. Как будто абсолютно ничто не способно нарушить ее планы. — Почему ты так считаешь? Тэхен не может удержаться от улыбки самому себе. — Разве собаки не всегда прибегают на зов своих хозяев? Дамочка опасно прищуривается. Однако, без всяких слов, разворачивается к нему спиной и покидает комнату. Последнее, что видит Тэхен — то, как она обменивается парой фраз с ребятами, стоящими прямо за дверью, до момента возобновления Тэхенового плена под замком. В абсолютной тишине из груди вырывается тяжелый вздох. Да, он привык, но не сказал бы, что не ненавидит это. Прямо сейчас, пока он здесь, сидит на неудобном стуле, ему не доступно удовольствие расслабиться в ванне, пока кто-нибудь в это время массирует ему плечи, а на заднем плане ненавязчиво играет ноктюрн Шопена. Вероятно, руки сейчас уже на грани начать истекать кровью от того, с какой силой они связаны вместе. Вообще-то Тэхен в состоянии самостоятельно развязаться, но это лишь увеличит количество кулаков на его долю, а после последнего удара ему действительно хочется сохранить свое лицо в целости. И поэтому он вынужден играть в ожидание. Конечно же он понимает, что бывать похищенным с частотой раз в несколько месяцев не есть норма, даже для наследника крупной компании. Ему также известно вся неестественность того факта, что, якобы находясь под охраной 24/7, все эти случайные банды, ни об одной из которых никто даже не слышал, всегда умудряются протянуть к парню свои ручонки. Все это, несомненно, приводит к некой отдельно взятой личности, кому-то близкому к нему или его матери, кто имеет возможность действовать незамедлительно, когда Тэхен остается наедине с собой на какие-то жалкие минуты. Но кто? Честно говоря, Тэ немного страшится докопать до истины. Ведь раскрыть правду означает быть преданным тем, кому он доверяет, а предательство — это то, чего Тэхен никогда бы не простил. Все говорят держать друзей близко, а врагов еще ближе, но как следует действовать, когда ты даже не догадываешься, кто твои враги? Кому теперь доверять, парень больше не знает. Тот единственный человек, которому он может доверять на сто процентов, — это... Хлопающий звук открывшейся двери прервал череду мыслей пленника, побуждая вновь вскинуть глаза, светящиеся надеждой. Улыбка расцветает на губах, отпечатываясь в каждой черточке лица, по мере того как взгляд проходится по фигуре одетого в костюм человека с растрепанными каштановыми волосами и навечно затаенным пеклом в глубине темных глаз. — Чонгук! Тот, кого окликнули, делает шаг по направлению к Тэхену и скалит зубы, обнажая пару острых клыков, поправляет манжеты своих рукавов, блестя часами, едва выглядывающими из-под них. Вопреки окружающей обстановке, в его голосе чувствуется легкость в перемешку с самообладанием: — У тебя, безусловно, склонность к неприятностям, м? — Что тут скажешь, они, кажется, находят меня, куда бы я ни отправился. Чонгук спешно высвобождает запястья и щиколотки Тэхена, моментально предлагая ему руку, чтобы помочь подняться, зная, что ноги у парня должны были затечь, будучи "застрявшими" часами в неизменном положении. В отличие от периода несколькими годами ранее, Тэхен не против почувствовать себя или быть уязвимым: данное качество ничуть не умаляет его умений, а быть спасенным Чонгуком каждый раз ощущается как... Ладно, это казалось правильным, давало повод предполагать, что, возможно, работа не является единственной причиной того, почему Чонгук каждый раз спасает его. Может быть, тот в самом деле заботится о Тэхене. Его пальцы покоятся на ладони Чонгука в течение всего каких-то миллисекунд, но, наперекор всему происходящему, момент навевает самое "безопасное" чувство из тех, что ощущал Тэхен за последнее время. — На этот раз ты нашел меня довольно быстро, — подмечает парень, когда они выбегают из комнаты и спешат дальше по коридору, стуча ботинками о мрамор. Он замечает бесчисленные тела, лежащие по полу тут и там, но оставляет это без комментариев (после стольких лет, кому как не ему подобное должно быть известно). В руке Чонгука опасно поблескивает пистолет. — Не доверяешь моим способностям? — Иногда. Обычно ты не приходишь так быстро. — Кто-нибудь другой на этот раз возьмет на себя главную шишку. Для меня важнейшим приоритетом являешься ты. Ой. Тэхен поджимает губы, инстинктивно отводя взгляд от чонгуковой спины. Может, это все передоз адреналина по венам создает эффект повышенной громкости голоса шатена... Чем бы оно ни было, но прямо сейчас это не играет на руку Тэхену. — Им оказался тот самый парень, на дне рождения которого мы присутствовали? Вопрос с очевидным ответом, произнесенный лишь затем, чтобы помочь самому себе отделаться от блуждающих мыслей. Тэхену никогда не нравилось всерьез задумываться о Чонгуке, а точнее, о том, что из себя представляют его с ним отношения. Не только потому что подобные мысли вызывали странные ощущения в животе, но и потому, что в такие моменты парень вступал на ту опасную территорию, к исследованию которой он считал себя пока что не вполне готовым. — Ага, — кратко отвечает Чонгук, и его голос обрывается. Тэхен понимает намек и не продолжает расспросы, но от этого на душе спокойней не становится. Снаружи здания на удивление тихо, февральский воздух морозит Тэхену щечки, пока они вместе спешат к машине Чонгука. Усевшись внутрь и ощутив разницу температур, парень облегченно вздыхает, чуть ли не растекаясь по сиденью. Молчание. Чонгук оборачивается к Тэхену, тянется руку, чтобы осторожно погладить его щеку, окрашенную в различные оттенки алого, еле касаясь кончиками пальцев до Тэхеновой кожи. Тот не раскрывает глаз, но издает приглушенный вздох от удовольствия. — Прости. Я опоздал. Бурчание в ответ: — Если бы это было в кино, ты должен был бы распахнуть дверь с ноги как раз в тот момент, когда она занесла руку для удара. Чонгук выдает осознанную, в основном извиняющуюся и чуточку нахальную улыбку. — Ты когда-нибудь задумывался о том, насколько непросто выломать дверь? Я не говорю, что не могу, но-... — Что? Ты бы не сделал этого для меня? Брюнет дает ответ даже раньше, чем Тэхену удается хотя бы набрать воздуха в легкие: — Я бы сделал для тебя что угодно. Парень отводит взгляд и прочищает горло. Стараясь изо всех сил, чтобы звучало настолько повседневно, насколько это вообще возможно, он начинает говорить, но натянутость все-таки пробивается в голосе: — Ага, это же само собой очевидное. Моя мама платит тебе кучу денег, так что, по крайней мере, одну-две двери тебе следовало бы открыть именно так. Звучит так, будто он умоляет Чонгука воспротивиться сказанному... Но тот молчит. Двигатель автомобиля ненавязчиво гудит, пока брюнет вместо каких-либо отрицаний искренне смеется. А затем, с той самой уверенностью, которая всегда заставляла Тэхена покусывать нижнюю губу, парень звонит остальным членам команды сообщить, что Тэ с ним. Диалог недолгий: Чонгуку явно не терпится убраться отсюда подальше. — Мы сейчас возвращаемся в поместье. Миссис Ким с ума сходит от беспокойства. Тэхен не может сдержаться и не закатить глаза. — Неужели она до сих пор не привыкла к этому? — Вот я тоже не могу понять. Почему она волнуется, если рядом с тобой такой способный телохранитель? — Если ты у нас такой способный, тогда не позволяй этим людям похищать меня в первом же попавшемся месте... — мямлит Тэхен, но Чонгуку вполне отчетливо все слышно. Толкая парня в плечо, Чон не старается приложить хоть сколько-нибудь силы, а тот отвечает на жест хихиканьем, закладывая прядку грязных светлых волос за ухо. — Это ты был тем, кто сказал мне не следовать за тобой всюду! — Мы же находились в битком набитом народом торговом центре! Ты, наверное, думаешь, что похитить кого-то — задача не из легких. И я уходил в туалет... — Значит, теперь буду и туда за тобой ходить. — Очевидно, парень не особо подумал о своих словах: просто выкинул их на ветер, не вложив никакого скрытого смысла или намерений. И все же, сердце Тэхена пустилось вскачь. *** Когда эти двое впервые встретились, блондин решил, что они не смогут поладить. Брюнет казался слишком себялюбивым, чтобы ему понравиться, и первые несколько недель они почти ни о чем не говорили, только если это не относилось к работе. И вот к чему оба пришли. Это глупо, Ким знает. На самом деле, влюбиться в Чонгука было, вероятно, одной из самых придурошных вещей, которые он в своей жизни совершал. Но как можно устоять перед кем-то настолько обаятельным, и остроумным, и...   ...надежным. Что ж. Может быть, Тэхену не стоит называть свои чувства громким словом "любовь". Может быть, это просто бестолковое увлечение, с которым он вскоре разделается. Может быть, это ,всего лишь привязанность, возникшая из-за того, что Чонгук так долго находился рядом и всегда был первым, к кому Ким шел по любому поводу. Может быть... Они стоят на красном свете светофора; Чон поворачивается к блондину снова поглаживает того по разбитой щеке: на этот раз жест полон неприкрытой нежности. — Прости меня, — повторяет, слова тихие — чуть громче шепота. И продолжает голосом, наполненным чем-то сродни шипению пламени, — Я никому больше не позволю снова поднять на тебя руку. (Может быть, это любовь.)    Тэхен снова не в состоянии позволить их взглядам встретиться.     — Все в порядке. В любом случае, я это заслужил. Урок усвоен: не плюй в лицо своего похитителя.    Чонгук глубоко вздыхает и возвращает руки обратно на руль.     — Ну и зачем ты это сделал?    Пожав плечами, Тэхен уставился в окно. Снежно-белый пейзаж так завлек его, что Киму потребовалось для ответа чуть больше необходимого времени.     — Она была надоедливой.     — ...Я знаю, ты предупрежден о том, насколько безрассудным является данный поступок, поэтому не собираюсь читать тебе нотации. Просто...не подвергай себя еще большей опасности, чем та, в которой уже находишься.    Зная, что Чон смотрит за дорогой, Ким, не удержавшись, опять закатывает глаза.     — Это не то, за что бы они меня убили. И я уже достаточно получил на свою задницу, что следующее по списку?    Недовольный, Чонгук крепче сжимает руки на руле.     — Я не хочу, чтобы ты пострадал, Тэ.     — Но ты сам постоянно подвергаешь себя опасности, — быстро тараторит Ким, повернувшись лицом к Чонгуку, и подмечает любопытство в омутах глаз напротив. — Так неосторожен, что постоянно, каждый раз зарабатываешь травмы.     — Такова моя работа, разве нет? И я не поранился сегодня.    У Тэхена брови так и поползли вверх. — Серьезно что ли? Думаешь, я не заметил, как ты начал хромать?    Громкий выдох раздражения срывается с губ Чона: — Ничего не упустишь. Это всего лишь небольшой порез: нет причин для беспокойства. К тому же, если бы я исполнял свои обязанности идеально, тебя бы изначально не похитили. Технически, это полностью моя вина.      — Какое вообще это имеет значение?     — Разве это может ничего не значить?     Тэхен пробегается пальцами по белокурым волосам и отвлекается на вид за окном. Оба парня уклоняются от ответа, поэтому здесь диалог и обрывается. Чонгук оказался чуть ли не самым упертым в этом плане калачом, которого Ким когда либо знал: каждый раз тот пытается сделать из себя единственного виноватого.    Как будто пытается таким образом искупить свои грехи.    Тэ не задерживается на этой мысли надолго.    Он боится. *** Оставшаяся часть поездки прошла в невыносимой тишине. Тэхен ненавидит тишину: потому ли, что он вырос в таком окружении, где постоянно нужно притворяться, будто ты в самом деле наслаждаешься чьим-то обществом, — парень не знает наверняка, но всегда предпочитал потерпеть неудачу в попытке поддержать разговор, чем не пытаться вообще. Однако сейчас блондин продолжает держать рот на замке, пока его внутренний голос вопит. Тем временем машина подъезжает к особняку, остальные телохранители ожидают прибывших напротив главного входа, их черные внедорожники припаркованы до жути аккуратно. В обрамлении идеально выглаженных костюмов фигура матери Кима выделяется, как красная роза среди одуванчиков.     — Тэхен, — вскрикнула она. Беспокойство испаряется с ее лица по мере того, как парень подходит ближе. Не теряя времени, женщина крепко обнимает его, обвивая руками, будто таким образом может укрыть от всех напастей. — Заходи в дом, ты, должно быть, замерз.    Вымощенная камнем дорожка к дому начисто выметенна, так что снег не скрипит под подошвой ботинок, пока процессия направляется внутрь особняка. Чонгук идет ровно вслед за четой Ким. Хосок отрывает для них двери, задерживая взгляд на Тэхене, означающий, что они вдвоем поговорят обо всем позже.     — Кто это сделал с тобой? — Прикосновение ласковое, когда женщина поглаживает его щеку, и напоминает о Чонгуке.    И вообще-то Тэ привык быть похищенным...    Но вот к чему он никогда не сможет привыкнуть, так это к тому, что следует после. Когда ситуация почти устаканивается, он возвращается домой и упирается взглядом в пол, будто повинен в чем-либо. Будто бы во всем есть его вина! Конечно, он не против чувства слабости; но его мать, и Чонгук, и абсолютно любой другой человек обращаются с ним, как с ребенком! Как к какой-то бедовой девице! Как будто он сделан из гребаного стекла и разобьется вдребезги, если с ним не будут бережны...    Этот порочный круг не имеет конца. Одна и та же банальная история проигрывается на повторе снова и снова, до бесконечности в такой степени, что Тэхен запомнил весь сюжет от корки до корки. Проходит несколько месяцев спокойствия, затем Чонгук отвлечется от наблюдения за ним на долю секунды и всё, в итоге он связан и старается не задохнуться в багажнике очередного неизвестного автомобиля.    Хреново, что причина всему этому — он сам. Если бы только он знал, как самостоятельно защищаться: потому что, очевидно, двенадцати лет изучения боевых искусств, запомнившихся ушибленными коленками, разбитыми в кровь костяшками на руках и синяками везде, где можно, было недостаточно.     — Так ли это важно?    Тэхен сидит в одном из кресел, матушка рядом. Непоколебимое присутствие Чонгука позади успокаивает.     — Ты выяснил, чего от тебя хотел тот парень? — спрашивает Тэ; неловкая смена темы выдает его нежелание говорить и дальше о травмах.     — Ты о Вухуне? Я знаю, что он на кого-то работает, но это все, что он сказал.     — Что ж, так же, как и всегда, — бормочет Ким с горечью в голосе.     — Кем бы ни был босс, он отлично потрудился над их дисциплиной. Выкинь это из головы и позволь Юнги позаботиться о твоих ранах и отправить тебя отдыхать. Тебе это нужно.     — Чонгука тоже надо кому-то подлечить.    Матушка хмыкнула, рассматривая телохранителя, который напряженно выпрямился под пристальным взглядом.     — ...Безрассудный ребенок. Поговорим позже, Тэхен-и.    Когда миссис Ким поднялась наверх по стеклянной лестнице, Чонгук наконец расслабился в плечах.     — Четыре года уже прошло, а ты так до сих пор и не смог почувствовать себя более комфортно в ее присутствии? — дразнит Тэ, оборачиваясь к Чону и нагло скалясь при этом.    — Проще сказать, чем сделать. Она же вцепится мне в глотку, если я скажу что-то неправильное.     — Какое преувеличение, — Ким наигранно закатывает глаза (это уже как привычка) и подымается с места. — В любом случае, мне нужно в душ. Отправляйся к Юнги первым, я пойду позже.        Чонгук молчит несколько секунд. А затем...      — Я пойду с тобой.    Тэхен так и остолбенел: потребовался момент на то, чтобы вернуться к самообладанию.     — ...Ты это сейчас серьезно, насчет туалетных процедур?     — Убийственно серьезно, — ухмыляется брюнет.     — Я в своем собственном доме!      — Ну не знаю. Никогда нельзя быть уверенным наверняка. *** В итоге Чонгук все-таки присоединился к походу Тэхена в душ, однако остался стоять прямо за дверью ванной комнаты и сказал, что будет слушать очень внимательно, поэтому лучше бы Тэ не дурачиться. Верно. У Кима нету эксгибиционистских наклонностей, как впрочем и сил для подобных глупостей.    (Он представляет себе, каково было бы, если бы он разделся перед Чонгуком. Всего на миг, вообразив реакцию брюнета, Киму хочется сделать это. А затем трезвость рассудка возвращается к нему.)    Юнги хлопочет над их травмами, не упуская при этом возможности прочитать нотацию обоим о том, какими ответственными должны быть взрослые, и как они должны заботиться о себе, после чего Тэхен перестает его слушать. Хорошо, что дальше он переключился на Чонгука, который смог дослушать эту длиннющую проповедь до конца.     В коридоре, по которому парни идут, тихо, но эта тишина полностью отличается от той, что была в машине. Тогда их молчание казалось удушающим, будто сорняк, укоренившийся глубоко в горле Тэхена, царапающийся и ползущий в стремлении прорасти наружу.    Сейчас же тишина умиротворяющая.    Блондин не пытается ее нарушить по совершенно иным причинам. Ощущение, словно это именно та атмосфера, которая бывает раз в жизни: когда достаточно лишь звука их размеренно вздымающихся и опускающихся грудных клеток и слабого постукивания туфель об пол. И целый космос вращается вокруг них, и все остальные вещи находятся на своих местах.    Тэхен боится, что все прервется, как только они доберутся до его комнаты, но верная дверь вскоре уже маячит впереди. Ким поворачивается лицом к Чону, их взгляды встречаются.    Чонгук подходит ближе, его пальцы проходятся по волосам Тэхена, откидывают светлую челку назад. Так мягко, как если бы перед ним находились все звезды этого мира, он касается Тэхенова лба губами.     — Доброй ночи, Тэ.    В его голосе столько же мягкости.    Тэхен тает.     Закусив губу и собрав в кулак все свое мужество, он выдавливает из себя слабое "доброй ночи" в ответ. Сердце гулко колотится об грудь, готовое в любой момент выпрыгнуть и предложить себя Чонгуку без остатка и без колебаний.     Улыбнувшись напоследок, телохранитель уходит. Как только за спиной закрывается дверь, по щекам Тэхена разливается жар.     Все эти сентиментальные мыслишки, взбредающие в его голову всякий раз, когда он рядом с Чонгуком, в сочетании с тем, как алеют его щеки от одного лишь легкого касания самыми кончиками пальцев, — это все уже знакомо Тэхену и каждый раз приводит его к одному и тому же: чувству неудовлетворенности, достаточному, чтобы предпочесть оставить ситуацию незавершенной, как фильм, прерывающийся на самом пике сюжета. Эдакая книжка с открытой концовкой. Просто потому что так легче убедить себя в том, что то, что он испытывает к Чонгуку, — увлечение, не более.     А если нет, то всё станет только сложнее...     По новой этот страх укореняется глубоко в его сущности. Это настолько иронично, насколько вообще возможно, поскольку Тэхен, как известно, ничего не боится и свободно выражает себя. Защищаясь, обычно он таков, но Чонгук переворачивает все с ног на голову.     Единственный источник безопасности является для Тэхена одновременно его самым большим кошмаром.     Вот почему Ким никогда не расскажет Чону, а вместо этого будет хранить тяготящие его чувства в своем сердце до тех пор, пока грудная клетка способна выдерживать их вес.     Два коротких стука в дверь и последовавший за ними голос заставили погруженного в раздумья Тэхена вздрогнуть от удивления.     — Тэ? Это Хосок.     Вздохнув, блондин помедлил секунду, чтобы прийти в себя до того, как он откроет гостю дверь.      — Ты отлично умеешь выбирать время.     Хосок закатывает глаза и, пройдя в комнату, вальяжно располагается на королевских размеров кровати Тэхена.      — Я пришел к тебе, как только увидел, что Чон направился к себе.     — Что у тебя для меня? — прерывает "хождение вокруг да около" Ким, устраиваясь рядом.      — Никакого гостеприимства — я так и скажу твоему боссу, — Тэ шутливо толкает Хосока в плечо, будучи не в силах сдержать улыбку, когда гость злорадно скалится. Довольно скоро шутка сходит на нет, а улыбки сменяются серьезностью.     — Мы с Чимином смотрели по камерам наблюдения в торговом центре с самого его открытия и до закрытия. Завтра глянем запись со вчера, но пока что мы не заметили никаких подозрительных движений. Со стороны Чонгука тоже ничего.     Тэхен фыркает.     — Ничего другого я и не ожидал.      — Никогда нельзя быть уверенным наверняка, Тэ, — повторяет Хосок в сотый раз.     Блондину, можно сказать, из первых рук известно, что в этом мире слишком доверять кому-либо означает, практически, то же самое, что вручить человеку нож и отправить воткнуть его тебе в спину. Подобная наивность может привести к потере всего и всех. И ради собственной же безопасности парень рос, находясь в постоянной настороженности по отношению к людям вокруг.     Но Чонгук никогда бы его не предал, и Тэхен, скорее, покончит с жизнью, чем усомнится в этом.      — Это же Чонгук.     — Ты знаешь его всего каких-то пару лет. Я пришел сюда не для того, чтобы пилить тебя этим, но... Просто будь осторожен. Знаешь же, что те, кто к нам ближе всего, зачастую являются теми, кому легче всего нас обмануть.     Сглотнув внезапно подступивший к горлу ком неуверенности, Тэхен давит из себя смех.     — Это означает, что я должен и вас с Чимином так же подозревать, не так ли?      — Я бы волновался больше, если бы ты этого не делал, — признается Хосок, бездумно играясь с пальцами Тэхена. — Нет ничего хуже, чем быть преданным человеком, которому ты безоговорочно доверился. И в этом мире подобное случается даже чаще, чем не случается.     В голове у Тэхена само собой всплывает лицо Чонгука, его точеные черты и ласковый взгляд. Этот покатый нос, морщинки в уголках глаз, собирающиеся всякий раз, когда брюнет широко улыбается на что-то несусветно глупое, сказанное Чимином; то, как его грубые руки с осторожностью обвиваются вокруг Тэхена. И то, как он относится к Киму, — с абсолютной преданностью.    Нет.   Это просто невозможно.      — Тэ, — голос Хосока вытягивают из мечтательной задумчивости. — Я не говорю тебе сомневаться в нем. Я говорю, что тебе следует подумать дважды, перед тем как сделать что-либо.      — Я знаю, — парень резко обрывает гостя, — Знаю. Не беспокойся. Со мной все будет хорошо.     — Ладно, — Хо подымается и треплет Тэхена по волосам, — Поспи немного. Можешь посмотреть записи с камер вместе с нами завтра.    Ким кивает и провожает взглядом удаляющуюся фигуру друга. Как только тот закрывает за собой дверь, в голове парня по новой всплывают предыдущие мысли.    Развалившись на кровати, парень устремляет невидящий взгляд в потолок. И позволяет своему разуму пуститься в дальнейшие размышления. ^^^ Вальяжно устроившись, Тэхен обмахивается веером, совершенно не обращая внимания на неприятную липкость кожи от выступившего пота. Приподняв солнечные очки и переместив их на кончик носа, он отпивает глоток прохладительного напитка, сохраняя безмятежность вопреки тому, что Сокджин и Чимин что-то вопят: у них самый разгар битвы на водяных ружьях. — Тэ… — Парень опускает взгляд, стаскивая очки, и замечает у самого бортика бассейна Хосока, уставившегося на него в ответ. — Присоединяйся, мне одному скучно. Блондин хмыкает. Окунуться действительно не помешает. Ну да, конечно, Вселенная же была создана из всех этих винтиков и шестеренок, специально размещенных именно таким образом, чтобы любые Тэхеновы желания были проигнорированны. Как только он поднимается с удобного лежака, до него доносится голос миссис Ким, от которого мороз по коже, несмотря на знойную жару. — Тэхен, зайди в дом! Черт. — Прости, присоединюсь к вам позже. Только сейчас всплывает в памяти, что давече за ужином его мать несколько (вообще-то достаточно много) раз повторяла о том, что его новый телохранитель должен прибыть завтра, то бишь уже сегодня, и поэтому он должен выглядеть и чувствовать себя как можно лучше. Окинув взглядом собственные плавки и шлепанцы, Тэхен предположил, что это не самый профессиональный внешний вид, но не похоже что сейчас у него есть выбор. Собравшись, блондин направился внутрь. Рядом с матушкой стоит высокий мужчина. Нет, не так. Паренек, чья высокая фигура немного не соответствует возрасту… Похоже, ему где-то примерно столько же, сколько и Тэхену, плюс-минус несколько лет. Ким усилием воли заставляет себя (пока что) отвести взгляд от облегающей торс и руки ткани рубашки, белоснежные пуговички которой так и норовят разойтись. Их глаза встречаются, и Тэхену жутко хочется пощелкать языком и скорчить какую-нибудь гримасу. Этот парень выглядит так, будто заведомо считает его полным дерьмом, а Тэхен просто терпеть не может безосновательно самоуверенных в себе людей. — Ты просто…Ах, — миссис Ким громко вздыхает, очевидно, решив оставить наряд сына без комментариев. — Это Чонгук, телохранитель, о котором я говорила тебе вчера вечером. — Здравствуйте, — брюнет начал приветствие со скромной улыбки, но его тон кажется Киму мало соответствующим содержимому речи. — Для меня большая честь работать на Вас. Тэхен чуть не скривился — настолько чопорно это прозвучало. Ничем не выдавая своих мыслей, он солнечно улыбается в ответ и подходит ближе с намерением обменяться с Чонгуком рукопожатием. Ладонь парня оказывается грубоватой и мозолистой. — Привет. Я Тэхен. Очень приятно наконец иметь телохранителя примерно моего возраста. Отлично, отлично. Так он смог внушить ему тот факт, что на этом месте к настоящему моменту времени побывало уже много телохранителей и Чонгуку всегда можно будет найти замену, выглядящую не хуже него. У миссис Ким, глядевшей в сторону Тэ, при этом в глазах проскакивает недобрый блеск, но парень просто притворяется, что матушки вообще здесь нету. — Однако, думаю, Вы несколько старше меня, — замечает Чон, отпуская ладонь Тэхена и поворачиваясь лицом к его матери, — Миссис Ким, пожалуйста, будьте уверены, я буду усердно защищать Вашего сына, насколько это в моих силах. — Мне не нужны твои усилия, Чонгук, — женщина будто закипает от злости, и Тэхен стоически сдерживается от желания рассмеяться: она выставляла себя жестокой всякий раз, как появлялся новый телохранитель, и постоянно смягчалась по отношению к ним даже раньше, чем это успевал сделать Тэ. — Мне нужно гораздо больше! Чонгук заметно сглатывает, но огонь, полыхавший все это время в его глазах, остается таким же ярким. У Тэхена мысль: погасить его будет нелегко. — Да, мэм. Ким вновь улыбается, пытаясь таким образом разрядить напряжение, повисшее в воздухе. Помогает не очень. — Так значит, ты поселишься с нами в главном особняке? — Ага, — брюнет перешел на более непринужденный тон. — Надеюсь ты не будешь настроен серьезно против этого. Улыбка блондина становится только шире. — Конечно же нет! Надеюсь, мы поладим. — Я тоже, — выглядит так, будто Чонгук выдавливает из себя эти слова, тупые и лишенные всякой эмоциональности. И хотя Тэхен старается не задумываться об этом, ощущение того, что он никогда по-настоящему не поладит с этим человеком, не покидает его. ^^^ Ну всё, это финиш. Тэхен абсолютно ни во что не ставит Чонгука. — Ох, да брось. Мальчик пробыл здесь всего-то...сколько, две недели? Только после того, как Сокджин говорит об этом, Тэхен осознает озвученную мысль. Но так как блондин в принципе никогда ни о чем особо не заботился, сейчас он лишь закатывает глаза и скрещивает руки на груди. — Четырнадцать дней. Это на десять дней больше, чем было у Ромео и Джульетты. За это время я бы уже успел убить человека. И еще больше смог бы прикончить за шест-... — Хорошо, суть я уловил, — прерывает Сокджин, устраиваясь поудобнее на диване в обнимку с подушкой, — Но послушай: вы, парни, едва ли успели толком пообщаться. Сомневаюсь, что ты сказал ему хотя бы двадцать слов. Он твой телохранитель и останется здесь, полагаю, как минимум на несколько месяцев. Просто сделай вид, что он тебе нравится: так же, как мы притворяемся в отношении всех гостей на банкетах. — В этом-то все и дело: мы только прикидываемся для этих людей, всего на одну ночь, а он пробудет здесь значительно дольше! В отличие от тебя, я не настолько хороший актер, как видишь. Тэхен очень старался, чтобы последняя фраза прозвучала максимально правдоподобно, однако у Сокджина свои схемы — он умеет читать между строк. — Просто преодолей это. — Но он действует мне на нервы!! — взрывается Ким, все еще стараясь быть как можно тише, понимая, что Чонгук может быть где-то поблизости. Все эти дни он не мог даже спокойно поболтать по телефону — ни дня без того, чтобы Чон не нависал над ним, словно коршун, и не ограничивал его в личном пространстве везде и всюду, кроме как в туалете и по ночам. Естественно, Тэхен использует первую же возможность, чтобы позлословить за его спиной. — Я его насквозь вижу, он пытается казаться холодным, тихим и отчужденным, когда на деле является одной большой пиписькой. Сокджин взъерошивает волосы на затылке и делает глубокий вдох. — Этот разговор меня выматывает. Ну вот скажи мне, что он такого сделал, чтобы заслужить твою ненависть? А ведь действительно... Чонгук на самом деле ничего плохого не сделал... Эти двое вообще не контактируют друг с другом, пока это не переходит в вынужденную необходимость. Тэ, будучи по натуре таким, каков есть, пытался вынудить Чона "оттаять" в первые несколько дней. Тем не менее, всякий раз, как он думал, что наконец заполучил брюнета, тот немедленно отстранялся и возвращался к выдерживанию первоначальной дистанции, обозначенной им же в первый же день пребывания в поместье. Любой давно понял бы намек и сдался после нескольких дней "отталкивания", вот и Тэхен не стал бы упрашивать какого-то там телохранителя быть его другом. — Мне не по душе его аура, — бормочет блондин после минутного молчания. Джин фыркает, зарабатывая этим вполне заслуженный едкий взгляд в свой адрес. Не чувствуя ни капли вины, он добродушно улыбается. — Его аура, значит. Ты вообще заканчивал среднюю школу? — Ага. С колонкой из "отлично", между прочим. Звук открывающейся двери привлекает внимание обоих, и парни провожают взглядом заходящего в комнату Чимина и следующего за ним Чонгука. Последний весь промокший с кончиков волос и до пальцев ног. Вода стекает на пол, оставляя мокрые дорожки за телохранителем, направившимся прямиком к Тэхену. — Нашел? — со скучающим выражением лица интересуется Ким, осматривая ладони брюнета. — Конечно, — Чонгук протягивает тому в ответ серебряный кулон, с которого еще капают остатки хлорированной воды из бассейна на руку Тэ; причем его голос ни капельки не дрожит. Уверенность, с которой Чон, по-видимому, никогда не расстается, остается при нем и при насквозь промокшей одежде. Тэхен одаривает парня кроткой улыбкой. — Хороший мальчик. Брюнет ведет бровью — Киму прекрасно известно, что подобное должно было вывести парня из себя. В конце концов, Чонгук всегда выглядит так напыщенно, словно весь мир лежит у его ног и абсолютно ничто не способно его сломить. И унижение таким очевидным образом, да еще и на глазах у остальных, безусловно, должно вызвать в нем желание выбить из блондина эту невинную ухмылку. Однако, Тэхену также известно и то, что Чонгук ничего не сделает и будет вынужден смириться, если хочет сохранить свою работу. Хотя Чон и раздражал, но всегда беспрекословно, не жалуясь, следовал всем Тэхеновым указаниям. Точь-в-точь как маленький щеночек, преданно следующий за своим хозяином. Даже то, что этот парень — крепкий орешек, думается Киму, почти не помогает ему сдержаться и не поджать губы; блондин разглядывает Чонгука и видит раздражение, едва читаемое в ожесточившихся чертах, ощущает на себе неодобрительные взгляды Чимина и Сокджина, но кого последнее вообще сейчас волнует? Выводить из себя Чонгука стало с недавних пор любимым занятием Тэхена: он не станет отказываться от этого из-за подобной ерунды. И нет, это не по-детски. Это всего лишь способ отыграться, потому что Чонгук — кретин. — Теперь, когда мы наконец закончили искать тупую подвеску Вашего Величества, может мы уже пойдем и, ну даже не знаю, поработаем, например? — Чимин отрывисто чеканит каждое слово, сопровождая их легкими подзатыльниками Тэхену, настолько безобидными, насколько это вообще возможно: в шутку и больше походит на неловкие похлопывания, чем на реальные затрещины. Чонгук пристально следит до тех пор, пока рука розоволосого парня не покидает головы Тэ. Как это ни абсурдно, но Ким никогда не замечает подобных моментов в отношении Чона. Или просто отказывается признаться себе в этом. Никогда не знаешь наверняка, когда осознание подобного может к тебе прийти… — Ага, пойдемте, — Сокджин, пыхтя, слазит с дивана. — Ты тоже, Тэ. Я же упоминал о той бумажной работе, не так ли? Тэхен обреченно вздыхает. — Знаю, знаю. Как раз собираюсь начать писать. Вы двое, просто выйдите уже отсюда, давайте, валите. Мне пора заставлять вас платить за все то время, что вы тусуетесь здесь у меня. Джин пулей вылетает вслед за Чимином еще до того, как Ким успевает договорить, на ходу крича: “Просто заткнись, ты же любишь меня!”. Голос затихает по мере того, как эти двое удаляются все дальше. Воцаряется молчание, более неловкое, чем когда-либо. Тэхен старается не пересекаться взглядами с Чонгуком, но чувствует, как тот прожигает его своим насквозь. Наконец, более не выдерживая, парень поворачивается в сторону брюнета. — Что? — …Тебе нравится злить меня? Опешив, Ким изумленно вскидывает брови. Вероятно, это первый раз, когда Чонгук задал ему вопрос, не относящийся к работе, и… легче просто сказать, что это кажется диким. Тем не менее, блондин не дает своему удивлению овладеть им надолго. — Ага, нравится. Еще более неожиданно: Чон садится рядом. Обычно он просто стоял позади, безмолвно и неподвижно. Сейчас же, облокотившись на спинку дивана и удерживая ладонью щеку Тэхена, брюнет заглядывает ему в глаза и, не колеблясь, произносит, понизив голос и чуть ли не мурча, три слова: — Какой плохой мальчик. Блондин буквально видит, как глубоко в его душе чувство унижения смешивается со смущением, находя выход в разливающемся по скулам багряном румянце. Едва собравшись с духом и впившись взглядом в ответ, он цедит сквозь зубы: — Ты полнейшая сволочь. Все, что делает Чонгук, — улыбается. ^^^ В тот день, когда это впервые случилось, вокруг всюду мелькали яркие огни, а низкие ритмичные басы не сбавляли оборотов, оглушая. Стояла холодная октябрьская ночь, но в клубе было жарко и душно, потные люди, качаясь в ритм грохочущей музыке, продолжали невольно натыкаться на Тэхена то слева, то справа. Не в силах выносить это более, парень решил направиться подальше от их столика, в уборную. Неудивительно, что в следующий момент огрубевшие пальцы обвивают тэхеново запястье, вынуждая Кима задержаться на месте. Тэ обернулся, ловя на себе пристальный взгляд Чонгука, обжигающий огнем даже при свете этих дерьмовых разноцветных мигающих вспышек стробоскопа.        Он тянет Тэхена на себя, чтобы проговорить в самое ухо: “Куда собрался?”. — Туалет. Нужна передышка. Кивнув, Чон отпускает руку. — Хорошо, пошли. — Вместе? Ты мне там не нужен, спасибо большое, — Ким удивленно вскидывает брови. — Тэхен, это идеальное время и место для-… — Ты являешься моим телохранителем вот уже несколько месяцев. И сколько раз я был похищен за это время? — не получив ответа, он победно ухмыльнулся. — Вот именно. Думаю, я смогу самостоятельно справиться с походом в туалет. Возражение плещется в чонгуковых глазах, и тот уже нерешительно приоткрывает рот, силясь что-то сказать, но вместо этого в самый последний момент порывается вновь схватить запястье Тэхена и, не успев моргнуть и глазом, обнаруживает, что упрямого блондина уже и след простыл. Сквозь эту толпу народа было тяжело пробираться, но уже довольно скоро Ким оказывается у двери уборной и дергает за ручку. Здесь громкая музыка приглушена и дополнена звуками чьей-то рвоты в одной из кабинок. Если бы Тэхен не привык к подобному, его бы сейчас передернуло. Парень тяжело вздыхает, открывая кран и умываясь. Красный оттенок, нанесенный ранее на губы, сейчас уже почти стерся. Последнее, что видит Тэхен, — это отражение кого-то еще в зеркале. А затем полнейшая темнота. ^^^ Вновь открыв глаза, Тэхен обнаружил себя в уже знакомой ему ситуации: руки и щиколотки связаны, рот заклеен скотчем, холодный жесткий пол упирается в щеку. Первым делом нужно успокоить рвущееся в несдержанном ритме сердце. Он же уже проходил через это, так что давай, дыши глубже! Ме-едленно, парень начинает проворачивать запястья внутрь и наружу, пытаясь таким образом ослабить связывающую их веревку. Растянув достаточно, он повторяет то же действие с лодыжками, предварительно скинув обувь. Спустя несколько минут Тэхена уже ничто не ограничивает. Он срывает клейкую ленту с губ, делая глубокий вдох, которого так не хватало. Облом: именно в этот момент створки дверей распахиваются, обнаруживая амбала с бейсбольной битой наперевес. Мужик уставился на Тэхена. Проходит секунда. Он продолжает закипать. — Ах ты маленький-… Будучи довольно тупым, он прет на Тэ в лобовую, размахивая своей битой. Ловко уклонившись, Ким пинает того по голени, вынуждая тем самым согнуться пополам от боли, и, собрав разом все силы, бьет человека, превосходящего его в размерах вдвое, в живот, чем окончательно валит на пол. И пока последний безуспешно борется с собой в попытке подняться, парень вытаскивает злосчастную биту из некрепкой хватки противника и размашисто бьет по затылку. Рано или поздно сюда заявится еще больше народу; зная это, Тэхен решает не тратить ни минуты на поиск выхода и выпрыгивает из небольшого окна, приземляясь на едва припорошенную снежком траву. Острая боль тут же прошила лодыжку, но он, закусив внутреннюю сторону щеки, с большим усилием игнорирует это. Сердце в груди ухает неимоверно громко, адреналин несется по венам, согревая тело, Тэхен бежит сломя голову, подальше от здания настолько быстро, насколько способен. На ходу проверяет карманы на наличие своих пожитков: телефона там, как и ожидалось, не оказывается. Каждый новый выдох превращается в клубящееся облачко, а щеки раскраснелись от невесомых прикосновений холода. Снежинки падают и оседают на растрепанной макушке и кончиках ресниц. Они залепляют глаза, ограничивая обзор, и блондин пытается смахнуть их, но все без толку: вокруг, всюду белым бело. — Он там! Поймать его! — кричит незнакомый голос, и Тэхен не смеет обернуться посмотреть, насколько ОНИ близко, заставляет себя глядеть только вперед и не сбавлять шаг. — Блять, — красноречиво бормочет себе под нос блондин, тяжело дыша. В решающий момент он умудряется оступиться, и и без того поврежденная лодыжка подворачивается самым нелепым образом, эффективно замедляя парня. Кто-то вцепляется в его волосы и грубо удерживает на месте. Тэхен вскрикивает и пытается как-то защититься, но множество рук, вновь удерживающих его по рукам и ногам, буквально повсюду. — Ебаная тварь, — сплевывает женщина, натягивая сильнее светлые волосы Кима, вынуждая этим смотреть на себя. — Думала же, что ты сможешь сбежать, пар-… Ее глаза так и округлились. Звук выстрела прокатился эхом. — Тэ, ЖИВО! — зовет до боли знакомый голос Хосока, и Ким понимает, что его руки свободны. Он со всей дури пинает кого-то позади себя и наотмашь проходится локтем по физиономии чувака впереди, спеша укрыться подальше, в безопасном месте. Пули летят с обоих сторон, и Тэхен уклоняется как может, пока со всех ног летит к Хосоку. Неожиданно кто-то ловит его запястье и заводит парня себе за спину. Чонгук. Тэхену вовсе не хочется ТАК. — Кто-нибудь дайте мне ствол! — выкрикивает, но никто не реагирует. Вместо этого Чон тянет его за рукав, и они вместе забегают за ближайшее дерево. — У тебя есть запасной?.. — Просто останься здесь и позволь мне заняться своей работой, Тэхен. Взгляд Кима свирепеет. — Я хочу помочь. И я могу. Чонгук картинно закатил глаза, перезаряжая между тем свой пистолет. — Да, знаю, ты, вероятно, справишься намного лучше меня. Но позволь мне немного покрасоваться, ладно? Почему-то на этот раз у Тэхена не нашлось сил на язвительные возражения. И как это ни ненавистно, он просто стоит здесь, в укрытии, рядом с Чонгуком, и позволяет ему себя защитить. Снег, продолжающий падать, тает, едва касается кимовых щек… Среди слепящей белизны отчетливо выделяются черный костюм и смоляные волосы Чонгука. Тэхен никогда не признает, что почти тащится по тому, с какой легкостью руки Чона управляются с оружием. Гук выглядит так, словно находится в своей стихии, и это позволяет блондину чувствовать себя…безопасно. (И совсем чуточку испуганно, может быть.) Тэхен вздыхает, подымая взгляд на небо, полное снегопада. Пробиваются первые намеки утра, окрашивая горизонт в синие тона с переливами оранжевого и фиолетового. Хочется домой. *** Тэхен проснулся из-за солнечных лучей, мягко льющихся через зазор зашторенного окна прямо ему в глаза, и вежливо-настойчивого стука в дверь, сопровождавшегося чистым голосом, зовущим хозяина комнаты по имени. Потребовалось несколько секунд на усвоении происходящего, прежде чем парень выдал хриплое “войдите”. Чонгук открыл дверь нараспашку и, прислонившись к косяку, раздраженно потянул носом. — Ты опоздал на завтрак с миссис Ким. Тэхен лишь глухо стонет и глубже зарывается лицом в подушки. Если бы он не был настолько сонным, он бы напомнил Чону, что вообще-то он постоянно опаздывает на завтрак, показываясь лишь спустя десять-пятнадцать минут: как раз к тому моменту, когда матушка выбирает связку ключей от одного из своих автомобилей и говорит напоследок, что ей пора бежать. Конечно, это не такое уж и большое дело в доме семьи Ким, но все-таки, разве он не заслуживает спать хотя бы до девяти? — Давай, подымайся, — Чонгук умудряется стащить с Тэ одеяло, несмотря на запоздалую борьбу и жалобы последнего. — Я не хочу, чтобы твоя мать надавала мне пинков под зад только потому, что не может полноценно провести время с сыночком перед началом трудового дня. — Оставь меня в покое, — мычит себе под нос блондин, утягивая одинокую подушку в теплые объятия и прижимая поближе к груди, обхватывая вместе с тем ее ногами, в точности, как коала. — Ты же знаешь, это не прокатит, — Гук (этот монстр) выкидывает из поля захвата и подушку. — Если ты сейчас не встанешь, я пойду рассказывать Намджуну о том, что у тебя уже вошло в привычку втюрив-… — Хорошо, хорошо, я встал! — Ким усаживается в кровати, ероша волосы, чем только хуже делает. Затем, после минутного залипания, осознает: — Ты бы не сделал этого. Значит, можно плюхнуться обратно на матрас. Чонгук смотрит сверху вниз, одна бровь приподнята с неким сарказмом, будто ему сейчас бросили вызов. Тэхен пытается не думать о том, что если бы брюнет сейчас опустился на кровать, то оказался бы прямо между его ног. Не думать не получается. — Почему ты так уверен? — Потому что я на полном серьёзе уволил бы тебя, если бы ты пошел рассказывать. Чон самодовольно улыбается, и парню хочется врезать ему по лицу. — Миссис Ким никогда бы не позволила этому случиться. Разве я не самый способный телохранитель, который у тебя когда-либо был? Тэ на это демонстративно закатывает глаза, но отрицать что-либо не может. Это правда. Принимая на службу в охрану одного за одним, парень познакомился со множеством совершенно разных людей: кто-то был игривым, веселым, светлым, иные — непоколебимыми и отчужденными, одни — пожилыми, другие — молодыми. Были те, что ушли спустя два года, и те, что продержались едва ли два месяца, прежде чем объявить об усталости и своем уходе. Чонгук стал единственным, кто держится так долго. Единственным, кто настолько умело справляется со своими обязанностями. Единственным, кто проявляет такую преданность и уважение. Единственным, кому Тэхен доверяет на сто процентов. — А еще ты самая большая зануда, — находится с ответом Ким, после чего потягивается и сладко зевает. — Дай мне десять минут, и я спущусь. — Ладно. Я подожду здесь, — попросту заявляет Чон и усаживается в кресло у стены, как будто так и должно быть. Как будто Тэ не собирается сейчас принимать душ и переодеваться. — …Просто подожди за дверью, тупица. Чонгук лукаво усмехается и...выходит. *** Тэхен любит свою мать, правда, любит. Он неимоверно уважает ее: не только за то, что она смогла выстроить целую империю своими руками, или потому, что она влиятельная и уверенная в себе личность. И хотя другим это может показаться удивительным, она невероятно заботливая и понимающая — родитель, о каком только мечтать можно. Ким и не стал бы просить о лучшей матери. Но он не в восторге от того факта, что она постоянно строит из себя сваху для своего единственного ненаглядного сына. И обычно по окончании завтрака чета Ким дискутирует насчет работы или предстоящих событий, или о банкетах и выходах в свет, к которым Тэхену следует подготовиться, или они просто наслаждаются обществом друг друга. Но иногда, всего лишь иногда, речь заходит о том, с каким замечательным мальчиком матушка познакомилась и как бы мило тот смотрелся рядом с Тэ. — …У тебя в любом случае не появятся внуки, так почему ты так настаиваешь? Женщина хмыкает, утирая уголки рта. — Я просто хочу видеть тебя счастливым. И прежде чем ты что-либо скажешь, я скажу, что знаю, что ты всем доволен. Но я хочу, чтобы ты повстречал кого-то, кто заставит тебя почувствовать себя счастливым без всяких притворств. Ты же знаешь, я вижу, какие взгляды ты бросаешь временами в сторону Чимина с Намджуном. — Мэм, это потому что-… — Тэхен быстро шикает на Чонгука и намеренно громко кашляет в кулак. — Мам, я ощущаю себя вполне счастливым, честно-честно. У меня есть все, о чем только можно мечтать, и даже больше. Но если ты так сильно настаиваешь, я познакомлюсь с этим парнем. Женщина в ответ на согласие чуть ли не сияет, глаза сверкают — так по-детски. — Ты не пожалеешь об этом, поверь мне! Соджун действительно хороший парень. Мы с его матерью знакомы еще с детства. — Однако, ничего не могу обещать. — Все в порядке, — она встает и подходит к сыну. — Он тебе понравится. Запечатлев поцелуй на Тэхеновых порозовевших щеках, матушка снова заулыбалась. — Я сейчас ухожу, но если вдруг что-то случится, звони. — Тэ кивает в ответ. — Не работай слишком усердно. — Хорошего дня, мэм. Миссис Ким задерживает на Чонгуке свой взгляд чуть дольше, чем следовало бы считать за норму. — Вам двоим тоже. Скоротечный завтрак завершился в полнейшей тишине. И только когда Тэхен наконец поднялся со стула, Чон заговорил: — Ты действительно собираешься пойти? Ким словно врос в пол. Обернувшись лицом к брюнету, отвечает: — Ага. Сам же видел, она была преисполнена желанием, чтобы я пошел. Взгляд Чонгука блуждает по полу от одной точки к другой. — …Но хочешь ли ТЫ? — Хмм, — блондин перенес вес на одну ногу, — Даже не знаю. Может, всё пройдет хорошо, так почему бы не дать парню шанс? И несмотря на то, что я сказал маме, я все еще остаюсь в какой-то мере одиноким. Если бы Тэ не знал Чонгука чуточку лучше, он бы сказал, что тот выглядит в данный момент почти обиженным. Нет, он не позволит себе надеяться на что-то, чего, как он сам знает, быть не может. На этот раз Чон избегает пристального взгляда Кима и бормочем вялое “ладно”. И как бы… Тэхен понимает, что не должен… Его разум просто орет, чтобы он остановился и что он зайдет на опасную территорию, откуда не выбраться так просто, без плачевных последствий. И все равно, игнорируя всё это, он мягко подымает подбородок парня, вынуждая того установить прямой зрительный контакт. — Чонгук. Ты НЕ хочешь, чтобы я пошел? Брюнет мгновенно отступает на несколько шагов, устанавливая с Кимом дистанцию, — привычная отстраненность, как и четыре года назад. — Н-нет, я не имел в виду что-то подобное, я просто… Не хочу, чтобы ты делал что-то такое, чего не хочешь сам. Но в действительности я не тот, кто может высказываться по этому поводу, так что… Тэхен не будет врать: видеть сбитого с толку Чонгука даже забавно. Тот же всегда такой сдержанный, и по большей части именно Тэ был тем, кого поддразнивали, поэтому нынешнее изменение в положении дел оказалось особо приятным. Но… Временами Ким как незрелый подросток: даже ожидая ответа, подобного тому, который дал ему только что Чон, он все равно чувствует противную разъедающую горечь. — Ну, раз так... — скорее утверждает, чем переспрашивает, — Вообще-то сейчас я очень взволнован по поводу предстоящего ужина. Так что точно пойду. — Ну, надеюсь, всё пройдет хорошо. Тэхен больше не обмолвился ни единым словом, пока они вдвоем шли к комнате Хосока. Дверь, как и всегда, оказывается открытой. Блондин входит и видит Хо и Чимина, увлеченно смотрящих что-то на ноутбуке хозяина комнаты. Чимин первым обращает внимание на вошедших и останавливает видео. — Привет! — Почему это вы, ребята, начали без меня? — тон Кима на грани обиженного. — Ты слишком долго. А между тем, у меня, в отличие от тебя, еще есть необходимая к выполнению работа, — ворчит розоволосый парень. — Это та самая работа по имени “Намджун”? Чимин вперивает взгляд в Чонгука, дерзко скалящегося в ответ. Тэхен, глядя на это все, еле сдерживает улыбку, вовремя вспоминая, что он как бы изображает обиженного, и тянет стул к себе, чтобы сесть рядом. — Так что? Есть что-нибудь интересное? — Не совсем, — Хосок ставит на повтор видеозапись, и Ким пододвигается ближе, чтобы лучше видеть, — Посмотрим пока это. Блондин задумчиво хмыкает. — У меня свиданка этим вечером, поэтому я не буду смотреть все материалы. — С кем? — вставляет Чимин в перерыве между методичным хрустением чипсами. — Не знаю, с каким-то Со-как-его-там, парнем. Мама снова взялась за налаживание моей личной жизни. — Ну да, не думаю, что таким способом ты заполучишь длительные отношения. — Хо порывается набрать себе пригоршню чипсов, но Пак вовремя шлепает того по руке. — Погоди, они разве не мои? — О, как будто ты знаешь, — игнорируя вопрос про чипсы, язвит Чима. — Вот скажи мне, как долго уже ты у нас без парочки? — Стоп, останови здесь, — слова Чонгука заставляют всех присмиреть, и Хосок чересчур быстро клацает по пробелу. Брюнет наклоняется над Тэхеном, чтобы указать на кого-то на экране. — Разве это не телохранитель Вухёна? У Чонгука завораживающе низкий голос, и его теплое дыхание обжигающим следом остается на коже Тэхена, где-то за ухом, заставляя парня вздрогнуть. Ким сглатывает и пытается усилием воли заставить себя обратить внимание на изображение на ноуте, но это нереально трудно, когда Чонгук находится так непозволительно близко. — Боже, действительно же, — буквально приклеив глаза к экрану в попытке удостовериться, соглашается Пак. — Давайте посмотрим, чем она занималась. Запись с камер видеонаблюдения перематывают к самому началу, и на этот раз все молчат, затаив дыхание. Результат разочаровывает: женщина не делает ничего подозрительного. Она всегда одна, посещает различные магазины, иногда выходит оттуда с пакетом или двумя. Если бы Тэ ничего не знал, он бы подумал, что это всего лишь монтированное видео о ком-то, отправившемся на шоппинг. Но если она посещала этот торговый центр именно за день до похищения, значит, она, скорее всего, должна была что-то сделать или, по крайней мере, с кем-то встретиться. К полнейшему разочарованию смотрящих, примерно через тридцать минут экранного времени женщина просто покидает молл с кучей пакетов и сумочек в руках. — Эй, нет, подожди, вернись! — буквально кричит ей через ноутбук Чимин, в отчаянии елозя руками по монитору. — Уф, зря только время потеряли. Тэхен тяжело вздыхает. — Ну, она же должна была что-то предпринять… — Моей первой догадкой было: у нее с кем-то встреча, — Хосок снова замолкает, откидываясь на спинку стула. — А не могла ли она пытаться найти идеальное место для похищения Тэхена? Теорию Чона встречает скептическое “хм” Чимина. — Но она зашла лишь в парочку бутиков и провела там не так уж много времени. — Возможно, у них было больше людей, и мы просто не знаем об этом. Сейчас уже нет смысла теоретизировать — это не поможет нам докопаться до истины, — Тэхен поднялся с места. — Ты куда? — спрашивает Пак, и, додумавшись, запоздало добавляет: — Разве не рановато еще? — Красота требует времени. И в любом случае, они не настолько тупые, чтобы отправлять ее туда дважды в один и тот же день. Расскажете мне потом, если найдете что-нибудь еще, — дверь за ним бесшумно закрывается. Даже если Тэхен рассержен на Чонгука, отсутствие его, следующего позади, неприятно сбивает с толку. Черт! Насколько же крепко он к нему привязался за эти четыре года? Он даже к Чимину не так сильно прикипел. Почему же Киму хочется всегда ощущать успокаивающее присутствие Чона и быть уверенным, что, что бы ни случилось, тот находится рядом? И почему он в тайне надеялся, что Чонгук остановит его перед походом на свидание? (Глубоко внутри он сам знает причину. Она хранится в том далеком уголке сознания, куда у Тэхена никогда не найдется смелости заглянуть.) Большую часть дня блондин бесполезно проводит в кровати, игнорируя оповещения мобильника о сообщениях. Немногим после четырех [часов] он наконец решает вставать и начинать собираться, если не хочет опоздать на свое первое (и, вероятно, последнее) свидание. Лишь только сев, парень слышит стук в дверь. — Тэ? Это я. Ким не отвечает. — Ты спишь? Продолжает молчать. — …Я вхожу. По какой-то непонятной для самого себя причине Тэхен укладывается обратно в кровать и притворяется спящим. Дверь щелчком оповещает об открытии, после чего слышатся знакомые шаги Чонгука и кровать прогибается под чужим весом. Тэхен тихо умирает от любопытства. Что вообще на Чона нашло? — Не ходи. Всего два слова, сказанные шепотом, посылают табун мурашек вдоль позвоночника. Пребывая в шоке, Тэхен едва удерживается от того, чтобы разомкнуть веки. Не ходить куда? На свидание? Почему?? И почему он говорит это только сейчас? Почему не сказал раньше, когда Тэхен спрашивал? Ким никогда не являлся тем, кто способен контролировать свою импульсивность. Больше никаких избеганий, никаких оправданий, будто не догадывается о природе собственных чувств. Парень спокойно открывает глаза и задает мучающий вопрос. — Почему? Чонгук в полнейшем изумлении раскрывает рот. Он ничего не говорит — просто не способен. Поэтому Тэхен говорит вместо него, усаживаясь в кровати. — Почему мне не следует идти? — Ты не спал? — Ответь на мой вопрос. Это приказ, между прочим. Брюнет выглядит так, будто готов расплакаться. — Ты такой нечестный, ты в курсе? Заставляешь меня сказать тебе, хотя сам знаешь точную причину. Да нет же, Тэхен ничерта не знает! Ну, может быть, у него были некоторые догадки, но сейчас он хочет услышать все напрямую. Чонгук нервно потирает шею и затем, напряженно выдохнув, мягко берет руку Кима в свою и переплетает их пальцы. — Не ходи на это свидание. Мне кажется, я с ума сойду, если ты пойдешь. Останься здесь. Со мной. — …То есть ты хочешь, чтобы я отменил планы, из-за которых моя мама была так взволнована? Парень подносит руку блондина к своим губам, и горячее дыхание опаляет Тэхенову кожу, когда он говорит тихое “да”. — Ты же не собираешься подыскивать мне кого-то, кто “сделает меня счастливым”, Чонгук? — искусная ложь — никого искать уже не нужно. Тэхен сам нашел этого человека. Отпечатав короткий поцелуй на костяшках Кимовой кисти, Чонгук шепчет: — Разве меня не достаточно? Очередной глоток воздуха застрял в горле. Тэхен чувствует, как первые всполохи красноты расползаются до кончиков ушей из-за внезапного откровения брюнета. — Думаю, тебе надо поцеловать меня, чтобы узнать ответ. Чон хватает другую руку парня, чтобы обвить ими свою шею, сокращая расстояние между телами до невозможного. Губы прижимаются к губам, и это самое нежное, что Ким ощущал за всю свою жизнь. Тепло растекается в груди, окрашивая его щеки, которые мягко обхватывает ладонями брюнет, чтобы сделать этот поцелуй глубже. Чонгук опрокидывает Тэхена, так что тот снова оказывается на спине, после чего подтаскивает за бедра ближе, чтобы парень обвил своими длинными ногами его худую талию. Пробуя с некой нерешительностью, он лижет его нижнюю губу, прося впустить. И в самом деле, кто такой Ким Тэхен, чтобы отказывать? Их языки переплетаются, и получается довольно сумбурно, пока каждый пытается найти тот ритм, который подойдет им обоим. Всё, что происходит здесь и сейчас, реально, и Тэхен не станет воспринимать эту ситуацию как-то иначе. Парни отстраняются и смотрят друг на друга затуманенным взглядом; грудь Кима тяжело вздымается и быстро опускается, а сердце бъется в сумасшедшем ритме, которому уж точно нельзя дать характеристику “здоровый”. — Теперь ты понял? — спрашивает Чон хриплым голосом. Тэхен сглатывает. — Не знаю, мне понадобится еще подтверждение. Брюнет напористо прижимается к его губам своими с такой первобытной жаждой, будто ему не терпится сожрать Кима. Тэхен скулит в поцелуй и тянет Гука еще ближе, но стон становится приглушенным, когда парень ощущает, что затвердевшее возбуждение Чона трется об его собственное. Гук разрывает поцелуй, но лишь для того, чтобы коснуться губами шеи, оставляя после себя прерывистый путь из различных оттенков красного и отметины от зубов. Безжалостно прокусывая бархатную кожу Тэ, брюнет вынуждает его вскрикнуть и изящно выгнуться в спине, в то время как их тела вплотную соприкасаются. — Одежду… снимай, — Тэхен требует, и Чонгук подчиняется. Так, словно он показывает стриптиз, парень не спеша расстегивает пуговички на рубашке, и когда наконец дразнящая ткань откинута прочь, Тэхен едва ли не слюни пускает. Он не способен контролировать себя, руки сами тянутся потрогать торс брюнета, обвести подушечками пальцев каждый рельефный кубик пресса, твердый и одновременно приятный на ощупь. Ким, не задумываясь, искусывает свою нижнюю губу до такой степени, что та начинает кровоточить. — Ты настолько горяч, это просто нечестно. Чон усмехается: звук получается глубоким, загрудинным. — Посмотрите-ка, кто это говорит. Он быстро избавляет блондина от свитера, едва мурлыча от того, как умилительно спутались светлые прядки после того, как он стянул вещь через голову. Уже чуть засалившиеся локоны идеально подчеркнули черты лица. И если бы Чонгуку принадлежало все время в этом мире, он, не раздумывая, провел бы эту вечность в боготворении Тэхена. — …Хватит пялиться уже, — бормочет Ким, и только это выводит Гука из транса. Но как может он не “пялиться”, когда перед ним ТАКОЙ Тэхен: девственно-чистый и вместе с тем порочно-грешный, искушающий. — Ты такой красивый, — горячо шепчет Чон, оставляя мягкий поцелуй в пространстве между ключиц. — Я думал, что могу лишь мечтать о том, чтобы владеть тобой... Щеки вспыхнули с новой силой. — Ты слишком много говоришь. — Я нервничаю, — признается брюнет, — Я так долго хотел сделать это с тобой. Не хочу всё испортить. В ответ у Тэхена на губах расцветает мягкая улыбка. — Это невозможно. Не в твоем случае. Сказанные слова непонятным образом цепляют что-то глубоко в сущности Чона. Ким как будто точно знает, за какие ниточки надо потянуть, чтобы лишить его всякой рациональности. Теряя всякое терпение, брюнет стаскивает с Тэ штаны сразу вместе с нижним бельем, обнажая его уже стоящий колом член. Чонгук не может сдержать довольной улыбки. — Кажется, ты уже на грани, а ведь мы еще даже ничего не сделали, ангел. Блондин затыкает его поцелуем. Чонгук посасывает его язык, и звук получается до ужаса непристойным; руки по новой изучают каждый сантиметр чужого тела, а в голове у Чона на секунду проскакивает мысль, что он не сможет потом принять происходившее: сейчас, в этом моменте, слишком много всего и одновременно с этим недостаточно. — Черт, подожди, — прерываясь, бормочет Гук, — У тебя есть презервативы? — Тумбочка, — всё, что может выговорить Ким. Он жалобно скулит, когда тепло Чонгука исчезает; пальцы вонзаются в простынь, натягивая ее, как будто ища замену. Слава богу, брюнет не заставляет долго себя ждать и вскоре чпокает крышечкой лубриканта, щедро покрывая веществом свои пальцы. — Как тебе больше нравится, Тэ? Вопрос Чонгука сбивает с толку. Никто раньше не спрашивал Тэхена о чем-то таком — партнеры на одну ночь обычно не церемонятся. Теперь же очевидно, что Чон ставит его удовольствие на первое место, и для Кима это в новинку. — Я приму все, что ты предложишь, — искренне говорит Тэ. У брюнета перехватывает дыхание. — Не уверен, что переживу эту ночь, если ты продолжишь отвечать в таком духе. Тэхен смеется от всего сердца и игриво разводит ноги в стороны. — Хватит уже драматизировать. — Просто говорю честно. Когда один палец Чонгука проникает внутрь, парень едва ли не шипит: как от холода, так и от ощущения вторжения. В конце концов, у него уже давно не было интрижек. И, сам того не желая, Ким хмурится от напряжения. — Эй, не молчи, если тебе что-то не нравится, ладно? Тэ кивает. — Ага, конечно. Я не девственник, окей? Не надо возиться со мной так, будто я хрустальный. — Я не хочу причинять тебе боль. Чонгук такой приторно нежный, но то, что он вытворяет с Кимом своей рукой, говорит совсем об обратном. Палец толкается все глубже и резче. Тэхен сжимает ладони в кулаки и старается дышать медленно, размеренно. Он знает — это только приближает к моменту удовольствия, но почему-то первый палец всегда доставляет столько неудобств… Видя дискомфорт блондина, брюнет свободной рукой оглаживает его щеку и кротко целует в лоб. — Мы можем остановиться по одному твоему слову, — напоминает Чон на случай, если Тэ забыл его слова, сказанные тридцать секунд назад. — Серьезно, я в поря-ах!.. Тэхен несдержанно всхлипывает, когда к первому пальцу прибавляется второй, а удовлетворяющее чувство заполненности почти перекрывает боль. Его собственные пальцы опускаются на волосы Чонгука, и оказывается, что оттягивать эти мягкие темные пряди — довольно приятное занятие. Усвоив эту информацию на будущее, парень спускается руками к шее, а затем и на спину, оставляя долгие отметины от ногтей. Пальцы Чонгука творят что-то необыкновенное, сгибаясь, надавливая и оглаживая все верные точки. Как будто парень был создан лишь для того, чтобы доводить Кима до грани наслаждения, вынуждать его чувствовать себя до невозможности хорошо с помощью одних лишь рук. Тэ запрокидывает голову, высовывая и закусывая острый язычок, когда в ход идет и третий палец. Ему удается найти в себе силы взглянуть на Гука, но, едва блондин делает это, сразу же начинает жалеть о попытке, потому что выражение лица парня доводит до экстаза. Чонгук охвачен страстью. Кажется, будто всё, чего он хочет, — стать первой и единственной причиной всепоглощающего удовольствия Тэхена. От этого хочется закрыться, поджать ноги и спрятаться, потому что это запрещенный прием: смотреть так, словно хочешь кого-то уничтожить, а затем собрать его воедино. Тэхен дергается, но Чон надавливает на его коленку и говорит: “Не смей”. И от этих двух слов парень тонет… Чонгук “мучает” его до тех пор, пока стоны не перерастают в мольбы о пощаде, подводит к краю и отбрасывает обратно в мучительную истому, сгибает пальцы под нужными углами, играется с ним так, словно всю жизнь только этим и занимался. Тэхен больше не способен ни о чем думать, в глазах поволока желания. Жарко. Настолько жарко, что он горит. Всхлипы Кима гармонично сочетаются с тяжелым дыханием Чона, превращаясь в настоящую симфонию всех грехов, вместе взятых. Отсюда не вырваться, доходит до Кима. Он в полной зависимости. Не контролируя себя, парень впивается ногтями в спину Гука настолько глубоко, что получается до крови. В ответ утешительное “Тшшш” и поцелуй, сводящий с ума своей нежностью. — Просто… Я- я уже в порядке, — Тэхен задыхается между слов и догадывается, что выглядит сейчас довольно жалко, развалившись на кровати, полностью во власти Чонгука, но на беспокойство о подобном больше нет сил. Брюнету не нужно говорить дважды: он избавляет Кима от своих пальцев и стаскивает с себя брюки. Тэхен едва ли не слюни пускает от вида его обнаженного тела, и этот момент — самое уязвимое, что случалось между ними двумя. Чонгук прекрасен, все линии плавные и резкие там, где нужно. И даже то, что Ким откровенно уставился на парня, не мигая, не вызывает ни у одного из них стыдливости. Остальные события вечера — как в тумане. Когда Чонгук входит, Тэхен по-новой изучает, что такое экстаз. В памяти все расплывчато, но то, что запомнилось четко, — десять переплетенных вместе пальцев. Отныне для Кима способ, которым Чон занимается любовью, — его любимый. Брюнет посасывает и кусает, и выцеловывает, а затем дразнит, и ломает, и боготворит, и совершенно невероятно то, каким естественным кажется всё это. Они достигают своего апогея вместе и запечатлевают всё чувственным поцелуем. *** Чонгук устал. На душе тяжко. Чувство вины проникает своими корнями в самое нутро. Мягкие лунные блики освещают, выхватывая из темноты, фигуру мирно спящего рядом Тэхена. Парень едва касается губами сомкнутых ресниц и шепчет извинения, которые будут услышаны лишь луной да звездами. *** На протяжении всего пути они уже столько раз пересекали грань между преданностью и любовью, что она попросту стерлась под их подошвами. Они никогда не афишировали отношения, но, если честно, Тэхену и не хотелось. Было в этом всем что-то сложное и вместе с тем простое по своей сути, что-то, что всегда находилось при нем, но не требовало признания ровно до тех пор, пока не превратилось в нечто, которое просто невозможно и дальше игнорировать. И хотя ни один не рассказывал ни о чем ни единой живой душе, Ким заметил, как время от времени стали задерживать на них двоих взгляды окружающие. Даже его родная матушка теперь, не скрывая, постоянно бросает ухмылки и проницательно смотрит в их сторону. Но Тэ не против всего этого. Это даже как-то волнующе — красть поцелуи, украдкой касаться друг друга кончиками пальцев, пока никто не видит. Никто не говорил, что имеет что-то против их отношений, но Тэхену нравится это трепетное чувство секретности. Как будто во всем этом мире остались лишь они вдвоем. *** В последний раз, когда это произошло, Тэхен не помнит даже того, где он до этого был и что делал. Он снова обнаруживает себя в ситуации, случавшейся с ним до того часто, что это количество уже просто невозможно назвать адекватным или сравнить с нормой, однако на этот раз ему, на удивление, комфортно: он не связан — это первое! Ему также не удается найти каких-либо видимых следов побоев: ни порезов, ни синяков. В комнате тепло и уютно, потрескивает камин, а на фоне звучат мягкие переливы “Gymnopédie No.1” Эрика Сати. И это всё еще неимоверно отталкивает, если не сказать хуже. Парень позволяет себе вольность подняться и осмотреться. Картинами здесь увешаны все стены, а на потолке роспись — Тэхен с легкостью узнает в ней работу Фрагонара “Качели”. Одежда на парне не тронута, и даже мобильник оставлен при нем. Если бы он не знал лучше, то даже не подумал бы назвать это похищением. Дверь открывается, пропуская в комнату высокого темноволосого мужчину, одетого, на вид, в довольно дорогой костюм. Ким хмурится, глаза блестят: он уверен, что не знает этого человека — влиятельных персон вроде этого трудновато забыть — но этот выглядит подозрительно знакомо. — А, уже очнулся? Это заняло больше времени, чем я думал. Тэ не поддается ему, решая вместо этого стоять тихо и сохранять покерфэйс. Он источает взглядом холод, но незнакомец на это лишь насмешливо улыбается. — Да брось, не будь такой ледышкой. Я не плохой парень. Приняв во внимание всё свое окружение, Ким с уверенностью сказал бы сейчас, что встречал много эксцентричных людей, вроде этого, которые ни капли не заботились о чувствах других и уделяли внимание только собственным интересам. Говорят же, что тот, кто не беспокоился о ком-то, кроме себя любимого, никогда не будет способен на сочувствие, и парень полагает, что это правда. — Вообще-то у меня есть для тебя подарок. Думаю, он тебе понравится, — мужчина злобно скалится и покидает комнату. Музыка внезапно стихает. И по какой-то причине, несмотря на то, что именно сейчас — наилучший момент для того, чтобы выбрать один из способов побега, Тэхен просто ждет. Его пальцы касаются рамы одной из картин, той, что напротив него, — “Ночной кошмар” Фюзели. Минутная тишина прерывается. — Вот и твой подарок! Тэхен оборачивается и так и замирает на месте. Глаза широко раскрыты в полнейшем шоке. Как только его гениальный разум умудряется сложить два и два и сделать вывод, на глубине темных зрачков вспыхивает пламя абсолютной ярости. Потупив свой взор, рядом с незнакомцем стоит Чонгук. Незнакомец, который, судя по их с Чонгуком сходству, очевидно, приходится ему в определенной степени родственником, имеет наглость громко смеяться. — Погоди, ты действительно не знал? Я думал, единственный сынуля Тэхи окажется посмышленее. — Ты гребаный кусок дерьма, — выплевывает Тэхен со всей ненавистью, отвращением и обидой от предательства, на которые только способен. Хочется так много всего высказать, но злоба затуманивает разум, и все, что остается: желание врезать Чонгуку по лицу как следует. — Ты полный мудак, какого, блять, черта ты смеешь- — Хорошо, хорошо, мы поняли, — прерывает мужчина, и блондин переводит на него испепеляющий взгляд. — Я понимаю, у тебя сейчас много эмоций, но мы должны еще многое сделать. — Заткнись, — прерывисто выговаривает Тэ, не обращая никакого внимания на сказанное незнакомцем. Вместо этого он подходит вплотную к Чону, настолько близко, что обоим становится не комфортно. Шепотом: — Ты отвратителен, знаешь об этом? Брюнет не подымал на него взгляда с самого своего появления в комнате, и сейчас стоит, уставившись себе под ноги, как будто он какой-то побитый щенок, как будто ОН ранен. Нет! Тэхен не позволит себе снять обвинения из жалости! — Посмотри на меня, сволочь! Чонгук вздрагивает и после минутного молчания обращается лицом к парню. Тэхену хочется пройтись по его лицу кулаком, хочется избивать его до тех пор, пока оно не станет неузнаваемым, а затем еще немного, и хочется вопить и орать, и выплеснуть всю эту злость, на которую он сейчас имеет полное право. Вместо всего этого, как только взор Чона обращается к нему, у Кима щиплет в глазах от непролитых слез. И голос дрожит, когда он еле шепчет: — Как ты мог так поступить со мной? — Тэ, я-… — брюнет ловит ртом воздух — Тэхен плачет, — и порывается коснуться его, но тот тотчас же дергается в сторону. — Я доверял тебе, Чонгук! Я доверял тебе больше, чем кому-либо другому! Ты такой мерзкий, как я и думал!! — он заикается, зрение расплывается от слез, — Как я смогу отныне довериться кому-то еще? — Мне… Мне жаль, — жалобно бормочет Чон, но голос изменяет ему. — Пошел ты!! — выкрикивает изо всех сил, и затем, — Мне не нужны твои блядские извинения. Не разговаривай со мной! — Не могу сказать, что мне скучно, но давайте перейдем уже к той части, где к нам присоединяется Тэхи? — за словами незнакомца следует полнейшая тишина. Выдержав паузу, он расплывается в улыбке, — Я приму это за “да”. В таком случае я ненадолго покидаю вас двоих, окей? Слишком… не деритесь тут. Замеревшую в комнате тишину нарушают лишь надрывающиеся рыдания Тэхена. О, как бы ему хотелось прекратить эти глупые слезы. Чонгук не достоин видеть его слабость. Хочется рвать и метать, но ручьи из глаз от этого течь не перестанут. — Я тебя ненавижу, — выдыхает Ким между всхлипами, — Так сильно ненавижу… — …У меня нету оправдания собственным поступкам. И у тебя есть все причины на ненависть. Невозмутимость в голосе Чона режет без ножа. Она всегда присутствовала, но сейчас выделяется особенно и только больше убеждает Тэхена в том, что Гук на самом деле никогда и не заботился о нем и его чувствах. Он просто выполнял свою работу — свою настоящую работу, которая включала в себя цель завоевать доверие и разрушить до основания. — Оно, блять, того стоило? — яд струится в голосе Тэ, и все его слова пропитаны отравой. Противоядия не существует. — Достаточно заплатили, а? Тебе хватит этих денег в обмен на уничтожение моей гребаной жизни, я задаю тебе этот чертов вопрос! Стена отзывается глухим раскатом, когда Ким врезается в нее кулаком. “"Ночной кошмар” срывается и падает аккурат у его ступней. — Уходи. Не хочу больше видеть тебя. Взгляд опущен в пол, он ждет удаляющихся шагов и скрипа открывающейся двери. Вместо этого парень слышит голос Чонгука, отзывающийся звоном в ушах. — Послушай, Тэ… Я-.. У меня не было иного выбора, окей? Мужчина, которого ты только что видел, — он… Он мой отец. Тэхен не удивлен такому повороту. Он позволяет брюнету продолжить, только потому что морально истощен и слишком устал для новых криков. — И он… он всегда говорил, что у меня лишь одно предназначение в жизни: завоевать доверие Ким Тэхена. Я- — Зачем ты рассказываешь мне сейчас эту душещипательную историю? Ты просишь о прощении, Чонгук? — Киму самому не верится в то, сколько равнодушия уместилось в его тоне, когда он прервал брюнета; дотла выжжен апатией, что бы тот ему не рассказывал. Просто Тэхен больше не доверяет ни единому слову Чона. — Я никоим образом не заслуживаю прощения. Вопреки показному поведению, Тэхен все еще дрожит: каждое сказанное Гуком слово бьет по больному. — …Скорее всего, этой ночью я умру. Но ты!.. Такие говнюки, как ты, заслуживают прожить долгую жизнь, полную мучений. — … Прости меня, Тэхен, — извинения слетают с губ Чона впервые за этот вечер, — Я очень извиняюсь. Тэхен холодно смеется в ответ. — Для грешников вроде тебя не существует искупления. Дверь широко распахивается, и женский голос теплом вливается в заледеневшее сердце Кима. — Тэхен, — тихо зовет матушка, радая видеть сына в целости и сохранности. Парень подымает на нее свои заплаканные глаза, в уголках которых все еще блестят слезы, и вздыхает с облегчением. По крайней мере, с ней все хорошо. Кто знает, как долго демонический голос нашептывал ему в голову тяжелые мысли, но сейчас Ким должен побороть себя и игнорировать его. Становится легче, когда теплые материнские руки укрывают его в объятиях, и блондин на мгновение четко ощущает ее трепетное сердцебиение. — Авв, ну что за трогательная сцена, — восклицает Хенмин. Лишь только переведя взгляд, Тэхен замечает новую фигуру в этой злосчастной комнате, стоящую чуть позади мужчины. — Чимин будет в полнейшем опустошении, — единственно, что блондин говорит пришедшему. У Намджуна не находится смелости сказать что-либо в ответ. — Кто бы подумал, что будет так просто, — пожимая плечами, продолжает распинаться Хенмин, — Я полагал, что великая Тэхи более тщательно проверяет нанимаемых людей. — Чего ты хочешь от нас?! — срывается на крик женщина, лишь крепче прижимая к себе сына; по голосу слышно, как сильно напряглось ее горло. Отец Чонгука задумчиво хмыкает. — Я хочу забрать все, что принадлежит тебе, Тэхи. Это будет справедливо, ты так не считаешь? Зуб за зуб… Тэхену хочется стереть мокрые дорожки со щек матери. Она всегда была сильной женщиной, но вместе с тем и эмоциональной тоже и довольно часто плакала. Однако он никогда не упрекал ее в этом. — …Разве не достаточно мне было похоронить собственного ребенка? В семье Ким существует имя, которое запрещено произносить. Никто не смеет даже думать о нем, не то что приглушенно перешептываться между собой в быту. Девочка с таким звонким жизнерадостным смехом и таким шатким здоровьем. Девочка, которая, по воспоминаниям Тэхена, так силилась дышать, борясь за свою жизнь каждый божий день. В возрасте пяти лет Тэхену сказали, что его старшая сестра была слишком нетерпеливой и отправилась увидеться с отцом на небесах. — Дьявол, не делай вид, что это дитя не умерло бы в любом случае. Ты правильно выбрала чадо, которому сохранила жизнь. У Тэхена красная пелена перед глазами. — Ты чертов- Женщина тянет его на себя, вынуждая оставаться на месте, хотя саму ее заметно трясет от гнева. — Ты говорил, что позволишь Тэхену жить. Хенмин хмурится, между бровей залегает складка. — Я такое говорил? Это было так давно, я правда уже не помню… Что ж, он жив прямо сейчас, не так ли? Хотя это ненадолго. Ким силится вникнуть в разговор, собирая обрывки информации, но сложить пазл целиком без пропущенных деталей не получается. Выясняется, что матушка сотворила что-то с бандой этого Хенмина, за что тот взял реванш, заставив ее выбрать, чью жизнь сохранить: Тэхена или его сестры. Лишь силой воли Тэхен справляется с накатившим невыносимым чувством вины от мысли о том, что, может быть, если бы он вообще никогда не родился, сестренка была бы сейчас жива. И возможно, мама не оказалась бы в такой опасной ситуации. — Однако! — противный голос Хенмина прерывает цепочку рассуждений парня. — Поскольку я такой добрый и великодушный, я решил позволить тебе выбрать снова. Тэхен стискивает зубы. Если этот гад сейчас поставит ее перед выбором между ее собственной жизнью и- — Кого мне следует убить первым: тебя или твоего сынулю? По позвоночнику пробегает озноб. — Что за херня? — неожиданно подает голос Чонгук. — Ты говорил, что не причинишь ему вреда! Хенмина выпад мало трогает, и он полностью игнорирует собственного сына. До Тэхена начинает доходить, что за отношения у этих двоих именно по этой “перепалке”. — Молчать. Тебе не следует быть таким доверчивым, не тебе ли лучше об этом знать? За долю секунды Чонгук вытаскивает пистолет и направляет его в висок отцу. Как всегда, ни капли неуверенности в движениях или взгляде. Тэхен не тронут — на самом деле он подозревает, что всё это всего лишь фарс, чтобы Чон снова втерся к нему в доверие. — О, — парень наконец удостаивается реакции от мужчины, причем, на удивление, позитивной, — Какой поворот. Предан собственной кровью… и собственной “правой рукой”, — Хенмин оглядывается на другую сторону, с которой Намджун уперся в него своим стволом секундой позже Чонгука. — А ты умеешь вызывать симпатию, верно? — вопрос к Тэхену. Блондин не отвечает. Мужчина ему откровенно противен. — - Неужели вы, две малявки, действительно считаете, что можете убить- Один из пистолетов стреляет. — Ты всегда так много трепешься, — выплевывает Намджун. У Тэхена глаза — два блюдца, он слышит собственный сиплый вдох, уже когда безжизненное тело мужчины распластывается на полу. Абсолютно сбитый с толку, парень переводит растерянный взгляд на матушку, которая преспокойно, как ни в чем не бывало, достает сигарету и закуривает. Чонгук же в этот момент отбрасывает в сторону собственный пистолет и подбегает к Киму, чтобы затем заключить его в крепкие объятия. Тэхен слишком шокирован, чтобы хоть как-то среагировать. — Тэ, прости, мне так жаль… Я просто-… Мы не смогли придумать лучшего плана, кроме этого, и- — Не тараторь так быстро, он и без того сильно сбит с толку, — говорит матушка, рассматривая тело Хенмина так, словно желает удостовериться, что тот мертв. — Так тебе и надо, козлина. — Кто-нибудь может мне объяснить, какого черта здесь творится? — Ну, — Намджун вздыхает, — из Чонгука такой себе актер. — Ага, мальчуган подошел ко мне со слезами на глазах, сам во всем признался, как будто я до этого ничего не знала, — женщина прерывается на долгую затяжку сигаретным дымом. — Так ты знала? — Ким, до которого все никак не доходит суть происходящего, от удивления даже рот разинул. — Конечно. За кого ты меня принимаешь? Я имею в виду, это было в порядке вещей, когда тебя похищали раз в несколько лет. А затем появляется Чонгук, выглядящий как вылитая копия этого, с вашего позволения, говнюка, и каким-то образом тебя похищают дважды за год. У кого-бы не закрались подозрения? Чонгук всё никак не уймется с извинениями и продолжает держать его в объятиях, мама ведет себя так, словно вообще ничего не произошло, Намджун кому-то звонит, и Тэхену хочется просто заорать, потому что “Эй, здесь на полу гребаный труп”. — …Получается, ты сам все рассказал моей маме? — спрашивает брюнета Ким, и их глаза наконец встречаются. — Да. Поначалу я действительно собирался следовать плану отца. Тогда я еще не был особо знаком с внешним миром, и папа неплохо так промыл мне мозги, вбив идею, что я живу ради того, чтобы однажды предать тебя. Но затем мы с тобой становились все ближе и ближе друг к другу, и однажды я вдруг понял, что… Предпочел бы умереть, чем причинить тебе боль. Поэтому я пошел и рассказал всю правду миссис Ким. — Всего через пару месяцев после своего прибытия, между прочим. Тебе надо было видеть его лицо: он был так напуган и чуть ли не плакал, — женщина по-волчьи оскалилась, — О, миссис Ким, я не могу больше выносить собственную ложь, — в добавок к умелой пародии она сказала это в нос, на что Чонгук скривился. — Мэм, прошу вас, не могли бы вы забыть об этом? Тэхен шумно вздыхает, он максимально вымотан. — Чонгук, мне жаль говорить тебе об этом, но ты понимаешь, что это твой отец лежит сейчас на полу, да? Чонгук оглядывается на обездвиженное тело и лишь еще крепче стискивает Кима в объятиях. — Да, — голос дрогнул, — Да, я осознаю. Все в порядке. Он заслужил это. И Тэхену думается, что, возможно, эта ситуация влияет на парня намного сильнее, чем он показывает, потому что его слова звучат так, будто он сам себя пытается убедить в том, что все в порядке. Как Ким вообще может говорить о чем-либо, если этот мальчик ценит его больше, чем кого бы то ни было? — Хочу сказать, — Чонгук немного ослабляет хватку, чтобы блондин мог внимательно следить за его выражением лица, — Еще раз, прости меня. Я не жду прощения. Тэхен головой все понимает, но в сердце все еще сидит ковыряющее чувство обиды от предательства. Гук играл с его доверием, даже если это продолжалось всего в течение нескольких месяцев. И хотя Ким не может пока снова начать безоговорочно верить ему, как это было до сегодняшнего вечера, но и на слепую ненависть он тоже не способен. — …Мы придем к этому со временем, — все, что парень может сейчас ответить. *** Хотя это заняло некоторое время, Тэхен научился прощать Чонгука, даже если Чонгук сам так и не смог простить себя. Бывают такие ночи, когда Тэхен обнимает плачущего Чона, пытаясь убедить того в том, что теперь все хорошо, и он должен отпустить всю ту вину, что вынашивает в своем сердце, потому что Тэхен уже давно его простил. Иными ночами Чонгук утешает Кима, плотнее прижимая к себе и уверяя в том, что тот не повинен в смерти собственной сестры. Они зовут друг друга к себе холодными ночами, когда все, что они могут сделать, — прильнуть друг к другу и напоминать себе самим каждый своим присутствием о том, что впредь все будет хорошо и никто больше не причинит им вреда. Но бывают и более приятные ночи... — И тогда я говорю ей: “Я думал, что сделал вполне очевидный намек, но могу-“… Эй, ты вообще меня слушаешь? Чонгук нежно улыбается Тэхену, который буквально две секунды назад болтал без остановки. Несмотря на удушающую жару, их тела соприкасаются, а голова Кима покоится на Чоновой груди (он использовал оправдание, что, слушая его сердцебиение, ему будет легче уснуть). — Конечно, я слушаю. Тэхен фыркает. — Ага, как же. Я же говорил тебе, что это важно. Чонгук зарывается пальцами в его волосы, которые совсем недавно стали черными. Парень вновь вспоминает, как две недели назад Тэхен пришел к нему с пачкой краски для волос, парой перчаток и признанием, что ему всегда красили волосы в салоне, а он хочет попробовать сделать это дома, и это не учебная тревога, поэтому, если он ему не поможет, то они расстаются. — Все, что ты говоришь мне, важно, —шепчет Чон ему в макушку, медленно моргая; мягкая улыбка не сходит с его лица. — Ну хорошо, тогда слушай внимательно. — Только если, — Чонгук наигранно задумчиво хмыкает, — Ты подаришь мне поцелуй. — Ох, это такая непосильная задача. Почему цена так высока, — издевается над ним Ким, но затем спешно чмокает парня в губы. Меньше, чем поцелуй, но больше, чем обычное касание — Чонгук не удовлетворен. — Не так, — он обиженно дует губки, — Я хочу настоящий поцелуй. Тэ вырисовывает пальчиком круги на груди у парня. — Я не совсем уверен, что ты его заслуживаешь. Сделав усилие, Чонгук обхватывает рукой его талию и полностью перетаскивает на себя, вынуждая Кима усесться ему чуть выше колен. Тэхен даже пискнул от неожиданных телодвижений, но следующее выбивает из него уже стон: Чон дразняще вскидывает под ним свои бедра. — Я же был таким хорошим мальчиком. Разве я не заслужил награду? Тэ склоняется ниже и останавливается взглядом на Чоновых губах. — Полагаю, я могу пойти на компромисс. Чонгук ведет рукой, остававшейся все это время на бедре Тэхена, выше, по спине и к шее, тянет парня к себе, и их языки встречаются раньше губ. Поцелуй выходит таким медленным и глубоким: они больше не торопят события, зная, что у них есть все время в этом мире на то, чтобы исследовать тела друг друга. — Прости, я немного устал, — еле выговаривает Ким, когда они отстраняются. Глаза закрываются сами по себе. — Все в порядке, — Чон мягко целует его в макушку, — Спи крепко, ТэТэ. И Тэхен достаточно доверяет ему для того, чтобы погрузиться в сон первым.