Conte de fee

Три года она будто не существовала. Хотя, наверное, ходила рядом, ела вместе со всеми в Большом зале, сидела на занятиях, но вот взгляд за нее не зацепился ни разу. Потом был четвертый курс, и Драко наконец ее увидел. Поразили большущие глаза, светлые и словно удивленные, и сама она вся была необыкновенно светлой, не как Драко, а мягче, туманнее, про таких еще говорят «не от мира сего». Она стояла у окна, так, что витражные отсветы делали ее лицо совсем уж диковинным и неземным, и объясняла что-то первокурсницам. Те слушали с открытыми ртами. Драко говорил себе, что постоянно ищет ее в потоке одинаково-черных мантий потому – и только потому – что она не похожа ни на одну из окружавших его девчонок. Так невольно обращает на себя внимание укрывшийся среди орхидей и роз возмутительно простой полевой цветок, не ко времени показавшийся над роскошными бутонами. Интересен только своей неуместностью, ничем больше. К пятому курсу Драко знал, что ей лучше, когда волосы не собраны в пучок или хвост, а легкими волнами спадают, змеясь по плечам и спине, серебрясь в солнечных лучах или огнях свечей. Что она может часами всматриваться в лепнину на стенах или в первые весенние травинки на лужайке перед замком. Что у нее нет матери, и она со странностями – «психованная Лавгуд», говорила Пэнси брезгливо. Что ее зовут Луна. Осенью на пятом курсе она познакомилась с Поттером и его компанией, и Драко был уверен, что после этого точно потеряет к ней интерес. Ни один человек, который мог общаться с этими придурками, не стоил и унции внимания – и тем более снисхождения – Малфоя. Она смеялась, гуляя с лохматой Грейнджер по коридорам, безропотно давала снимать со своего факультета баллы за неподобающий внешний вид и сумасшедшие россказни о нарглах или еще каких-нибудь пакостях. А потом он встретил ее в Запретном лесу. Одна – как обычно – в легких туфлях на босу ногу, она стояла и кормила фестралов. Куски сырого мяса исчезали из ее ладоней, растворяясь в морозном воздухе. Дыхание невидимых тварей окутывало ее руки, посиневшие от холода, струями серебрящегося пара. Она приговаривала что-то чуть слышно, себе под нос, оглаживала очертания лошадиной головы и холки. Ее кисть, двигавшаяся в пяти футах над землей, завораживала Драко, заставляла невольно покрываться мурашками от ребяческого страха перед проклятыми животными. Он их не видел, и очень надеялся, что не увидит никогда. Иллюстраций в учебниках вполне достаточно, спасибо. Луна же, можно быть уверенным, считала их милейшими созданиями, иначе не стояла бы здесь одна в предвечерней промозглой мгле. Осторожно, чтобы не заскрипел выпавший за день снег, Драко шагнул вперед, надежно укрытый стволами сосен. Зачем ему подбираться ближе, он пока не придумал, но что-то внутри яростно требовало хоть каких-нибудь действий. Луна, окруженная невидимыми чудовищами, казалась сошедшей с картинки книг его детства. Пугающие маггловские сказки, ставшие реальностью – Драко ничуть бы не удивился, если бы из чащи сейчас выбежали крохи-эльфы с нечеловечески прекрасными лицами и стрекозиными крыльями, в одежде из паутинок и лунного зыбкого света, и начали водить хороводы вокруг заблудившейся сиротки, которую выгнала из дома злая мачеха. Но в лесу не было эльфов, не было волшебства, такого, как хотелось бы глупым магглам. Только он, замерзшая полуодетая девушка и прозрачные хищные полулошади. Он сделал еще шаг, подкрался совсем близко. Фестралы глухо зафыркали. - Что случилось? – Луна оглянулась, и прятаться дальше не было сил. Голову кружила близость желанной добычи и сладкое чувство безнаказанности. Ей ведь даже некому пожаловаться, она никому не посмеет сказать. Драко вышел из-за деревьев и уверенно двинулся к ней. Луна не кинулась убегать, как он ожидал, не завопила при виде его – зловещей, как он надеялся, - ухмылки. - Ты Малфой, да? Я тебя знаю, - безразличным голосом сообщила она. - Давно хотел познакомиться поближе, - протянул Драко, скользнув к ней по утоптанному невидимыми копытами снегу. - Ты спугнул фестралов, они не любят чужих. Неужели она совсем его не боится? - Тебе не говорили, что зимой люди одеваются теплее? – его рука почти коснулась края тонкой мантии, но Луна не отпрянула. - Мне не холодно, - она стукнула носком одной туфли о другую, - хотя было бы лучше, если бы я нашла свои носки. Вещи не лежат на месте, представляешь? Иногда мне кажется, что они сами перебегают из угла в угол и прячутся, чтобы поиграть. Она еще ребенок, совсем мелкая, и так доверчиво смотрит на него, но… Доверчивость не лучший союзник. - Могу согреть, - предложил он, ловко перехватывая ее руку, замершую возле кармана с палочкой, и дергая к себе. Невесомая, забившаяся отчаянной кошкой в его руках, она попыталась крикнуть, но Драко зажал ей рот. - Если будешь вести себя тихо, то я буду ласковее, обещаю. Из-под белых скрывших лицо прядей донесся придушенный всхлип. Он ослабил хватку, чтобы Луна смогла вдохнуть. Больше криков не было, она просто повернула голову, встретившись с ним глазами, и сказала: - Я… Я расскажу профессору Флитвику, что ты… - Расскажешь, и Рейвенкло лишится всех баллов разом. Вперед. Бледные до синевы щеки тут же полыхнули румянцем. Рассерженная кошка и хотела бы сверкнуть когтями, но в клетке лапами особо не помашешь, ведь так? Ее колени подогнулись, и она обмякла в руках Драко, обреченно зажмурившись. Возбуждение хлынуло лавиной, сметая последние сомнения. Он поцеловал ее, языком провел по нижней губе, пробираясь дальше, внутрь, придерживая ее затылок одной рукой, а другой шаря под мантией. Свитер с форменной блузой хуже брони, на кой черт столько пуговиц и слоев! Луна застонала, как стонут животные со стрелой в боку, точно знающие, что смерть близка, и безропотно ее принимающие. - Не надо, - прошептала она. У нее были глаза цвета пасмурного неба, с вот-вот готовыми хлынуть слезами-дождями, - но небо вдруг прояснилось. Словно осмелев, она внезапно спросила: - Ты смотрел на меня, постоянно, каждый день. Почему? Когда она молчала, было несравнимо легче. - Ты красивый. Он не поверил своим ушам. Тактика, чтобы сбить его с толку, наверняка, но со слизеринцами такие штуки не проходят. - Замолчи, - он грубо рванул полы затрещавшей мантии. - Я все-таки замерзла, у меня пальцы не слушаются, - задыхаясь, сказала Луна, высвободила одну руку и поднесла ее к щеке Драко. Неловко, боязливо провела по скуле. Так же, как ласкала фестралов. Драко не знал, что делать дальше. Стало вдруг так мерзко, захотелось схватить самого себя за шиворот и хорошенько приложить о шершавый сосновый ствол. - Меня зовут Луна, - вновь заговорила она. - Я знаю. - У тебя очень грустные глаза, это ты тоже знаешь? Драко оттолкнул ее, не выдержав. - Уходи. - Ты мог бы… - Уйди! Он еще долго будет проклинать себя за то, что отступил. Что отпустил ее. А ее – за то, что ушла, не оглядываясь и не прощаясь. Устроившись на последней ступеньке лестницы, Драко слушает призрачный голос, звенящий по ту сторону подвальной двери. Луна рассказывает Олливандеру о несуществующих зверях, которых они ловили или только собираются поймать с отцом. «Когда папа меня спасет…» - говорит она и вздыхает. Лишь ее задумчивые плавные интонации способны приносить Драко хоть какое-то подобие покоя. Он прикрывает глаза, откидывает голову, прижавшись затылком ко льду каменных подвальных глыб, и представляет, что там, за двойным кованым железом, горит волшебный фонарь. Звери-небыли скачут по стенам, повинуясь фантазиям юной рассказчицы, развлекая и мерцая, колышутся в неверном свету, тянут друг к другу лапы и промахиваются, не могут догнать, расползаясь бесформенными кляксами. Заточенная в подземелье узница. Принцесса, которую сторожит дракон, думает Драко, и его начинает разбирать истеричный смех. …seulement le conte de fee… Ne pleure pas, mon petit. Не плачь, мой малыш. Это всего лишь сказка.