Mental Disorder. Season 2

      На переулке слышно испуганное дыхание девушки. Она узнает этот голос из тысячи: глубокий, хриплый. По телу бегут мурашки, заставляя Давон задержать дыхание. — Привет, Чон Давон, — горячее дыхание опаляет ушную раковину, а в нос ударяет аромат сигарет. Крепкая мужская рука прижимает девушку за талию к себе, а та, чувствует через ткань тонкого плаща острие ножа. — Угостишь чаем? — ухмыляется Чхве, намекая, чтобы девушка вела его к себе в квартиру. — Конечно, Сынхённи, — она натягивает милую улыбку, освобождаясь от рук Сынхёна, который в свою очередь ослабил хватку. Она идёт впереди, но чувствует, как Сынхён берёт ее за руку, переплетая пальцы. И в этом нет ни капли романтики. Сцепленные пальцы — преграда для побега.       Давон скалит зубы, из-за того что оказалась в ловушке. Она выдыхает успокаиваясь, и ведёт свой ночной кошмар в свою квартиру.       Она открывает дверь, кусая губы. Сердце колотится, а мозг пытается придумать план, что бы противостоять Сынхёну.       Сынхён проходит в квартиру, не снимая обуви, на что Давон тяжело вздыхает и идёт за парнем, снимая верхнюю одежду. — У тебя мило, — он осматривает уютную однокомнатную квартиру. — Ты всегда могла создать уют. — Что ты хотел? — Как грубо, — наигранно обиженным голосом говорит Сынхён. — Я хотел сказать, что Намджун в Сеуле.       Давон замирает, закусив губу. — Мне нет до этого дела, Сынхён. У меня другая жизнь, и она никак не связана с прошлым. — В ней нет и меня? — Да.       Сынхён усмехается и подходит к девушке. — Уходи. — А если я не хочу? — он склоняет голову к плечу, ставя руки по бокам от бёдер Давон, заставляя её прижаться к столешнице. Давон слабо ухмыляется и заводит руку за спину, продолжая смотреть в глаза Чхве. Через секунду к шее Сынхёна прижато лезвие ножа. — Помнишь, как ты учил меня пользоваться ножом? — Помню, малышка~ — Так уходи, — острие спускается ниже, к выемке ключиц. — Или ты хочешь чтобы я сделала тебе больно? — Думаю, что я заслужил.       Девушка усиливает давление на нож, и по груди Сынхёна катится струя алой жидкости, тут же впитывающейся в белоснежную рубашку. Чхве сцепляет зубы, дабы не зашипеть от боли.       Уют маленькой квартиры сжигает едкий аромат Сынхёна, не оставляя за собой даже остатки, лишь холодный пепел. Когда-то при виде парня в груди Давон пархали бабочки, а на устах красовалась улыбка, но сейчас, хочется омыть руки в крови Чхве. Когда она стала такой?..       Девушка отрывает из рулона одно бумажное полотенце, прижимая к ране, делая Сынхёну больнее. Чхве болезненно выдыхает. — Полегчало? — Чтобы мне полегчало — нужно снести тебе голову, — шипит Давон. — Что же меня все так не любят. — А то ты не знаешь. — Точно, я же конченный мудак… * — Югём? — удивлённо спрашивает Сокджин, открывая дверь в свой кабинет. — Привет, прости что без предупреждения, — Ким виновато закусывает губу. — О, да ничего, всё в порядке, — дружелюбно улыбается Сокджин. — Проходи, не стой на пороге.       Джин чуть отходит, пропуская офицера в кабинет. — А как ты узнал что я здесь? — Дома тебя не было, вот я и подумал что ты здесь. — А как ты узнал где я живу? — Я немного воспользовался базой, — Югём виновато закусывает губу. — Ты мог просто позвонить. — Я не подумал об этом.       Сокджин усмехается. — Будешь пить что-то? — Да нет, мне ещё на работу. — Да, точно. Как тебе кстати? — Ну… в каждом коллективе найдётся тот, которому ты не понравишься. — Ясно, — Джин усмехается, и садится в кресло. — Так зачем ты пожаловал ко мне? — Дело в том, что моему участку дали дело. И там фигурирует твоё имя. — Ты об убийстве семьи Ким и Им Намбу?       Югём кивает, и достаёт телефон. — Я выступал там в качестве психотерапевта Намджуна. — Можешь что-то рассказать? — офицер включает диктофон. — Тебе дали это дело? — Не то что бы дали… — Югём, прости, но вчера приходил коп и я всё ему рассказал. Да и ничего нового он не узнал. Все мои слова записаны в деле. — Может есть что-то, что ты не рассказал? — Прости…       Югём вздыхает, опуская голову. Неужели это дело мертво? — Но, насколько я знаю, самого Намджуна не допрашивали. Можешь заняться этим, — слабо улыбается Джин. — Хорошо, спасибо, — Югём слабо кланяется, и уходит. *       Третья сигарета тушится о кубик льда в пепельнице. Джиён тяжело вздыхает, смотря в окно. Сынхён может ворваться в твою жизнь, даже если ты кричишь ему категорическое «нет!». Он дойдёт до цели, оставив за своей спиной гору трупов; построив кладбище из людей, умерших от его пули.       Квон поднимается и идёт к выходу, зачёсывая волосы на ходу. Надевает потёртую косуху и выходит на улицу, жмурясь от солнца.       Джиён, держа в руках бутылку молока, капусту и мешочек мандаринов, направляется в алкогольный отдел, дабы скрасить тяжёлый вечер, который ему ещё стоит пережить. Проходится взглядом по прилавку, выбирая подходящее вино. Останавливается на сухом красном вине, стоящем на самой верхней полке. Квон поудобнее перехватывает продукты, и тянется к бутылке. — Здравствуйте, — неожиданно со спины звучит голос Хёну, заставляя Джиёна вздрогнуть, а бутылку выскользнуть из ладони и разбиться на мельчайшие осколки. — Блять, — вздыхает Джиён, смотря на на плитку, окрашевшуюся в алый оттенок. — Боже, простите…       К ним тут же подбегает консультант. — Что случилось? Вы в порядке? — Мы разбили бутылку. Сюда бы уборщицу, — Джиён чуть отходит от лужи вина. — Хорошо, но вам придётся заплатить за бутылку. — Но я же не специально… — Простите, но стоимость каждой разбитой бутылки вычитывается из зарплаты кассиров и консультантов. — Я не буду платить, — Джиён складывает руки на груди. — Мне придётся вызвать охрану. — Не нужно охрану, — офицер становится перед консультантом, закрывая Джиёна. — Я заплачу. — Хорошо, подходите на кассу.       Они стоят слишком близко, ожидая своей очереди. Джиён слабо краснеет, будучи уткнутым в спину Хёну. — Спасибо что заступились за меня, — смущённо говорит Квон, пока Хёну по-хозяйски складывает продукты в пакет. — Да ладно вам, — он слабо улыбается. — В этом от части есть моя вина. — Всё равно спасибо. — Может я могу оплатить, так скажем, моральный ущерб? — Ну. вы уже заплатили. Не только за вино, но и за всё остальное. — Но я оставил вас без вина, и наверняка, приятного вечера. — Да, есть такое. — Как насчёт сходить в кино? — с надеждой спрашивает офицер. — Не имею ничего против, — Джиён широко улыбается. — Тогда, я зайду за вами в семь. — В шесть. — Ещё лучше. * — Ты опоздал, — подытоживает Минхёк, смотря на улыбающегося офицера. — Я в курсе, и даже не пытайся испортить мне настроение. — И не думал, — хмыкает Ли, отворачиваясь.       Дверь в кабинет капитана тихо скрипнула, и Конпимук вышел к офицерам. — Все на месте? — Югёма нет, — вздыхает Чонхо.       Капитан закатывает глаза, вздыхая. — Ладно, он нам пока не нужен. Итак, вы опросили Ким Намджуна? -… — Серьёзно? — Я не поймал его. А Ким Сокджин, который был в его квартире, сказал что он на работе, — оправдывается Хёну. — Вы не опросили главного подозреваемого?.. — Во-первых — вы даже не начали искать улики по этому делу, и называть Намджуна главным подозреваемым — крайне не тактично. А во-вторых, — Югём подходит к капитану, протягивая к нему папку и флешку. — Вот показания от самого Намджуна. — офицер Ким не может скрыть ухмылки, смотря на сжатую челюсть капитана; слыша недовольное хмыкание от Джексона.       Капитан открывает папку, читает первые строчки. — Ну давай, расскажи нам то, чего мы ещё не знаем. — Мама отправила мальчика в магазин, а когда. — Это мы знаем, можно что-то новое? — перебивает его Джексон. — Будь добр, не перебивай, — Югём закатывает глаза. — Так вот. Когда он вернулся, то, по словам прокуратуры, он услышал крики, а в окнах он увидел силуэты, но сейчас - откройте третью страницу, десятую строку.       Бувакуль открывает нужную страницу. Его брови плывут вверх. -Когда я подошел к дому, была кромешная тьма и тишина… — И что ты хочешь этим сказать? — непонимающе спрашивает Марк. — А то, что кто-то пробрался в дом, закрыл им рты и убил их, а как только увидели Намджуна — тут же вышли через окно. — Кому понадобилось убивать семью учителя и медсестры? — спрашивает Бувакуль. — Пока не знаю, но если вы дадите мне это дело — обязательно узнаю.       Капитан откладывает папку, тяжело вздыхая. — Ладно… — Серьёзно? — Да, попроси у кого-нибудь ксерокопию дела, — Бувакуль зачёсывает волосы назад, просматривая показания Намджуна. На губах Югёма расцветает улыбка. — Капитан, это не честно! - возражает Джексон. — Он допрашивал главного подозреваемого, не имея на это никакого права! — Ну хоть кто-то же должен работать, а не глазки строить, — ухмыляется Югём. — Рот закрыл, либо я тебе челюсть вырву и на хуй натяну.       Начинающуюся перепалку прерывает открывающаяся дверь и детские крики. — Папа! — радостно кричит маленькая девочка, подбегая к капитану, на лице которого тут же расцветает улыбка. — Привет принцесса, — он поднимает девочку на руки. — У капитана есть дочь? — тихо спрашивает Югём у Джексона, на что тот хмыкает и отворачивается.       Следом за девочкой заходит девушка, как две капли похожа на Конпимука. — Привет, Бэм, — она вздыхает. — Прости, не смогла её удержать. Она так хотела увидеть тебя. — Да ничего, спасибо что посидела с ней, — он удобнее берёт девочку, забирая из женских рук розовый рюкзачёк. — Эти родители из садика слишком много себе позволяют… — Да ничего, я всегда готова посидеть с моей очаровательной племянницей, — она улыбается смотря на девочку. Девушка обнимает брата, и уходит — Ты ела сегодня? — Я объелась, и тебе принесла! — У капитана есть дочь? — Югём подходит уже к Марку. — Племяница. — Она называет его папой. — Он взял над ней опеку, когда ей был всего год. Её родители разбились в автокатастрофе, — Марк грустно выдыхает, а Югём замечает на лице девочки шрамы и порезы. — Дядя Марк! — восклицает девочка, когда замечает высокого шатена. — Неужто леди Сойминг заметила меня? — улыбается Туан, поднимая Сойминг. — Дядя Марк, ты обещал мне чупа-чупс и покататься с мигалками. — А Дядя Марк всегда сдерживает свои обещания, — Марк улыбается, и поворачивается к Джексону, а у того, кажется, сердце в пятки ушло от столь милой и домашней картины. — Джексон~, возьмём маленького полицейского на патруль? — Да, конечно, — Ван строит на лице серьезную физиономию, делая вид, что ищет что-то на стуле. — Твой телефон в заднем кармане, — Марк закатывает глаза, и идёт к полицейской машине. — Да… точно, — офицер выдыхает, опуская голову. Перед Марком он превращается в тепленькую лужицу. Ван вдыхает воздуха и поднимает голову, встречаясь с разочарованным и слегка насмешливым взглядом капитана. — Что? — Ничего… *       На улице тепло, поют птицы, добавляя Сеулу уюта, так и хочется закрыть глаза, улыбаясь. Полицейская машина стоит около торгового центра в центре столицы. Дверца открыта нараспашку, пропуская воздух в салон полицейской машины.       Сойминг сидит на коленях Марка, борясь с упаковкой конфеты. Всё же она принимает помощь Марка, и леденец является в свет. Она виляет ножками, смотря по сторонам. Её взгляд останавливается на серьёзном выражении лица офицера Вана. Она так же хмурит брови, складывая губы уточкой. Марк пропускает смешок. — Чего смеёшься? — Джексон вскидывает бровью, поворачивая голову на Марка. — Да нет, ничего… просто ты такой серьёзный. — Да? Не замечал…       Ван снова смотрит в окно машины, как замечает двоих парней, идущих за руки. Они подходят к перекрестку и целуются, обнимаясь. Парни разговаривают примерно минуту, и расходятся по разным сторонам. И Марк готов поклясться, в лице парней он видел Джексона на каждом патруле. Туан опускает голову, натыкаясь на ничего не понимающий взгляд Сойминг. — Это мальчики? А разве мальчик может любить мальчика? — Да малышка, так тоже может быть, — пожимает плечами Марк, и с груди Джексона спадает груда камней. — То есть, вы тоже так можете? — Кто «вы»? — настороженно спрашивает Марк. — Ты и Дядя Джексон. — А. ну. не всем мальчикам нравятся мальчики. — Тебе не нравится Дядя Джексон?       Ван затаивает дыхание, смотря на напарника. — А хочешь ещё сладостей?! — широко улыбается Марк. Увы, с детьми легко перевести тему. — Не слишком ли много сладостей? — раздражённо спрашивает Джексон, из-за чего улыбка Марка гаснет, а плечи опускаются. — Вообще-то! Детям нужно есть много сладостей, чтобы у них зубки выпадали, а потом вырастали новые и красивые! — харизматично поясняет Сойминг, складывая губки уточкой. — Он просто завидует тебе, что у него не вырастут такие зубки~, — улыбается Марк, смотря на усмехнувшегося Джексона. *       Кажется, дом всё ещё тлеет отдавая жаром. В глазах остатки дома вспыхивают пламенем, а из глубины дома слышны предсмертные женские крики.       Девушка опускает голову, сдерживая слезу. — Всё ещё не можешь отпустить? — непринуждённо спрашивает Сынхён, подходя к ней. — Иди нахуй, — вздыхает она, поднимая измученный взгляд на обломки. — Ты не первая, кто мне говорит подобное. — Интересно почему, — усмехается она. — Но не думал, что услышу это от родной сестры.       Юнджи поворачивает на него голову, рассматривая лицо. Она забирает из его рук тлеющую сигарету, делая затяжку. — А ты всё ещё куришь дерьмо… — Почему ты продолжаешь приходить сюда? — Здесь умерла наша мать, Сынхён. — И что? — Прояви хотя бы уважение, — вздыхает Юнджи. — Зачем ты пришел? — Я хотел тебе рассказать о кое-чём. — Ну так говори, и оставь меня в тишине. Три месяца без тебя, для меня это слишком мало что бы отдохнуть от тебя. — Намджун в Сеуле, — резко говорит Чхве, на что Юнджи замолкает. -… — Я думал ты скажешь, что тебе плевать. — Мне плевать. — А разве не ты горела желанием уничтожить его? *       Хёну вздыхает, зачёсывая волосы назад, ещё раз проверяя идеальность своего наряда. Он выходит из чёрно-матовой машины. Белая рубашка резко контрастирует с машиной и это восхитительно. — Привет, — улыбается Хёну, смотря на открывшему ему двери Джиёна. Тот выглядит не хуже: легкий свитер и черные джинсы. — Привет, хорошо выглядите. — Давай на «ты». — Я только за… Готов? — неловко закусывает губу Хёну. — Да, конечно, — он улыбается, и идёт к машине.       В салоне пахнет розами. То-ли это от ароматизатора, то-ли от смеси ароматов Хёну и Джиёна. Они общаются обо всём, начиная поход в кино, которое можно назвать свиданием уже сейчас.       Джиён выбирает новый ужастик, и они закупаются попкорном. Садятся ожидать сеанса, продолжая болтать. Джиён иногда засматривается на офицера, как собственно и сам Хёну.       Взгляд Квона случайно фокусируется за плечом Сона, на знакомом силуэте. Сынхён стоит у туалетов, ухмыляясь. Джиён промаргивается, но Чхве больше не наблюдает. «Чертовщина какая-то.» — думает Джиён, отгоняя нагнитающие мысли.       За сеанс они сблизились, Джиён прижимался к офицеру, воруя его попкорн. На это Хёну лишь тихо посмеивался.       Они идут выходу, Хёну рассказывает какую-то историю, случившуюся на работе. Джиён с удовольствием слушает, иногда заливаясь детским смехом, но улыбка гаснет, как только он снова замечает силуэт Сынхёна. Тот смотрит ему точно в глаза, не моргая. Чхве посылает Джиёну воздушный поцелуй, от которого у Джиёна по спине бегут толпы испуганных мурашек. Он на минуту теряется, смотрит на улыбающегося Хёну и притягивает его к себе. Целует, прерывая его рассказ. Офицер на пару секунд зависает, но накрывает рукой щеку Джиёна, углубляя поцелуй. Джиён закрывает глаза, сдерживая слезу, понимая зачем делает это. Их языки сплетаются, образуя сладкий танец. Первым отстраняется Хёну, смотря в чёрные глаза Джиёна. Слабо улыбается, и обнимает Джиёна. Квон косится на туалеты и радуется, что не видит там Сынхёна. Он прижимается к Хёну, закрывая глаза. * — Намджун? — спрашивает Сокджин с кухни. — Да, это я, — устало говорит Джун, и проходит в кухню. — Устал? — Сокджин подходит к парню и кладёт руки на его щёки, нежно поглаживая. — Я провонялся наггетсами, — усмехается Джун, перехватывая руки Джина. — Тогда, — он ухмыляется. — Я приготовлю тебе ванну. — Спасибо, Джинни, — улыбается Намджун и идёт в спальню, по дороге снимая футболку.       Весь день провести на ногах — у тебя не останется сил. Так и с Намджуном. Организм готов уже сейчас провалиться в сон.       Через двадцать минут в ванной Намджуна встречает два бокала, вино, горячая вода, и Сокджин. — Ты мой бонус? ~ — Личный массажист. — Это именно тот, о ком я сейчас мечтаю, — Джун ухмыляется и снимает одежду. Через секунду, тело окутывает горячая вода, заставляя Джуна прикрыть глаза. Он садится между ног Джина, откидываясь на его грудь. По плечам Кима размазывается массажное масло, пальцы начинают массировать кожу. Через пару минут Намджун не замечает, как засыпает.