(b o y) f r i e n d

Исин роняет ручку — она буквально выскальзывает ловко из пальцев, когда староста влетает в кабинет и говорит всем вернуться на свои места. Переполох затихает окончательно, стоит двери отодвинуться и пропустить классного учителя в класс. Не заметить позади длинноногого новенького сложно. Сехун громко давится позади чупа-чупсом, почти роняя очки с переносицы. С чмоком вытаскивая карамель на палочке из-за рта, он возвращает свою вторую пару глаз средним пальцем назад, чувствуя знакомый прожигающий взгляд на себе. Исин привычно оглядывает кабинет на реакцию, цепляет ручку тонкими пальцами и показательно проводит кончиком по шее. Сехун прыскает со смеха от кривой синей линии на коже. Какой идиот. Учитель кашлем возвращает внимание шептунов и зевак. — Наш новый ученик перевелся с Китая. Полугодовые курсы пошли ему на пользу, однако, первое время старайтесь не грузить его, — усталый взгляд классного пробежался по убийственным гиенам ученикам собственного класса. — Представься, пожалуйста. — Крис. Крис Ву. Буду рад знакомству. Позаботьтесь обо мне, — представившийся Крис криво улыбается и кланяется. Исин дергается, когда по голове прилетает смятый клочок бумаги и валится на парту. Рисованные мелкие и кривые члены и грязные рифмы с его именем — как банально. Не трудно догадаться от кого это. Он, разглядывая новенького, отводит назад руку и показывает средний палец. Новенький тянет магнитом одним своим тяжелым и нечитаемым взглядом. Чжан хочет видеть его только на себе. — Вы можете посадить его со мной. Тут парта рядом пустая, — не остается в долгу Сехун, по-лисьи прищурившись, заметив, как взгляд учителя нервно бегает по классу. Они один из самых больших выпускных классов. Тридцать восемь сосунов людских душ и нервов. Исин, удивляя самого себя, метко попадает своей любимой и потекшей ручкой прямо в лоб О. Учитель же метко их пинает в кабинет к завучу. Наверное, раз десятый за полтора месяца. Ни один, ни второй не считает. Бредет параллельно у разных стен и материт на чем свет стоит. Минус на минус своеобразно дает плюс — молодой завуч давится кофе и пинает их отмывать безобразие с себя, а после и с наружных стен школы. Какие-то малолетние придурки притащили баллончики и красноречиво высказались о том, что думают о школьной системе. Можно считать, что им повезло. Быть помытым шваброй, развести краску еще больше по белому кирпичу, а потом быть побитым веником дворника за новое безобразие — это правда повезло. Пришлось, конечно, побегать вокруг здания, но предки не вызваны разочаровываться в очередной раз, а скучный урок канул в небытие. Сехун не остается в долгу и второй раз. Без угрызений совести выливает за шиворот дорогого темно-синего пиджака апельсиновый сок. — Даже не вздумай на него пытаться положить свой отросток. Этот парень мой, — Сехун ставит свой поднос напротив исинового. Исин второй раз за день меткий. Слюна противно стекает по бледной щеке замершего от омерзения О. Честно, даже сам «стрелок» морщится — мерзко выглядит. Рожа Сехуна и так сама по себе страшная, а тут прямо вообще. Сехун хочет убрать липкую и ароматную соплю, но как назло все салфетки телепортировались к хитрожопому китайцу, который, к сожалению, его единственный объект общения в этой богом забытой школе. Салфетки Исин использует на спасение своего пиджака, а другую прячет в рюкзак. Ему еще тереть рубашку в туалете. Замечая неловкие махинации, он великодушно протягивает последнюю салфетку, когда видит осуждение в глазах у проходящей мисс Ким, но роняет якобы случайно у стола. — Как же ты меня бесишь, — цедит сквозь зубы Сехун, наклоняясь. Другого выбора и варианта у него нет. — Взаимно, Хуни-хуюни, — мурлыкает довольно Исин, хлюпая своим чаем. О показательно швыряет использованную салфетку в сторону и принимается жевать Надо изгнать демона из-за стола. Но Сехун изгоняться не желает, как и говорить следующие десять минут обеда. Смотрит мимо куда-то, улыбается незнакомо и хмыкает, когда видит удивленные глаза Исина. Осознание того, что происходит, долетает не сразу. А когда долетает, Сехун уже какого-то черта кружит грифом около Криса. Сам Сехун, который вызвался показать школу и рассказать о нужных байках. Чудеса просто. Исину непривычно видеть, как горят огнем обычно ледяные и бездушные глаза О. Он сдерживает порыв блевануть, когда замечает спустя время, что Сехун буквально висит на их однокласснике Ву, протягивая свой любимый чупа-чупс. Прямо из-за рта. Наверное, Исину стоит тоже не быть в долгу. У Сехуна дергается нервно глаз и пальцы до побеления стискивают лямку рюкзака. Исин сидит напротив Криса, тараторит что-то мало понятное на китайском, а после протягивает наушник. Ву с ухмылкой принимает его и опускает голову на стол, даже не дергаясь, когда тонкие пальцы Чжана начинают ворошить и путать его волосы. В этом жесте, как и в наушнике, чувствуется интимность и запретность момента. Не для чужих глаз. У Сехуна заходится сердце, когда эти двое, близко привалившись, торчат в библиотеке вечером, готовясь к очередному экзамену. Не то, чтобы он сталкерит, но его напрягает даже не то, что Крис теперь предпочитает своего родича, а…факт того, что Исину больше нет до него дела. Любая пакость в прошлом прилетала двойной дозой, а теперь попросту игнорировалась. Колит странно и неприятно на душе, когда он видит их у ворот школы. Вдвоем и хохочущими. Нет, не ревность, но бесит ужасно. — Я тебе вроде сказал, он — мой, — рычит низко Сехун, впечатывая недовольного Исина в шкафчики. Они снова прогуливают какой-то важный, но скучный предмет. Окей, это будет двадцать пятый поход за три месяца в знакомый кабинет, если только актерского мастерства не хватит для изображения потери сознания или адских болей в животе. — Ты же знаешь — мне поебать, что ты сказал. Крис выбрал мою компанию, хоть раз смирись со своим поражением, очкастый, — и пихает резко в плечо. Сехун ударяет резко около головы и склоняется быстро, от чего капюшон ветровки падает на глаза ниже. — А мне не поебать, что ты меня не слушаешь. Крис идет ко мне сегодня с ночевкой, будь добр, приклейся к чьей-то другой заднице. Тебе же срать к кому клеиться, я знаю. Я видел. Мне не хочется, чтобы разговор заходил о тебе внезапно, лишь потому, что вы оба с китайских краев. — Что ты там ви-… — было возмутился Исин, зацепившись за одно слово. Слухи о себе любимом всегда раздражали и бесили своей несуразностью. Не его проблемы, что люди тупы и любят надумывать всякое. Но не успевает договорить, как резко его Сехун тащит под лестницу. Лицо мгновенно закрывается широкими ладонями, а сам он становится погребен чужой длинной тушей ненавистного друга. Исин мычит громко, пинается сильно, пытается кусаться и тыкать в ребра, но Сехун терпит, терпит, давя собой. Мелькает мысль о том, чтобы рискнуть придушить и не слышать Исина. Может и мог бы, но статья по головке не погладит. — Блять. Заткнись. Иначе я заткну иначе, не зассу, — шипит резко в ухо О, когда опасность из двух учителей проходит мимо их места укрытия. Ногти Исина замирают на лице и руках Сехуна, голос затихает, попытки вырваться прекращаются. До Сехуна медленно доходит факт того, что Чжан впервые признает его слова, как угрозу. Они торчат в мертвой тишине, судорожно дыша, минут десять. Шаги людей проносятся мимо лестницы еще пару раз, вызывая легкую дрожь по телу от волнения. Не хочется Сехуну сейчас торчать в душном кабинете, пусть там и любимый Крис. Сехуну почему-то хочется быть здесь. С ненавистным Исином. Они бредут привычно по разные стороны по пустому коридору, старательно не смотря друг на друга и пряча руки в карманах. — Ты бы зассал, — уверенно хмыкает Исин, сворачивая в сторону туалетов. Не успевает. Потому что Сехун смог, дергая за локоть на себя. Исин жутко тормозит, когда на шею ложится горячая широкая ладонь. Губы вспыхивают огнем приятно, щека через мгновение — не очень. Исин позорно сбегает на крышу. Сехун не торопливым шагом ползет обратно в класс. Получают нагоняй и наказание оба. Спасибо молитвам Будде, что по разным углам школы. Исину легче, Сехуну — не особо. Исин избегает, не смотрит, не дышит рядом целую неделю, а Сехун не перестает пялиться вслед. Дошло, почему кололо сердце с ним, а не с Крисом, как бы он не лез и не крутился рядом. — Охринеть. Я бегал за натуралом, — стонет раздосадованно и обиженно Исин, когда видит, как за руку Крис проходит вместе с Бэкки — отличница и красавица их школы с удивительным голосом. Ее будущее определенно на сцене.Рядом с этим здоровяком с сердечками в глазах. Понятно, что за сестра там звонила. Он бьется головой о шкафчик и тяжело вздыхает, пихая руки в карманы, в поисках своего плеера. Срочно искать пиздострадательную музыку, чтобы никто не доставал и не лез. У него личный траур, потому что красавчик Ву не из голубой команды. — А ты бегай не за натуралом. Точнее, прими его, — Сехун приклеивается со спины, обвивая руки на поясе Исина. Чжан стонет громче, с возмущением, бьёт по рукам сильно, пытаясь сделать больно, но личная пиявка даже не думает отваливаться. Пиявка — а-ля Сехун ворошит носом слабо волнистые волосы. — Ты меня бесишь, — устало отзывается Исин, откидываясь на плечо и принимая поражение. Руки обвивают крепче пояс, а губы ползут по шее, вызывая странные мурашки. Исин скидывает на то, что ему кажется. Кажется, что кожа буквально пылает. Он закусывает губу и осторожно гладит по поцарапанной щеке О, косясь вбок. Им повезло, что на заднем дворе драка и все ломанулись туда. Лишнее внимание для такого не нужно. — Взаимно, Исин~а-сосина.