Конец истории

Вот он - конец. Никогда не знаешь, когда он тебя настигнет. Но для Призрака сейчас все было предельно ясно. Единственное существо в этом проклятом мире, которое приносило свет в его мрачную жизнь, уходит от него навсегда. Теперь снова остаться здесь одному было равносильно смерти. Кристин нежно взглянула на Эрика в последний раз. Ах, как же прекрасны ее глаза! В белом свадебном платье, она такая легкая и изящная, словно богиня, сошедшая с небес. И как он мог подумать, что такое прелестное создание могло остаться с ним? Конечно, Призрак мог и не отпускать ее, но что тогда? Что? Видеть в глазах так обожаемого тобой существа лишь ненависть и страх? Нет... Он бы не смог, просто не вытерпел бы. Поэтому Эрик отпускает своего ангела. Потому что любит. Призрак остался один в своей подземной пещере. Кристин вместе с Раулем уже давно поднялись на поверхность, а он все также сидел на коленях, уткнувшись в шелковую фату, и плакал. Сколько раз он терпел нещадные удары судьбы в своей тяжелой жизни... Оставался один... Но в этот раз удар был нанесен смертельный. Внезапно настрой переменился. Янтарные глаза заблестели бешеным огнем. Тощие костлявые руки сжались в кулаки. Призрак вцепился в легкую ткань фаты и резким движением разорвал ее. Он вскочил на ноги и, как разъяренный зверь, принялся крушить все, что попадалось под руку. Он рвал свои ноты, рвал картины, раскидывал мебель. Сознание Призрака пыталось бороться, не сдаваться, хотело смягчить удар, выплескивая эмоции в материальный мир. Тут взгляд Эрика скользнул по большому зеркалу, накрытому тяжелой красной шторой. Он подлетел к нему и резко сдернул ткань, подняв небольшое облачко пыли. Призрак уставился на свое отражение. Сейчас, полный ярости и злобы, он был еще более страшен. - Что, Кристин, не смогла полюбить такого "красавца"? Конечно же нет! Никто не смог! Чем ты отличаешься от остальных? Ты такая же, как и все! - в сердцах выкрикивал призрак. - Глупец! - кричал он, мечась по комнате. - Самонадеянный урод! На что ты рассчитывал?! НА ЧТО ЖЕ ТЫ НАДЕЯЛСЯ?! Люди неблагодарны! Чем она отличается от них? Я подарил ей голос и славу, но она все равно отвернулась от меня! НЕНАВИЖУ!!!!!! - С диким криком призрак схватил стоящий рядом канделябр и со всей силы ударил по своему отражению. Зеркало звонко рассыпалось на тысячи маленьких осколков. - Ненавижу... Ненавижу... - тихо шептал призрак, глядя в пустую раму. Приступ ярости вдруг резко улетучился. Призрак медленно опустился на колени и тупо смотрел на россыпь осколков. Сейчас с пола на него глядели сотни маленьких Эриков. - За что мне такие мучения? Почему я? За что я должен так страдать? - Призрак подобрал относительно крупный кусочек зеркала и посмотрел в него. - Чудовище... Разве Бог мог создать такое омерзительное создание? Лучше бы мать убила меня сразу после рождения. Не пришлось бы терпеть эту злобу, ненависть, насмешки, страх. Осколок выпал из руки и легким звоном приземлился на пол. - Почему? Почему? Почему... - охрипшим, обессиленным голосом тихо повторял Призрак. Слезы начали подступать к глазам. Эрик сидел посреди устроенного им хаоса и отрешенно смотрел куда-то в стену. Ему казалось, что ничего уже не сможет его сломить, но оказалось, что нет. Он, могущественный Призрак Оперы, вселяющий страх в каждого, манипулирующий умами людей, способный перехитрить весь мир, сейчас сидит здесь, окончательно сломленный и абсолютно раздавленный. Всю свою жизнь, несчастную, полную боли жизнь он боролся. Его ненавидели, били, издевались, над ним смеялись, но он никогда не сдавался, несмотря на обстоятельства. Призрак жестоко наказывал тех, кто смел перечить ему. Но сейчас он проиграл и проиграл окончательно. Его сразила хрупкая девушка с прекрасными глазами и волшебным голосом. Доброе, невинное дитя. Ангел, сошедший с небес к нему в ад, чтобы, как он думал, наконец вызволить его оттуда. Но такое желанное счастье не продлилось долго. Он понял, что заточив Кристин здесь, погубит ее. А ведь она согласилась остаться здесь, с ним. И вот, испытав первый раз теплоту от другого человека, Призрак не мог не ответить тем же. Поэтому он не смог так поступить. Лучше уж погибнет он. Слезы полились вновь. Призрак тихо всхлипывал, пока эти всхлипы не превратились в громкие горькие рыдания. Так он не рыдал никогда в своей жизни. Это лились слезы израненной души человека, который больше не может выносить удары судьбы. Всему есть предел. И предел сил Эрика уже был достигнут. *** Жизнь театра шла своим чередом. Готовились новые пьесы, артисты репетировали свои роли, музыканты отыгрывали партитуры. Никто больше не видел Призрака Оперы. Не было больше пугающих теней, скользивших по стенам театра. Никаких таинственных голосов из небытия. Но запуганная последними событиями труппа не могла успокоиться. Страх все еще витал в атмосфере театра. Любой шорох или скрип приписывали Призраку. Театр Гарнье всегда помнил о своем таинственном хозяине. Люди были уверены, что Призрак наблюдает за ними. В течение нескольких дней после происшествия рабочие сцены боялись спускаться на нижние уровни театра. Они утверждали, что слышали душераздирающие стоны, от которых мучительно сжималось сердце и кровь стыла в жилах. То была агония. Последняя агония Призрака. *** Эрик сидел на холодном полу в своем убежище, прислонившись спиной к каменной стене. Некогда прекрасные, завораживающие янтарные глаза, светившиеся бешеным огнем, теперь были серые, почти стеклянные. Кожа была бледной, почти белой, как у мертвеца. Лицо Призрака не выражало никаких эмоций. Он просто сидел и смотрел куда-то в пространство. Если бы кто-нибудь увидел сейчас этого человека, то подумал бы, что тот мертв. И не сильно бы ошибся. Искра жизни медленно угасала. Изливая свою боль, Призрак отпускал все, что в нем было - гнев, радость, страх и боль. Душа Эрика умерла, когда закончились слезы. Сейчас это было тело, напоминающее только пустую оболочку, существование которой лишь вопрос времени. Все дни, что Призрак просидел здесь, он ни разу не встал, не спал, ничего не ел и не пил. Он просто сидел. Внутри не было ничего - ни мыслей, ни любви, ни боли. Только пустота. Огромная выжженная дыра. Он почти не моргал. Лишь на мгновение закрывал глаза, когда срабатывал рефлекс. Это было единственное движение, подсказывающее, что Призрак еще не испустил дух. Так он сидел на протяжении еще нескольких дней после того, как закончилась агония. На пятый день израненное, разбитое сердце грозного Призрака Оперы дрогнуло в последний раз.